Стенограмма 3

03.11.2022

Сессия 3 Рынок коллективных инвестиций

Илья Ванин: Коллеги, добрый день! Пришло время нашей третьей сессии, посвященной рынку коллективных инвестиций. Я рад всех приветствовать еще раз уже со сцены. У нас дополнительная задача появилась провести нашу сессию компактно, я надеюсь, от этого у нас не потеряется качество и актуальность тех вопросов, которые мы сегодня планируем рассмотреть на нашей сессии.

И в соответствии с тем, вектором, который у нас был задан на первой и второй панелях, я предлагаю провести ее в виде больше некой стратегической сессии, на которой мы поищем те направления развития для отрасли коллективных инвестиций, которые могли бы быть актуальны в сложившихся обстоятельствах. Тем не менее, на некоторых таких более частных вопросах мы тоже в конце остановимся и заострим внимание, которые не теряют свою актуальность, несмотря на какие-то большие глобальные внешние воздействия. И, наверное, будем переходить к тому, чтобы порассуждать, пообсуждать те вопросы, которые перед нами вырисовываются, какие мы могли бы найти для себя пути.

Я хотел бы предоставить слово Ирине Кривошеевой. Ирина, вы на рыке уже далеко не первый год, разные кризисные ситуации были, колоссальный опыт накоплен по их прохождению. Понятно, что сейчас ситуация в чем-то уникальная, но, тем не менее, хотелось бы услышать вашу оценку в целом по ситуации, где мы находимся, куда мы можем двигаться. И дополнительные два вопроса, на которых попросил бы тоже акцентировать внимание, касаются того, что вы не первый год развиваете уже в рамках компании альтернативные инвестиции, может быть, нам стоит всем на них посмотреть повнимательнее, и, может быть, это как раз то, куда должна развиваться отрасль, а может быть, нет?

И второй вопрос, который тоже попросил бы вас в своем выступлении затронуть, поскольку это такая общая дискуссия, которая у нас сквозь всю нашу панель, наверное, сегодня будет проходить, касается иностранных ценных бумаг в ПИФах. Поскольку, мы знаем, Банк России ограничил уже такой инструмент для неквалифицированных инвесторов на брокерском обслуживании, мы ждем дискуссию с Банком России о том, как это будет в фондах. И вот хотелось бы, чтобы мы со своей стороны тоже высказались, насколько мы готовы управлять тем риском, который связан с наличием иностранных ценных бумаг в фондах для неквалифицированных инвесторов. Вот на этом тоже в выступлении заострить немножко внимание. Ирина, прошу вас.

Ирина Кривошеева: Да, Илья, спасибо. Всем добрый день! Я попробую очень кратко говорить, потому что, конечно, после пяти часов, я понимаю, что вы все очень устали. Просто вспомню о фразе, которая сейчас очень часто повторяется, что тяжело жить в учебнике истории, особенно на последних страницах этого учебника, который как раз пишется.

И, безусловно, мы все с вами сейчас находимся в такой стадии, когда и фондовый рынок, и финансовый рынок нашей страны, и уже тем более индустрия управления активами, она, конечно, переживает абсолютно системную структурную трансформацию. И здесь не надо недооценивать или пытаться погрузиться в какие-то обсуждения деталей и нюансов, все слишком глобально. Мы перестраиваем продуктовые линейки, перестраиваем инфраструктуру, а во многом, и что связано с этим, конечно же, все наши внутренние процессы. И это очень существенно.

И действительно, «Альфа-Капитал» - 30 лет в этом году, это вроде бы уже какой-то срок. А с другой стороны, ну кажется, что фондовый рынок, и мы часто об этом забываем, ему еще больше, ему 150 лет. Вообще наш фондовый рынок возник в 1860 году, поэтому вот за эти 150 лет, если посмотреть, то уж было все - и войны, и революции, и какие-то бумы, и НЭП, и все это как-то трансформировалось, и все равно шаг за шагом индустрия, фондовый рынок действительно справлялся и находил какие-то новые точки роста.

И мне стало интересно, я даже воспользовалась какими-то цитатами, почитала воспоминания тогдашних управляющих, которые были. И вот они рассказывали о том, что в России играющих вверх всех игроков называли, понятное дело, «повышателями», а вот тех, кто играл на понижение - «гробокопателями». Поэтому вот нам с вами гробокопателями становиться нельзя, мы должны создавать продукты, которые точно будут выгодны и нам, и нашим клиентам, прежде всего нашим клиентам.

Конечно, если там посмотреть, розничных инвесторов называли всегда «публикой», профучастников - «кулисами», а спекулятивные рынки, которые существовали вне торговли, - так называемой «американкой».

И вот мне кажется, что первое, что происходит, наверное, сейчас на нашем текущем этапе, мы отходим с вами от «американки» и пытаемся создать действительно российскую индустрию, в том числе и российскую индустрию управления активами.

Действительно, с точки зрения приоритетных направлений (уже переходя к тому, что мы видим) не с точки зрения стратегии, потому что обсуждать и проводить стратегические сессии я даже у себя внутри компании сейчас не позволяю. Мне кажется, что намного важнее определять тактические задачи, которые действительно являются приоритетными на период ну максимум ближайшие 6 месяцев, может быть, год.

И вот с точки зрения таких тактических задач, да, мы действительно верим в направление «альтернативные инвестиции». Во многом нам эта уверенность помогала развивать это направление не только в текущих условиях, но и на протяжении последних трех лет. Конечно, здесь где-то есть и международная статистика по управляющим компаниям, которая давала нам уверенность в том, что все-таки это направление правильное. Если посмотреть на 2021 год, среди мировой индустрии управляющих компаний лишь 16% от всех активов приходилось на альтернативные инвестиции. При этом уже на конец прошлого года - 54% от выручки управляющих компаний приходилось именно на эти активы.

Конечно, это более сложные сделки, это и более сложное структурирование, ну а значит, в чем-то и более маржинальные инструменты для той же управляющей компании, которая предлагает это своим клиентам.

Поэтому - да, альтернативные инвестиции. И здесь, ну я думаю, что уже и следующие участники, может быть, меня скорректируют, но мы верили и в коммерческую недвижимость, и где-то в продукты, которые у нас все равно показали себя достаточно хорошо - это арендные потоки. Конечно, сейчас время вносит свои коррективы, есть где-то стрессовые активы, это активы, которые могут быть интересны тем или иным категориям клиентов. Безусловно, развивается активно и структурирование, исходя из интересов крупных клиентов либо крупных семей. Да, эта тема, она есть, она продолжится и, безусловно, останется актуальной.

Вторая история, в которую мы верим, и здесь опять-таки, посмотреть если на статистику, у нас в 1913 году… мне стало интересно, оказывается, на российском рынке в 1893-м на российских биржах торговалось 853 компании, в 1913-м - 4 тыс. 081 акция. Сейчас на Московской бирже - 270, причем мы все с вами знаем, что из 270, дай бог, если 30 - это те, которые торгуются более-менее активно и которые могут использовать в том числе с чистым сердцем мы все как профессиональные участники, для того чтобы так или иначе анализировать данные и предлагать их компании.

То есть недостаток эмитентов - это, конечно, та тема, которая есть сейчас на нашем рынке, и мне кажется, что действительно привлечение более средних компаний к осуществлению заимствований, к выходу в том числе на рынок капитала - это в том числе задача и управляющих компаний. То есть я считаю, что наша тема - это приходить к средним компаниям, объяснять значимость и смысл формирования в том числе использования фондового рынка и где это привлечение внутренних ресурсов для формирования. Пусть это будет называться или импортозамещением, или просто созданием новых интересных предприятий, которые за счет своего роста смогут давать понятный доход, в том числе и для наших клиентов.

Поэтому, повторюсь, да, это рынок заимствований, облигационных заимствований средних компаний российских и в том числе рынок IPO - это тоже две темы, которые нам кажутся актуальными.

С точки зрения иностранных бумаг, ну вот я бы здесь тоже не преувеличивала значимость решения исключительно Центрального банка. Потому что все-таки вот те инфраструктурные риски, с которыми мы все столкнулись, связанные с поломкой моста между НРД и Euroclear, они, конечно, очень существенно отпугнули клиентов, в принципе от темы, связанной с иностранными бумагами. И объемы, и вообще интерес к стратегиям с международными инструментами в нашей компании действительно существенно снизился.

При этом, мне кажется, что все равно международная диверсификация, и в этом я согласна с Алексеем Тимофеевым, который еще в первой сессии говорил о том, что все-таки это и в интересах наших клиентов - продолжать говорить о страновых диверсификациях, о валютных диверсификациях, это в том числе и о снижении рисков именно с точки зрения формирования портфеля клиента.

Поэтому здесь, я думаю, каждый из нас ищет новые возможности, все-таки новые страны. Мы для себя сейчас изучили или стараемся изучить более детально тот же рынок Индии. Он достаточно неординарный и сложный для нашего понимания, тем не менее, там есть неплохие эмитенты, есть контрагенты, которые готовы работать с нами в более плотном режиме. Безусловно, мы все, так или иначе, сталкиваемся с изучением и арабского мира, смотрим на то, что происходит там с облигационными рынками. Поэтому вот такое формирование, наверное, новое аналитическое поддержки для вот таких ранее неизведанных нами рынков, в том числе и стратегий управляющих компаний, это, наверное, тоже та тема, которая будет характерна для текущего и 2023 года.

Ну и в целом, в завершение, наверное, мне хотелось бы сказать, что если мы сами не будем писать историю, ее напишет, чего доброго, кто-нибудь за нас. Поэтому основная задача, которая, мне кажется, всегда была характерна для управляющих компаний, ну такой проактивный подход: выход к клиентам и, несмотря ни на что, предложение все-таки продуктов, которые актуальны в текущий момент времени. Ну, и конечно, вот такое вовлеченное, очень вовлеченное отношение к обоснованию вообще того, насколько значим и важен в целом и фондовый рынок в России, и индустрия управления активами в частности. Спасибо.

Илья Ванин: Ирина, спасибо большое. Небольшой дополнительный вопрос, если можно, буквально несколько слов в продолжение той темы, которая затрагивалась и на панели брокерской, - про наших клиентов все-таки тоже сказать. Понятно, что клиент у нас немножко свой, и взаимоотношения во многом завязаны именно на доверии, то есть мы доверительным управлением занимаемся. Мы знаем относительно сухую статистику, что после двух месяцев оттоков из розничных фондов четыре месяца были, ну по крайней мере, не оттоки, а небольшие даже притоки. Но это статистика. Вот несколько слов все-таки о том, как это выглядит изнутри. Не теряют ли доверие к нам клиенты? Мне кажется, это важно.

Ирина Кривошеева: Мне кажется, что этот кризис, он удивительный. Я не уверена, что клиенты теряют доверие к отдельно взятым участникам, потому что если они видят активную коммуникацию, прозрачность, то я думаю, что по многим участникам рынка, с кем мы общаемся, по нашей компании мы видим, что клиенты реагируют очень адекватно.

Но при этом, конечно, мы должны тоже правде в глаза смотреть, те риски, которые реализовались для клиентов, в том числе инфраструктурные риски, связанные с той же системой депозитарного хранения, они абсолютно не были вообще в периметре обсуждения. Мы все всегда говорили о кредитных рисках, о рыночных рисках, предупреждали. Но вот такая мегазначимость операционных рисков, когда у клиентов заморожены бумаги, когда там или здесь подвисают платежи, когда есть невозврат долларовых платежей, когда ты не можешь найти, куда деньги ушли и где они пришли, - конечно, вот это все, оно касается, наверное, в целом того, что клиенты задумываются над темой привлекательности инструментов именно ценных бумаг, инструментов фондового рынка, это тоже правда жизни. Поэтому, конечно, многие сейчас опять голосуют в пользу метров, в пользу более понятных объектов вложения, то есть опять есть тот или иной спрос, мы видим, что, может быть, даже не только в нашей стране, но и в зарубежную недвижимость. Это, конечно, прежде всего касается состоятельных клиентов. У них в целом сейчас локально такое удивление, связанное с происходящим. Поэтому в целом, конечно, притоки, они естественным образом сейчас сокращаются.

Что касается розничных клиентов, они тоже реагировали достаточно адекватно, в целом то, что статистика по индустрии показывает, что не было каких-то вот совсем эмоциональных, истеричных оттоков, например, два месяца назад или три месяца назад. Действительно, на каких-то новых уровнях клиенты готовы слышать аргументы и даже входят.

Для меня было в чем-то даже неожиданностью, что оналайн-каналы продаж при том, что мы полностью сократили маркетинговый бюджет наш, в прошлом месяце, в июле, у нас было порядка 10 тыс. клиентов, которые самостоятельно покупали паевые инвестиционные фонды, в августе тоже их было порядка 8 тыс. С учетом сезонности это совершенно адекватный показатель. И меня где-то это даже саму удивляло, потому что мне самой было интересно, даже я прослушивала колл-центры, потому что мне казалось, ну кто вот эти люди, 10 тысяч, которые просто сами, без рекламы, но, тем не менее, пришли в инструменты, в паевые инвестиционные фонды. Безусловно, там прежде всего фавориты, конечно, российские облигации, это тоже правда, но и российские акции тоже пользовались таким постоянным спросом.

Поэтому в целом хорошо, наверное, и я здесь поддержу точку зрения, что все-таки доверие к отдельно взятым участникам рынка, оно сохраняется. Доверие и понимание вообще того, что такое инструменты, и в том числе в чем преимущество паевых инвестиционных фондов, оно тоже есть у клиентов, оно сохраняется. И это все-таки формирует какой-то относительно устойчивый спрос. Но, тем не менее, конечно, все вместе инфраструктурно происходящее не может не вызывать у клиентов вопросов.

Илья Ванин: Ирина, спасибо, будем, значит, дорожить. Приятно слышать, что такое доверие есть, им надо дорожить.

Следующим немножко для контраста, может быть, одна из старейших компаний была, я бы попросил Владимира Крекотеня немножко на контрасте как человека, который сейчас развивает бизнес по коллективным инвестициям более новый, прокомментировать ситуацию со своей стороны. Так же вы смотрите на это, как несколько лет назад, начиная этот путь, не потеряли ли оптимизма в развитии? И также попросил бы пару слов сказать представителя компании с большой долей средств институциональных инвесторов, оценить, насколько их средства важны и перспективны для поддержки нашего рынка.

Владимир, прошу вас.

Владимир Крекотень: Илья, спасибо большое. Добрый всем день!

Ну, наверное, я начну с фокусировки нашего внимания на том, что сегодня Сергей Анатольевич сказал в первой части выступления, что на самом деле есть сбережения, а есть инвестиции. И мне кажется, что очень важно нам определять вот этот водораздел, что сбережение - это высокая степень прогнозируемости результатов, соответственно, и низкие риски, а инвестиции - это ты вкладываешь сегодня для того, чтобы в будущем иметь какую-то доходность. И ты должен иметь возможность осознанно покупать риск.

В этом смысле роль институциональных инвесторов или роль управляющих компаний сейчас, на мой взгляд, только возрастает по той простой причине, что часть информации стала закрыта, часть каких-то проблем, которые вскрылись, - и депозитарные, и кастодиальные, и прочие проблемы, они могут решаться только сообща и только достаточно компетентно. То есть отдельно взятый инвестор такие проблемы решить, скорее всего не сможет. Поэтому, конечно, роль растет.

Что касается объема средств и страховых компаний, и пенсионных фондов, и инвестиционных компаний, которые приходят на рынок сейчас. Что мы с вами наблюдаем? Вот сейчас в обороте, соответственно, на фондовом рынке 70% составляют «физики». Это хорошо, мы давно этого хотели. Но, к сожалению, это произошло не только за счет того, что физические лица пришли массово на рынок и принесли свои деньги, но еще и за счет того, что международные инвесторы из недружественных стран, будем так говорить, ушли с рынка. И у нас появился, в общем-то, хороший сегмент, хороший вакуум, который можно и нужно замещать российским институциональным инвестором. Но риск-политики, соответственно, многих компаний финансовые политики и учетные политики многих компаний не позволяют инвестировать средства с горизонтом 5-10-15 лет. А у тебя всегда есть годовой бюджет, у тебя всегда есть годовые планы, которые ты должен выполнять. А на годовом горизонте, как мы с вами видим (2020 г., 2022 г.), ты не можешь инвестировать точно так же, по той же инвестдекларации, по которой ты бы это делал на 10-летнем горизонте.

Поэтому, конечно, институциональный инвестор может менять свой горизонт, но для этого должны произойти определенные изменения и в регулировании, и в отношении, собственно, к этим деньгам. То есть мы все-таки должны понять, что это инвестиции, а не сбережения. Нет, сбережения тоже должны быть. Но это другой класс, я про него сейчас не говорю.

Ирина классную очень статистику сегодня рассказала про то, что было в 1893 году и в 1913-м. И вот очень хочется, чтобы на наш рынок, кроме институциональных инвесторов, пришли те, кому сейчас деньги нужны. У страны достаточно серьезная задача - решить вопросы импортозамещения, решить вопросы развития определенных отраслей, определенных предприятий.

Я посмотрел, в каком соотношении в тех или иных стратегических отраслях, скажем так, работают крупные компании и мелкий и средний бизнес: от 25 до 30% - это доля малого и среднего бизнеса в стратегических отраслях. И это, наверное, мало. Причем чем более капиталоемкая отрасль, чем более капиталоемкое производство, тем, соответственно, эта доля снижается. Но при этом крупные компании, как правило, достаточно долго переобуваются, меняют свою стратегию. Чем ты крупнее, тем тебе сложнее разворачивать этот большой корабль. Поэтому нам нужны, соответственно, стимулы для прихода на рынок заимствований и для прихода на рынок IPO, соответственно, долевого привлечения капитала, малого и среднего бизнеса.

На конец июня 2022 года у нас было 9,8 млн субъектов малого и среднего предпринимательства в стране, и пока лишь малая часть из них пришла на инвестиционный рынок за тем, чтобы привлекать деньги. В облигациях - меньше 10 млрд рублей привлекать, им много не надо, а меньше 10 индустрии невыгодно. Поэтому нужны новые инструменты.

Что тут еще важно сказать. Я считаю, что для рынка коллективных инвестиций сейчас очень хорошее время для того, что мы на первой панели обсуждали, - соинвестирования или партнерского инвестирования и т.д. Это то, в чем мы как класс профессиональных участников рынка ценных бумаг можем дать российскому рынку добавленную стоимость, потому что мы можем по-другому селектировать венчурные проекты, мы можем по-другому управлять рисками этих проектов и т.д. И это очень важно.

Раньше все молодые компании, в том числе российские, куда ехали за венчурным инвестированием? В Силиконовую долину. 2,4 млрд долларов был объем венчурных привлечений в России за 2021 год, и в США - 330 млрд долларов. Это катастрофический разрыв.

Теперь нашим ехать туда не надо, по разным причинам. Но у нас нет рынка с вами. Я посмотрел тоже интересную статистику: на каких стадиях в России инвестируют в те или иные проекты. Вот как вы думаете, в России на ранней стадии много проектов инвестируется по объему средств? Предположите, сколько в процентах объем инвестиций на ранних стадиях? До 10? 10-20? В общем, в России - 4%. То есть на ранней стадии российские малые и средние компании никому в России не нужны. Мировая статистика - 63%. То есть весь мир инвестирует на ранней стадии, а Россия инвестирует на поздней, когда вся доходность уже получена максимально и т.д.

Вот мы сегодня тоже затрагивали тему с утра, что вся индустрия работает для того, чтобы инвестору давать доходность, чтобы инвестор долгосрочно зарабатывал, а не только индустрия на нем зарабатывала. Так чтобы он зарабатывал, надо уметь управлять риском и надо научиться принимать риск на более ранних стадиях. И здесь индустрия коллективных инвестиций как нельзя кстати, и мы можем это все организовать.

Следующий момент. Это, конечно, хорошо, на ранней стадии мы можем проинвестировать, создать венчурные фонды и т.д. А куда выходить? Рынка IPO нет сейчас российского. Поэтому очень бы хотелось, чтобы на Питерской бирже, на Московской бирже, соответственно, появились площадки, на которых те самые венчурные фонды, которые взяли риск свой и риск инвесторов частных на ранней стадии, могли бы эти проекты продать большему количеству инвесторов. Это крайне важно. Причем, наверное, крайне важно совместить это с налоговыми стимулами или со стимулами на долгосрочный прирост капитала, соответственно.

И вот сегодня еще также затрагивался вопрос про соинвестирование, краудфандинг, краудинвестинг. Очень хорошая тема. Но есть просто жутчайший арбитраж между профессиональными участниками рынка ценных бумаг и, собственно, нелицензируемыми компаниями. Можно сделать сейчас платформу для привлечения средств населения в формате краудфандинга и заниматься этим. А, например, управляющая компания, которая делает фонды, не может это сделать. Поэтому это, конечно, надо уравнять в правах: либо тех дотянуть по регулированию до нас, либо нам разрешить делать тоже такие вещи.

Что еще хотелось отметить, наверное, как вызов и возможности для рынка коллективных инвестиций. Вот мы с вами говорим постоянно, что рынок вообще инвестиционный российский, количество частных инвесторов очень сильно выросло. Да, действительно, 26 млн инвесторов в брокерских счетах, а суммарно все продуктовые направления, все продуктовые линейки - 31 млн человек. Смотрите, еще чуть-чуть, и это будет практически все платежеспособное население России, у которого есть что инвестировать, а не только то, что сберегать (я опять-таки разделяю эти понятия).

31 млн - это много. Но в основном это брокерские счета. Люди получили свой первый опыт - у кого-то негативный, у кого-то позитивный, они должны как-то это отрефлексировать, и они сейчас захотят переходить из компании в компанию, скорее всего. Нам нужно создать централизованный механизм, для того чтобы обмен информацией между профучастниками по ценным бумагам, по подтверждению стоимости приобретения этих ценных бумаг был как-то технологически централизован, не только с точки зрения рекомендаций НАУФОР по тому, как это делать, но еще и с точки зрения технологической обвязки.

Я тоже инвестор, на сегодняшний день мои активы часть заблокирована, часть была распределена по разным компаниям, потому что так случилось. Соответственно, чтобы это все собрать воедино и просто хотя бы иметь возможность это контролировать, мне нужно потратить очень много времени, нужно вручную многие процессы пройти.

Поэтому если бы у индустрии коллективных инвестиций, например, появился технологический инструмент, как эти активы можно собирать в одном месте, то тогда воля клиента контролировать это все и управлять этим более прозрачно была бы более легко исполнима. Сейчас некоторые профучастники даже не успевают обрабатывать документы по подтверждению стоимости заводимых активов, потому что это невозможно, это приходится делать вручную, нет стандарта обработки информации.

Ну и последнее, наверное, что хотел сказать. В кулуарах мы это много раз обсуждали, - ну как бы нельзя трогать ИИС 1-го типа. Я не знаю, как еще и откуда это говорить. Дело в том, что я участвовал, так же как и НАУФОР, в создании продукта, и в 2015 году мы одни из первых запустили его на рынке. И я прекрасно понимаю, почему и как этот инструмент работает. И я могу сказать, что у меня была возможность последить за винтажами клиентскими на протяжении практически шести лет, и я видел, как себя ведут эти клиенты. Реальный отток из ИИС 1-го типа очень низкий, в основном люди покупали этот продукт и ежегодно довносили средства, кто-то ежеквартально, кто-то ежегодно. И в целом это действительно продукт, который формирует у клиента долгосрочную привычку инвестировать, чего мы и хотели добиться.

Поэтому если мы этот продукт сейчас из линейки уберем, будет достаточно сложно второй раз произвести первое впечатление на нашего с вами клиента. Поэтому, да, стимулы и ИИС-3 надо добавлять, но при этом надо придумать, каким образом оставить ИИС. Сергей Анатольевич сегодня сказал про множественность ИИСов. Может быть, это тоже выход.

В целом я считаю, что отрасль сможет справиться с этим вызовом, который сейчас перед нами стоит, перед нами как клиентами, перед нами как профучастниками, мы все сможем выстоять, но главное, находиться в осознанности и находиться в здравом расположении духа, чего всем, собственно, и желаю. Спасибо.

Илья Ванин: Владимир, спасибо. Я бы со своей стороны выделил, вот мысль мне кажется действительно перспективной о том, чтобы брать чуть больше риска за счет более раннего финансирования бизнесов, и роль управляющих компаний здесь как некого мостика между бизнесом и инвесторами. Это интересная мысль. Я думаю, Валерий Михайлович в конце прокомментирует со своей стороны эту идею. Я думаю, что здесь есть над чем подумать.

Дальше я хотел бы передать слово Ольге Суминой как представителю компании с иностранным участием. Это несколько, наверное, отдельные накладывает возможности и отдельные сложности для бизнеса.

Ольга, прошу тебя оценить со своей стороны, с чем мы столкнулись, и также выделить немножко вопросы контрсанкционных требований к нашему рынку, и тоже высказаться по поводу иностранных ценных бумаг, потому что это вопрос действительно актуальный. Сейчас нам нужно какое-то общее мнение по этому поводу индустрии сформировать. Ольга, прошу тебя.

Ольга Сумина: Илья, спасибо большое. Перечень вопросов действительно интересный и актуальный, постараюсь охватить все.

Но вначале хотелось бы также продолжить озвучивание позитивных тенденций последнего времени, ну опять же, если это можно так назвать, но, тем не менее, они есть. И вот что хочется отметить. На самом деле мы за последние годы закалились колоссально. То есть мы, если бы столкнулись с текущей ситуацией ранее, возможно, были бы более глобальные последствия.

Что мы за это время успели сделать? Мы основное, что смогли, это научились слышать клиента. Настроили коммуникацию с клиентом, настроили онлайн-каналы, все приняли тактику профилирования инвесторов, сбор портфеля. Это потребовало от нас пересмотра наших CRM-систем и т.д. То есть коммуникация налажена, поддержка клиентов в текущей ситуации, естественно, тоже сыграла свою роль и позитивно отразилась на том, что мы сейчас не видим каких-то драматических оттоков и т.д.

Опять же уже озвучивали, когда мы говорим про объем инвестиций сейчас, то вопрос, который остается открытым - это качество оценки. Вот оценка все-таки сейчас действительно уже требует коррекции, потому что текущие правила, по которым мы жили: брать отчет оценщика, который позволяет евробонды в 10% оценить максимум, действительно они дают искаженные цифры об индустрии. Ну, об этом сегодня уже говорили, я думаю, что здесь с помощью НАУФОР также мы пересмотрим подходы.

Ну вот опять же позитив в том, что мы действительно все правильно делали в последнее время.

Что касается валютного регулирования, с которым мы столкнулись. Это действительно новая сущность, которую мы обязаны были в максимально короткие сроки имплементировать в наши бизнес-процессы, отразить в наших продуктовых линейках. Естественно, мы с этим справились, и основная задача, как, Илья, ты их называешь, контрсанкций, она выполнена. То есть контроль за движением капитала, естественно, все мы видим, состоялся, и сейчас уже ждем послаблений от регулятора.

И что мы здесь хотели бы отметить? Это сущность паевых инвестиционных фондов в разрезе такого быстрого внедрения нормативки. Каждый раз, когда мы получали новый указ, мы сразу же думали - относится или нет он к фондам. В фонде у нас общедолевая собственность, есть и резиденты, и нерезиденты. И мы уже четко видим разное регулирование как резидентов, так и нерезидентов, при этом в фондах у нас, получается, страдают как раз таки резиденты. Уже упоминали сегодня 520-й указ. Опять же при первом прочтении не все сразу поняли, что общедолевая собственность когда у нас нерезидент в фонде владеет частью этого обособленного имущественного комплекса -это достаточно косвенное владение, и при каких-то релевантных обсуждениях ранее мы порой принимали точку зрения, что все-таки та или иная регуляция к фондам не относится.

Вот 520-й указ, который абсолютно логичен и понятен, то есть нерезидентам нельзя совершать сделки с компаниями стратегического сектора, стратегическими предприятиями, при этом таких предприятий и компаний 72. В целом есть фонды, которые состоят только из этих компаний, и в фондах есть резиденты и нерезиденты. А выйти сейчас не может никто, то есть это та же самая блокировка. Поэтому здесь, конечно, учитывая, что у нас есть практика, когда текущие указы получали послабление через разрешение правкомиссий, когда мы доносили качественные аргументы регулятору и они нас поддерживали. А вот здесь еще раз очень просим обратить внимание на создающуюся ситуацию, и, учитывая, что нерезиденты сейчас выходят на счета типа «С», можем оказаться в ситуации, когда у нас останется тысяча резидентов и два нереза, и вот, собственно, сделать мы ничего не сможем. Та же самая блокировка, но с другой стороны.

Здесь уже опять же говорили про какие-то проценты возможные, но все-таки, может быть, какую-то дополнительную статистику мы предоставим, потому что ситуация действительно серьезная.

Это касательно валютного регулирования. То есть в целом основная задача выполнена, есть отдельные вопросы, над которыми стоит поработать. И в целом в фондах у нас сейчас уже назревает, наверное, вопрос: либо вообще нерезидентов выводить, потому что то же самое мы столкнемся со «стаканами». Пока вопрос не поднимался, но, тем не менее, «стакан» для нерезидентов, если в фонде и те, и те - ну что нам делать? Пока ответа тоже нет. Если над ними не работать и как-то императивно их не решить, то они, собственно, и не появятся.

Касательно иностранных ценных бумаг. Максимально скорректировался объем благодаря опять же тем послаблениям, которые мы получили через разрешение правкомиссий, когда нам разрешили нерезам продавать иностранные ценные бумаги, естественно, все клиенты нашего брокера воспользовались данной возможностью и продолжают ею пользоваться.

Естественно, управляющие, которые являются не просто инфраструктурой, а принимают решения за клиента, скорректировали все свои продуктовые предложения, и специально иностранные бумаги сейчас, я думаю, не предлагает никто, учитывая все риски и практику, которую мы уже наработали. При этом спрос клиентов есть, он правда есть. И императивный запрет… Ну, мы, конечно, готовы дальше смотреть на ограничения, которые, возможно, процентная доля иностранных бумаг, все что угодно… Но вот опять же императивный запрет, самое главное, чтобы он не подтолкнул к поиску альтернативных вариантов приобретения, когда они могут инвестору нанести еще больший ущерб, чем нежели мы со своей фидуциарной ответственностью, с риск-профилированием, и не только фидуциарной, а всеми возможностями ответственностями за клиента что-то решаем. Поэтому здесь, конечно, тоже очень аккуратно нужно подходить.

И при этом повторюсь, что все управляющие компании сегодня объем иностранных бумаг был озвучен, он резко скорректировался. Ну нет инструментов иных. Кто-то не готов инвестировать только в российский рынок. К сожалению, такое есть. Да, возможно, это правильно, возможно, неправильно. Но опять же пример с 520-м показал, что в российских активах тоже можно оказаться заблокированным. Значит, надо каждую проблему решать как-то комфортно. Учитывая нашу уже пресловутую адаптивность, я верю, что у нас все получится.

Илья, что-то забыла?

Илья Ванин: Нет, Оля, по-моему, все прекрасно. Спасибо тебе.

Я для себя просто делаю вывод, и это приятно слышать, что компании - представители нашей отрасли не просто сидят, наблюдают и ждут, что что-то может случиться, а именно готовы и способны оценить те риски, которые с иностранными бумагами связаны, и это находит отражение в действиях управляющих компаний, и это здорово.

Хотел бы следующим предоставить слово Алексею Третьякову. Алексей, компания ваша не такая розничная, но, тем не менее, значительное число клиентов, может быть, даже чуть выше среднего находящихся в рынке клиентов, и более того, я знаю, что вы уже тоже идете по пути пересмотра инвестиционных стратегий, сменили направление деятельности с иностранных на отечественные бумаги.

Алексей, попрошу тебя немножко про это рассказать. Как ты оцениваешь сложившуюся ситуацию, куда смотрите вы, как видите для себя и для отрасли перспективы? Было бы интересно. Алексей, прошу тебя.

Алексей Третьяков: Спасибо, Илья. Да, действительно, год был, наверное, максимальных изменений. И хотя говорить, наверное, о том, что наш фондовый рынок развивается, это отчасти ирония, но отчасти это действительно важный год для качественного развития. Потому что негативный опыт, он тоже имеет ценность и чаще всего он и приводит к каким-то качественным скачкам.

Много у нас, мне кажется, и регулятор, и отчасти участники рынка говорят о том, что все хорошо, когда клиент зарабатывает, и плохо, когда клиент теряет деньги. Но, мне кажется, вот как раз правильное понимание финансовой грамотности - это когда управление относительно каких-то бенчмарков. Вот как, например Говард Маркс, один из гуру американских, основатель Oaktree Capital. говорил, что самое главное для долгосрочного инвестора - это терять меньше, чем индекс, во время каких-то циклических спадов.

Если мы говорим о том, что нам нужно развивать долгосрочное инвестирование, пенсионные накопления… Но невозможно избежать фондовому рынку спада, если это горизонт 10-20-30 лет. Наверняка на таком горизонте будет много спадов, не один спад. Поэтому, мне кажется, вот сейчас как раз очень востребована экспертиза доверительных управляющих в том, что доверительный управляющий может очень много помочь инвестору в сохранении сбережений вот в такой год, как мы переживаем. Это даже Ольга Шишлянникова из Центрального банка, мне кажется, прекрасно подтвердила, когда она сказала, что средняя статистика, что доверительные управляющие показали минус 11% с начала года, а не управляемые, просто индивидуальные брокерские счета - минус 22%. Это означает, что доверительный управляющий в среднем помог клиенту сохранить 11% сбережений. Но ведь в хорошие годы очень сложно опередить индекс на 11%.

Мне кажется, в этом году как раз нужно всячески поддерживать, оберегать отрасль коллективных сбережений и инвестиций, и помогать всем, и регулятору в том числе, и также развивать финансовую грамотность, что мы делаем, общаясь с клиентами через все каналы как прямых коммуникаций, так вот мы в этом году активно развиваем телеграм-каналы.

Что мы делаем в этой ситуации, вот что, мне кажется, действительно работает? Понятно, что ни у кого нет хрустального шара и никто не может предсказать, что будет в следующем году: попадут ракеты в какой-нибудь металлургический завод или еще что-то. Мы не знаем, фондовый рынок ММВБ вырастет или упадет еще на 30%.

Но, во-первых, любой доверительный управляющий - это все-таки отключение от эмоций, это максимальное избежание эмоциональных сбросов ценных бумаг или, наоборот, покупки, что часто делают «физики».

Второе - очень много в этом году юридических таких вопросов надо было решать. Участие в реструктуризации. Вот сейчас мы ведем речь о реструктуризации российских еврооблигаций и выпуске каких-то замещающих облигаций. Это сложная работа, требующая и времени, и большой юридической экспертизы. Это выбор инфраструктуры, когда нужно, возможно, поменять банк, поменять брокера, поменять депозитарий. Это тоже вопросы, в которых сложно разбираться индивидуальным инвесторам. И, наконец, это просто ежедневная, постоянная работа, когда, вот взять яркий самый пример - валютные фьючерсы. На мой взгляд, это очень полезный инструмент, когда валютные расчетные фьючерсы позволяют инвесторам сохранить инвестиции в валютные активы, но при этом снизить риски санкций против банков или то, что сейчас обсуждается, санкций против НКЦ. Но валютные фьючерсы, естественно, они требуют высокой квалификации и просто вот ежедневного контроля, когда нужно быть готовым в течение нескольких часов дослать вариационную маржу или скорректировать позиции.

Вот это всё мы делаем, доносим до клиентов, чем мы занимаемся, почему мы считаем, что мы приносим пользу клиентам даже в условиях, когда наши фонды показывают минус в какие-то периоды. И вот на нашем примере мы видим, что это сработало. Мы сейчас имеем ежедневный приток клиентов, и в целом по году уже весенние оттоки средств у нас компенсировались летними и осенними притоками. Поэтому жизнь продолжается, и я думаю, что давайте действительно находить какие-то зеленые ростки и помогать друг другу.

По зарубежным активам, пару минут дашь еще добавить?

Илья Ванин: Да, Алексей, если несколько слов по зарубежным готов сказать, то буду рад.

Алексей Третьяков: Да, не повторяясь к тому, что утром уже прозвучало, я бы хотел обратить внимание, особенно регулятора и НРД. Вот почему мы так надеемся на то, что 7 января что-то случится, что западные депозитарии нам пойдут навстречу, и сейчас кидаем какие-то вот такие, мне кажется, усилия, которые опять могут оказаться тщетными.

Мне кажется, самое важное даже не разморозка зарубежных активов, а возобновление обслуживания этих активов. То есть я имею в виду, что сейчас мы не получаем дивиденды по американским акциям, не получаем купонные платежи по американским и другим зарубежным облигациям. При этом у нас ситуация такая странная, что, с одной стороны, Euroclear, вот накапливается его долг перед НРД, и в конечном счете перед всеми российскими инвесторами, но у НРД тоже накапливается долг перед иностранными инвесторами, потому что Россия тоже не платит купоны по ОФЗ и не платит дивиденды. Например, вот сейчас придут большие дивиденды по «Газпрому», они останутся заблокированы внутри России. Почему не сделать неттинг и просто, не обращаясь и не прося никакой подачки у западных регуляторов и депозитариев, просто сделать неттинг и выплатить вот эти пропущенные купоны и дивиденды и погашения плановые, которые уже прошли по зарубежным облигациям, из средств, которые уже есть у НРД?

Вот я думаю, если бы удалось этот решить вопрос, то для большинства, по крайней мере, наших клиентов нет вот такой прямо горячей нужды куда-то переводить бумаги, продавать их. Потому что все равно, а что купить вместо надежной какой-нибудь зарубежной облигации? Поэтому просто понимание, что возобновляются купоны или дивиденды по акциям, мне кажется, сняло бы очень сильно напряженность, и, может быть, и стало бы вообще окончательным решением этой проблемы. Спасибо.

Ирина Кривошеева: Алексей, ты знаешь, у всех управляющих компаний, наверное, и у всех компаний на российском рынке разные ситуации по заблокированным активам. Но мне просто кажется, что стоит иметь в виду, что у нас все-таки неравные объемы замороженных средств. Вот то, что мы проводили, наши аналитики анализ, я не знаю, может, Алексей меня скорректирует, то, что заморожено у нерезидентов и то, что заморожено наших денег. То есть вот там так просто не получится занеттинговать.

Вторая тема. Ну, я не знаю, конечно, я понимаю, что право собственности это уже какая-то такая история, но все-таки, наверное, ее стоит учитывать. Потому что просто так взять и все помешать, - ну, наверное, это какая-то тема есть.

И третья тема. Все-таки не стоит забывать, что есть инвесторы, у которых еврооблигации иностранных эмитентов, и вот там ситуация все-таки сложнее, чем то, что ты говоришь по акциям, и уж тем более сложнее, чем то, что касается еврооблигаций российских эмитентов, и это тоже очень большой объем. Просто вот почему-то все, обсуждая вот эту заморозку, как-то вот эту часть - еврооблигации иностранных эмитентов - как-то она выпадает, все начинают говорить про дивиденды и про российские еврооблигации, которые будут, безусловно, замещены.

Поэтому нет, нам кажется, все-таки мы полностью поддерживаем работу и в рамках пула НРД, и если будет необходимо, индивидуальной работы с юристами, просто эта тема, она, конечно, очень актуальна.

Илья Ванин: Спасибо, Алексей и Ирина.

Мне кажется, что немножко в эту сторону Эльвира Сахипзадовна Набиуллина говорила, председатель Банка России, по возможности обмена. Я думаю, что и справедливо, безусловно, то, что Ирина сказала, и про право собственности и т.д. Я думаю, что, наверное, как-то это будет обсуждаться и продумываться, безусловно, с учетом вот этих юридических тонкостей и, может быть, даже в чем-то и имиджевых последствий и т.д. Ну, мысли такие тут озвучивались, ну примерно в эту сторону, по крайней мере. Спасибо еще раз.

И я бы еще один момент небольшой выделил, который Алексей сказал. Может быть, отдав пас, так скажем, в сторону «круглого стола», где можно было бы этот вопрос чуть подробнее обсудить, вот опыт использования телеграм-канала для привлечения новых инвесторов. Этот опыт, наверное, положительный. Но мы знаем, что коллеги из Департамента противодействия недобросовестным практикам тоже внимательно следят за ситуацией с телеграм-каналами. И вот было бы неплохо, если бы Валерий Владимирович на «круглом столе» тоже уделил бы этому внимание, и можно было бы обсудить, как отделить добросовестный опыт от недобросовестного, помочь добросовестным развиваться и недобросовестным как-то не мешать им это делать. Спасибо.

Следующее я хотел бы предоставить слово Екатерине Черных.

Екатерина, закрытые фонды - это основной сегмент, как ни странно, рынка коллективных инвестиций.

Екатерина Черных: Очень даже не странно.

Илья Ванин: Ну просто мы, бывает, чаще говорим про розницу. Но, тем не менее, основной все-таки объем - это закрытие фонды. Есть мнение, что текущие обстоятельства в меньшей степени коснулись закрытых фондов и рынка недвижимости как такового. Так ли это? Может быть, закрытые фонды и фонды недвижимости это как раз тоже один из тех продуктов, которые мы могли бы в текущих условиях излишней волатильности фондового рынка предложить инвесторам? Вот, Екатерина, попрошу вас оценить состояние и направления, которые могли бы быть выбраны для развития этой отрасли.

Екатерина Черных: Спасибо большое. Я, честно говоря, хотела начать с другого. Первая яркая сессия дала нам много пищи для дискуссий. С одной стороны, мы много раз услышали слово «недвижимость», в том числе из уст Центрального банка на конференции фондового рынка. Ура, первый раз за 30 лет развития этого рынка актив признан, приятно слышать. А с другой стороны, хотелось бы подсветить ряд моментов…

Илья Ванин: Екатерина, перебью на секундочку. Если я не ошибаюсь, мы даже услышали впервые слово «биржевые фонды недвижимости».

Екатерина Черных: Ты знаешь, подожди, именно про это я сейчас и поговорю. И хотелось бы, прежде чем говорить о форме и о регулировании, которое хотят нам предложить, я бы по сути поговорила. Давайте поговорим о рентной доходности жилья, которую так активно пытаются реализовать. У нас есть пример системного рентного жилья, в которое государство инвестировало деньги. Фонд «ДОМ.РФ», ЗПИФ купил приличные квартиры в нормальных местах в Москве, рядом с метро, создана качественная управляющая компания, которая оказывает сервис, все замечательно, доходность рентная фонда 3-4% годовых в рублях.

Ну, если честно, я не могу средства инвесторов под такие ставки привлечь, на депозитах больше дают. Но надо сказать, что это не то, что такой рынок, ну так плохо делается. На западных рынках тоже доходность рентного жилья в хорошие времена была 4-5%, в Европе последние два года 1-2% годовых. Но там достаточно капитала на такие истории, а у нас просто нет такого капитала, у нас другой уровень инфляции, мы к этим доходностям, в принципе, не готовы.

Теперь про срочность аренды, это тоже важный момент. Да, практика рынка в нашей стране, ну, кстати, не только в нашей стране, что контракты заключаются на год. В Швеции государственное жилье действительно заключается на 25-30-50 лет. В Америке это 3-5 лет арендные контракты, но пересматриваются ставки аренды один год. Но если ты имеешь право пересмотреть ставку аренды каждый год, значит, у тебя годовой контракт.

Вот почему все переживают за срочность арендных контрактов, и никто не задает вопрос, что 90% депозитов в нашей банковской системе меньше 1 года срок. Никто не задает вопрос - а почему так происходит? Если банки не могут спрогнозировать и предложить хорошую ставку на 10-15 лет, а клиенты не готовы на этот срок размещаться, а почему человек может снять жилье, он не знает, у него будет через год работа или не будет. Почему как-то мы ожидаем от участников именно этого рынка принятия долгосрочных решений в состоянии постоянной турбулентности и неопределенности?? Может быть, другое порегулируем?

Если честно, БПИФы на жилье - плохая инициатива, извините меня за мою прямолинейность, потому что, честно говоря, сильно смущает. Я вижу это так как профессиональный участник рынка. Значит, тестирование для ЗПИФов отменять не хотим, снижать порог инвестиций для ЗПИФов не хотим (100 тыс. рублей), а квадратные метры девелоперам надо помочь продать, потому что продажи-то встали. Значит, давайте закинем в БПИФы под эгидой, что мы делаем ликвидные инвестиции в недвижимость. ЗПИФы не ликвидные, а БПИФы у нас с вами ликвидные. И давайте по тысяче рублей неквалифицированным инвесторам наваяем, так сказать, непроданных квадратных метров, потому что они излишне построены, чтобы девелоперы продолжали маржу получать.

Цены на жилье, вообще цены на недвижимость всегда в любой экономике зависят от сочетания двух параметров - доходы экономики, доходы предприятий, доходы населения и плотность населения и предприятий на квадратный метр площади. Вот и всё. И если у вас доходы населения падают глобально и долгосрочно, ну с какого перепуга у вас будут расти цены на жилье? И почему у вас вообще такой объем жилья коммерческого? Правильно, спасибо большое, Ольга, не надо новую квартиру, поживем в старой. Ну потому что денег на нее нет.

Конечно, хочется поддержать строительный комплекс, но вот почему за счет неквалифицированных инвесторов? Вот почему по иностранным ценным бумагам нельзя, а вот здесь, значит, пожалуйста, можно? Ну, как-то странно с точки зрения защиты прав потребителей. Извините, не сдержалась, больное.

Рынок ЗПИФов на самом деле чувствует себя прекрасно, фонды розничной недвижимости тоже растут, у нас рекордный приток клиентов, мы видим это все три квартала. Но, конечно, фонды недвижимости это маленькая доля нашего рынка, потому что примерно 900 млрд капитализации из 6 трлн, то есть меньше триллиона у нас в ЗПИФах недвижимости, а все остальное это, конечно, владение, это структурирование владения. И понятно, что особенно в текущий период, когда очень много проблем структурных появилось, формируются ЗПИФы для того, чтобы сохранить капитал, сохранить собственность, организовать какой-то понятный процесс передачи капитала, если есть такая возможность.

И в целом, ну я не устаю говорить от конференции к конференции, что чем хуже на рынке, тем шире и больше будет расти рынок ЗПИФов, потому что у нас есть две тенденции: первая - нужна нормальная структура владения в сложной ситуации, которая защищает владельца активов от всевозможных потрясений. А во-вторых, у нас, конечно, будет замещаться, как и во всем мире, частный инвестор коллективным, и у нас будут появляться не только фонды с недвижимостью, но и фонды прямых инвестиций - с компаниями, с предприятиями. И это отличается от открытых фондов, потому что в открытых фондах покупается миноритарная доля, вы начинаете дискутировать о защите прав миноритарного инвестора в акционерных обществах. А в фонды прямых инвестиций мы покупаем всегда мажоритарную долю и фактически как бы контролируем это корпоративное управление, распределение дивидендов, ориентированность на доходы. И вот в этой части, на мой взгляд, закрытые паевые инвестиционные фонды тоже такой ждет большой потенциал работы и в следующем году, и через год вот с теми предприятиями, заводами, которым надо сменить владельцев в какой-то нормальной, законной манере. Я закончила.

Илья Ванин: Спасибо, очень оптимистичное и приятное выступление.

И, наверное, логичным с моей стороны будет после того, как мы послушали мнение рынка по актуальным вопросам, передать слово Валерию Михайловичу Красинскому, представителю регулирования Банка России.

Валера, попрошу тебя дать свою оценку и, конечно, прокомментировать то, что мы услышали от предыдущих выступающих. И потом у меня будет еще два дополнительных вопроса.

Валерий Красинский: Добрый день, коллеги! Спасибо, Илья. Я, постараюсь развить те мысли, которые коллеги из управляющих компаний высказывали.

Начать хотел бы с того, что та статистика по рынку, которую мы видим, она подтверждает те наблюдения, которые в отдельных управляющих компаниях. Что мы увидели? Мы увидели достаточно серьезное снижение стоимости чистых активов в период с начала года по сентябрь, особенно в фондах для неквалифицированных инвесторов, понятно, по ценным бумагам. Но при этом мы не увидели оттока инвесторов, более того, увидели приток, то есть у нас за эти 8 месяцев плюс 300 тыс. человек в ПИФы пришло. Наверное, по разным управляющим компаниям здесь может отличаться статистика, но вот общая тенденция такая, что, наверное, говорит о том, что инвесторы не поддались панике и не стали демонстрировать такое проциклическое поведение, то что называется, не стали фиксировать убытки, и это благо как для рынка в целом, потому что файер-селлинг, наверное, ничего хорошего бы нам не принес, так и для управляющих компаний, так, собственно, и для самих инвесторов, которые решили более долгосрочную для перспективу для себя обозначить.

Наверное, в текущих условиях, действительно, как мы все говорили, сложно говорить о каких-то супердолгосрочных стратегических задачах сейчас, поскольку мы не знаем, какие условия будут на рынке, в стране в целом в ближайшее время, и стоит поговорить о тех проблемах, наверное, которые мы видим и которые нам совместно с управляющими компаниями надо решать.

Наверное, основная история действительно сейчас, как коллеги обозначают, это иностранные ценные бумаги. И здесь я бы выделил два трека.

Первый мы сегодня уже упоминали, - это заблокированные активы, фонды с большой долей заблокированных активов. Здесь подготовлено регуляторное решение, и, как Филипп Георгиевич говорил, мы планируем до конца года это сделать, выделить эти активы в специальные ЗПИФы. Ну, понятно, что это такое техническое решение, которое позволяет несколько структурировать, систематизировать, отделить эти активы в некую такую обособленную часть рынка, но это, понятно само собой, не решает саму проблемы заблокированных активов. Будет, конечно, прекрасно, если удастся решить этот вопрос до 7 января, как мы сегодня уже тоже упоминали, то, о чем говорил Сергей Анатольевич, но риски есть, что это решение может не случиться как в связи со сроками, так и в связи в целом возможным изменением политики наших соответствующих структур. Поэтому в любом случае нам нужно искать какие-то возможные альтернативные пути, как управляющие компании могут с этими активами работать. Может быть, в более индивидуальном порядке, может быть, какие-то дополнительные механизмы здесь запускать.

И второй трек, он, наверное, такой более глобальный - это в целом наша регуляторная политика по отношению к инвестированию в иностранные ценные бумаги в розничных фондах. Как вы все знаете, сейчас уже введены ограничения для брокерского рынка, но в ПИФах у нас никаких ограничений нет, в том числе даже в тех случаях, когда эти бумаги предназначены для квалинвесторов.

Понятно, что это такое регулирование немножко уже из прошлой жизни, и оно писалось без учета каких-то санкционных рисков, которые мы наблюдаем. И вот нам сегодня уже надо, наверное, очень быстро подумать над тем, как мы видим будущее регулирование этого вопроса. То есть насколько в целом сейчас оправдана и целесообразна деятельность тех фондов, в которых иностранные активы, но они не заблокированы, насколько оправданно привлечение в них новых инвесторов, насколько оправданно создание новых фондов на иностранные ценные бумаги.

Здесь могут быть, наверное, разные регуляторные решения, целая палитра - от каких-то радикальных в виде запрета до каких-то лимитов или ограничений на юрисдикции или на депозитарные цепочки какие-то ограничения. Но в любом случае, если управляющие компании видят для себя иностранные ценные бумаги как потенциальный объект инвестирования и считают, что это остается такой перспективной темой, то необходимо предложить какие-то эффективные подходы к контролю риска блокировки, очевидно. Пока те диалоги, которые мы проводили, какого-то единого здесь подхода, наверное, нет. И мы бы предложили организовать на площадке СРО, что логично, какое-то обсуждение вот этого подхода. Очевидно, что оставлять как есть, наверное, вряд ли целесообразно.

И, наверное, опять же в развитие того, о чем говорил Филипп Георгиевич. Мы понимаем, что сейчас такое время, когда требуются какие-то нестандартные решения, и мы готовы к тому, чтобы посмотреть на какие-то, может быть, менее классические инструменты для паевых инвестиционных фондов разрешенные. Опять же любые такие обсуждения, наверное, надо сопровождать сразу какими-то предложениями в части того, как мы будем организовывать ценообразование этих инструментов, их сохранность. Если мы говорим про розничные фонды, там это вопрос ликвидности, безусловно, потому что само инвестиционное качество, оно не всегда позволяет обеспечить операции с инвестиционными паями, выдачу, погашение. Мы в этой части готовы с вами обсуждать, и логично, наверное, что в данном случае некие новые бизнес-идеи предложит бизнес, и мы, соответственно, совместно поработаем над уже именно регуляторными какими-то аспектами в части ограничения рисков.

Вот, наверное, что хотел обозначить. Какие-то дополнительные вопросы готов прокомментировать.

Илья Ванин: Валерий, спасибо. Кратко и достаточно понятно. Единственное, что вот по поводу иностранных ценных бумаг. Ты сказал, что мы оставлять как есть не можем. Но я бы предлагал рассматривать вариант того, что мы могли бы считать, что управляющие компании как раз эти риски могут оценить сами даже в рамках того регулирования, которое есть, и что примеры того, как это делается и как управляющие компании с этими рисками работают и самостоятельно снижают и доли, и закрывают продукты, и реформируют продукты, которые раньше были на иностранные ценные бумаги, меняется стратегия, она становится аллоцирована на российский рынок. Это, наверное, говорит в пользу того, что эти риски возможно оценивать на стороне управляющих компаний без дополнительного регулирования. Ну, не будем сейчас заострять, мы поняли. Обсуждать надо, но этот вариант, наверное, тоже стоит оставить.

И вот по поводу дополнительных вопросов. Несмотря на то, что мы хотели сосредоточиться на стратегических вопросах, по которым мы где-то видим решение, где-то не видим, я все-таки позволю себе такой более насущный вопрос поднять, потому что не могу его не поднять. Он как раз находится, я думаю, полностью в силах для того, чтобы мы могли его решить, это административный вопрос, но он очень острый и не ко времени встал для рынка, поэтому я не могу его не озвучить. Он касается, конечно, подходов, резко изменившихся, связанных с регистрацией правил и изменений с переходом на новые требования. Мы этого совершенно не ожидали, коллеги не дадут соврать. Я просто, наверное, не буду давать им даже слово, чтобы лишних эмоций, как говорится, не добавлять.

Но действительно, с учетом того, что у нас есть и сроки по приведению в соответствие квальных фондов, у нас есть необходимость как раз пересмотра инвестиционных стратегий, что требует изменения инвестиционных деклараций. Но тот процесс, который, казалось бы, был уже за долгие-долгие годы практически отточен, вдруг превратился в большую проблему. Управляющие компании здесь зачастую не понимают позицию регулятора в целом, наверное, здесь больше, конечно, регистрирующего подразделения. Она меняется, она не едина для, казалось бы, одинаковых ситуаций. И я думаю, что в наших силах вот здесь как-то найти решение этого вопроса, объяснить участникам то, как это видится Банку России, для того чтобы вот это напряжение, когда регистрация изменений сейчас занимает по несколько месяцев, составляет три-четыре и более итераций, приводит к отказам. Ну, вот тут, я думаю, что мы могли бы найти решение вопроса. Это не те глобальные проблемы, которые мы не всегда можем разрешить. Можешь на этот счет высказаться?

Валерий Красинский: Да, спасибо за вопрос. Действительно, да, мы увидели некие сложности, скажем так, при регистрации розничных фондов в части того, что у нас поменялись в этом году требования к описанию инвестиционной декларации, требования стали более предметными, и, соответственно, некое видение того, как это должно быть со стороны Банка России при регистрации и управляющих компаний при написании, оно, видимо, несколько разошлось, и вот эти сложности, о которых ты говоришь, возникли.

Мы, соответственно, подключились тоже к этой истории, и сейчас мы совместно с Департаментом корпоративных отношений вырабатываем некий подход, некие принципы, на основе которых у нас будет единое понимание с рынком, какой минимальный объем описательной части инвестдекларации должен быть в правилах доверительного управления.

Мы сейчас завершаем согласование, у нас есть проект письма, который мы хотели в рынок направить, на этот счет, где вот эти принципы описать, и, наверное, после этого было бы целесообразно провести какое-то мероприятие, опять же можно на площадке СРО это сделать, для обсуждения того… ну, может быть, какой-то кейс-стади, если он нужен. То есть коллеги из Департамента корпоративных отношений совместно с нашим департаментом просто расскажут, что такое хорошо и что такое плохо, скажем так, с нашей точки зрения, и как применять вот те подходы, которые предлагаются. Мы сейчас на некой завершающей стадии находимся и надеемся, что в ближайшее время такое письмо мы направим.

Илья Ванин: Да, спасибо большое, очень ждем. Даже неудобно было этот вопрос поднимать, но вот он в наших руках, давайте его решим и перейдем к более сложным вопросам.

И второй вопрос, который хотел бы задать. Есть некоторые соображения, что отрасль может начать количественно, так скажем, уменьшаться за счет ухода с рынка особенно небольших компаний, компаний, занимающихся какими-то узконаправленными бизнес-проектами. Здесь хотелось бы узнать тоже подход регулятора, как риск количественного снижения участников нашего рынка вы оцениваете? Может быть, рассматриваются какие-то варианты облегчения и выхода на рынок новых участников, и требований, в том числе кадровых, к небольшим компаниям? Или, может быть, Банк России осознанно допускает сокращение отрасли? Вот, если можно, несколько слов на эту тему.

Валерий Красинский: Здесь, наверное, надо сказать, что опять же мы пока не видим какого-то ухода массового с рынка компаний, и, слава богу, наверное.

Илья Ванин: Повторюсь, это такие, наверное, некоторые ожидания, связанные с падением доходов и увеличением тех же кадровых расходов, связанных с появлением новых должностей необходимых, имею в виду информбезопасность и прочее.

Валерий Красинский: Нет, ну понятно, что в таких условиях появление каких-то новых компаний тоже вряд ли ожидается в каком-то массовом количестве, потому что в таких условиях, наверное, наша общая задача, и мы внутри Банка России обсуждали, что сейчас, наверное, основная задача и наша, и участников рынка - это сохранить хотя бы то, что есть, и попытаться вот то, о чем я говорил, нащупать какие-то, возможно, альтернативные инвестиционные решения, какие-то новые продукты предлагать, которые востребованы тогда, когда классический рынок ценных бумаг серьезно видоизменяется. Поэтому мы, наверное, настроены скорее на то, чтобы сейчас максимальные усилия приложить для сохранения отрасли совместно с участниками рынка.

Илья Ванин: Спасибо, это приятно слышать. Я, к сожалению, наверное, по времени не смогу воспользоваться хорошей практикой предыдущих панелей и предоставить по последней реплике участникам. Но напомню, нас впереди ждет «круглый стол», и я думаю, что если действительно такое желание есть, в рамках «круглого стола» мои коллеги все смогут то, что не успели, или то, что пришло по ходу, сказать.

Всем огромное спасибо - и участникам нашей панели, и слушателям.

Всего доброго.