Стенограмма

12.10.2020

Алексей Тимофеев: Уважаемые коллеги, дорогие друзья, позвольте поприветствовать на нашей с Московской биржей очередной конференции, посвященной рынку структурных продуктов! В очередной раз мы собираемся для того, чтобы обсудить развитие этого рынка, предпочтения в инструментах, инициативы индустрии. И фокус на этом рынке не странен, а естествен, потому что, на наш взгляд, этот рынок бурно развивается и, вероятно, будет развиваться в течение ближайшего времени, и мотивов для этого очень много. Ну, во-первых, все более растущий интерес розничных инвесторов к российскому фондовому рынку, их желание, с одной стороны, поучаствовать в его доходности, с другой - защитить себя от рисков, которые с этим рынком связаны. Это интерес индустрии для получения дополнительных доходов, естественный для нее финансовый инжиниринг, это ее естественная (индустрии) функция, это ее важная роль, которая обеспечивает возможность устранения дисбалансов между ценами рынков простых инструментов. Эти инструменты довольно сложные и с этим связан и определенный регулятивный вызов, и вызов для самой индустрии. Вот это все мы будем обсуждать сегодня с моими спикерами. Разрешите представить их. С нами сегодня Антон Плясунов из «Открытия», Дмитрий Енуков из Росбанка, Елена Шервуд представляет Службу по защите прав потребителей на финансовом рынке Центрального банка, Данила Панин - из «Альфа-Капитала», Ирина Осиюк возглавляет Управление эмиссионных ценных бумаг в Центральном банке, Кирилл Пестов - Московская биржа, Павел Васильев - Сбербанк, Артем Мартиросов - из ВТБ и Эдуард Голосов - из БКС.

Прежде чем я приглашу их к выступлениям, я бы хотел напомнить о тех основных изменениях, которые произошли со времени нашей последней конференции о структурных продуктах, позвольте мне коснуться как можно более кратко наиболее важных, на наш взгляд, а их немало.

Ну, прежде всего, наверное, и это самое важное изменение, произошедшее в последнее время, - поправки в закон о рынке ценных бумаг, так называемый закон о категоризации инвесторов, который предусмотрел тестирование неквалифицированных инвесторов при приобретении структурных продуктов. И вот еще одна новая сущность, мы назвали ее «квазиструктурными облигациями», при совершении биржевых и внебиржевых срочных сделок. В тех случаях, если тестирование имело отрицательный результат - ограничение суммы сделки в 100 тыс. рублей для такого рода сделки.

Квазиструктурные облигации (очень важно) - это облигации, в которых может быть и стопроцентная защита капитала, обязанность по возврату всего номинала, однако доход по которым определяется в зависимости от обстоятельств, которые в обычном случае ассоциируются с производными финансовыми инструментами. Вообще отношение к производным финансовым инструментам и их соотношение со структурными продуктами чрезвычайно важно. Закон не говорит, кроме случая структурных облигаций, ни о каких структурных продуктах, но все, что… я как юрист считаю, относится к производным финансовым инструментам, к срочным сделкам, в равной степени относится и к структурным продуктам, потому что структурные продукты - суть, комбинация разных продуктов, включающая в себя производные финансовые инструменты.

Таким образом, поправки в закон о категоризации, предусматривающие тестирование биржевых и внебиржевых срочных сделок и последствия, которые с этим связаны, адресованы не только биржевым и внебиржевым срочным сделкам, но также включающим их в себя структурным продуктам. Закон вводит новые требования для внебиржевых производных финансовых инструментов с физическими лицами, и сформулирован он довольно жестко. Нам еще предстоит понять, что означает нарушение этих требований, каковы последствия их нарушения. Закон сформулирован таким образом, что запрещает кому бы то ни было, кроме брокеров и управляющих, заключать производные финансовые инструменты за счет физических лиц, а заключать сами сделки, являющиеся производными финансовыми инструментами, физическим лицам разрешает только брокерам.

Закон предусматривает, что для неквалифицированных инвесторов доступны только такие производные финансовые инструменты, которые предполагают уплату за счет физического лица твердой денежной суммы, не зависящей от изменения цен на базовый актив, при условии, что информация об изменении значения базового актива раскрывается уполномоченным лицом. На этот счет требуется разработка базового стандарта и списка лиц, которые являются возможным источником такого рода информации.

Наконец, это очень важное изменение - судебная защита внебиржевых производных финансовых инструментов. Теперь они получили ее до настоящего времени, а эти поправки уже вступили в свою силу и действуют, судебная защита у производных финансовых инструментов внебиржевых с участием граждан теперь есть.

У этих поправок есть несколько вопросов, которые требуют обсуждения. Это, безусловно, хороший и сильный шаг вперед, однако несколько вопросов, которые… о некоторых из них я уже стал говорить: последствия нарушения требования - это раз, как относиться к структурным продуктам, которые делаются не брокерами, банками - структурные депозиты, как относиться к структурным продуктам, включающим производный финансовый инструмент, который делается страховыми организациями, и есть ли у биржевых инструментов такая же судебная защита, стало быть, есть ли судебная защита у структурных облигаций?

Следующее изменение, которое вступает в силу раньше, чем те, о которых я говорил (кроме изменения судебной защиты, да и оно не вступило в силу, пока не будут выполнены условия, в том числе не будет разработан базовый стандарт, о котором я говорил). Еще раньше был принят закон, вносящий изменения в закон о рынке ценных бумаг, уточнивший правила ведения брокерской деятельности, и в части, которая нас интересует, вступающий в силу с 1 января 2021 года. Брокер до принятия поручения на совершение срочных сделок обязан предоставить неквалифицированному инвестору информацию, или доступ к информации, о ценах спроса и ценах предложения производного финансового инструмента либо об иных обстоятельствах, информация о которых необходима в силу характера сделки, о расходах, возмещаемых клиентом брокеру в связи с выполнением поручения, прочие ценовые и имеющие отношение к конечному результату операции данные. И эти требования, детали, которые необходимы для того, чтобы эта норма действовала бы, должны быть описаны в базовом стандарте. И, наверное, будет уместно сказать о том, что в настоящее время этот базовый стандарт находится в стадии разработки. Мы создали вместе с Национальной финансовой ассоциацией рабочую группу, очень надеемся, что до ноября мы текст такого рода стандартов официально внесем в Банк России, и после этого он начнет свою подготовку в рамках комитета по базовым стандартам. Если мы успеем (мы надеемся успеть до 1 января 2021 года), то не возникнет препятствий, потому что в противном случае возникнут препятствия для совершения такого рода сделок. Так вот, если мы успеем, мы хотим успеть, препятствий для такого рода сделок на рынке возникнуть не должно.

Наконец, последнее, что я хотел бы упомянуть, - стандарт предложений финансовых инструментов - это внутренние стандарты нашей с Национальной финансовой ассоциацией, аналогичные, слово в слово, регулирующие процесс предложения финансовых инструментов, а среди них - наиболее сложных и требующих своего рода киинформейшен докиментс(?), в нашей интерпретации - паспортов финансовых инструментов для 12 видов таких финансовых инструментов. Всему этому у нас будет повод посвятить больше времени в ходе нашей дискуссии.

Сейчас я хотел бы передать слово Кириллу Пестову для того, чтобы обратить внимание на один из наиболее важных и заметных сегментов рынка структурных продуктов, рынка структурных облигаций, и этот рынок - рынок Московской биржи в первую очередь. Вообще в нашей конференции мы, конечно, постараемся уделить должное внимание в равной степени и рынку биржевому структурных продуктов, и рынку структурных продуктов внебиржевому.

Ну, начнем с биржевого. Кирилл, тебе слово. Расскажи, пожалуйста, о том, как Московская биржа видит объемы этого рынка, его развитие, в его основных инструментах.

Кирилл Пестов: Коллеги, добрый день! Если можно, я начну со своей презентации, я подготовил буквально пару слайдов, чтобы проиллюстрировать, как рынок биржевых структурных продуктов развивается последние пару лет. Это относительно новый сегмент рынка, и, в общем-то, у нас не такая большая история, но, тем не менее, уже можно выделить определенные тренды. Коллеги, подскажите, я не вижу, моя презентация, она демонстрируется участникам? Тогда первый слайд.

Собственно говоря, хотелось бы рассказать в первую очередь о таком инструменте, мы их называем «биржевые облигации со структурным элементом», то есть это ценные бумаги, облигации классические, которые выпускались еще до того, как были приняты поправки в закон о рынке ценных бумаг, позволяющие выпускать структурные облигации. Структурный элемент заключается в том, что купон, который выплачивается, он является переменным и зависит от наступления определенных обстоятельств или достижения определенными индикаторами рынка определенных уровней. То есть фактически это классическая облигация, которая при погашении выплачивает 100% номинал, но при этом имеет купон, который является переменным.

Что интересно. Ну, относительно небольшая история, как я говорил, то есть вот здесь, на диаграмме, приведена картинка с начала 2019 года. Мы видим достаточно стабильный, можно сказать, уверенный рост и в объемах, и в количестве выпусков. То есть если за 2019 год у нас объем выпуска составил около 150 млрд, и 158 штук было выпущено всего, то за 9 месяцев 2020 года мы уже немножко обогнали весь 2019 год по объему выпуска и под 200 выпусков мы имеем на текущий момент.

На круговой диаграмме вы можете посмотреть основных игроков. Тут большую долю рынка у нас составляет Сбербанк - порядка 85%, еще 10% - ВТБ, ну и другие участники рынка, такие как МКБ, Газпромбанк, «Открытие», «Райффайзен», тоже выпускали подобного рода продукты. Ну, понятно, что объем достаточно приличный, учитывая то, что всего два года как активно выпускаются данные инструменты.

Дальше я хотел бы рассказать именно уже о структурных облигациях. Следующий слайд, пожалуйста. Это, собственно говоря, новый инструмент, который у нас появился совсем недавно. И то, что мы видим: первый выпуск был сделан в ноябре прошлого года (компания БКС сделала два выпуска).

Что хочется отметить? Посмотрите на общий объем выпусков и количество - конечно, совокупный объем всего 9 млрд по сравнению с 300 млрд за два года, то, что было достигнуто в облигациях биржевых со структурным купоном. Понятно, что инструмент новый, инструмент пока еще, наверное, не самый удобно структурируемый и выпускаемый (участники, наверное, это расскажут отдельно). И в качестве просто иллюстрации того, насколько может быть представлен рынок и какой есть спрос - вот внизу мы привели просто статистику по выпускам компанией БКС структурных продуктов - это структурные ноты, выпущенные по иностранному праву. Вот видно, что с начала 2019 года больше 120 выпусков на 70 млрд рублей и с начала 2020 года - 60 выпусков на 30 млрд рублей. То есть если смотреть даже по одному эмитенту, объем эмиссии нот по иностранному праву, он превышает. И это мы говорим только о том, что вообще залистинговано на бирже. Коллеги дальше, наверное, будут рассказывать о том, какой бизнес есть на внебиржевом рынке, но потенциал вот даже по тем цифрам, которые я показал, он очевиден. Мы видим, что спрос на облигации со структурным элементом присутствует (это был предыдущий слайд) и есть спрос на ноты, выпущенные по иностранному праву, то есть тоже это некий индикатор спроса.

Мы, конечно же, с участниками обсуждали и проблематику, и сегодня тоже будем затрагивать аспекты, наверное, эмиссии какие-то, то, что осложняет выпуск подобного рода инструментов по российскому праву.

Ну, и коротко остановлюсь, но тоже, наверное, вопрос такой немаловажный - структура тарифа. То есть стоимость выпуска сейчас для структурных облигаций на бирже, она отличается в большую сторону по сравнению с тем, что участники имеют, выпуская облигации, ноты по иностранному праву. И хочу сразу заметить, что мы с коллегами с Московской биржи обсуждаем этот вопрос в сторону снижения тарифов именно для структурных облигаций, с тем, чтобы сделать этот инструмент более конкурентоспособным и экономически интересным для участников. В частности, сегодня во второй половине дня у нас будет комитет пользователей, комитет по рынку фикстинка, и там как раз вопрос тарифов по структурным облигациям тоже будет выноситься, обсуждаться. Поэтому, коллеги, буду благодарен вам за обратную связь, если вы предоставите то, как можно было бы улучшить работу биржи и в части тарифов, и в части организационной какой-то работы тоже. Спасибо. Передаю слово дальнейшим выступающим.

Алексей Тимофеев: Спасибо, Кирилл. Я поймал себя на мысли, что назвал структурными облигациями то, что формально структурными облигациями не является, когда говорил об этом рынке как об объемном. И, таким образом, законодатель устраняет недоразумение и вот эту самую мою оговорку по поводу облигаций, где доход является, по существу, деривативом и приравнивает в своем регулировании хотя бы отчасти к облигациям структурным, как бы соглашается со мной. Для меня рынок так называемых инвестиционных облигаций сразу нескольких крупнейших эмитентов, конечно, является выпуском структурных облигаций. Кирилл упомянул основных игроков этого рынка, среди них Сбербанк, ВТБ. И вот им, сначала первому из них - Павлу Васильеву, а следом Артему Мартиросову я и предоставлю слово.

Как вы видите этот рынок? Как вы видите, что необходимо, что препятствует развитию структурных в широком смысле этого слова как предполагающих неполную защиту капитала, так и деривативный доход, рынка облигаций? Что мешает его развитию, что необходимо сделать для того, чтобы этот рынок развивался? Его смысл, важность этих инструментов? Павел, тебе слово.

Павел Васильев: Спасибо большое, Алексей. Во-первых, хотел бы поблагодарить организаторов за такую возможность нам в это непростое время провести эту профессиональную конференцию. Фактически это для нас основной инструмент, для того чтобы меняться мнениями о том, что происходит, высказать какие-то надежды и чаяния, что получается, что не получается, и тем более с уважаемыми представителями регулятора, что становится наиболее ценным для нас.

Да, действительно, рынок структурных продуктов в России очевидно складывается. Я дам чуть позже некоторые цифры из нашей практики, но хотел бы обратить внимание, что даже сегодня вот была статья в «Коммерсанте» о том, что как раз корпоративные выпуски снизились, свою активность корпоративные заемщики снизили, и именно инвестиционные продукты, инвестиционные облигации поддержали российский рынок долговой. Это очень приятно, и, действительно, мы видим очевидный интерес наших клиентов к такого рода инструментам. Прежде всего это, конечно, физические лица, ритейл, что называется, и причина здесь очевидна - это снижение процентных ставок по традиционным продуктам сохранения, вкладам, облигациям федерального займа и других высококлассных заемщиков, что не устраивает уже инвесторов, и предлагает им возможность инвестирования в иные продукты, имеющие уже несколько большую долю рыночного риска.

Статистика Московской биржи очевидно говорит о том, что физические лица вкладываются активно и на рынке акций, и ПИФов, и, собственно говоря, срочный рынок и денежный рынок также растут семимильными шагами.

При этом хотел бы поделиться некоторыми цифрами из нашей практики, наверное, будет кому-то интересно заглянуть в какой-то мере за кулисы того, что происходит у крупнейшего игрока на рынке именно инвестиционных облигаций, как вы видели на предыдущем слайде, который презентовал Кирилл. Я сейчас попробую поделиться своим экраном, надеюсь, всем будет видно.

Немножко об инвестиционных продуктах Сбербанка и наших результатах. Ну, прежде всего, хочется сказать, что фабрика, которая была создана, она работает, несмотря на все те сложности, которые были в начале этого года с карантином, переходом большой части команды на удаленку, тем не менее, активность в этом сегменте росла.

Вот наши цифры по фактическому количеству и планам на 2020 год. То есть у нас на 50% увеличивается количество выпусков и более чем на 50% ожидается рост объема предложения инвестиционных облигаций.

Нам удалось за счет оптимизации процессов сократить так называемый тайм ту маркет - это один из наиболее чувствительных элементов, время между рождением инвестиционной идеи и ее реализацией на формате продукта, с 14 снизились до 6. Причем в этих 6 рабочих днях не менее 4 рабочих дней - это процессы биржи. Это процессы биржи, и это одна из больных тем: кроме того, что это расходы и комиссии биржи на вознаграждение, это еще и время. Чем меньше срок до выпуска продукта на рынок, тем меньше его рыночная волатильность, тем больше мы можем отдать инвестору, не держа риск на книжке.

Как я упоминал, действительно, активность клиентов растет. У нас добавилось около 38% новых инвесторов за истекший срок 2020 года по сравнению с предыдущим. Ну, и действительно, вырос наш медианный чек инвестиций на 50% к аналогичному периоду 2019 года, то есть у нас сейчас средний, медианный, то есть в середине, где больше и меньше, и все остальные - это 375 тыс. рублей одно вложение инвестора.

Теперь о структурных облигациях. Сразу упомяну, что путаница возникает терминологическая, уже два года этому инструменту, а путаница терминологическая до сих пор возникает. Во всем мире это называется «нотами», мы пошли по своему пути и назвали «структурными облигациями», в связи с этим происходит путаница, когда люди, причем на очень высоком уровне, называют структурными облигациями на самом деле инструменты с защитой капитала, в то время как даже закон говорит о том, что структурная облигация - это инструмент исключительно без защиты капитала.

Итак, тесты мы сделали структурных облигаций по российскому праву, продолжение - под большим вопросом.

Сначала немножко о том, что представляет собой емкость этого рынка, на примере иностранных продуктов. Размещение Сбербанка, точнее не размещение Сбербанка, Сбербанк не может размещать собственные инструменты по английскому праву в связи с действующими санкционными ограничениями, но мы успешно предлагаем клиентам продукты иностранных эмитентов, таких структурных нот, и, как вы видите, даже на этом рынке, несмотря на все его сложности в этом году, произошел рост, хоть и незначительный, но все равно у нас не было снижения, и наибольший интерес клиентов - это долларовые именно структурные ноты. Также увеличился медианный чек инвестиций, и вот с точки зрения глубины рынка наша оценка рынка иностранных нот в России - это 70 млрд рублей, причем это без учета тех нот, которые выпускает БКС и кросс-листингует на Московской бирже. То есть, в принципе, рынок 2020 года - это точно не меньше 100 млрд рублей. При этом он существует, он уже сложился, и он уже никуда не денется.

Для того чтобы структурные облигации по российскому праву заняли на нем свое достойное место, необходимо стимулировать именно внутренний рынок. И здесь многое зависит от регулятора.

Итак, что же было сделано в этом году Сбербанком? Мы, действительно, разместили четыре тестовых выпуска структурных облигаций различных форматов. Наверное, профессионалам понятно, что скрывается за вот этими наименованиями, но вкратце скажу, что мы выпустили два инструмента с кредитной составляющей, один инструмент, составляющий акций, так называемый реверс конвертибал, и мы также выпустили один инструмент, который полностью передает все денежные потоки по базовому активу инвесторам, так называемый дельта ван(?). Общий объем выпусков - это 2,5 млрд рублей. Казалось бы, все хорошо, тесты прошли успешно. Но масштабирование буксует.

Мы столкнулись с серьезными сложностями на этапе регистрации новых выпусков уважаемого регулятора. Мы столкнулись с тем, что регулятор не понимает, как работает этот инструмент на сложившемся иностранном рынке, и пытается привнести на российский рынок свое понимание того, как должен работать этот инструмент. При этом, как я подчеркиваю, рынок уже существует, и если не помогать российскому рынку, то он и останется иностранным.

Мы считаем, что этот рынок должен быть также открыт неквалифицированным инвесторам. Да, для них это будут инструменты с пониженным риском, более прозрачные, более понятными, не дающими им потерять больше определенного объема денежных средств в самом наихудшем случае, но при этом сохраняя возможность заработать существенно больше. При этом дискуссия с регулятором продолжается уже более одного года, и в последнее время мы не слышим никаких сигналов от регулятора о том, что готовность продолжить эту дискуссию есть. Хотелось бы очень эту дискуссию довести до логического конца и сделать этот рынок, хотя бы его часть, его сегмент, доступными для неквалифицированных инвесторов.

Также мы подчеркиваем, что сохраняется асинхронность регулирования по различным продуктам, которые в чем-то схожи со структурными облигациями: это и страховые продукты, и продукты доверительного управления, и, очевидно, иностранные ценные бумаги.

Мы хотели бы, чтобы регулятор (мы очень уважаем и ценим нашу дискуссию, наш диалог с ним, но мы хотели бы, чтобы регулятор прислушивался к рынку и открывал его для инвесторов, в том числе и коллективных, пенсионных фондов, управляющих компаний, страховщиков, а не пытался его взрастить под своим тщательным руководством только так, как он считает это нужным.

Спасибо большое. Мое выступление на этом закончено.

Алексей Тимофеев: Павел, спасибо большое. Мне кажется, что Павел верно обратил внимание на тот дисбаланс, который складывается в связи с отсутствием хорошего решения для доступа неквалифицированных инвесторов к облигациям, являющимся в строго юридическом смысле этого слова структурными, то есть такими, которые не дают полной защиты капитала, в пользу иностранного рынка, в пользу рынка внебиржевого. И эту диспропорцию - да, действительно, мы не можем устранить уже несколько лет в дискуссии с Центральным банком, просто потому, что в соответствии с законом, который ввел в законодательство понятие «структурная облигация», предусмотрел, что структурные облигации - не все, а лишь те, которые соответствуют определенным критериям (эти критерии устанавливает Центральный банк), только такие структурные облигации могут быть доступны для неквалифицированных инвесторов. Мы об этом обязательно переговорим. Неспроста здесь сразу два представителя Банка России, и у них, я надеюсь, есть ответ на обращение Павла. А следующим выступающим будет Артем Мартиросов. Артем, тебе слово.

Артем Мартиросов: Спасибо большое за предоставленную возможность, спасибо за этот замечательный форум. Я, наверное, немножко буду вторить Павлу и расскажу о том, что происходит у нас в ВТБ на рынке инвестиционных или квазиструктурных облигаций, как вы их назвали, и структурных облигаций, и потом расскажу, какие мы со своей стороны как второй банк на рынке видим проблемы и возможные шаги в направлении развития этого рынка.

Павел хорошо сказал, что фабрика Сбербанка работает. Фабрика ВТБ прошла только что пуско-наладку и сейчас в активной фазе наращивания выпуска находится. Мы, несмотря на то, что довольно занимаемся выпуском инвестиционных облигаций, еще с 2012 года, когда мы это делали для институциональных инвесторов, на рынке текущем мы появились в 2018 году, но только в этом году активно начали развивать нашу платформу, и, на мой взгляд, добились неплохих результатов: у нас в этом году было 62 выпуска на общую сумму чуть больше 17 млрд или уже, наверное, больше 19 млрд. Мы надеемся увеличить объем размещенных облигаций где-то в 6 раз по результатам 2020 года, и в среднем выпускаем 2-4 бумаги в неделю.

У нас очень хороший тайм ту маркет, в районе 2-3 дней у нас занимает процесс выпуска облигации от идеи до момента, когда мы можем ее разместить. Мы на самом деле сейчас по факту не пользуемся этим в силу маркетинговых причин, но, тем не менее, обратный запрос клиентов мы можем отрабатывать очень быстро. С точки зрения продуктового наполнения, наверное, тоже немножко расскажу. У нас где-то 55% инструментов - это инструменты с участием в росте базового актива, 35% приходится на продукты с купонными платежами на основе корзины акций, остальные 15% - это различные другие стратегии, популярные на этом рынке. И с точки зрения базовых активов где-то 50% - это у нас акции российских и иностранных эмитентов, а также индексы акций, и в районе 45% у нас приходится на сырьевые товары. Безусловно, это вещь, связанная с конъюнктурой, но, тем не менее, на данный момент у нас такая картинка. Это все, что касается инвестиционных облигаций.

Мы также запустили программу структурных облигаций. В этом году у нас было сделано уже три выпуска, по своей сути, наверное, пилотных, сейчас как раз размещается еще четвертый выпуск. С точки зрения продуктового наполнения это в первую очередь аналоги зарубежных сивэнов(?-33.39), то есть ..?.. , и сивэны с дополнительным структурным купоном в виде дополнительного дохода. Выпуск у нас производился на базе отдельно созданной СО, и мы надеемся в этом году также расширить и линейку продуктов, и дополнительно сделать выпуски на базе уже с балансом ..?.. (34.00).

Что хотелось бы сказать по поводу вопросов, которые для нас важны как эмитента и которые мы видим важными для развития данного рынка?

Первое, что хотелось бы отметить, - это расходы на выпуск. Как Павел правильно заметил, мы существуем абсолютно не в вакууме, мы конкурируем с большим количеством продуктов, и в первую очередь мы видим свою цель - это конкуренция и захват рынка структурных нот, как они называются у нас, которые торгуются ОТС(?) и в больших объемах продаются на российском рынке. Я бы на самом деле еще больше поставил оценку этого рынка на данный момент в России, мне кажется, она ближе к 4-5 млрд долларов, и наша, конечно, среднесрочная цель - это сделать этот рынок локальным, так, чтобы большая часть этих денег оставалась внутри страны и, соответственно, обслуживалась локальной инфраструктурой.

Но то, что мы видим сейчас со стороны всех участников инфраструктуры - это и биржа, и НРД, и Центральный банк, и стоимость, которую нам приходится тратить поддержание СО, если мы выпускаем облигации с этой площадкой, и стоимость раскрытий - все это сейчас не заточено на бизнес-ориентированного частного инвестора. Вся инфраструктура, вся тарификация(?), она исходит из логики корпоративной эмиссии. То есть это большие выпуски, их небольшое количество, средний номинал у них - 3-4 млрд или 2-3 млрд. Но в любом случае, если посмотреть внимательно на то, как выглядит эмиссия, как выглядит предложение на рынке западном, точнее на локальном рынке, обслуживаемом иностранными банками, то там часто видно, что минимальный лот, с которого начинаются сделки, - это 500 тыс. долларов. Совсем недавно еще было 30 млн рублей, иногда даже меньше бывают лоты, а текущая стоимость обслуживания и у биржи, и у Центрального банка, и у НРД, и у других участников инфраструктуры финансовой, - они просто запретительные для сделок такого размера. Что это значит? Это значит, что мы не можем дать достаточную костомизацию инвестору, не можем под конкретного человека сделать конкретную сделку, а мы вынуждены собирать пулы и делать более усредненное предложение, и собирать его дольше по времени. А это, как справедливо заметил Павел, грозит тем, что мы в результате должны давать хуже инвесторам условия, потому что мы берем на себя риск на время сбора пула заявок, и, таким образом, должны немножко ухудшать условия для инвесторов, чтобы они могли в этой сделке поучаствовать.

Мы видим как бы некие шаги со стороны биржи в правильном направлении, в попытке привести тарифы, актуализировать тарифы под новый, по сути, бизнес, но они, к сожалению, пока недостаточны, и такие шаги нужны абсолютно от всех участников инфраструктуры, они важны именно, я подчеркну, для конкуренции с уже существующим конкурентом в виде иностранных банков, которые совершенно комфортно чувствуют себя на нашем рынке, и зарабатывают огромные деньги, обслуживая нашего инвестора, вместо нас.

Другой важный момент, про который стоит упомянуть, это то, что называется тайм ту маркет - это время от идеи до момента, когда мы разместили продукт, продали его клиенту. И тут можно отметить два фактора. Первый - это скорость эмиссионных процедур и со стороны биржи, и со стороны Центрального банка, и не только эмиссионных процедур, но и работы по подготовке эмиссии; и гибкость самой эмиссионной документации.

Тут, наверное, справедливо будет похвалить биржу: с нашей стороны: мы не видим больших проблем во взаимодействии с Московской биржей, у них есть достаточно гибкий сервис и в виде регистрации, и в виде фастрека(?), в виде ускоренной регистрации, и возможности в рабочем порядке обсуждать документацию и вносить корректировки и какие-то дополнения. Мы всем этим, в принципе, пользуемся, и тут достаточно комфортно. К сожалению, хотели бы, наверное, в этом смысле больше комфорта и больше открытости со стороны Центрального банка: иметь возможность более детально обсуждать всю документацию до того, как мы подаем на регистрацию, может быть, какие-то ускоренные сроки регистрации по бумагам. Сейчас по отдельным выпускам регистрация занимает 15 рабочих дней, и, соответственно, нет возможности заранее обсудить документацию, и, соответственно, есть риск того, что через 15 дней придется подавать повторно на доработки. Безусловно, опять же мы видим, что Центральный банк пытается быть открытым и хочет быть открытым, но есть шаги, по которым можно двигаться.

С точки зрения самой документации - тут тоже важно подчеркнуть, что для нас важна гибкость эмиссионной документации, которая должна, по сути, представлять собой некий заранее подготовленный конструктор - так, чтобы основные коммерческие параметры, а именно: базовый актив, вид конкретного продукта, то есть вид того, как он платит и реагирует на какие-то рыночные события, какие-то дополнительные небольшие детали мы определять непосредственно до выпуска. Почему это важно? Потому что конъюнктура постоянно меняется, рынок постоянно меняется, и если мы хотим давать возможность инвесторам зарабатывать на каких-то арбитражных ситуациях, на каких-то ситуациях неэффективности рынка, которые периодически возникают, то это всегда очень узкое пространство возможностей: иногда это дни, реже - это неделя, может быть, две. Поэтому нам важно иметь возможность быстро среагировать, чтобы дать клиенту хорошую доходность, хороший, интересный продукт. И тут важно иметь документацию, которая такую гибкость позволяет.

Если посмотреть на то, как выглядят проспекты, эмиссионная документация иностранных банков, понятно, что все-таки английское право, но тем не менее, именно в такой форме она и работает: есть большой конструктор, который описывает основные классы продуктов, описывает механику, описывает какие-то ситуации, которые должны быть отрегулированы на уровне документации, но конкретные параметры, конкретные детали и какие-то твики всегда можно делать на уровне в ключевых условиях выпуска или какого-то дополнительного документа, который решает непосредственно перед самим запуском.

Вот это, наверное, основные вещи. Безусловно, Павел опять же прав: важно разделять структурные облигации, потому что это всего лишь оболочка для большого класса инструментов, на разные типы. То есть должна быть хорошая типология продукта, надо понимать, что есть сивэны, которые зачастую совершенно не отличаются от облигаций классических, а есть какие-то более рискованные продукты, и тут должно быть разделение. И, конечно, неквалифицированным инвесторам часть продуктов должна быть доступна, особенно учитывая, что они и так могут получить часть этих инструментов через другие механизмы - тот ИСЖ без защиты капитала, доверительное управление, ну и другие механизмы, которые сейчас на рынке есть.

Ну вот, наверное, тут больше нечего добавить. Важно сказать, что подход к регулированию структурных облигаций должен быть взвешенный, потому что это всего лишь оболочка. Покупать акции биотехнических компаний, которые двигаются по 50% в день, гораздо рисковее, чем покупать кредитную ноту на суверенный риск какой-нибудь страны с рейтингом трипл В. Это важно понимать и это важно разделять, когда мы выставляем правила, ограничения для инвесторов, которых, конечно, нужно защищать ..?.. (41.44). Спасибо большое.

Алексей Тимофеев: Артем, спасибо. Обращение Артема адресовано и Центральному банку, и Московской бирже, так же, как и выступление Павла Васильева. Речь идет о предоставлении доступа к структурным облигациям неквалифицированным инвесторам, а также издержкам и таймингу выпуска этих облигаций. Послание адресовано Московской бирже. Кирилл говорил о том, что они решают вопрос. Но я думаю, что решение первого вопроса - создание по-настоящему объемного рынка структурных облигаций - позволяет пойти на более существенное, чем сегодня Московская биржа была бы готова, снижение издержек, связанное с таким выпуском. Поэтому решение первого вопроса является также решением, или предусловием, что ли, условием для решения второй задачи.

БКС - компания, которая занимается кросс-листингом иностранных нот. И если Эдвард расскажет, почему именно они… Вот Сбербанк и ВТБ не могут себе этого позволить. Отлично, что есть БКС, она это себе позволить может, и делает, обеспечивая доступ российских инвесторов к иностранным структурным нотам. Почему это на самом деле нехорошо, вынужденная ли это мера или это так и задумано? Эдвард, тебе слово.

Эдвард Голосов: Здравствуйте, коллеги! Спасибо, Алексей. Спасибо организаторам - НАУФОР и Московской бирже - за возможность выступить и сказать о том, что важно.

Да, действительно, я присоединюсь, наверное, и к Павлу, и к Артему в оценке, во-первых, важности этого рынка. Если коротко. Вот сейчас октябрь 2020 года. Рынок растет. Мы все видим, что растут объемы, как Кирилл показал. То есть даже на нашем примере: мы выпустили за первые 9 месяцев столько же структурных облигаций, листингованных на Московской бирже, по иностранному праву (кросс-листингованных, правильнее сказать), сколько мы выпустили за весь 2019 год. И, как говорится, этот год, 2020-й, мы знаем, что это за год - с вирусом и всеми вытекающими. То есть очевидно, что данный инструмент закрывает очень важную потребность инвесторов, и спрос на него есть. Поэтому с точки зрения бизнеса, я думаю, все коллеги со мной согласятся: бизнес растет, этот бизнес нужен, все хорошо.

С точки зрения развития инфраструктуры, и я здесь говорю прежде всего о структурных облигациях под российским правом, я думаю, что мы все коллективно, наверное, можем себе только троечку с минусом поставить по-хорошему. То есть, наверное, мы сильно вот эту инфраструктуру, этот инструмент не развили. И в этом смысле спасибо Павлу, что он как бы немножко так остроту придал, обнажил проблемы, я во многом согласен с несколькими вещами, о которых Павел говорил, и хотел бы тоже их прокомментировать.

Вот мы были первыми, кто, собственно, структурные облигации под российским правом первые два выпуска сделал. Что произошло за последние два года? Два года назад появился этот новый замечательный инструмент, мы все на него надеялись, мы все понимаем важность. Несколько наших провайдеров топовых сделали несколько выпусков, но массовым инструментом, очевидно, данный инструмент не стал.

На мой взгляд, основная причина (и я присоединяюсь и к Павлу, и к Артему, когда они говорят про расходы, с этим связанные, расходы получаются все равно выше, чем по аналогичным инструментам (аналогичные - я имею в виду как структурные облигации под иностранным правом, так и ПФИ российские, я тоже пару слов об этом хотел сказать - о ПФИ, особенно в секции, которая у нас ПФИ посвящена, и по поводу других вещей). Но основное - это то, что сейчас структурные облигации под российским правом, они недоступны массовому инвестору, они недоступны самой большой категории инвесторов - неквалифицированным инвесторам.

А квалифицированным инвесторам, по-хорошему, этот инструмент не нужен. У квалифицированных инвесторов есть ноты, иностранные ноты. И я на самом деле согласен с Артемом: объем… я бы даже сказал, да, где-то 200-250 млрд, может быть, действительно, 300 млрд в России продается этих инструментов. Это нужно прежде всего неквалифицированным инвесторам. Я хотел буквально пару слов сказать, - почему. Я знаю, что я повторяю одно и то же, может быть, из года в год, и извиняюсь за это, но просто, мне кажется, это важно.

Сейчас очень большая группа инвесторов за последние несколько лет, они начинают выходить из депозитов и открывать для себя инвестирование. И это важная вещь. Так вот, что обычно говорят… Вот многие провайдеры, как они к этому подходят? Допустим, банк какой-нибудь. Вот у них есть депозит. Они говорят: «А давайте предложим данным инвесторам рынок». А что такое рынок?

Незащищенные инструменты, например, акции, акции и облигации. Вот, типа, попробуй. А что такой попробуй? Как человек воспринимает слово «попробуй»? Попробуй - это инвестируй на короткий срок, на немножко (на три месяца, может быть, на шесть месяцев). Так вот, нет ничего, на мой взгляд, нет худшего совета начинающему инвестору, чем сказать: «Попробуй-ка инвестировать в рынок незащищенных инструментов на короткий срок», - по очень простой причине. Потому что как работает финансовый рынок? Доход растет пропорционально времени, а риск - пропорционально ..?.. . Это финансы 1 01, это мы все знаем. Поэтому с течением времени, если длинный горизонт инвестирования, доход доминирует, а если короткий горизонт инвестирования, то риск доминирует. Если вы инвестируете (я утрирую) на один день, то ваш ожидаемый доход - ноль. А вот волатильность будет значительная. Вы можете там в среднем 2% заработать, 2% потерять. Это на самом деле то, о чем Артем сказал, приводя пример вот этих биотехнологических компаний на короткий срок.

Поэтому смысл и роль структурных продуктов в том, что они позволяют человеку сделать этот комфортный переход от совершенно защищенных инструментов, например, депозитов, к полноценному инвестированию, сбережению на 20-30 лет, с пенсией и всем остальным.

Теперь. В такой ситуации обычно говорят: ну так есть же вот этот новый инструмент, который наши коллеги очень хорошо развивают, - структурные облигации как бы… инвестиционные облигации под российским правом с полной защитой, которые существовало и до структурных облигаций, и существуют сейчас, большой сегмент.

Да, действительно, это инструмент с полной защитой, и мы совершенно согласны, и я совершенно согласен, что первый структурный продукт инвестор должен купить продукт с полной защитой. Почему мы, например, такие инструменты не выпускам, и вот Алексей такой вопрос задал? Потому что мы не выпускаем их в форме облигаций, мы их выпускаем в форме ПФИ. Потому что у ПФИ есть два очень важных преимущества - это возможность костомизации и возможность очень быстрого дешевого выпуска, гораздо даже дешевле, чем коллеги выпускают со своего баланса, причем рыночные условия можно зафиксировать прямо вот день в день.

Когда у нас будет секция по поводу ПФИ, я слайды покажу, там у меня преимущества суммированы. Просто мы это делаем в виде ПФИ, а коллеги делают в виду инвестиционных облигаций, но принцип точно такой же.

Следующий шаг. Допустим, человек попробовал. Допустим, человек купил инструмент с полной защитой. Хорошо, посидел, будем надеяться, заработал, ну по крайней мере не потерял. Дальше что? Дальше что, ему прыгать теперь, как говорится, в дальний конец бассейна, начинать покупать те самые акции без защиты? Это некомфортный переход. Когда это происходит, люди инвестируют, да, половина из них на короткий срок зарабатывает, половина не зарабатывает, те, кто не зарабатывает, уходят, говорят: «Все, я попробовал, я потерял». Те, кто зарабатывает, говорят: «Ну, я все понял, это все очень просто». Начинают инвестировать в следующий раз, еще половина этой базы выгорает. Все. Через какое-то время у нас все люди разочаровались. Поэтому смысл, на мой взгляд, и важность этого инструмента (я очень хочу, чтобы мы его развили) - это дать доступ к нему неквалифицированным инвесторам, естественно, с разными степенями защиты. Если мы будем сегодня говорить про те критерии, над которым работали, и большое спасибо нашему регулятору за то, что они пошли на создание рабочих групп, где мы практически выработали эти критерии доступа для неквалифицированных инвесторов. Там была речь о разных степенях защиты: может быть 70%, 80, 90, в зависимости от срока. Давайте доведем эту работу до конца, потому что это важный инструмент, который на самом деле нужен.

И в заключение я просто хочу сказать, что присоединяюсь к тому, что сказали Павел и Артем по поводу важности расходов, важности тайм ту маркет, это, конечно, все очень сильно сдерживает. Но это рабочие вопросы, с этим можно работать. Давайте все-таки дадим инвесторам нашим, массовому сегменту тот инструмент, который на самом деле нужен.

Вот все, что хотел сказать. Спасибо, Алексей.

Алексей Тимофеев: Эдвард, спасибо тебе большое. Я думаю, что следующим выступающим будет Антон Плясунов из «Открытия», которого я бы хотел попросить развить эту тему. Мне кажется, очень важно то, о чем начал говорить и, может быть, я очень бы на это рассчитывал, продолжит об этом говорить Эдвард: о том, что на самом деле ограничение доступа неквалифицированных инвесторов инструментами с полной защитой капитала часто оборачивается против их интересов и против интереса всей индустрии, просто ограничивая возможность предложения финансовых инструментов, ограничивая возможность хеджирования рисков, которые с этим инструментом связаны. И вот эта вот нетривиальность: то, что, на первый взгляд, кажется защитой, на самом деле защитой не является, а, скорее, наоборот, - вот это, мне кажется, очень важный вывод, который, я жду - согласятся с этим или не согласятся с этим участники моей конференции.

Я хочу сказать, что дело не только в том, что спрос на такого рода инструмент существует и удовлетворяется он в отсутствие возможности предложить российский инструмент за рубежом или за счет иностранных инструментов, не только о том, что на этом зарабатывают иностранные инфраструктуры, иностранные индустрии, сколько о том, что это вопрос защиты интересов, в том числе неквалифицированных инвесторов, возможность их доступа к инструментам структурным с неполной защитой капитала. Антон, тебе слово.

Антон Плясунов: Алексей, спасибо большое. Спасибо, коллеги, за мероприятие, за возможность поговорить о болях, о потребностях.

Ну, я хотел бы сначала еще немножко про структурные облигации. Мы видим опыт коллег, связанный с эмиссией структурных облигаций, не всегда позитивный опыт, но нам мало, и мы настойчиво хотим сделать это сами. Мы в этом году выпустим свою структурную облигацию обязательно. При этом мы хотели бы и, вообще говоря, это есть в планах - выпускать структурную облигацию в итоге, ну как минимум, ежемесячно. Но сейчас, на следующий год мы это, по большому счету, даже не закладываем. Мы говорим так: если получится победить проблемы после тестов, то мы готовы это делать и готовы эмитировать по одной структурной облигации ежемесячно, и это, причем, самый нижний барьер. Но, однако, сейчас мы видим, что, скорее всего, это будет просто тест, и если ничего не изменится в регулировании, то, видимо, это будет единственный выпуск нашей структурной облигации. Почему?

Ну, во-первых, я могу повторить все, что говорили коллеги про минусы структурных облигаций. Но я бы добавил следующее: очень сильное давление на капитал по сравнению с остальными инструментами, и это очень сильно мешает. Очень длинная процедура, хотя здесь я повторяюсь, наверное, и очень дорогая процедура самой эмиссии, собственно. Возможно, то, что она очень длинная и очень дорогая, кажется нам сейчас, потому что мы сейчас делаем это впервые, может быть, потом мы оптимизируемся и она будет проще. Но вот коллеги намекают, что, наверное, не будет.

И вот здесь, это очень важный момент, даже если когда-то получится победить ее стоимость и давление на капитал, собственно, Павел сказал: вот тайм ту маркет. Ну, на самом деле 6 дней для инвестиционной облигации, или как сейчас Алексей ввел, по сути, новый термин - квазиструктурной - это очень круто, это прямо восхитительно круто, мне кажется. Но, тем не менее, 6 дней. Для структурной ноты, выпускаемой западным эмитентом (я не знаю, как у коллег в России это получается) реальный тайм ту маркет - 3-4 дня. Для ПФИ тайм ту маркет, если это глубокая инвестиционная идея с идеальной проработкой, - сутки. То есть в смысле не 2 дня, а сутки - 24 часа. Если это индивидуальный запрос клиента - это 30 минут. Мы не хотим выпускать структурные облигации на каждый запрос клиента, безусловно. Но если мы не можем сделать инструмент, который по тайм ту маркету будет хотя бы чуть-чуть отставать от обычных структурных нот, то он не сможет и занять их место.

Мы всячески стараемся, и у нас есть такая цель - перейти к секьюритизированным структурным продуктам в российском праве, то есть делаем максимальный акцент на это и с точки зрения продаж, и с точки внутренних разработок, и с точки зрения клиентской рекламы. И вот при всех этих усилиях те результаты, которые у нас получаются с начала 2020 года - вот у нас собственно инвестиционных облигаций, тех самых квазиструктурных, у нас получилось чуть больше полумиллиарда рублей с начала 2020 года. При этом, кроме них, всего разных форм структурных продуктов за это время мы продали почти 50 миллиардов. То есть 1%. Из этих 50 млрд можно отщипнуть еще 2 млрд, которые в 4 раза больше, чем полмиллиарда, - это коммерческие облигации. Это вот, мне кажется, очень такой важный пример, просто не многие коллеги используют этот инструмент. Это, по сути, та же самая инвестоблигация или квазиструктурная, но она внебиржевая. Почему их получилось в 4 раза больше, чем таких же, но биржевых? Потому что это дешевле и быстрее, просто проще.

Вот очень важный момент, которого не хватает структурной облигации, и только это поможет ей заместить остальное, - это простота и скорость запуска. То есть вот те 50 млрд, которые есть, мы с удовольствием ну как минимум половину их, мы понимаем, что это можно технически, перевели бы в структурные облигации и выпускали бы по одной раз в месяц, а может быть, и больше. Но для этого они стать проще, с меньшим давлением на капитал, быстрее, удобнее.

Ну и, собственно, то, о чем говорил Алексей, на тему риска. Действительно, наверное, все проблема в том, что сами по себе структурные продукты - инструмент все-таки достаточно сложный, и основная проблема, я бы сказал, в понимании инвестором, в понимании конечным клиентом, что ему вообще продают. И мне кажется, если смотреть на то, как действуют, например, европейские регуляторы, то они в основном смотрят… ну, по большому счету, мы начали двигаться в эту сторону на самом деле, коллеги, это же КИДы. Нужно подтвердить, что клиент понимает. Это непросто. Ну, это однозначно непросто, потому что инструмент, действительно, трудный и всегда есть какой-то риск миссела, и его нужно жестко контролировать и т.д. Но нужно убедиться в том, что клиент понимает. А просто ставить барьер в стиле «защищенный продукт», ну, я думаю, любой здесь присутствующий скажет, что мы легко, если очень захотим, сделать может сделать полностью защитный продукт, под(?) которым будет количество маржей, и шансов получить доходность у клиентов будет очень мало. И это будет обман, плохо и нехорошо, категорически нельзя.

И, кстати говоря, затрагивая тему ассиметрии регулирования. Мы знаем, что есть как минимум одно направление, где такое существует, в частности, ИСЖ, где можно делать вообще все, что угодно. Ну, это ладно, это другая боль. То есть просто защита - нет, этого недостаточно. Потому что инструмент может быть вполне себе вообще с полным риском, но если это дерикут(?) с хорошим уклоном, условно, да, если это три консервативные бумаги внутри worst-of(?), три консервативные бумаги из одного сектора, коллеги, ну, это безопаснее, чем просто торговать любой российской акцией, ну, объективно. Поэтому тут, скорее, важно именно понимание.

Можно, наверное, пытаться как-то оценивать там соотношение риск/ доходность, но мы все понимаем, что это тяжело, поэтому, скорее, здесь важно понимание. Собственно, наверное, вот так, какое-то такое виденье.

Алексей Тимофеев: Спасибо большое, Антон. Я хотел бы, чтобы выступления участников продолжилось бы выступлением Дмитрия Енукова из Росбанка. Прозвучало уже немало мыслей, вот из тех важных, которые услышал в выступлении предыдущего выступающего, Антона, я услышал необходимость баланса, и дело в понимании, то есть как в ключевом вопросе этих инструментов, а также в каком-то балансе регулятивном, потому что если он будет нарушен, то это, скорее, обернется вредом для инвесторов, нежели пользой. Дмитрий, продолжи, пожалуйста.

Дмитрий Енуков: Спасибо, Алексей. На самом деле хотел бы сказать спасибо большое за приглашение на конференцию, очень важно именно сейчас эту тему обсуждать. И спасибо участникам, которые до этого выступали, потому что они очень важный элемент затронули этого рынка. Мне, как представителю байсайда, в принципе, немножко сейчас стали понятнее все проблемы, которые у сейлсайда(?) есть.

Но, если серьезно, я немножко поспорил бы, что структурные продукты, которые российские банки будут выпускать, это только история квалов/неквалов. Потому что если смотреть на портфель клиента, - да, выбор сейчас колоссальный у частных лиц состоятельных, да, он есть. Западные эмитенты, сейчас появляются наши эмитенты наконец-то. И, конечно, должен быть баланс. Я считаю, что вполне в портфель состоятельных клиентов вписываются инструменты российских эмитентов. Это не только привычка, потому что они умеют торговать ОФЗ, макрокорпоративных эмитентов или там комфортно российские имена. Зачастую зарубежные эмитенты не всегда понимают наш рынок. Они не понимают наших клиентов с точки зрения их потребности и не всегда умеют работать с нашими инструментами, особенно акциями российскими. Поэтому здесь баланс должен быть, естественно, найден. Если посмотреть на перспективу в 3-5 лет, я думаю, что часть портфелей наших клиентов это будут российские эмитенты структурных продуктов там активных.

Но я поддержу и Павла, и Артема, что текущая ситуация достаточно сложная, чтобы двигаться дальше. Уже коллеги приводили историю с комиссиями, со сроком выпуска бумаг, и это, конечно, не дает возможность и гибкость такую же, как мы имеем от зарубежных эмитентов, потому что чистый арбитраж. То есть для Росбанка это вообще история уникальная, у меня есть Центр экспертизы в Москве и Центр экспертизы в Лондоне, и я выбираю, что мне быстрее и качественнее сделает продукт. И пока часть решений мы не сможем так быстро сделать через Москву, потому что комиссии, потому что сроки, поэтому эту историю надо услышать, я надеюсь, об инфраструктуре, и как-то решать.

Тем не менее, мы двигаемся на этом направлении. Мы в этом году будем размещать облигацию структурную от Росбанка нашим клиентам частным состоятельным. Я поддержу Антона: здесь очень понимать, насколько мы правильно поступаем с клиентом, предлагая такой инструмент. И здесь это не только понимание, как мы продаем клиенту по документам, по процессам, это важно понимать знание клиента, даже состоятельного клиента, даже квал-клиента, и очень важный элемент - это обучение сейлсфорс. Мы очень много тратим сейчас усилий, времени и ресурсов, чтобы обучить правильно наших сотрудников, это касается и базовых элементов продукта, и касается именно разницы продуктов зарубежных, российских и отдельных подкатегорий.

Вот когда эти балансы найдутся, тогда у нас на небе звезды сойдутся, и будет хорошая, качественная часть рынка с точки зрения российских инструментов. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Спасибо большое. Следующим выступающим будет Данила Панин. Данила, продолжишь своими мыслями.

Данила Панин: Да, добрый день! Тогда сейчас выведу презентацию на экран. ..?.. в онлайне с такой важной темой в такой период непростой в 2020 году, это особенно важно - держать контакт с коллегами по цеху. Я, соответственно, как представитель байсайд, хотел бы рассказать о клиентском взгляде на структурные продукты. Я немножко расскажу то, что видим в зарубежном опыте, немножко про Россию и завершу тем, что у нас есть, что мы видим среди наших клиентов, какие там запросы, и на что люди спросят, но обо всем по порядку.

Если мы посмотрим зарубежный рынок, какие тренды у нас есть за рубежом, что происходит в структурных продуктах? Значит, мы выделяем три тренда. Первое - это рост спроса на продукты без защиты капитала в мире. Это обуславливается глобальным снижением процентных ставок. То есть доходности по классическим инструментам падают, люди стараются брать более доходные инструменты, беря при этом какой-то дополнительный риск.

Вторая тема - это рост популярности ESG. Все эти вот зеленые инвестиции и социально-ответственные инвестиции, они, разумеется, не прошли мимо рынка структурных продуктов. Соответственно в Европе это достаточно большой топик, очень много спроса приходится на Францию и Бельгию, и количество выпусков, объемы продаж продуктов с тематикой ESG растут очень большими темпами. Например, в 2019 году таких продуктов выпустили в два раза больше, чем в 2018 году.

И третья тема - она не настолько очевидная, но то, о чем говорят в Европе и в мире, - это недостаток продуктовых новаций, как бы странно это не звучало. На самом деле вся Европе торгует автоколы, барьерные ноты на индексы, корзины акций и отдельные акции, корзины индексов и т.д. И, в принципе, на этом в глобальном плане заканчивается вся продуктовая новация. И этот год, волатильность этого года лишний раз подчеркнула тему, то, что нужны новые продукты, не просто продавать волатильность, не просто продавать футы(?) на те или иные активы.

Ну, и, соответственно, с точки зрения, если глобально рынок посмотреть, то структурные продукты более популярны в Азии, чем в Америке или чем в Европе. Это было достаточно удивительным фактом, что до недавнего времени самый большой рынок структурных продуктов - это была вообще Южная Корея. Сейчас пальму первенства перехватил Китай.

Ну и, соответственно, но это уже отдельная тема, если смотреть глубже, какие продукты торгуются в каких регионах, это тоже интересная вещь, но она уже выходит за рамки. Могу сказать, что азиаты гораздо более рисковые инвесторы, чем европейцы. Ну, а мы в России, я думаю, не только географически, но и инвестиционно, где-то между Европой и Азией так же и остаемся.

Еще одним наблюдением с точки зрения глобальных рынков я бы хотел поделиться, это про структуру спроса на эти инструменты в 2020 году, а точнее о его изменениях по сравнению с 2019 годом в части хайнет клиентов. Если в прошлом, условно нормальном году, хайнеты, они были, как по учебнику, консервативные и им было больше сохранить и не потерять, чем заработать, то есть они предпочитали продукты с сохранностью капитала не на рынок акций, то 2020 год очень сильно меняет этот паттерн: волатильность, падения рынка в 2020 году создавали фантастическое количество возможностей, которыми консервативные ранее хайнеты пользовались.

Это наблюдение, оно косвенно подтверждает то, что аппетит к риску - это не константа, он меняется, и в текущий момент в России у нас нет инструмента локального, который мог бы этот аппетит к риску удовлетворять. То есть здесь я, наверное, соглашусь с коллегами то, что в целом структурные облигации с неполной защитой капитала и повышенной доходностью, они как бы имеют смысл даже вот в таком ключе.

Если говорить про Россию, то что мы сейчас видим? Мы видим, что основной спрос приходится на структурные продукты со стороны частных инвесторов. Это могут быть розничные клиенты, это могут быть хайнеты, состоятельные клиенты, владельцы бизнеса, топ-менеджеры и т.д., но это в основном частные инвесторы. Там есть отдельная очень интересная тема с точки зрения их предпочтений, кто во что инвестирует, кто как инвестирует - это тоже тема для отдельного диалога, но могу сказать, что по моим наблюдениям, скажем, клиенты - топ-менеджеры, они более консервативны в части выбора инвестиционных продуктов, чем, скажем, клиенты - собственники бизнеса. Но это такая, про поведенческие и финансы, может быть, уже, а не про структурные продукты.

Соответственно весь этот спрос, по нашему мнению, он распадается на два типа продуктов - это ноты иностранные и инвестиционные облигации локальные. Соответственно иностранные ноты, они удовлетворяют спрос на повышенную доходность в валюте для людей, которые готовы брать больше риска, которые готовы покупать продукты без стопроцентной защиты капитала. И вторая тема - это инвестиционные облигации, это тоже такие некие аналоги депозитам, консервативные рублевые инвестиции.

И здесь, по нашему мнению, каких-то локальных выпусков с повышенной доходностью на этой картинке, честно говоря, тоже не хватает. Потому что сейчас весь спрос на валюту удовлетворяется валютными инвестициями, я имею в виду удовлетворяется не российскими инструментами.

Ну, и двигаясь потихонечку к завершению, я бы, наверное, хотел рассказать о том, что мы видим среди уже клиентов нашей компании и рассказать, что там происходит. Соответственно, клиентов, которые с «Альфа-Капиталом» инвестируют в структурные продукты, у нас более 4 тысяч, это более 10% активов под управлением компании, и, соответственно, это очень большой портфель, мы накопили достаточно много опыта в работе с этим инструментом. И могу сказать, что 2020 год, он в целом бросает этому рынку вызовы и рождает какие-то новые запросы от клиентов.

Основные темы, которые мы видим вот в работе с валютными инструментами, с инструментами с повышенной доходностью, их на самом деле не так много. Но я бы подчеркнул, это на самом деле одна глобальная история, это борьба с worst-of(?) риском, с риском худшей акции, так называемым. Это тот тренд, который, я думаю, зародился в 2020 году и продолжится впоследствии.

То есть 2020 год, он очень ярко проиллюстрировал реализацию вот этого worst-of риска. Мы все видим с вами, что рынки как бы сами по себе, широкий рынок в плюсе, тот же самый SNP, однако большая часть акций в этом индексе с начала года еще в минусе. Таким образом, у нас реализовывается так называемый риск худшей акции. worst-of(?) риск.

Что мы слышим, что мы делаем, что мы видим с точки зрения разработки продуктов. Я считаю, что это, в принципе, релевантно для всего рынка, в том числе, это исключение риска худшей акции и погашение продукта, исключение worst-of риска при досрочном отзыве при выплате купона и т.д. То есть, на наш взгляд, если замыкаться в валютных инвестициях для квалифицированных инвесторов, то эта тема, она будет превалировать в дальнейшем.

Ну, и в качестве завершающего слова я бы хотел сказать, что в целом мы, наверное, считаем, что регулирование структурных продуктов, структурных облигаций - это вещь крайне важная, но я бы, наверное, говорил не только о регулировании, я бы, наверное, приоритизировал тему раскрытия информации, максимальной прозрачности продукта. Потому что структурные продукты, они разные бывают, как уже говорили коллеги - с защитой капитала, без защиты капитала. Самое важное, чтобы клиенты понимали в итоге, что они покупают, как эти инструменты работают, чтобы наши новые продукты, что мы собираемся выпускать под российским правом, были максимально открыты и понятны клиентам.

И в связи с этим, я считаю, что у нас с вами появляется новая функция не только провайдеров финансовых продуктов, сервисов и услуг, но и еще в некоторой степени образовательная, то есть мы должны научить наших клиентов, как понимать, какой продукт подходит им, и донести это до них, и предложить им такой продукт. То есть теперь мы еще должны как-то заниматься образовательной функцией. И я считаю, что структурный продукт - это залог успеха и долгосрочного роста этого рынка. Вот, наверное, у меня на этом, собственно, все. Спасибо большое.

Алексей Тимофеев: Данила, спасибо. Следующий мой собеседник - Ирина Осиюк. Мы потратили немало времени, и многие из участников конференции упоминали работу, которая велась в течение, Павел упомянул год, больше двух уже лет на самом деле, в рамках рабочей группы, созданной с Центральным банком, с целью разработки критериев доступа структурных облигаций для неквалифицированных инвесторов.

Большую часть времени конференции, этой ее части, мы посвятили доказательствам того, насколько это важно. О чем, собственно говоря, идет речь? Я собираюсь это показать, но начну, наверное, я с другого. Я думаю, что введение в закон требования о том, правила о том, что не все структурные облигации, а лишь те, которые соответствуют определенным критериям, установленные Центральным банком, лишь только такие структурные облигации могут быть доступны неквалифицированным инвесторам, это не неправильно, это ошибка. В принципе, это не следует использовать и для других структурных продуктов, и мы не используем их для других структурных продуктов. Честно говоря, я думаю, что от этого следовало бы отказаться.

Тем не менее, мы сделали очень большую работу в том поиске критериев, которые бы сделали эти облигации, ну, приемлемыми с разных точек зрения. И позвольте, я предложу вашему вниманию презентацию, которая отражает состояние дел на осень прошлого года. Из-за пандемии работа над критериями и доступностью для неквалифицированных инвесторов структурных облигаций приостановилась, и вот уже год как мы не встречались, но вот о чем мы в прошлом году осенью договорились. Я очень надеюсь на то, что эта презентация будет неактуальной после комментариев Ирины, - это первое.

А второе, я имею в виду то, что мы сделаем прогресс в развитии консультаций, а также то, что Ирина пообещает нам о том, что в ближайшее время после этой конференции мы встретимся и эту работу продолжим.

Вот о чем мы договорились: мы договорились о том, что, ну, в самом общем смысле этого слова что касается структурных облигаций, то значение уровня предельных потерь по ним для облигаций более трех лет не должно превышать 30% от номинальной стоимости.

Мы сделали достаточно гибкую шкалу и как будто бы договорились об этом с Центральным банком для периода с одного года до трех. Вот он: не более 15 в первый год, не более 15 в первый и не более 7,5 во второй, не более 22,5% в течение двух лет и не более 7,5% в течение третьего года. И, в общем в смысле не более 30% от номинальной стоимости.

Мы также договорились как будто бы о том, что эмитентами таких структурных доступных неквалифицированным инвесторам облигаций могут быть только лица, которые поднадзорны Банку России или их специализированные финансовые общества. Мы договорились о том, что условием доступа неквалифицированных инвесторов к структурным облигациям будет их размещение на биржах. Мы договорились о том, что цены, которые формируются в отношении базовых активов, должны быть прозрачными и, стало быть, должны включать в себя инструмент, имеющий рыночную котировку на бирже, либо будут доступны в виде какого-то индикатора на ежедневной основе. Для индексов мы предварительно согласились с тем, что, если такие индексы соответствуют с точки зрения порядка их расчета и раскрытия информации принципам IOSCO, то они делают такой базовый актив для структурной облигации неквалифицированных инвесторов возможной.

Ну, и наконец, мы согласились о том, что выплаты по структурным облигациям для неквалифицированных инвесторов возможны как денежными средствами, так и ценными бумагами.

О чем мы не договорились? В левой колонке отражены предложения Центрального банка, а справа - позиция НАУФОР по этому поводу. Нам нужно было бы договориться об этом, и тогда мы могли бы сделать большой шаг вперед, о чем мы, таким образом, осенью прошлого года не договорились.

Установление уровня предельных потерь инвесторов, на наш взгляд, не должно касаться дефолтных облигаций. Вместо того чтобы устанавливать ограничения предельных потерь по дефолтным облигациям, мы предложили использовать определенный рейтинг для контрольных лиц, то есть те с кредитным событием, с которыми выплаты по облигации будут связаны. Мы предложили, какого рода рейтинги, должны в этом случае использоваться, и это, кажется, справедливым. Да, в случае с дефолтными облигациями инвестор может потерять 100% номинальной стоимости. Единственное, на что он может положиться, на то, что контрольное лицо, с судьбой которого связаны выплаты по облигации, на момент продажи этой облигации соответствует определенным кредитным рейтингам. Центральный банк предлагал меньшее количество контрольных лиц, по-моему, два, мы предложили допустить возможность не более четырех контрольных лиц. Мы не согласились с Центральным банком с тем, что именно за владельцем структурной облигации должен оставаться выбор того, за счет чего именно будет облигация погашаться - денежными средствами либо активами. Это должно быть предусмотрено условиями облигации и не зависеть от выбора владельца, если только самими условиями этой облигации такое право не предоставлено. Есть некоторые вопросы, которые связаны со сложностью расчета сумм выплат, но они носят, на мой взгляд, более второстепенный характер.

Ирина, что ты думаешь по поводу первой моей мысли - а давайте вообще откажемся от каких бы то ни было критериев, доступности структурных облигаций для неквалифицированных инвесторов и бросим заниматься этой, ну, довольно тяжелой и длинной работой, положимся полностью на правила раскрытия информации, разъяснения существа структурных облигаций неквалифицированным инвесторам, как мы поступаем в отношении других структурных продуктов? И что Центральный банк думает по поводу тех пунктов разногласий, а также и то, вправе ли мы рассчитывать на достигнутые соглашения сейчас, осенью 2020 года? Ирина.

Ирина Осиюк: Добрый день, уважаемые участники конференции! Очень рада, что, да, действительно в наше такое непростое время все-таки возможны такие широкоформатные события, которые позволяют собирать большое количество спикеров и еще даже большее количество, чем это возможно было в очном формате, количество слушателей, которым интересна данная тема. Что касается свежего, бодрого предложения вообще отказаться от истории с критериями? Ну, вы же понимаете, что это невозможно. Мы не можем сказать: «Ну, ладно, давайте забудем, что это написано в законе, и просто не будем его применять». Конечно, нет, это не рассматривается. Если есть мысль о том, что идея была не столь хороша и надо отказываться от установления критериев для структурных облигаций под неквалов, то это надо делать законодательным путем, и никак иначе. На уровне дискуссии между регулятором и рынком, конечно, это не может быть решено, поэтому решаться не будет. Критериям быть.

Да, действительно коронавирус и свалившиеся на финансовый рынок и на регулятора в связи с этим гигантские сложности, потребовавшие все силы бросить на решение вопроса фактически выживания для многих компаний, действительно отодвинули на второй план историю с критериями как не жизненно важную, поэтому, да, год назад мы виделись последний раз. Но все-таки, сложа руки, мы не сидели, внутри себя мы очень много усилий и времени посвятили тому, чтобы все-таки отработать концепцию тех критериев с тем, чтобы вот сейчас, когда уже наступает возможность вернуться к решению постепенному все большего и большего круга не столь жизненно важных проблем, чтобы выйти к рынку уже с проработанным материалом, который мы в прошлом году очень активно обсуждали.

Поэтому, да, у нас есть, мы внутри себя согласовали, на высоком уровне подтвердили эти согласования о видении концепции критериев структурных облигаций, для того чтобы можно было предлагать их неквалифицированным инвесторам. И по сравнению с той историей, которая была у нас по состоянию на прошлый год, то, что вот сейчас было представлено в презентации, да, действительно очень много изменилось. И, мне кажется, что во многом это изменилось в лучшую для рынка сторону.

Пробегусь сначала по презентации. Что не актуально? Насчет уровня предельных потерь в 30% - да, мы действительно об этом договорились. Мы пытались осознать в прошлом году, все-таки откуда взяты эти цифры - 15, 22,5 и 30%, пришли к выводу, что, ну, это прикидка, о'кей. Мы отнеслись к ней так, прикидка, значит прикидка. Она рассчитана примерно на сопоставлении долгосрочности и рискованности инструментов по анализу фактически движения разных инструментов за последние 15 лет. И, о'кей, пускай будут.

Но помимо того, что устанавливать защиту предельным уровнем потерь, мы пришли к выводу о том, что классная база, классный базовый актив, он сам по себе достаточно представляет большую защиту, поэтому в текущей концепции критериев структурных облигаций для неквалов у нас в этом вопросе закреплено видение дуализма: либо заложена качественная база, высококлассный актив, естественно, это считается по рейтингам, проще всего это определять по рейтингу того лица, ну, скажем так, ну, например, эмитенты тех бумаг, которые заложены в базу, да? Так вот, если база сама по себе классная, максимальный уровень потерь даже для неквалов не будет устанавливаться. Ну, единственное фактически видение - оно не должно уходить в минус. Но от этого защищает закон, поэтому этого не произойдет.

Если в основу базы структурной облигации заложен не столь высококлассный актив, то тогда, да, тогда вступает в силу требование о том, что эмитент должен гарантировать своим приобретателям, неквалифицированным инвесторам, что размер потерь не превысит 30%. Ну, там мы пришли к выводу, что это не по годам надо писать, там первый год - столько, второй год - столько, потому что будет масса вопросов по стыковым. Первый день следующего года - это уже переход или нет? Разница в один день, а сразу бросок на 7,5%. Поэтому логично описать это по плавной кривой.

Далее. Отказались от того, чтобы ограничивать субъектный состав эмитентов структурных облигаций, потому что, ну, по сути, нормально проконтролировать это, особенно после того, как облигация вышла в свет, невозможно: нельзя запретить передавать долю в этом специализированном финансовом обществе, например. Да, понятно, что изначально субъектный состав эмитентов ограничен напрямую законом, это могут быть либо брокеры, дилеры, кредитные организации, которые и так поднадзорны Банку России и с ними все в порядке, ну, а специализированное финансовое общество, ну, да, оно не обязано быть дочерней организацией, поднадзорным Банку России, субъектом. Поэтому от этого отказались, это не нужно.

Также отказались от критерия выставлять критерий, делать доступной структурную облигацию неквалам только в случае, если она размещается на биржах. Ну, это излишество фактически.

Принцип прозрачности - да, это очень важный момент. На принципе прозрачности мы, естественно, остановились, и он в нашей концепции остался. Допустимость выплат по структурной облигации денежных средств или ценными бумагами - да, это тоже осталось в концепции. И здесь мы все-таки не согласны с тем, что это определяет эмитент. Эмитент дает возможность, эмитент может определить, что по его облигации выплаты будут только деньгами, для неквалов, конечно же, и все. Если он предлагает либо деньги, либо базу, базовый актив, то это должно происходить на усмотрение приобретателя-неквала.

Далее. То, что было представлено на презентации в четвертом слайде, то, что обсуждалось, то, что осталось в уровне обсуждения с рынком. Ну, частично я уже сказала: установление предельных уровней потерь инвесторов, то, что предлагалось не устанавливать предельный уровень потерь для структурных облигаций с классной базой, то здесь - да, здесь мы согласились, это включено в концепцию.

Рейтинги контрольных лиц, да, в этом случае играют большую роль, ведущую роль для определения, если контрольное лицо, соответственно, высокорейтингованное. Об уровнях рейтингов мы будем уже, это уже детали, мы будем уже договариваться, когда представим текст нормативного акта на обсуждение. Это будет в этом году, это будет в ближайшее время, и уже там по уровням проговорим.

Ограничение количества контрольных лиц, да, мы согласились с тем, что это можно брать четыре контрольных лица, это нормальный подход, в принципе, достаточный для понимания инвесторов. И обсуждалось предложение конкретные числовые значения закреплять только в решении о выпуске, не давать возможности определять их непосредственно перед размещением. Ну, это ужасно, как нам казалось, действительно сузит возможности эмитента, это очень затормозит историю, это сделает ее более громоздкой, и возможности делать заявления о ключевых параметрах непосредственно перед размещением, это, если можно так выразиться, такой специлитет, такая специальная фишечка именно структурных облигаций. И лишать этой фишки, очень полезной для гибкости инструмента структурной облигации для неквалов было бы полностью неправильно. Поэтому - нет, такого ограничения не будет. Числовые значения устанавливаться будут, как и по всем структурным облигациям.

Ну, по уровню сложности и порядка определения сумм выплат - это невероятно сложно заложить в описании нормативного акта, поэтому отказались в сторону прозрачности и в сторону тестирования, об этом я тоже отдельно расскажу. От минимального номинала, рассматривать стоимость минимального номинала для неквалов тоже отказались, не нашли в этом большого смысла. Согласились с рынком с тем, что это не является обязательным.

Итого, что сейчас представляет собой та концепция требований, то есть концепция критериев структурных облигаций для неквалифицированных инвесторов?

Первое - либо качественная база и в этом, ну, соответственно, высокорейтинговый эмитент бумаг от исполнения/неисполнения, по которым зависит структурная облигация, ну, выплата по структурной облигации, либо высокорейтингованное контрольное лицо. Это первый вариант уровня защиты. В этом случае не требуется ограничивать максимальный уровень потерь. Если база не столь классная, то максимальный уровень потерь ограничивается 30% до трех лет, и это определяется по кривой.

Второй критерий - это выплаты по структурным облигациям должны происходить деньгами или качественным базисным активом по выбору владельца структурной облигации.

Что такое качественный базовый актив? Понятно, что для того чтобы инвестор неквалифицированный мог получить в собственность бумаги какие-то или инструменты, он должен иметь возможность их, в принципе, приобретать. Поэтому, конечно в базу не может быть заложен тот инструмент, который не доступен для приобретения неквалифицированным инвестором. Ну, логика, я думаю, очень простая и понятная, здесь вопросов особенных возникать не должно.

Единственное что, мы пришли к выводу о том, что производный финансовый инструмент как базовый актив для структурной облигации, предназначенный для неквалов, невозможен. Поэтому его мы исключаем из возможной базы.

Третий критерий - это понятность базового актива. Ну, здесь, в общем, тоже все понятно. Это могут быть не любые обстоятельства, от наступления или не наступления которых происходит выплата по структурной облигации купона и тела, а только наиболее простые для понимания неквалов. И сюда же входит понимание того, что не более чем четыре контрольных лица могут быть заложены в базу, ну и, соответственно, исполнение не более чем четырьмя контрольными лицами.

Четвертый критерий - это прозрачность базового актива. Прозрачность этого базового актива достигается, ну, достигнуть ее можно только за счет одного - за счет раскрытия информации об этом базовом активе. Уже кто-то из участников, по-моему, это был последний выступающий, по-моему, Данила Панин сказал о том, что самым важным для нормальной работы с клиентом является как раз раскрытие информации о том, что за инструмент он получает. Это верно, с этим мы полностью согласны. Для структурной облигации, предназначенной неквалам, должна быть прозрачна сама структурная облигация, но и также должен быть прозрачен базовый актив, заложенный при этой облигации.

Это означает, что эмитент структурной облигации добровольно берет на себя обязанность раскрывать информацию о базовом активе, а также обязанность эмитента заложить в структуру своей облигации возможность владельца требовать досрочного погашения в том случае, если эмитент нарушил взятое на себя добровольное обязательство о раскрытии информации о базовом активе.

Я не знаю, насколько это суровое требование, на мой взгляд, не глобально строгое. Но, тем не менее, оно, на наш взгляд, обеспечивает стопроцентную возможность, я не знаю, что там неквалифицированный инвестор будет смотреть, не будет смотреть, будет изучать, не будет изучать, вникнет, поймет ли он, неизвестно, но у него будет такая возможность - отслеживать все шаги, все движения по структурной облигации и все движения по базовому активу.

И последний критерий, который мы с рынком не обсуждали, мы его сформулировали внутри себя. Это фактически введение требования, чтобы внутри структуры облигации такой не было заложено большое плечо. То есть соотношение объема базового актива и объема размещаемых облигаций должно находиться в определенных рамках. Это новая штука, мы ее с вами не проговаривали, мы ее с вами обсудим, когда мы вынесем на обсуждение текст нормативного акта, мы проговорим тогда возможные подходы к установлению такого критерия, и, возможно здесь тоже какие-то интересные мысли прозвучат, и мы их тоже воспримем.

Это то, что представляет собой структуру, та концепция критериев, которые будут положены в нормативный акт Банка России о критериях. Плюс, поскольку вступил, ну, частично вступил в силу и с 22 апреля 2022 года полностью вступит в силу закон о категоризации инвесторов, в связи с этим два обстоятельства очень важных.

Во-первых, под тестирование приобретателей структурной облигации неквалифицированных будут заложены отдельные правила. Они очень простые, достаточно, так скажем, завязаться(?) на базу. Если приобретение базового актива требует для неквалифицированного инвестора тестирования, значит, соответственно, приобретение облигации с включенным туда базовым активом, требующим тестирования, требует также тестирования. Логика простая, но она, соответственно, будет заложена в другом нормативном акте. Она будет заложена, даже это, наверное, будет не нормативный акт, это будут правила продаж, но подход будет, по крайней мере, ровно такой. Я надеюсь, Елена Шервуд еще чуть более подробнее об этом упомянет в своем выступлении.

Ну, и последнее, что я хотела сказать, и я понимаю, что сейчас, конечно, все расстроятся, и в этом смысле хорошо, что мы сидим все по разным местам, и никто ничего мне ничего не кинет. Нам показалось, что очень правильно и логично связывать вступление в силу нормативного акта о критериях для структурных облигаций под неквалов вместе со вступлением в силу правил продаж, ну, то есть вступление в силу закона о категоризации инвесторов в апреле 2022 года. Поэтому акт мы делаем сейчас, и будем делать сейчас, и примем его либо в этом, либо в следующем году, но вступит в силу оно только вместе со вступлением всей нормативной или регуляторной базы под категоризацию инвесторов в апреле 2022 года. Собственно, все, что я хотела сказать.

Алексей Тимофеев: Спасибо. Смешанные чувства, я не знаю, что скажут остальные участники. В целом, есть продвижение, как мне кажется, очень хорошее продвижение в отношении критериев, если не иметь в виду некоторые непонятные пока, требующие дополнительного обсуждения вопросы, как то: качество базового актива и ограничение на плечо. И, конечно, это плохая новость про отложить вступление в силу этих критериев до 2022 года, вредная для рынка.

Что касается правил продаж: да, тестирования еще не будет, а правила продажи уже будут с 1 января этого года, вступают в силу, во всяком случае, все участники финансового рынка, являющиеся членами двух профессиональных ассоциаций, должны будут подчиниться стандартам предложения финансовых инструментов, где структурным облигациям посвящены три отдельных паспорта. Поэтому я бы, честно говоря, предложил подумать об этом еще раз. Да, пусть, может быть, у нас еще не будет готово решение по тестированию, но что касается деятельности сейлзов и деятельности инвестиционных советников, у нас все решения есть.

Я думаю, что конференция сейчас продолжится. Я к тому, что, несмотря на то, что мы больше внимания сейчас уделим оставшимся вопросам, может быть, небиржевым производным финансовым инструментам, у всех ее участников будет возможность высказать свою собственную точку зрения по поводу того, что они услышали, и я буду признателен вам, если вы это сделаете.

А сейчас я бы хотел обратиться к Елене Шервуд. Потому что некоторые из вопросов, которые затронула, и решение вопросов своей юрисдикции связала с решениями в области юрисдикции Елены Шервуд, и это наше общее с Леной дело - и стандарты тестирования, и стандарты предложения финансовых инструментов. Может быть, Лена поделилась бы своими соображениями об отношении к структурным продуктам с точки зрения защиты - от чего инвесторов следует защищать, что нас должно...

Я заранее соглашусь с тем, что структурные продукты - продукты сложные, даже для меня многие продукты… Важно понять, что существуют очень простые и сложные продукты, очень простые структурные продукты, но очень многие структурные продукты сложные. И здесь без доверия к индустрии, наверное, обойтись нельзя. В какой-то степени экономическая модель, которая должна лежать в основе конструирования таких инструментов: конкуренция, хороший баланс регулятивный, я имею в виду правильные критерии отнесения инвесторов к квалифицированным и неквалифицированным, ограничение доступа к тем или другим инструментам, не чрезмерные правила по тестированию - все это очень важно для того, чтобы сработало и, с одной стороны, защитило бы интересы инвесторов, а с другой - позволило бы этому рынку развиваться на каких-то экономических началах, на началах конкуренции, где именно экономические соображения и соображения конкуренции обеспечивали бы защиту интересов инвесторов в большей, может быть, степени, чем регулятивные решения. Лена, тебе слово.

Елена Шервуд: Алексей, спасибо. Коллеги, также хочу выразить благодарность и НАУФОР, и Московской бирже, что у нас есть возможность встретиться с вами, да, не вживую, но онлайн, и подискутировать на такую важную тему, как структурные продукты. В целом, конечно, я хочу рассказать немножко о своем виденье защиты на этом рынке и о понимании того, как мы видим этот инструмент с точки зрения именно понимания его инвесторами.

Ну, наверное, первое, самое важное, что стоит отметить, и что часто у нас спрашивала индустрия еще во время обсуждения закона о категоризации - это тема поступления жалоб. То есть, есть ли жалобы на продукт, насколько много этих жалоб? И вот если говорить вообще о том, с чем приходят потребители, инвесторы в Банк России, с какой проблематикой, то тут стоит отметить, что - да, жалобы есть, и они есть как на сам продукт, так и на порядок продаж либо брокерское обслуживание по продукту. И вот как раз, если говорить про тему продукта и порядка продаж, то, мне кажется, что это две наиболее важные сущности, если мы говорим о структурных продуктах.

Эта тема понимания - то, что я выделила для себя в рамках выступления предыдущих спикеров. Тема понимания, она самая важная для инвестора. Потому что нужно понимать, что у нас нет плохих продуктов как таковых на рынке, у нас есть сложные для понимания продукты - раз, и могут быть некачественные продажи по таким продуктам. И вот, наверное, тут, если говорить о сочетании с точки зрения защиты прав потребителей двух факторов, я бы остановилась именно на рисках и сложности.

Есть риски, потому что, да, продукт рискованный, и есть сложность - сложность в понимании продукта. Но есть еще и второй риск, о котором я указывала - это тема продаж. Продажа должна быть очень качественная. При продаже людям должны фактически разворачивать этот продукт, который ему предлагают, объяснять спецификацию этого продукта, что находится внутри, какой актив находится в этом продукте. И, самое главное, говорить о том, какая есть защита, какие есть комиссии в рамках использования этого продукта.

Ну, и, наверное, есть еще один особый риск, который мы видим с точки зрения защиты инвесторов, - это риск предложения продукта определенным слоям населения. Это очень важно. У нас есть так называемые долгие продукты. У нас есть особый подход к защите, в том числе, если человек покупает через дистанционные каналы продаж. Вот эти вот особые риски по предложению незащищенным слоям населения, это тоже нужно отрабатывать.

Если говорить о самовыдвижении, куда мы двигаемся в рамках понимания структурных продуктов и их продаж и предложения неквалифицированным инвесторам, то тут я остановлюсь, наверное, на четырех важных составляющих.

Первое - это повышение качества информирования. Вот, безусловно, без… либо это КИД, либо это припс(?-1.46.46), но мы должны обеспечить качественное информирование. Вот я слышала, предыдущие спикеры говорили о теме ИСЖ. Что важно в этом случае отметить? Что на ИСЖ у нас установлен уже нормативный порядок определенного паспорта продукта. И мы сейчас, если говорить про стандарты СРО, установили в рамках саморегулирования определенные формы КИДов (ключевых информационных документов) для сложных продуктов. Если говорить о тематике структурных облигаций, то, в частности, это структурные облигации с возможностью досрочного автопогашения, со встроенным кредитным риском или с доходностью, которая зависит от индекса.

То есть я вот помню три таких продукта, очень важных, достаточно сложных для понимания инвесторами, и там, да, планируется, что с декабря мы приступим к уведомлению в рамках КИДов.

Что важно? Важно еще делать это до. То есть предложить, объяснить и показать, не допускать формального ознакомления с такого рода документами. Потому что если мы просто говорим потребителю, что проставьте, пожалуйста, там, где галочка, свою подпись, то возникает риск, что вроде как мы его ознакомили, рассказали ему все, но вот как-то вот неполностью, и будет всегда по итогам какое-то чувства непонимания у клиента, а потом, возможно, и чувство неудовлетворения от продукта финансового рынка.

Также очень важно отметить, что мы затронули тему раскрытия информации в консдокладе(?), который у нас выпущен был о продаже, предложении сложных финансовых инструментов. Там мы говорили, в принципе, о едином формате КИД, для того чтобы потребитель мог разные продукты сравнивать - структурные продукты, продукты с инвестиционной составляющей, чтобы он имел единый формат предоставления информации и мог, по сути, сравнить.

Мы говорили об уровне нормативного регулирования, что есть что-то мы хотели вынести на рамки закона, нормативного акта, а что-то отдавали по теме саморегулирования саморегулируемым организациям. А самое главное - это простая, краткая, доступная для понимания форма. И тут возникают, вот знаете, основные диспуты, даже когда мы, как юристы собираемся, дискутируем, что является простой формой, краткой, понятной. Потому что очень часто то, что мы понимаем как юристы, как экономисты, как профессиональные инвесторы, это непонятно неквалифицированным инвесторам, сложно для их понимания.

Тема тестирования, да, действительно, очень важная, и это, наверное, третий базис, который я бы хотела затронуть, потому что информирование - хорошо, и то информирование, о котором мы говорили в консдокладе, это все правильно. Но есть еще тема тестирования, при котором мы понимаем с вами - а действительно ли человек не просто подписал, не глядя, ознакомился с ключевым информационным документом и подписал уведомление о рисках, не глядя, а понимает тот продукт, который он покупает?

И тут, по сути, то, что мы обсуждаем, в том числе с саморегулируемыми организациями - это тема нескольких блоков вопросов. То есть, первое - это вопросы для самопонимания, вообще, понимает ли он рынок? Понимает ли он риски, возникающие на рынке? А второе - да, это понимание инструмента. То есть какие-то более профессиональные вопросы. И изменения в законодательство, мы уже это проговаривали, вступают в силу с 1 апреля 2022 года, но сейчас наша главная задача - это обеспечить вот эту глубину и полноту вопросов для тестирования, чем нам нужно будет заняться с индустрией в ближайшее время. То есть, я рассчитываю на то, что мы должны очень плотно приступить во второй декаде октября к этой задаче и начать решать, как я уже говорила, полноту и качество вопросов, и количество вопросов. Это все очень важно, чтобы, с одной стороны, не перезагрузить этим тестированием, а с другой - сделать его достаточным.

Ну и, наверное, четвертый базис, о котором я бы сказала с точки зрения защиты прав инвесторов при предложении им структурных продуктов, да и любых других инвестиционных продуктов, которые сопряжены с риском, - это правила продаж.

Безусловно, когда мы говорим о механизме тестирования, когда мы говорим о вот этом законе о квалификации, мы с вами помним, что это определенная брокерская услуга. Но нельзя забывать о внебиржевых продажах инструментов, в том числе, в рамках агентских продаж. И вот тут очень важно проговорить о законодательном закреплении правил продаж для того, чтобы агенты, предлагающие те или иные продукты, в том числе в рамках внебиржевых сделок, тоже имели законодательные правила по предложению этих продуктов. А самое главное, еще бы у нас и существовала определенная ответственность за нарушение этих правил продаж.

Вот, наверное, это наиболее важные темы для защиты прав потребителей, по которым мы планируем двигаться дальше и развивать их. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Елена, спасибо большое. Я, воспользовавшись паузой, я имею в виду то, что я молчал, я думал о том, каким могло бы быть временное решение для того, о чем говорила Ирина. И подумал, что если бы (мы же рассматривали такой вариант) правила тестирования в отношении структурных облигаций были бы установлены на уровне внутренних стандартов саморегулируемых организаций, мы могли бы справиться с этой работой относительно быстро, то до поры, до времени, до вступления в силу закона о категоризации, до 1 апреля 2022 года, мы, возможно, получили бы уже решение по доступу неквалифицированных инвесторов. Пусть временное решение, но решение по доступу неквалифицированных инвесторов к структурным облигациям.

Я думаю, что все участники конференции разделяют мою точку зрения на тот счет, что задержка в этом смысле скорее вредна развитию рынка, и вообще, увеличивает его перекосы и, скорее, вредит интересам инвесторов, чем защищает их отложением решения до решения вопроса тестирования. Ну, давайте это обсудим. Ведь второе, что я хотел от Ирины, - это обещание, что мы в ближайшее время (по-моему, у нас все есть для того, чтобы обсудить новую позицию Центрального банка, есть) встретились бы для продолжения этих консультаций. Сейчас мы, наверное, поступим так. Я предлагаю высказаться всем участникам конференции по поводу тех инструментов, которые мы до сих пор не обсуждали: несекьюритизированные, внебиржевые производные финансовые инструменты, структурные продукты не секьюритизированной форме. Давайте это обсудим. И, как я уже сказал, буду рад вашим комментариям в отношении выступлений Ирины Осиюк и Елены Шервуд.

Могу я попросить начать Эдварда Голосова? И, если он даст какие-то общие какие-то подходы, я думаю, что будет очень полезно для продолжения разговоров, в том числе, для наших коллег из Центрального банка, для того чтобы, может быть, лучше подчеркнуть смысл различного вида производных финансовых инструментов и их экономику, что ли, и их значение и смысл интереса розничных инвесторов к ним. Эдвард.

Эдвард Голосов: Да, спасибо, Алексей. Вот слайд, в принципе уже виден. Я, наверное, постараюсь на самых основных сфокусироваться чертах, что называется, этих инструментов - почему они существуют, причем не только на российском рынке, но и на западном рынке, на самом деле российский рынок ничего здесь нового не придумал, какую роль они несут, почему они удобны? Вот этот слайд самый первый. То есть мы говорим о ПФИ - то, что называется производный финансовый инструмент, который в принципе вот на внебиржевом рынке в отличие от секьюритизированной, листингованной, например, или нелистингованной, но в любом случае, бумаги, выпущенной в виде ценной бумаги такого инструмента.

Вот две колонки: в центре - это собственно ПФИ, производные финансовые инструменты, а для сравнения, в последней колонке - это те самые ноты по западному праву. Мы не стали сравнивать пока с нашим неразвитым вот этим сегментом структурных облигаций, просто решили сравнить с, наверное, наибольшим конкурентом, нотами по западному праву, которых мы вот выпустили в прошлом году порядка 40 млрд, как Кирилл рассказывал, в этом году уже 30 и 60 выпусков, и я думаю, там до 40-45 в этом году дойдем. На самом деле, у нас мы используем и тот, и другой инструмент. И ПФИ он меньше, конечно, в объеме, но скажем так, не намного меньше, сравнимо.

Так вот, смотрите. Скорость выпуска. Мне кажется, когда вот мы сейчас пойдем по этому сравнению, сразу станет понятно, почему он используется и для чего он нужен.

Скорость выпуска. Как правильно Антон сказал, можно выпустить в течение дня. Да, для сравнения: наши ноты выпуск от 7 до 14 дней. И на самом деле, спасибо «Московской бирже», они ускорились. То есть раньше это больше занимало, а сейчас они ускорились, сократили немножко время, но все равно это минимум там те самые 6-7 дней. Естественно, если есть, допустим, состоятельный клиент большой, который хочет сделку сейчас сделать, а не через неделю, инструмент ПФИ более удобный.

Минимальная сумма инвестиций. От 10 тыс. рублей можно делать ПФИ. И это все естественно базируется на экономике. То есть, это настолько инфраструктура дешевая сделать производный финансовый инструмент, что можно выпускать от 10 тыс. рублей. Я думаю, можно и меньше выпускать, но это просто уже с точки зрения продаж и маркетинга смысла большого не имеет. В то время как ноты, в принципе, ну, вот мы выпускаем где-то, у нас стандартная сумма $1250, либо 1250 евро, ну, то есть, скажем так, от 100 тыс. рублей.

Стоимость выпуска. Практически нет прямых расходов. То есть, если у тебя есть эта инфраструктура, ты в нее вложился, маржинальные косты, дополнительные косты на новый выпуск, они практически нулевые. В то время, как на выпуск нот есть совершенно четкая сумма, которую надо заплатить за выпуск. Причем в случае нот западных она просто меньше, потому что рынок более эффективнее, он дольше живет. Вот наша структурная облигация под российским правом, как уже многие участники говорили, пока дороже. Мы надеемся, что это станет дешевле, но пока это даже еще дороже.

Значит, важный пункт индивидуальный подход кастомизация. То есть, этот инструмент позволяет сделать кастомизировнный структурный продукт под клиента. В то время, как, когда выпускаешь ноты, ну, понятно, что меньше, чем определенной суммы ты не выпустишь, потому что просто экономика не отобьет те расходы и те косты, которые есть. То есть, в принципе, от 300-500 тысяч долларов, индивидуальные параметры, как мои коллеги говорили, то есть, как правило, ниже не опускается. Если ниже опускается, то это, в принципе, не очень экономично. В то время как кастомизированный ПФИ можно сделать для клиента, для одного с минимальным объемом.

Фиксация рыночных условий. Вот это, возвращаясь к тому пункту, о котором я сказал, что… и следующие пару слайдов я покажу быстро пример, вот, как мы используем данные ПФИ. То есть мы не выпускаем вот эти инвестиционные облигации с полной защитой капитала. Когда мы делаем продукт с полной защитой капитала, как правило, мы делаем ПФИ. Почему? Потому что, знаете, можно сделать продукт максимально понятным для клиента, который ничего, кроме депозитов, не использовал.

Вот, когда человек приходит за депозитом, да, в банк, он может сегодня прийти, завтра прийти. Ему предлагают одни и те же условия. Вот, смотри: вот у тебя срок, вот у тебя сумма, вот у тебя процент, ну и плюс еще условия. Все ему рассказали и объяснили. Значит, если речь идет о секьюритизированном структурном продукте, чтобы выпустить и продавать какое-то время, происходит процедура пулирования. То есть, там набираются заявки, потом происходит сам выпуск, пока условия не фиксируются, условия фиксируются немножко позже, чтобы условия были одни и те же для всех клиентов. То есть, это немножко такая процедура, ее все знают, как делать, все профессионалы в структурных продуктах, но она немножко сложнее. В то время, как выпустить ПФИ… Вот сегодня, условно, вы хотите выпустить ПФИ на акции, вот акции Московской биржи, к примеру. К примеру, недавно они стоили порядка 150 рублей. Вы говорите: «Начальная цена 150 рублей. Если акция вырастет, к примеру, там на 5%, у тебя будет дополнительный высокий купон». О'кей? Значит, если человек завтра приходит, акция Московской биржи уже не 150 рублей, за день куда-то цена уехала, она, может быть, 152 рубля, но предложить ему можно точно такие же условия. То есть, не надо там что-то пулировать, определять условия позже. То есть, ты прямо выпускаешь так же, как банк выпускает депозит каждый день, ты можешь делать этот ПФИ каждый день, просто как бы 152 рубля, 147 рублей, да, рынок дышит, цена акции ходит туда-сюда, но ты выпускаешь на одних и тех же условиях. Поэтому ты можешь, условно, в каком-то у себя приложении мобильном там или на цифровом канале разместить условия: там акции - такие-то, параметры - такие-то. И это всегда будет справедливо (то, что ты написал) вне зависимости от того, как гуляет цена.

Продукты для новичков - это вот, собственно, вот эта гибкость ПФИ помогает выпустить на один, два, три месяца. Конечно, можно и, наверное, и ноту выпустить на один, два, три месяца. Но, опять же, просто, если думать о конвейере, как вот мои коллеги говорили: «Продуктовая фабрика работает» - это становится немножко дорогим удовольствием: на короткий срок выпускать сравнительно дорогие инструменты».

Ликвидность. Точно так же. Ну, понятно, биржевой инструмент всегда можно продать. Но, чтобы его продать, должен кто-то стоять в EBITDA(2.02.52), то есть должен кто-то выполнять такую роль, наверное, провайдера ликвидности, маркетмейкера. Здесь есть возможность досрочного расторжения. То есть, в принципе, с точки зрения ликвидности, если провайдер структурного продукта и там, и там ликвидность обещает - это то же самое. Валюта инвестиций, здесь есть такой минус, потому что в России это можно делать только, как говорится, в рублях, а ноты можно выпускать в разных валютах.

Вот, если переключиться на следующий слайд, я просто хотел привести пример, собственно, чтобы немножко стало яснее, о чем я говорю, когда говорю про вот эти продукты с защитой капитала, очень простые, когда у клиента опыт был только с депозитами, вот, о чем речь. Вот, например, описание продукта, то есть это выпущены акции «Интел», срок - шесть месяцев. То есть человек заходит на шесть месяцев попробовать, ничего там про рынок не знает, хочет начать инвестировать. Здесь есть полная защита капитала. Здесь есть ставка 14%, но эта ставка она не гарантирована, она зависит от поведения, собственно, цены акций «Интел».

Вот, если переключиться на следующий слайд. Вот график, который очень просто объясняет, как, собственно, работает продукт. То есть всегда есть защита капитала. Соответственно, через шесть месяцев в любом случае человек получит то, что инвестировал в первый день, через шесть месяцев при погашении продукта. Если цена акции выросла больше на 5 и более процентов за шесть месяцев, то ставка будет, соответственно, 14% годовых. То есть, 14% годовых за шесть месяцев - это 7%. То есть, даже если акция выросла на 5%, он получит 7% в конце. То есть номинал 100 + 7. 107. Если бы он инвестировал в акцию саму просто, то он бы, естественно, те же самые 5 заработал, не меньше. Если акция сильнее куда-то вырастет, на 20% за шесть месяцев, конечно, что это менее вероятная вещь, все равно инвестор получит 7%. То есть, соответственно, 14% годовых за шесть месяцев - это 7.

То есть, для человека, который говорит: «Ничего не знаю. Видел только депозиты, хочу попробовать», - вот такой продукт наиболее просто выпускать, по нашему опыту, в качестве ПФИ.

Заканчивая. Две основные причины, почему, собственно, ПФИ востребованы, причем не только у нас, но и на западе? Это, как я уже сказал, простота выпуска, расходы, быстрота. И второе - это возможность кастомизации, когда клиент приходит и говорит: «О! Я посмотрел на ваше предложение стандартное, у вас там корзина, к примеру, а я вот не верю в компанию «Тесла». Можете «Теслу» быстро на что-то заменить?». Если бы мы выпускали ноты - долгая процедура, и, как правило, для одного инвестора бы не сделали. А здесь можно просто заменить один базовый актив, пересчитать и предложить ему продукт.

Так вот, на Западе предлагают ПФИ на самом деле, и предлагают частным инвесторам ПФИ в соответствии с MiFID, с припс(?), выпускают КИДы. То есть, это все существует, это часть индустрии, это не то, что в России придумали. Но на Западе, вот это первая причина, связанная с расходами и тайм ту маркет, она гораздо ниже. Потому что там, знаете, вот на Западе MTN (?), когда западный эмитент хочет выпустить MTN, он просто, условно, звонит, либо посылает e-mail в Евроклир(?) и говорит: «Мне нужны там 10 айсинов». И ему их дают.

С российскими провайдерами так не работают. Российским провайдерам говорят: «Дайте нам, пожалуйста, четкое описание, что ты там хочешь, дорогой россиянин, выпустить?» Поэтому у нас это получается немножечко дольше. Но вот вторая причина - возможность кастомизации, она совершенно четко работает. Поэтому состоятельным клиентам предлагают ПФИ на западе и с кастомизированными корзинами частные банки, и провайдеры структурных продуктов в виде каких-то конструкторов без проблем, это все там в интернете доступно, и все это знают. Ну, то есть, подытоживая, мне кажется, инструмент очень важный и он нужный. На наш взгляд, вот, даже, если мы решим проблему с расходами и тайм ту маркет по нашим секьюритизированным инструментам, все равно останется вот эта вещь, связанная с кастомизацией. Поэтому, мне кажется, будущее есть. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Спасибо, Эдвард. Эдвард, по-моему, объяснил очень убедительно, почему спрос на его внебиржевые инструменты сохранится в отсутствие инструментов биржевых. И, вероятно, ему не придется беспокоиться о том выборе, стоит ли их секьюритизировать, нет ли, он так и продолжит предлагать внебиржевые инструменты, если мы не допустим неквалифицированных инвесторов к биржевым, к структурным облигациям раньше, чем об этом сказала Ирина.

Антон Плясунов следующий. Я бы его пригласил к выступлению. Антон, внебиржевые производные финансовые инструменты, структурные продукты. Структурные, конечно, продукты. Не зря я оговариваюсь, потому что судьба этих инструментов очень близка друг другу, и зачастую многие структурные инструменты - суть производные финансовые инструменты. Чем в большей степени они не долговые инструменты, тем в большей степени они производные финансовые инструменты. И комментарии по поводу выступления Ирины. Прошу тебя.

Антон Плясунов: Хорошо. Алексей, спасибо. Собственно, мы в этом смысле обычно стараемся говорить как? Есть структурные продукты вообще, а у них есть оболочки. Вот структурная облигация - это вариант оболочки, на которой, мы очень надеемся, что он будет хорошим. Инвестиционная или, как вы сейчас сказали, квазиструктурная облигация - это вариант оболочки. ПФИ, ну или там ВПФИ (внебиржевой производный финансовый инструмент) - это тоже вариант оболочки структурного продукта. И в этом смысле, с точки зрения регулятора вообще, ну, как мне кажется, не должно быть важно, в какой именно оболочке он существует. То есть, вот все, что говорили о контроле за продажами, контроле за пониманием, о КИДах - вот это все очень правильный путь.

Абсолютно все равно, в какой оболочке мне продают структурный продукт, ну вот категорически не важно. Вот все, что касается там КИДов, понимания, осознания, контроля продаж, контроля миссела - вот это, мне кажется, очень правильный путь. Да, туда нужно идти, мне кажется, что здесь регулятор очень правильно движется, и мы с удовольствием готовы это вместе обсуждать, и с НАУФОР это обсуждали. То есть, что лучше понять, как лучше объяснить?

Здесь, по-моему, Артем или Данила говорили про то, что образовательная часть структурных продуктов - это очень важный момент. Ну да, ну как бы совершенно точно, без этого оно вообще не едет. По большому счету, лучше бы нас обязали учить клиентов. Ну, это объективно так, это нужно, это повышение финансовой грамотности, повышение осознания того, что ты покупаешь.

И здесь, повторюсь, оболочка не важна, вот совершенно не важна, она абсолютно ничего не значит. Больная тема, я еще раз ее упомяну. И, наверное, нужно таки осознать, что ИСЖ - это структурный продукт. Ну, как бы это оболочка, в которую зашивается структурный продукт, который ничем не отличается от того, что вот мы здесь шьем в разные оболочки. И, соответственно, требования к нему тоже должны быть такие же, иначе симметрия регулирования придет к тому, что нам вместо структурных облигаций проще будет просто получить лицензию лайфа и делать все, что я делаю, буду туда шить, очень удобно подходит, вот, реально стоит думать уже об этом.

И при этом всегда, когда мы говорим об ограничении в чистом виде риска, вот как раз то, что Ирина говорила, мне кажется, это все-таки слишком… это получается слишком грубовато, понимаете? Когда мы говорим, что потери не должны превышать 30%... Ну, коллеги, строго говоря, тогда я не могу продать неквалику облигацию «ЛУКОЙЛа», просто обычную. Ну, потому что, если быть честным, даже ОФЗ нельзя. Ну, давайте мы как бы внутри страны, поэтому облигацию «ЛУКОЙЛа» я ему продать не могу, потому что в ней нет гарантии защиты на уровне 70. Потому что «ЛУКОЙЛ» может дефолтнуть. Ну, простите, не важно: «ЛУКОЙЛ», «Газпром» и так далее.

Ирина, вас не слышно. У вас просто микрофон не включен. То есть сам по себе уровень риска, он ничего не…

Алексей Тимофеев: Я предоставлю Ирине возможность выступить. Здесь немножко по-другому работает.

Антон Плясунов: Да, я понял. Собственно, вот и все. Вот это вот важный момент.

Возвращаясь к ПФИ, к тому, что говорил Эдвард. Да, это просто очень быстрый, очень удобный, очень простой инструмент, который очень подходит для индивидуальных сделок. В этом смысле, я считаю, что он должен регулироваться ровно так же, как любой другой структурный продукт: те же самые КИДы, те же самые паспорта, и, собственно, мы вот сейчас готовим и с удовольствием их будем делать. Это совершенно нормальный подход.

Мы сами за то, чтобы в конечном итоге перейти в секьюритизированную форму, потому что есть довольно большая группа клиентов, которым комфортнее, когда это бумага. И поэтому, повторюсь, мы стараемся, да, мы сделали вот инвестиционную облигацию, мы будем делать структурную облигацию. Но я понимаю, что целиком от ПФИ уйти не получится, потому что всегда будут какие-то узкие ниши, где ПФИ сделать проще и быстрее.

Более того, если мы делаем новый профиль структурного продукта, вот новый, который мы сами до этого не делали (может быть, перепродавали через кого-то, но сами не делали), мы все равно его в первую очередь сделаем в виде ПФИ. Потому что, во-первых, это быстро, это удобный тест, это возможность проверить - а сколько клиентов его вообще готовы купить, а понятно ли это сейлзам, а готовы ли они продавать и так далее. Все равно сделаем сначала ПФИ, а потом, когда увидим - да, работает, - мы тогда перейдем в секьюритизированную форму. То есть в этом плане место для ПФИ, я считаю, что всегда должно оставаться. Просто регулирование должно быть таким же. Но регулирование, мне кажется, правильное, когда идет от, повторюсь, КИДов объяснение, понимание, ну, в общем, от клиента, а не от некого мифического уровня риска, который, такое очень условное понятие, да. Пожалуй, все.

Алексей Тимофеев: Антон, спасибо большое. Дмитрию Енукову следующее слово. Дмитрий, продолжишь?

Дмитрий Енуков: Да, спасибо большое. Прокомментирую просто коллег. На самом деле, спасибо Антону за очень важный такой момент то, что действительно нужно смотреть на все сразу вместе: ИСЖ, и ПФИ, и структурные решения, локальные, ноты и так далее с точки зрения клиента финального, то есть то, что ставит клиент перед собой, когда общается с банкиром. И здесь я соглашусь, что большая часть должна быть с точки зрения обучения клиента. И здесь на самом деле, я думаю, что все банки готовы показать, что они много время посвящают именно диалогу с клиентом в плане понимания его продукта. Потому что банкирам тоже нужно как бы быть спокойными, чтобы потом не было с клиентом каких-то нюансов.

И я здесь, наверное, тоже Антона поддержу. Для меня вот раздел с точки зрения риска для клиента, стопроцентная гарантия или риск? Это такой важный, как качество продукта самого. То есть, с точки зрения ИСЖ ..?.. капитал 100% или инвестоблигации, этот раздел, и потом все остальное… В плане риска - да, это важно в плане понимания, что клиент знает, не знает, но гораздо более важно качество продукта и качество его продажи.

Вот, поэтому здесь есть презентация, есть, которую могу показать, я сделал по итогам девяти месяцев этого года. Это уже некий итог нашего диалога с клиентом, нашего спроса от клиентов за последние девять месяцев, потому что да, год еще не кончился, еще впереди у нас ноябрь, США и так далее, но, в принципе, есть уже некие понимания, а что же поменялось с клиентами за последние девять месяцев? Факторами этого изменения - это на самом деле, в общем-то, три. Это история…

Можно следующий слайд, пожалуйста, показать? Спасибо. Это история рынка, то есть у нас был шок в марте: падение и восстановление, и это очень сильно повлияло на поведение клиентов. Это, естественно, ставки низкие во всех валютах, не только в долларах, в евро, но и в рублях. И, что очень важно, клиент начинает понимать, что не везде плохо, не везде хорошо. То есть, есть индустрия, есть в отрасли компании, которые очень хорошо сейчас на рынке себя показывают: IT, «Фарма», что угодно. Есть компании, которые глубоко еще в минусе с учетом всех кризисных явлений.

Поэтому с точки зрения элементов поведения, что мы для себя поняли? Первое - то, что клиенты гораздо вот больше к риску относятся спокойнее, чем раньше. То, что вот как раз Данила по этому поводу тоже рассказывал. То есть, у нас больше диалог - это барьерные истории, а что насчет капитала, … но при этом, естественно, это требует больше защиту продукта. То есть, - это и герпут (?), это и более низкие барьеры.

Второе - то, что пересекается с первым - это гораздо более открытый диалог клиентов с нами, как банкирами. То есть, у нас по этому году большая часть продаж продуктов - это индивидуальная каста стратегии с клиентами. Когда у нас есть диалог с клиентами, мы слушаем, что клиент хочет, и возвращаемся, ну, с учетом всей сложности решения, быстро или не очень быстро. И это очень важно, потому что клиенты доверяют банку с точки зрения того, что банк показывает в качестве решений, но у них всегда теперь есть право подискутировать. И очень много решений, которые в этом году для клиентов сделали - это как раз итог этого диалога.

Третий элемент - это валюта. Если раньше доллар доминировал у нас с точки зрения валюты продаж нот, то есть в этом году - это и евро, это и рубли через ноты. Это, понятно, что итог ставок, но это еще итог некоего обучения клиента, что можно сделать с деньгами в разных валютах.

Следующий элемент тоже очень интересный, потому что мы видим, что клиент уходит от запросов на шоке рынок, то есть, когда в корзине разные совершенно индустрии, компании на более точечно-фокусные истории - это тематика, то же самое и с ..?.. у нас есть очень много вопросов от клиентов, сейчас пошли запросы. Это долгие стратегии на тренды, когда клиенты, ну, они видят, что большая часть прогнозов с точки зрения экономики рынка позитивные, но понимают, что краткий срок - это риск. Поэтому эта история более длинных стратегий, там 3-5-7 лет.

И последнее, то, что очень интересно в этом году - это как раз по-другому восприятие продукта. То есть, первое, что очень важно - это запрос, четкий такой запрос на иное качество аналитики для клиентов. Касается и макро-, касается рынка, касается компаний, как раз то, что как раз регулятор будет спрашивать с нас… Потом - это как клиенты хотят получать информацию об эмитентах, базам активов внутри спорных(?) решений.

И второй элемент - это, конечно, возможность продажи или диалога с клиентом с точки зрения дистанционной работы. Потому что карантин, самоизоляция. И, естественно, сейчас научиться правильно клиенту доносить информацию по продукту дистанционно, а продукт непростой, - это очень важный такой запрос с точки зрения нас как банкиров, как мы клиенту правильно рассказываем о продукте не лично при встрече, а по телефону, по скайпу, зуму и так далее. Поэтому, это как раз история, что будет дальше на следующий год, и мы уже готовимся, исходя из этих вот критериев, к следующему шагу, что будет в 2021. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Дмитрий, спасибо. Мне кажется, очень важно, что я вижу здесь в этом выступлении - история эволюции клиентов и того, какую роль играет индустрия для такой эволюции. Действительно, деревья не растут с той скоростью, которой нам того хотелось бы, но, ограничь их рост, они расти будут медленнее. Мне кажется, что правильно было бы положиться на многие процессы, которые носят естественный характер, в том числе, такой процесс, как процесс эволюции. Идет ли речь о состоятельных или розничных клиентах - не важно, они становятся все более разнообразными в своих предпочтениях, и чем дальше, тем больше научаются работать с финансовой индустрией. Следующий, кому я бы предложил выступить, пусть это будет Данила Панин. Данила, продолжи, пожалуйста.

Данила Панин: Да, я хотел сделать несколько комментариев. Спасибо за слово. Ну, во-первых, я хочу согласиться с Антоном, плюс сказать ему персональное спасибо за озвученную тему со страховыми компаниями, и то, что, возможно, нам гораздо проще всем будет получить лайф-лицензию, чем торговать структурными облигациями. Ну, надеюсь, до этого не дойдет.

Тема ПФИ в качестве оболочки для структурных продуктов у нас не очень сильно используется, если так анализировать наш клиентский опыт. И я, наверное, не соглашусь с идеей, что любая оболочка она как бы хороша. Так или иначе, для структурных продуктов все же у нас разное регулирование, разные налоги по разным оболочкам. И тема ПФИ, она чем может клиента ограничивать при учете всей ее гибкости, дешевизны выпуска, каставности и прочих всех ее плюсах, есть один значительный минус, то, что у нас остановило массовое ее использование, - то, что клиент не может просто так взять, двинуть свой структурный продукт в рамках ПФИ в любую другую компанию, где бы ему хотелось бы обслуживаться. Точно также он не может передвинуть его к нам, он не может передвинуть его куда-то дальше. Может быть, может, конечно, но, наверное, это будет крайне проблематично по сравнению с любой, так скажем евроклирабал(?) нотой или бумагой.

Вот эта тема с ПФИ, она такая,, нас это немного остановило. Ну, и плюс, конечно же, тут не стоит забывать о кредитном риске для вашего контрагента по сделке в ПФИ. Одно дело, у вас нота, выпущенная или облигация, выпущенная Сбербанком, ВТБ, и другое дело - это производный финансовый инструмент, там просто с кем(?) вы его заключаете. Но, принимая во внимание, конечно, остальные факторы: дешевизна выпуска и каставность, я считаю, что тема с ПФИ она, наверное, тоже достаточно тоже такая, найдется много спроса дальше, в других структурах. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Данила, спасибо. Мне кажется, чем дальше, тем менее логичной идея отложить решение для неквалифицированных инвесторов до 2022 года. Действительно, отсрочка до 2022 года связана не только со сроком, необходимым на разработку базовых стандартов по тестированию, но вообще, с согласием на то, что до 1 апреля 2022 года будут применяться действующие правила. Они будут применяться ко многим инструментам, которые будут предполагать тестирование в 2022 году. Таким образом, очень многие инструменты, которые хорошо бы, чтобы тестировались, будут продаваться до 2022 года без тестирования, и лишь в 2022 году с тестированием. Почему крайними в этом смысле в списке этих инструментов наиболее пострадавшими оказываются структурные облигации, кажется нелогичным. Наверное, следовало бы согласиться с тем, что да, до 2022 года и эти облигации, и эти инструменты могут продаваться по старым правилам, то есть, могут продаваться, как другие инструменты, сопоставимые по рискам, требующие тестирования сточки зрения нашей и регулятора. Артем Мартиросов, предоставляю слово тебе. Твои соображения по этому, и другим поводам. Прошу тебя.

Артем Мартиросов: Спасибо большое, Алексей. А бы, наверное, еще немножко расширил мысль, которую выразил Данил по поводу разницы в оболочках. Я не совсем согласен с Антоном в том, что они все идентичны. То есть это, безусловно, все оболочки. И когда мы говорим о риске для инвестора конечного, мы, безусловно, говорим о начинке, а не о том, во что это завернуто. Но у каждой оболочки есть особенности. И когда мы говорим сравниваем облигации и внебиржевые, и PEF(?), есть важное преимущество для облигаций с точки зрения ..?.. , потому что облигация - это заранее прописанная как бы упаковка по определенным правилам с четко разграниченными, условно говоря: пункт а), пункт б), пункт в), где прописана определенная информация, и это все стандартизированная подача информации. Даже эмиссионная документация, которую в целом никто не читает, она на самом деле читаема, когда мы говорим о структурных облигациях, и абсолютно не читаема, когда мы говорим о PEF. Точнее, безусловно, мы с вами, коллеги, и другие профессионалы этого рынка легко смогут воспользоваться биржевой(?) документацией, но когда мы говорим про физического инвестора, простого инвестора, облигации в этом смысле гораздо более, что называется юзер френд. И, конечно, то, что Данил дополнительно сказал, у ценной бумаги у любой, и структурная облигация здесь не исключение, есть несколько важных свойств. Первое - это простота в использовании, когда вы можете через брокерский канал, особенно сейчас, с развитием качественных брокерских приложений эту бумагу использовать: покупать, продавать, вы можете видеть котировки по ней, вы можете использовать эту ценную бумагу в качестве обеспечения, и вы можете ее, она обладает свойствами ..?.. - вы можете ее передавать или переводить на другой брокерский счет и разным образом ею распоряжаться.

Это все, безусловно, ..?.. , вообще облигаций в целом. И когда мы говорим о структурных продуктах и о желании, наверное, ЦБ как регулятора этого рынка видеть, что происходит на этом рынке, тут тоже есть достаточно много плюсов, потому что да, внебиржевые PEF - это гораздо более кастомизируемый продукт, у него действительно есть те плюсы, которые упоминал Эдвард, которые упоминал Антон - это быстрота, это кастомизируемость и, в общем-то, большая вариативность того, что ты можешь делать. Но, с другой стороны, это и отсутствие некой прозрачности с точки зрения регулятора.

Когда мы ставим не в равные положения такие инструменты, опять же приснопамятный ИСЖ, который вообще просто почему-то какая-то звездочка на небосклоне вообще структурных продуктов, и внебиржевые PEF, и это как бы совершенно незаслуженно, это создает ненужную асимметрию, в которой нет на самом деле плюсов, но есть минусы. И вот, мне кажется, такой подход неправильный. И даже с точки зрения раскрытия информации, которая, безусловно, ну, нет смысла спорить, это абсолютная и очевидная вещь, что, должен быть стандартизированный подход к раскрытию информации, должно быть достаточное информирование и обучение как клиентов, так и продающих подразделений. Все это проще и легче делать, когда мы говорим про понятный, ..?.. продукт - структурные облигации.

Алексей Тимофеев: Артем, спасибо. Павел Васильев будет следующим, и, наверное, последним из выступающих, во всяком случае, от рынка. Если Ирина захочет дать комментарий, я с большим удовольствием ей такую возможность предоставлю. Павел, прошу тебя.

Павел Васильев: Спасибо большое. Конечно, онлайн-встреча, она создает некоторые сложности. Мне бы очень хотелось услышать какие-то реакции от наших слушателей, которые, надеюсь, следят за нашим диалогом, а то получается, что у нас какой-то дискуссия-междусобойчик. Я верю, что это на самом деле не так, но немножко складывается такое впечатление, что мы все обмениваемся мнениями между собой.

Спасибо большое уважаемым представителям регулятора за такую некоторую, можно сказать, новостную сенсацию. То, что мы пытались добиться в течение года, нам сейчас более-менее высказали по поводу критериев для неквалифицированных инвесторов по структурным облигациям.

Конечно, как всегда дьявол будет в деталях, но первое ощущение (я естественно, ретранслирую это немедленно нашей команде, занимающейся этим продуктом) сдержано-позитивное. Да, мы, конечно, будем просить уточнять все те моменты, которые были изложены, но мы рады этому шагу вперед, и я благодарю Ирину, я знаю, что она болела за этот процесс, поэтому спасибо.

Значит, дальше. Хотел бы тоже по теме внебиржевых инструментов немножко сказать. Действительно, вот в Сбербанке мы этот момент рассматривали, эту возможность рассматривали, но, в общем-то, пришли к мнению, основанному на высказанной уже аргументации, что для нас секьюритизированная форма структурных продуктов является наиболее оптимальной. Она и позволяет ввести в инструмент во вторичное обращение более гибко, не обязательно только с эмитентом, но и между владельцами и покупателями такого рода инструментов без участия эмитента. Но, тем не менее, мы абсолютно поддерживаем коллег, которые действительно говорят, что, что бы мы ни делали, будет ли это структурный депозит, ИСЖ, НСЖ, будет ли это структурная облигация или внебиржевой ПФИ - это, действительно, по сути одинаковые продукты, просто с разными степенями риска. И я бы очень призвал регулятора это признать, и действительно подходить с единым взглядом на регулирование этих продуктов, оценивая их не по форме, а по той степени риска, которую они в себе содержат.

В дополнение к тому, что сказал Дмитрий Енуков, я хотел бы сказать, что, ну, по крайней мере, мы у себя, и я думаю, что все остальные тоже участники этого рынка должны серьезно подумать о клиентском пути в целом. Это не значит, что нужно ограничиться рассказом детальным клиенту о том, что он покупает в момент, когда ты ему продаешь инструменты. То есть в самом начальном этапе клиенту важно понимать, что с инструментом происходит в ходе его жизни. Почему он упал, почему он вырос? Какие ожидаются по нему корпоративные действия, те самые выплаты, не выплаты купона? Почему купон пропущен, почему он посчитан в таком точно объеме? Почему произошел досрочный отзыв или, наоборот, не произошел отзыв, когда клиент ожидал этого инструмента? Все это в нашей вот цифровой и особенно вот в таком дистанционном формате, требует доведения до клиента информации не только в результате обращения клиента к своему клиентскому менеджеру или куда-то. Клиент должен знать, где эту информацию получить в удобном и понятном ему формате.

Я думаю, что это вот для нас это такой челендж на 2021 год - построить этот клиентский путь, проводя клиента по всему как бы лайфсайку(?) - жизненному циклу инструмента. Потому что мы считаем, что это даст нам возможность увеличить наши объемы и повысить лояльность клиентов как к продукту, так и к эмитенту в целом.

И напоследок я хотел бы все-таки, несмотря на то, что действительно такая информационная сенсация в чем-то состоялась из уст ЦБ в отношении критериев структурных облигаций для неквалифицированных инвесторов, я хотел бы еще раз все-таки вернуться к тому, что нас также интересует ускорение, упрощение и гибкость эмиссии этого нового продукта, и не только для неквалов. Мы сейчас можем выпускать его для обычных квалифицированных, нормальных… все нормальные, да, кроме существующих… квалифицированных инвесторов, но мы это не делаем. Ну, послушайте вы нас, мы вам рассказываем о том, что этот рынок существует на Западе, как он работает. Не пытайтесь нам делать, как это, наши посконно-общинные структурные облигации, как они должны быть именно только в России. Давайте делать так, как это делают на Западе. Давайте не бояться того, что в структурные облигации будут зашиты какие-то токсичные активы, и все взорвется. Нет. Это в наших собственных интересах. Здесь наши интересы с вами едины. Давайте делать процедуру быстрой, давайте делать эмиссионную документацию гибкой, а не пытаться ее затачивать грубым напильником. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Павел, спасибо. Последние выступающие вообще старались доказать, что структурные облигации не только не хуже других, требующих тестирования структурных продуктов, они лучше, чем, они лучшие из структурных продуктов. И что касается отложить доступ к ним неквалифицированным инвесторам - это точно вредно и, как мне кажется, нелогично.

Я, прежде, чем переспрошу Ирину о ее готовности прокомментировать выступления коллег, дам слово Кириллу Пестову. Кирилл, ты хотел бы добавить по этой тематике. Но это наша общая конференция, все, что ты сочтешь полезным прокомментировать, мы в твоем распоряжении.

Кирилл Пестов: Да, Алексей, спасибо большое. В первую очередь я, конечно, хотел бы поддержать тебя и коллег, которые говорят, что не стоит дискриминировать более прозрачный и понятный, и, в общем-то, задокументированный по строгим стандартам документ такой, как структурная облигация. выпущенная по российскому праву, и дать возможность, опять-таки, при тех условиях, при составлении и принятии стандартов, продавать неквалифицированным инвесторам и не дожидаться вступления в силу закона о квалификации инвесторов в новой редакции. Это первая история.

А вторая история - я вот действительно слышу боль и пожелания коллег с точки зрения уменьшения тайм ту маркет, ускорения процедуры. И, со своей стороны, как биржа, как инфраструктура я заверяю, что мы будем продолжать диалог с точки зрения и изменений подхода к тарификации этих инструментов, чтобы сделать их конкурентоспособными, а с другой стороны, опять же, с точки зрения убыстрения процесса хочется отметить и вернуться к теме выпуска биржевых структурных облигаций по российскому праву, чтобы биржа могла регистрировать и быстро, в любом случае сделать процесс более быстрым выпуска, и дать ту гибкость, о которой просят участники. Мы готовы участвовать в этом процессе и перестраивать собственную инфраструктуру, чтобы тоже идти навстречу рынку. Вот, собственно говоря, мои комментарии в чем заключаются. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Кирилл, спасибо. Ирина, я как минимум жду от тебя приглашения к продолжению консультаций, ну, как можно скорее по окончании этой конференции. Ну, и все, что ты сочтешь полезным прокомментировать. Будь так любезна.

У нас небольшая техническая проблема. Сейчас мы вернемся к Ирине. Что я хотел сказать на самом деле? Тут я полностью поддержу Павла. Дьявол в деталях, и требуют разъяснений некоторые из идей, о которых говорила Ирина, но, тем не менее. Я насчитал несогласие только по двум оставшимся вопросам, если я правильно понял. И это очень хорошее продвижение вперед. Все те вопросы, по которым мы как будто бы достигли осенью прошлого года согласия, - это ведь тоже были компромиссы, на которые мы пошли в ответ на более жесткий подход Центрального банка. То, что Центральный банк отказался от большинства из таких предложений, то, что нас освобождает от компромисса, которому мы радовались, ну, раз его можно избежать, мы рады еще больше, осенью прошлого года. Так вот это действительно, и я так же, как и Павел, и другие, наверное, кто разделяет его точку зрения, испытываю сдержанный оптимизм. Давайте обсудим то, что нам стало неясным, и конечно же, вернемся к обсуждению вопроса о сроке вступления в силу этого нормативного акта.

Ирина опять с нами. Ирина, прошу тебя.

Ирина Осиюк: Да, у меня какие-то проблемы со связью, к сожалению. Сейчас меня слышно? Да, Алексей, мы продолжим обсуждать, и да, действительно в ближайшее время вряд ли очно, но заочно точно, онлайн точно соберемся для обсуждения уже текста нормативного акта, в который будет заложены те идеи, которые сейчас были озвучены в виде концепции.

Я понимаю прекрасно, что самое большое противоречие, самое большое неприятие вызвала идея об отложении вступления в силу на момент апреля 2022 года, но это решение принималось на очень высоком уровне, поэтому тут я могу сказать только, что это можно продолжить дискутировать, но это надо будет делать, ну, то есть поднимать эту дискуссию на более высокий уровень.

В связи с этим я бы предложила НАУФОРу сделать обращение на имя Сергея Анатольевича Швецова о том, что по результатам вот обсуждения этой идеи, о переносе вступления в силу нормакта по критериям вступления в силу всех положений закона о категоризации инвесторов, что это, по мнению рынка, вредно, плохо и ну, конечно, аргументацию неплохо было бы там привести, с тем, чтобы этот вопрос мы обсуждали уже не на уровне рабочей группы, а выше.

Дальше самым сложным вопросом, конечно, является, на мой взгляд, это то, о чем говорил Павел, - необходимая гибкость и простота эмиссионной процедуры. Ну, с этим сложно. И здесь, я думаю, что это не предмет для обсуждения на конференции сейчас, но, тем не менее, одно только замечу: мы не готовы сейчас прямо сразу подходить к рассмотрению вопроса о том, что передавать регистрацию выпуска структурных облигаций бирже. С биржей по разграничению наших полномочий регистрационных мы шли по определенным канонам, определенным правилам, и будем придерживаться их. А правила такие: сначала Банк России обкатывает(?) инструмент, и только потом передает его регистрирующим организациям. Поэтому для структурных облигаций, на мой взгляд, рано говорить о переносе их на биржу.

Упрощать процедуру, сокращать сроки - все это договорные моменты. Плюс к тому же отмечу: конечно, сейчас эта тема идет долго и сложно, она новая, она и для нас новая. Чем дальше, тем будет быстрее, и быстрее, и быстрее. И Центральный банк всегда открыт к переговорам по срокам как минимум. Вот все, я думаю, участники за собой вспомнят: не единожды, когда мы очень сильно шли навстречу по срокам, по возможности в рабочем порядке что-то обсудить, к этому мы были открыты и остаемся открытыми.

Глобально упростить процедуру и сделать ее более гибкой можно только по результатам ну, какого-то опыта, в том числе, у нас. Поймите, это для нас тоже совершенно новая тема.

Поэтому, есть над чем работать, и а) будем продолжать обсуждать критерии уже в виде нормативного акта; б) открыты к переговорам, давайте взаимодействовать, и, хотя бы в тех местах, в которых мы можем, идти друг другу навстречу с тем, чтобы процедуру эту делать более комфортной для всех сторон. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Ирина, спасибо. Я присоединюсь к оценке характера работ, который был всегда характерен нашим взаимоотношениям с Центральным банком, мы на это рассчитываем. Что касается НАУФОР, то на предложения как по вопросам критериев структурных облигаций, как сроков вступления в силу соответствующих критериев, так и в отношении упрощения эмиссии, вы можете рассчитывать. Ровно так и поступим, давайте сформулируем их и отправим в Центральный банк.

А теперь, уважаемые коллеги, дорогие друзья, позвольте от вашего имени поблагодарить наших зрителей за их внимание к нашей теме, к вашим выступлениям, а от их имени позвольте поблагодарить вас за ваше выступление. Мне показалось, это было очень интересно, спасибо вам большое. До свидания.