24 апреля 2018 года

10:00-12:00 Пленарная сессия "Российский фондовый рынок. Индустрия и инфраструктура. Приоритеты регулятивной политики"

Модератор - Олег Вьюгин, председатель Совета директоров НАУФОР

Участники:

• Александр Афанасьев, председатель Правления ПАО Московская Биржа
• Александр Волошин, руководитель рабочей группы по созданию МФЦ в РФ
• Николай Журавлев, первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам
• Алексей Моисеев, заместитель Министра финансов РФ
• Эльвира Набиуллина, председатель Банка России

Текст выступления председателя Банка России Эльвиры Нибиуллиной на конференции НАУФОР "Российский фондовый рынок" 24 апреля.

Стенограмма:

Олег Вьюгин: - Доброе утро, уважаемые участники конференции! Это конференция НАУФОР, в этот раз она достаточно большая, и мы поменяли формат. Я не буду говорить, какой был, но вот сегодня формат такой более или менее традиционный, когда большой зал, в президиуме сидят участники дискуссии, я - модератор.

Позвольте без всяких предисловий начать эту конференцию. Надеюсь, что она будет интересной, тем более что она проходит не один день, а два. Сегодня два пленарных заседания, потом будут заседания по отдельным тематикам, есть программа, на мой взгляд, достаточно интересная, может быть, она не все охватывает, но, наверное, самые важные темы здесь отражены.

Большую работу провел коллектив НАУФОР, непосредственно кто работает под руководством Алексея Тимофеева, который здесь в зале присутствует.

Формат такой: я хочу вначале предоставить слово председателю Центрального банка Эльвире Сахипзадовне Набиуллиной. Тематика - Центральный банк сам определяет, что он хочет сказать, я надеюсь, что это будут наиболее актуальные темы затронуты в сегодняшнем выступлении, затем мы продолжим уже в том форме и в том виде, в котором сейчас находимся. Я предполагаю, что буду предоставлять слово каждому из участников, может быть, немножко адресуя тематику, но это не значит, что выступающие обязаны вот только по этим вопросам говорить и все остальное запрещено, пожалуйста, то есть о чем душа болит, у нас в этом смысле демократия. Ну, и я могу сказать для начала, что душа болит по такому поводу: мне кажется, что мы очень много уделяем внимания сейчас розничному инвестору, что, наверное, правильно; и второе - мне кажется, не надо забывать, что есть институциональные инвесторы, и все-таки рынок настоящий силен тем, что на нем есть очень серьезные, хорошо регулируемые, правильно регулируемые институциональные инвесторы. Это первое.

Второе - это то, что все-таки мы должны однозначно понять, что мы ждем от цифровых технологий на этом рынке и что они именно дадут фондовому рынку с точки зрения его развития. Тем более что сегодня мы, наверное, должны действительно в серьезной мере опираться именно на внутренних инвесторов и понимать развитие фондового рынка в каком-то смысле как альтернативу банковскому кредитованию и более разумному распределению ресурсов, которые есть внутри страны, между институтами, способствующему экономическому росту. Но это коротко.

Эльвира Сахипзадовна, пожалуйста, Вам слово.

Эльвира Набиуллина: - Добрый день, уважаемые коллеги! Большое спасибо за приглашение выступить на сегодняшней конференции.

Для Банка России как мегарегулятора очень важно сбалансированное развитие различных секторов финансового рынка, и та динамика, которую демонстрируют и рынок ценных бумаг, и рынки коллективных инвестиций, и доверительное управление, в целом обнадеживает. И я не могу вначале обойтись без нескольких цифр, которые, на мой взгляд, эту динамику как раз характеризуют.

Так, например, только в индивидуальном доверительном управлении объем средств под управлением за последние два года вырос в 4 раза - до более чем 800 млрд рублей.

На рынке брокерских услуг также в последнее время наблюдается положительная динамика роста клиентской базы (абсолютный прирост - 372 тыс. клиентов за два года) и услуг управления активами (абсолютный прирост - 64 тыс. клиентов за два года).

Величина активов под управлением на рынке коллективных инвестиций увеличилась почти на 60% за 3 года (с 1,9 до 2,9 трлн рублей). По-прежнему основной объем составляют закрытые фонды, в рамках которых главным образом квалифицированные инвесторы осуществляют инвестиции в отдельные проекты.

Однако объем открытых ПИФов, предназначенных главным образом для инвестиций розничных инвесторов на фондовом рынке, также существенно вырос - до 216 млрд рублей, фактически удвоившись за 3 года.

Все эти цифры показывают, что динамика действительно достаточно положительная. Может быть, объемы еще нас не удовлетворяют, но динамика в последние годы обнадеживает.

Снижение инфляции и, соответственно, ставок по банковским продуктам делает все более интересными для розничных инвесторов альтернативные продукты. А новые технологии, о которых сказал как раз и Олег Вячеславович, они дают возможность финансовым посредникам как создавать новые продукты, так и распространять на разные типы клиентов те услуги, которые раньше могли быть предложены только очень состоятельным клиентам. Все это создает предпосылки для дальнейшего увеличения этих сегментов.

Чтобы рынок рос уверенно, очень важно обеспечить доверие инвесторов. Это означает и устойчивость самих финансовых институтов, и высокий уровень защиты прав и интересов клиентов. Доверие - сейчас это главное для финансовых рынков.

Защита прав инвесторов. Это не только задача регулятора, но это и совместная задача регулятора и рынка, в первую очередь задача для саморегулируемых организаций. Для квалифицированных инвесторов необходимы, на наш взгляд, максимальная гибкость со стороны финансовых посредников, способность предложить отвечающий потребностям клиента продукт, а для неквалифицированных инвесторов - это высокий уровень защиты от убытков и информационная прозрачность, устранение подводных камней при использовании финансовых продуктов, которых, к сожалению, немало.

Какие, на наш взгляд, основные проблемы мы должны решить: Первое. Необходимо повышение информационной прозрачности, доступности информации о доходности финансовых инструментов и рисках по ним.

Второе. Должны быть установлены правила продаж финансовых инструментов и услуг, которые будут основаны на принципе приоритета потребности клиента, а не только на коммерческом интересе посредника или агента.

По сути, оба этих пункта - это борьба с мисселингом на разных уровнях, эта задача очень важна для развития рынка. Расходы на продажу продукта разочарованному инвестору значительно выше, чем расходы на продажу новому инвестору, и тем более выше, чем расходы на продажу инвестору, у которого был положительный опыт инвестирования. Таким образом, разочаровывая инвестора, компания вредит не только себе - она вредит всему рынку. И мы рассчитываем, что борьба с недобросовестными продажами будет происходить, в том числе, и на уровне саморегулируемых организаций.

Третье. Необходимо расширить доступность финансовых инструментов и услуг. По некоторым продуктам предложения концентрируются в отдельных регионах и даже в отдельных компаниях. Так, 75% клиентов на брокерском обслуживании и 86% брокерских индивидуальных инвестиционных счетов сосредоточено в пяти крупнейших брокерских домах; 85% клиентов по управлению активами и 96% индивидуальных инвестиционных счетов находятся в управлении трех крупнейших компаний.

Банк России совместно с Московской Биржей сейчас готовит к запуску проект финансового маркетплейса, который, на наш взгляд, будет способствовать решению этих задач, так же как и повышению конкуренции между поставщиками финансовых услуг. На многих площадках сейчас обсуждается этот проект, много вопросов, но мы считаем тем не менее важным его продвигать именно как проект, который дает выбор потребителю и развивает конкуренцию на финансовом рынке.

Четвертое. Необходим эффективный механизм сегрегации собственных активов финансового института от активов его клиентов. В случае банкротства финансового посредника права инвестора должны быть также надежно защищены.

Сейчас разрабатываются поправки в Закон о банкротстве, которые устраняют правовую неопределенность при банкротстве профессиональных участников рынка ценных бумаг и распространяющие на кредитные организации при осуществлении профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг обязанность отделять клиентские активы от собственных активов.

Существенная роль в повышении прозрачности и комфортности рынка в целом для розничных инвесторов принадлежит саморегулируемым организациям. Развитие института саморегулирования должно привести к повышению конкурентоспособности российского финансового рынка, формированию целостной регулятивной основы, отвечающей потребностям как профессиональных участников финансового рынка, так и потребителей финансовых услуг.

Сегодня законодательством предусмотрен новый формат взаимодействия отрасли и регулятора - базовый стандарт. Базовые стандарты должны закрепить лучшие рыночные практики и обеспечить гибкое и быстрое реагирование на меняющиеся условия работы. За прошлый год, надо сказать, была проделана масштабная работа: разработаны и с помощью рынка, и СРО, согласованы и утверждены несколько базовых стандартов, касающихся форекс-дилеров, брокеров, управляющих и депозитариев.

Сейчас готовится большое количество новых стандартов, в том числе важнейшие стандарты по защите прав потребителей и стандарты по корпоративному управлению. Мы считаем, что эта работа очень важна и также позволит повысить доверие к участникам финансового рынка.

Отдельного внимания заслуживает вопрос защиты прав инвесторов на рынке коллективных инвестиций.

Важнейшая новация в области защиты прав инвесторов - это введение фидуциарной ответственности для пенсионных фондов, то есть обязанности действовать в интересах клиента и возмещать клиенту понесенные убытки или недополученную выгоду в случае некачественного управления активами.

Было очень много споров на эту тему, законодательство было принято, и обязанности пенсионных фондов проходить стресс-тестирование, иметь развитую систему управления рисками и хороший, надежный инвестиционный процесс - все вместе это представляет требования к качеству того пенсионного продукта, который предлагается гражданам.

Я хотела бы особенно отметить роль инструмента стресс-тестирования. Да, прохождение стресс-тестирования - это фактор применения надзорных мер. Но есть и другая сторона: после того как стресс-тестирование пройдет проверку практикой, мы планируем еще раз посмотреть на возможности расширения объектов, доступных для инвестирования пенсионным фондам, после того, как мы будем понимать, что пенсионные фонды достаточно устойчивы даже для прохождения неблагоприятных условий.

Внедрение обязанности действовать в интересах клиента и иметь хороший инвестиционный процесс позволяет расширить возможности фонда, занимающегося добровольным негосударственным пенсионным страхованием, по самостоятельному инвестированию средств пенсионных резервов без обязательного привлечения управляющих компаний.

Скажу сразу, что, как на рынке инвестиционных фондов, мы начинали с малого, проверяли готовность рынка к открытому перечню расходов и только потом, после получения подтверждения эффективности выбранного пути, практика расширялась, так и на рынке пенсионных фондов мы планируем опробовать отказ от обязательной управляющей компании, пока только на рынке добровольного пенсионного страхования. Возможность применения такого подхода на рынке обязательного пенсионного обеспечения будет зависеть от полученных результатов.

Управляющие компании, конечно, не очень довольны этим решением, но мы убеждены, что дополнительные издержки в конечном итоге всегда покрывает потребитель, а значит, их нужно снижать. В то же время мы понимаем, что бизнес-модели управляющих компаний были рассчитаны, в том числе, исходя из обязательности своей услуги, поэтому мы предполагаем предусмотреть переходный период.

И в завершение я хотела бы остановиться на вопросе пропорционального регулирования как ключевой регуляторной новации, которую мы готовим к внедрению и хотим обсудить с участниками рынка.

В банковском регулировании пропорциональное регулирование уже принято, и как раз этот год - это год переходный для банковского сектора, в течение которого небольшие банки должны будут решить: выбирать они базовую лицензию, которая позволяет им проводить ограниченный объем операций, но при этом пользоваться преимуществами упрощенного регулирования (для них уменьшается количество нормативов и они проще), или выбирать универсальную лицензию, для которой нет ограничений, но и выше регуляторная нагрузка и требования по капиталу.

Мы считаем, что для некредитных финансовых организаций также следует двигаться в сторону пропорционального регулирования. И здесь важно выбрать правильный подход, потому что их, на наш взгляд, существует два, между которыми нужно делать выбор. Первый - это по аналогии с банковским регулированием, он потребует разграничения операций в рамках отдельных видов лицензий. Другой вариант - это закрепление отдельных показателей деятельности организации и соответствующих им регуляторных требований на уровне нормативных актов Банка России. Лицензия при этом будет единая. И при втором подходе организация имеет возможность оценивать объем необходимых ей прав на совершение операций в сопоставлении с соответствующим объемом регуляторных требований.

Все это нам предстоит обсудить с рынком, мы собираемся в этом году опубликовать консультативный доклад. И хочу сказать, что практика консультативных докладов, которую применяет Центральный банк, на наш взгляд, она себя зарекомендовала, она позволяет уже на ранних этапах продвижения концепции выслушать мнения рынка, выслушать все озабоченности, скорректировать, где нужно, позицию. И мы будем придерживаться в регулировании, в предложении новых подходов вот такого принципа открытости к обсуждению. На наш взгляд, это очень важно, чтобы рынок развивался стабильно, чтобы для участников рынка была предсказуема регуляторная среда, чтобы они понимали, какие бизнес-модели они могут выстраивать и что эти бизнес-модели будут эффективными.

Я надеюсь, что и этот, и другие вопросы развития рынка, основанного на доверии, высоких стандартах работы с клиентами, здоровой конкуренции, в которой мы все заинтересованы, мы сможем обсудить и сегодня здесь, и на площадках СРО в дальнейшем. Олег Вячеславович уже задал некоторые вопросы, и я надеюсь, что дискуссия будет интересная и сегодня, и завтра.

Желаю вам успехов в работе, успехов в бизнесе. Надеюсь, что формат работы диалога с регулятором будет способствовать успешному развитию бизнеса. Спасибо за внимание

.

Олег Вьюгин: - Спасибо за достаточно понятное, четкое, ясное сообщение, которое было сделано. Затронуты действительно такие вроде бы вопросы, не носящие судьбоносный характер для фондового рынка, но на самом деле абсолютно важные.

Пропорциональное регулирование. Я получаю довольно много вопросов относительно того, что вот как же быть: маленькие компании, им трудно жить в этой ситуации, когда единый подход, а размер-то разный бизнеса. Мы это обсудим, я думаю, и здесь на конференции, на отдельных площадках, там эти вопросы есть.

Развитие пенсионной системы. Мне кажется, что выбора-то нет: безусловно, накопительная система в каком-то виде рано или поздно сформируется, важно, чтобы сейчас были приняты решения, которые потом не надо будет менять. Вот это очень важно. Мне кажется, это тоже будет рассматриваться, но я думаю, что мы сегодня здесь тоже коснемся этих вопросов.

Можно продолжить, но я пока не буду время отнимать, комментируя то, что было сказано. Но я бы хотел сейчас немножко продолжить в том же ключе выступления, как у Эльвиры Сахипзадовны, обращаясь к Министерству финансов.

Министерство финансов, в принципе, сыграло большую позитивную роль в развитии фондового рынка, во многом занимая дружественную позицию, хотя иногда это трудно очень сделать Министерству финансов, поскольку у Минфина есть свои конкретные задачи, которые касаются прежде всего бюджета, финансирования бюджета, сбора налогов и т.д.

С другой стороны, Министерство финансов имеет законодательную инициативу, и я бы поэтому хотел к Алексею Владимировичу сейчас обратиться вот с таким предложением: может быть, коротко охарактеризовать, чем Министерство финансов сейчас наиболее занято и заинтересовано в вопросах развития фондового рынка, где сейчас приоритеты. Мы примерно понимаем, что механизм защиты инвестиций - это актуальная тема, и развитие, создание электронных систем прямого доступа инвесторов - физических лиц к торговым системам, они требуют некоторых регулятивных решений. Идентификация - очень важный вопрос, потому что если этот вопрос решить окончательно и бесповоротно, то очень многое может поменяться в поведении розничного инвестора. И так далее.

Алексей Владимирович, пожалуйста. Я, как всегда, говорю, что не ограничиваю и в других вопросах.

Алексей Моисеев: - Спасибо большое, Олег Вячеславович! Спасибо за оценку. Я постараюсь говорить так, чтобы не отнять хлеб у последующих выступающих, особенно у представителей законодательной власти, в части наших планов по законам, но пройдусь коротко. Конечно, Министерство финансов не может не уделять огромного внимания развитию фондового рынка, поскольку оно является, как вы знаете, крупнейшим эмитентом в Российской Федерации и таким образом крупнейшим бенефициаром от развития эффективного фондового рынка, поэтому, конечно, для нас этот вопрос носит не только характер исполнения разного рода поручений и «дорожных карт», и функционала министерства, но и просто подготовки для себя же самих базы как инвестиционной, так и инфраструктурной для финансирования того самого дефицита государственного бюджета. И мы, конечно, в целом очень удовлетворены тем, как функционирует сейчас финансовый рынок, мы видим - как и кто приходит на рынок ОФЗ. И мы, конечно, понимаем, что только за счет реформ, проведенных всеми нами вместе в последние годы, стала возможна ситуация, когда ОФЗ, на мой взгляд, стала ценной бумагой, которая по своим качествам инвестиционной привлекательности (я не имею в виду доходность и характеристики самой бумаги как таковой, но вот именно инструмента) стала сопоставима с подобного рода казначейскими обязательствами большинства других современных развитых стран. Я имею в виду, конечно, и сам внутренний рынок, и систему центрального депозитария и центрально контрагента, конечно, Евроклир и все остальное, что было сделано в последние несколько лет. И это позволило, я считаю, в этом смысле, что инвестор, который выбирает - покупать ему ОФЗ или, условно говоря, французскую госбумагу, выбирает исключительно на основании инвестиционных аспектов, а никак не на основании качества инфраструктуры. Я считаю, что качество инфраструктуры сопоставимо и в настоящий момент не является аспектом для принятия решения, когда люди принимают решение о покупке ОФЗ или любой другой ценной бумаги казначейской любой другой страны. То есть люди смотрят исключительно на инвестиционные перспективы, а не на то, как у них будет работать депозитарий, клиринг и все остальное. Это, конечно, я считаю, колоссальное достижение, еще несколько лет назад об этом было страшно даже подумать. Поэтому здесь, конечно, я думаю, что Министерство финансов было заинтересовано само, и, конечно, мы очень благодарны всем коллегам, которые активно участвовали в этой работе - это и Центральный банк, и сообщество, и биржа.

Но, говоря про дальнейшие планы по развитию, я считаю, что самые, как уже сказал, основные изменения в части инфраструктуры уже построены и здесь, собственно говоря, остаются вопросы, связанные с тонкой настройкой, я здесь не вижу каких-то серьезных вызовов, которые перед нами лежат. Я считаю, что вызовы, которые лежат перед нами, - это, к сожалению, недоделанный ряд вопросов, связанных с корпоративным управлением и с поведенческими факторами - это первое. И второе - это, конечно, вопросы, связанные с привлечением инвесторов на рынок ценных бумаг.

Что касается первой части, то здесь (о чем, собственно, уже Эльвира Сахипзадовна сказала, и Вы сказали), конечно, это Закон об инсайде, который, я надеюсь, вышел на финишную прямую, Не буду останавливаться подробно на деталях, я так понимаю, что Николай Андреевич (Журавлев - прим.) хотел об этом более подробно сказать, наверное. Но я очень надеюсь и рассчитываю, что после многих десятилетий, извиняюсь, «усилий» (в кавычках), работы над этим законопроектом все-таки в весеннюю сессию Государственная Дума примет его, и я надеюсь коллеги в Совете Федерации его одобрят и все-таки этот законопроект, наконец, станет законом.

Я надеюсь, что нам удастся также продвинуться по Закону об упрощении эмиссии. Одно из основных направлений критики по отношению к нам - это тяжеловесная очень процедура эмиссии, которая в очень низкой степени цифровизирована, очень большое количество бумажных документов, которые требуются, очень длинные сроки и т.д. Причем это одна из тем, где также требуется профессиональное регулирование: то есть неважно, человек размещает квадриллион или несколько миллиардов - по сути, там процедура сильно не отличается. Это, конечно, неправильно.

Как вы знаете, правительство внесло законопроект по упрощению эмиссии. Я признаю, что он по ходу разработки несколько устарел, и даже значительно устарел, сейчас мы активно дорабатываем его ко второму чтению, и я надеюсь, что он позволит сильно упростить подходы к регистрации эмиссии. Все мы прекрасно помним, я не помню, кто это показывал, но кто-то показывал, сколько надо документов привезти, если вы хотите регистрировать эмиссию в развитой юрисдикции или у нас. У нас это надо три тележки документов бумажных привезти, а в других местах достаточно в портфельчике, в папочке, а все остальное по электронке. Ну, и так далее. Вот все это, конечно, надо убрать.

В первую очередь мы здесь направим изменения на сокращение объема бумажных документов, максимальный объем электронных документов - первое. И второе - это возможность максимального сокращения срока, особенно там, где это эмитент, который уже имеет некую репутацию, который часто выходит. Ну, и подобного рода вещи, которые, я думаю, что здесь мы уже на площадке Государственной Думы совместно с Центральным банком доработаем. Не уверен, конечно, что успеем в эту сессию (она, правда, длинная, заканчивается она в конце июля, может быть, успеем), если нет, тогда надеюсь, что в самом начале осенней сессии этот законопроект уже ляжет на стол президенту в качестве закона.

Это вот основные вещи, которые вроде как на ходу. Есть вещи, которые у нас никак не на ходу, это связано с законопроектом, который правительство внесло еще в VI Государственную Думу, который застрял, я признаю, и, честно говоря, я не очень понимаю, как его двигать, я должен признать, но это важный законопроект, будем сейчас стараться его расшевелить, - это законопроект (который даже подзабыли) «О покупке крупных пакетов акций». Это законопроект, который существенно увеличивает защиту прав миноритарных акционеров. В случае если выкупается крупный пакет, во-первых, увеличивается минимальный предельный объем, при котором нужно объявлять обязательный выкуп, согласовывается предварительная цена этого выкупа с Центральным банком, с тем чтобы не было нарушения прав миноритарных акционеров, вводится порядок определения цены, более защищенный для миноритарных инвесторов, и т.д. То есть это такой законопроект, который вводит целый ряд решений, которые, на наш взгляд, смогут решить эту тему, когда мы знаем, что случаются у нас иногда ситуации в этой части по нарушению прав миноритарных инвесторов.

Вторая история связана с корпоративным направлением. Она не связана с законодательством, она связана с поведением правительства как акционера на рынке. И здесь, вы знаете, что Министерство финансов всегда выступало, выступает и продолжит выступать за увеличение выплат дивидендов.

Исторически российский фондовый рынок всегда проигрывал многим другим фондовым рынкам из-за низкого уровня дивидендной доходности по акциям. Ситуация значительно исправилась в последние годы, исправилась она, в том числе, потому что многие государственные компании стали платить дивиденды, которые соответствуют их реальным возможностям, особенно с учетом того, что большинство компаний, которые являются «голубыми фишками» на нашем рынке, не являются быстрорастущими компаниями, это компании, которые находятся в зрелой фазе своего развития. А мы знаем с вами из учебников, что если компания находится в зрелой фазе, то она должна платить инвесторам дивиденд, который похож на купон. То есть если компания не обеспечивает быстрого роста, значит, она должна выплачивать доходность, которая сопоставима с инвестициями в облигации этой компании. Ну это такое общее теоретическое правило, которое, конечно, не всегда может применяться, есть разные ситуации, но в целом мы понимаем, что российские компании в основном «голубые фишки» обладают значительным запасом свободного денежного потока, во-первых.

Во-вторых, даже если они не заработали значительную прибыль в предыдущий или в один-два года, которые были сейчас, это не значит, что они не могут выплачивать. По нашему глубокому убеждению, которое было процитировано при принятии акта правительства, то есть юридически подтверждено, компании могут платить дивиденды из прибыли прошлых лет. Таким образом, компании могут выплачивать вот эти самые 50% по МСФО даже в тех случаях, когда их прибыли по РСБУ за текущий год для этого недостаточно, они могут выплачивать за счет прибыли нераспределенной по РСБУ прошлых лет. И такие компании уже есть, они уже такие дивиденды выплачивали. Поэтому мы, конечно, будем настаивать на том, что вне зависимости от того, сколько компания заработала в предыдущем году, она должна выплачивать стабильный дивидендный доход. Стабильный дивидендный доход, вообще говоря, - это один из признаков высокого уровня корпоративного управления, поэтому, конечно, компания должна стремиться обеспечивать более-менее приемлемый и равный уровень дивидендов, особенно в ситуациях, когда компания находится на зрелом уровне развития. Поэтому мы продолжим бороться за 50% по МСФО.

Я не хотел бы сейчас называть конкретные компании, по которым такие решения уже приняты, чтобы не попасть под тот самый Закон об инсайде, о котором я уже говорил (хотя и под старый даже), но тем не менее я очень с воодушевлением смотрю в будущее: мы получили значительную поддержку от руководства правительства в этой части сейчас и активно с Минэкономразвития буквально вот сейчас работаем над тем, чтобы действительно увеличить количество крупных компаний, которые котируются на фондовых рынках, которые платят 50% по МСФО. И я надеюсь, что мы с вами увидим скоро все вместе плоды вот этой работы.

Теперь, переходя к вопросам привлечения инвестиций. Конечно, Олег Вячеславович совершенно прав: институциональные накопления являются ключевым источником и самым важным источником, и, конечно, это вопросы, которые мы повторяем из года в год, в том числе и на этой конференции, - это вопросы и страхования жизни, и пенсионных накоплений. Мы, ну скажем так аккуратно, продолжаем работать над историей с индивидуальным пенсионным капиталом, у нас появился целый ряд новых вводных сейчас, в последние один-два месяца, связанных как с новыми юридическими решениями, так и вообще с конструкцией системы.

Честно говоря, я сейчас не хотел бы углубляться в детали, потому что нет еще финальных решений, есть пока только предложения и они еще не досогласованы. Но мы про тему ИПК не забыли, она остается у нас на повестке дня, и в соответствии с задачами, которые перед нами поставило руководство правительства, мы должны будем осенью этого года уже представить в Государственную Думу какой-то более-менее содержательный текст, который можно будет принимать по крайней мере в первом чтении. Потому я надеюсь, что мы сможем эту задачу выполнить и это сделать. Хотел бы здесь только остановиться на том, что мы, конечно, уделим повышенное внимание в соответствии с этими новыми вводными не только пенсионным фондам, но и еще компаниям накопительного страхования жизни. Ну вот так, аккуратно скажу.

Есть еще наша излюбленная тема - страхование ИИС, о чем Олег Вячеславович тоже сказал. Мы преклоняемся перед активной работой Алексея Тимофеева, который, не покладая рук, взрывает себе мозг с этой историей, но мы, конечно, готовы поддержать этот законопроект только в той части, когда он будет самоокупаем. То есть мы, конечно, не готовы ни в каком формате ставить за спиной этого проекта правительство, об этом мы говорили всегда и я подтверждаю это сейчас еще раз. Поэтому фонд, как бы он ни назывался, на базе кого бы он ни был создан (там есть разные варианты, тоже не хотелось бы сейчас эту дискуссию открывать на этой панели), но он должен быть самоокупаемым, соответственно, взносы должны быть экономически обоснованные и при этом риски должны быть четко описаны. И мы в этой связи считаем, что описать риски так, чтобы индустрия могла их оплачивать, можно только в части риска мошенничеств. То есть если клиент сам написал, что он не против в того, чтобы брокер использовал свои ценные бумаги в своих целях, это клиент сам взял на себя коммерческие риски брокера. Если брокер в результате какой-то, может быть, слишком рискованной или не очень разумной инвестиционной политики обанкротился, ну, извините, вы сами на это подписались. В случае, если, с другой стороны, клиент такой бумаги не подписывал, а брокер обанкротился и бумаги его, извините, украл, тогда, конечно, фонд должен возмещать. Вот наш подход такой, мы о нем давно говорили и продолжаем на нем настаивать. Но периодически у Алексея бывают другие идеи, поэтому, собственно говоря, законопроект до сих пор пока не полностью согласован. Наверное, Алексей об этом сам расскажет, какие идеи у него сегодня.

Ну вот, я хотел бы, наверное, остановиться, чтобы не занимать слишком много вашего времени.

Олег Вьюгин: - Спасибо. На самом деле в выступлении затронуты, мне кажется, такие вопросы, которые точно подлежат обсуждению сегодня, и они как раз, наверное, самые сейчас важные. Мы точно не обойдем сейчас, наверное, пенсионный капитал в нашей дискуссии. Ну, может быть, не будем про инсайд сейчас говорить здесь.

Дивидендная история действительно формируется в России сейчас хорошая, я считаю, что компании должны здесь действительно понять, что хорошая дивидендная история, она потом окупится, в том числе и для крупнейших государственных компаний, которые, может быть, в большей степени сопротивлялись Министерству финансов. Ну, мы читаем, мы видим, что происходит, чего тут говорить. На самом деле накопление хорошей дивидендной истории - правильная вещь для компаний, которые действительно достигли некого стационарного уровня развития. Конечно, они инвестируют дальше, но в принципе способны уже действительно платить хорошие дивиденды.

Я думаю, что сделаем так: я сейчас дам возможность Николаю Андреевичу выступить, потому что Совет Федерации - орган законодательный, и как раз есть возможность продолжить вот эту линию по таким важнейшим вопросам, которые требуют законодательного решения или регулятивного решения. А потом мы уже немножко сменим формат. Пожалуйста. И, может быть, вы тоже чуть-чуть коснетесь, есть такая тема санкций, вообще мы в принципе не собирались ее здесь серьезно обсуждать, но, может быть, вы как-то коснетесь вот этой темы тоже с точки зрения регулирования или подходов к этой проблеме.

Николай Журавлев: - Хорошо. Спасибо большое. Может быть, тогда я с этого начну. Может быть, нашим основным регуляторам не совсем корректно сегодня говорить об этом, а мне кажется, нам можно поговорить.

Олег Вьюгин: - Вам можно.

Николай Журавлев: - Спасибо.

Олег Вьюгин: - Только вы секреты не раскрывайте какие-то.

Николай Журавлев: - А мы их не знаем. Санкции, как известно, - это данность, это плохо, но мы вынуждены продолжать с ними жить. И, безусловно, помимо вот этого вызова, который нам дают санкции, они дают и новые возможности, и мы должны воспользоваться этой ситуацией для того, чтобы максимально извлечь для себя, для своей экономики, для своего фондового рынка пользу и улучшить свою инфраструктуру, для того чтобы быть максимально защищенными от возможных новых санкций и от того, что уже на сегодняшний момент есть.

В первую очередь, у нас мнение, что нельзя бояться вторичных санкций. А мы видим, что зачастую и у наших чиновников, и у бизнесменов есть. Собственно, это то, что от нас и хотят, на что направлены эти санкции, и, собственно, вторичные санкции - это и есть в конечном счете реальная потеря финансового суверенитета. Поэтому вот та инициатива, с которой Володин Вячеслав Викторович выступил по поводу уголовной ответственности за внутреннее присоединение к санкциям, мне кажется, она достойна того, чтобы ее всерьез рассмотреть. Ну, во-первых, нарушение законодательства уголовного - это уже совершенно другое, и американцы, и другие участники, которые накладывают на Россию санкции, может быть, десять раз подумают для того, чтобы наказывать за вторичные санкции, если это будет нарушение внутреннего уголовного законодательства. Ну и, во-вторых, когда компании приходят за государственной поддержкой, то «мы все патриоты», а когда чуть что, то «мы боимся получить санкционный удар», что здесь тоже как бы не совсем это справедливо.

Во-вторых, еще раз говорю: надо подумать, как нам максимально улучшить свою инфраструктуру для того, чтобы противодействовать, быть готовыми к санкционным ударам. Мне кажется, здесь надо подумать по поводу автоматических процедур перевода расчетов по тем же евробондам в российскую юрисдикцию, чтобы не было такого, что дефолт происходит абсолютно по техническим причинам. Мы не готовы, а кто-то, может быть, и воспользуется этой ситуацией для того, чтобы якобы по техническим причинам это сделать. Вот здесь, мне кажется, мы должны подумать по поводу законодательства и, возможно, каких-то других инструментов, механизмов, чтобы расчеты по евробондам компаний, которые попали под санкционное воздействие, автоматически переходили в российскую юрисдикцию, на российские площадки.

Также не секрет, что в России очень много экспортеров (и это хорошо), им нужны валютные кредиты, валютные расчеты, и для таких компаний рублевое кредитование, рублевые заимствования - это вредно. Но, с другой стороны, в нашей банковской системе, в структуре пассивов банковской системы валютные пассивы, все-таки вклады граждан в валюте составляют не так много. За последние годы, мы благодарим Центральный банк и другие финансовые власти за то, что сделана большая очень работа по дедолларизации экономики, и мне кажется, этот тренд абсолютно правильный, поэтому и в дальнейшем нужно его придерживаться, для этого нужно развивать валютные свопы, делать их абсолютно доступными, чтобы не было соблазна дальше увеличивать свою долларовую пассивную базу для обслуживания потенциальных заимствований наших экспортеров и компаний, попавших под санкции.

Также, мне кажется, надо дальше идти по развитию инструментов рефинансирования, делать их более гибкими, доступными. В последние годы с учетом профицита ликвидности совершенно верно Центральный банк сворачивал инструменты рефинансирования, серьезно сокращал ломбардный список. Мне кажется, сейчас пришло время для того, чтобы эту тенденцию развернуть. Может быть, можно подумать сокращать ликвидность не путем исключения из ломбардного списка, а все-таки дисконтами.

Вот мы недавно были свидетелями того, что российские регионы начали отказываться от рейтингов, в том числе и потому, что они были исключены из ломбардного списка, а все-таки ломбардный список в нашем понимании это своего рода знак качества. Если не хочется предоставлять ликвидность, всегда это можно сделать дисконтами, не исключая из ломбардного списка. А когда случится ситуация, когда нужно будет предоставлять эту ликвидность, инфраструктура будет не готова к соответствующим решениям внутри Центрального банка и нужно будет время для их принятия, и т.д. Вот здесь, мне кажется, нужно быть во всеоружии готовыми по всем инструментам, не обязательно их сразу одновременно все применять.

Министр Силуанов заявил, что не планируется создавать специально инструментов для покупки ОФЗ, что российские банки сами с этим справятся. Это абсолютно правильно, это так и есть. Но опять же важно иметь в наличии всю эту инфраструктуру для рефинансирования, поскольку в противном случае будут завышаться ставки. Это никому не нужно. И вместо того, чтобы кредитовать реальный сектор, все российские банки будут вкладываться в ОФЗ.

То же самое нужно подумать по поводу инструментов центрального контрагента и расширения списка бумаг, и, возможно, подумать о каких-то инструментах страхования риска центрального контрагента за счет рынка, за счет, может быть, средств Агентства по страхованию вкладов, Центрального банка... Здесь тоже можно на этот счет подумать.

Очень важна та работа, которую сейчас ведет Центральный банк в части оценки комплексной ликвидности и возможностей российского банковского сектора по рефинансированию внешних долгов в случае усиления санкционного давления. И здесь очень важно смотреть не только в целом по рынку, но и по конкретным банкам ситуацию с их нормативами, с ликвидностью и делать это в режиме онлайн, то есть в ежедневном режиме.

Также хотелось бы обратить внимание Эльвиры Сахипзадовны на то, что в проекте Положения Центрального банка предусмотрен запрет для участия физических лиц в субординированных бумагах банков, которые участвуют в капитале. Мне кажется, сейчас не совсем хорошее время для этого, на банковском рынке и так недостаток частного капитала, и здесь, мне кажется, можно было бы для квалифицированных инвесторов (усилить, может быть, требования к квалифицированным инвесторам) разрешить покупку субординированных бумаг в целях участия в капитале.

Ну и, конечно же, нужно завершить рейтинговую реформу - то, к чему мы шли очень много лет, но до сих пор не сделано. Мы видим, что даже те решения, которые уже приняты, много месяцев обсуждаются, в том числе и расширение доступа к депозитам Федерального казначейства, субъектов Российской Федерации. Надо эти решения принять. Пользуясь присутствием Алексея Владимировича, я хотел бы попросить сделать это в максимальные сроки, о чем мы, собственно, и договаривались.

Также можно подумать о льготировании налогообложения валютной переоценки и купонов по валютным бумагам. По-моему, такие же меры были сделаны в 2014 году, может быть сейчас тоже этот инструмент иметь в своем арсенале.

Поскольку мне был дан пас по поводу законов, Алексей Владимирович сказал, что не отберет у меня хлеб, но правда отобрал его, я скажу, о чем Алексей Владимирович не сказал.

Мы только что приняли, буквально несколько недель назад, Закон о структурных облигациях, с осени он вступит в действие, и я надеюсь, что вами будет использован в своем тоже инструментарии для расширения продуктовой линейки.

Также об упрощении эмиссии уже сегодня много говорилось, очень важный законопроект, очень хотелось бы, чтобы он был быстрее принят. Нам важно как палате регионов, чтобы не только там были освещены и упрощены процедуры, связанные с корпоративными облигациями, но и с облигациями субъектов Российской Федерации. Мы, конечно же, в целом выступаем за снижение закредитованности субъектов Российской Федерации, но коль скоро такой процесс идет, лучше это пусть будут более выгодные длинные облигации, нежели банковские кредиты. И здесь очень важно процедуру упростить, ускорить сроки, может быть, какие-то полномочия отдать на уровень регионов, перевести в электронный документооборот и т.д. Хотелось бы, чтобы ко второму чтению там нашли отражение именно моменты, связанные с выпуском облигаций субъектов Российской Федерации.

Также надо менять законодательство по квалифицированным инвесторам, надо ужесточать требования к квалифицированным инвесторам, надо вводить категорирование, чтобы были жесткие рамки - во что та или иная категория квалифицированных инвесторов может вкладываться, соответственно, разные возможности, разная ответственность и т.д.

Про страхование индивидуальных инвестиционных счетов и инсайд было уже много достаточно сказано. Тоже надеемся, что эти законопроекты будут ко второму чтению максимально быстро подготовлены, особенно инсайд, там в принципе почти все готово, поэтому хотелось бы, чтобы в весеннюю сессию эти законы были приняты.

Аудиторская реформа, реформа аудиторов - тоже очень важный закон. Все развилки пройдены и тоже хотелось бы, чтобы максимально быстро закон был принят и в Государственной Думе, поскольку это та реформа и передача полномочий по надзору и контролю за аудиторами под Центральный банк сто процентов позволит повысить доверие и к самим аудиторам и косвенно, безусловно, к тем финансовым компаниям, которые они аудируют.

Комплекс законов об индивидуальном пенсионном капитале, о чем мы сегодня тоже говорили, очень важный. Очень важно, чтобы в нем нашло отражение суть того, что гражданин должен понимать, что средства, которые копятся на индивидуальном пенсионном счете его, по аналогии с вкладом в банке, чтобы можно было их пощупать, чтобы человек всегда понимал, сколько у него накоплено, а не, не дай бог, сколько потеряно, то есть чтобы это были действительно осязаемые денежные средства, а не как сейчас, к сожалению, происходит, когда большинство и не знают даже, где у него, в каком негосударственном пенсионном фонде находятся эти средства. Первый шаг уже сделан: мы подготовили ко второму чтению законопроект так называемый о переходах и об информировании граждан о потерях, которые возможны при досрочном переходе из негосударственного пенсионного фонда в другой. Я надеюсь, что это будет первым шагом для того, чтобы в комплексе эту реформу осуществить.

Ну вот, пожалуй, Олег Вячеславович, все, что я хотел по поводу законодательства добавить. Спасибо.

Олег Вьюгин: - Спасибо, Николай Андреевич. Ну, более или менее четко все изложено. Единственное, я не удержусь, все-таки прокомментирую. На мой взгляд, санкции - это инструмент дипломатический, ну понятно, да, это дипломатия. И переводить санкции в уголовную плоскость внутри страны - это решение, о котором над сильно-сильно подумать, потому что обострять положение рыночного агента таким образом опасно, потому что просто-напросто можно терять бизнес, потому что все-таки Россия страна открытая и во многом мы зависим от внешней торговли, во многом. Поэтому мне кажется, что над этим еще нужно думать и думать, не спешить с такими решениями. (Аплодисменты)

Теперь относительно законодательных инициатив, ну вообще вот этой темы, я хотел бы попросить Эльвиру Сахипзадовну немножечко прокомментировать со стороны главного регулятора этого рынка.

Эльвира Набиуллина: - Спасибо большое. Я согласна со многим, что говорил и Алексей Владимирович, и Николай Андреевич. Хотела бы обратить внимание, что, на наш взгляд, особенно важно, - это, конечно, скорейшее принятие Закона об инсайде. Понимаете, когда массовый инсайд на финансовом рынке - это угроза развитию финансового рынка. Мы проводим сейчас исследования по инсайду, публикуем результаты (о некоторых вы знаете), но, конечно, инструментарий борьбы с инсайдом должен быть усовершенствован. И я думаю, что в этом заинтересован весь рынок и добросовестные участники рынка абсолютно точно.

Вторая тема, по которой, мне кажется, мы уже должны сдвинуться, - это страхование индивидуальных инвестиций. Я считаю, что надо поставить точки здесь уже в этих спорах.

Центральный банк полностью поддерживает позицию здесь Министерства финансов, что это должен быть инструмент, созданный участниками рынка не за счет государства. Это коллективное страхование участниками рынка. И, конечно, должны страховые случаи быть ограничены мошенничеством и злоупотреблениями. Иначе мы можем с вами долго-долго спорить, насколько нужно расширять этот инструмент, и мы останемся просто в ином случае без инструмента страхования, и, мне кажется, этот законопроект уже надо в этом виде принимать.

Третье - по выплате дивидендов. Здесь наши позиции немного отличаются от позиции Министерства финансов. Да, я согласна, что накопление дивидендной истории - это очень позитивно, это хорошо, это привлекает инвесторов. Но, все-таки, принимая решение по дивидендной политике, мы инвесторам должны обеспечить предсказуемость дивидендной политики, ее долгосрочность, ее увязанность со стратегией развития обществ. Понимаете, в какой-то период нужны инвестиции, в какой-то меньше инвестиций. Это не может быть формальная планка - 50% всем.

Олег Вьюгин: - И навсегда.

Эльвира Набиуллина: - И навсегда, да. Конкретно заниматься, и государство как собственник тоже должно посвящать время для того, чтобы понимать, что из этой стратегии, стратегии развития общества, какая дивидендная политика следует, и ее принимать. Вот в этом контексте мы не считаем, что это правильно там 50% - это такая автоматическая, механическая цифра.

Далее. Важнейший элемент - это, конечно, важнейшее законодательство - квалифицированный и неквалифицированный инвестор - нам тоже надо принять. Мне кажется, это даст новые возможности для участников и рынка, и повысит доверие. Потому что я не зря говорила о мисселинге. Кроме мисселинга, он часто сопряжен с тем, что инвестору навязываются продукты, которые он не понимает, риски, которых он не может вынести и так далее. Это то, что мы должны сделать в ближайшее время.

И, наверное, еще последняя тема, на которую хотела бы обратить внимание - законодательство уже принято об удаленной идентификации и аутентификации, ключевое сейчас - это законодательство быстро реализовать, и это даст возможность развитию новых технологий во всех областях и в финансовой сфере. Мне кажется, это такое законодательство, по которому долго спорили и теперь надо научиться пользоваться теми преимуществами, которые нам законодатель дал возможность, раскрыл, и понимать, что новые бизнес-модели должны выстраиваться с учетом вот этих новых финансовых технологий и новых возможностей. Спасибо.

Олег Вьюгин: - Спасибо. Значит, на самом деле, очень четко точки поставлены. То есть это облегчает задачу мне перейти к некоторым другим вопросам, которые, может быть, стоит больше сейчас здесь обсудить.

В свое время вот на нашем рынке было принято очень, на мой взгляд, удачное и хорошее решение - был создан специальный институт, который возглавил Александр Стальевич. И он сделал довольно много, на самом деле, для вот такого серьезного сдвига в развитии регулирования и развития рынка в целом. Этот институт продолжает существовать. Александр Стальевич здесь с нами, и я хотел бы ему предоставить слово. Ну, может быть, если есть такое желание что-то сказать о том, как видятся задачи этого института дальше, но, и может быть, более конкретно, если это возможно, откликнуться вот на то, что было сказано. И, мне кажется, что такая важная тема, которую вот сейчас нам бы попытаться тут вот достаточно коротко обсудить - это вот развитие маркетплейсов.

Дело в том, что на самом деле развитие идет. Фактически Сбербанк такую систему сейчас создает, и можно экосистемой назвать, маркетплейсом. То есть, мы немножко здесь словами играем, но мы примерно понимаем, в чем суть: это такое создание вокруг себя большого роя клиентов, которые вообще замыкаются в этой системе и пользуются всем-всем-всем, кроме банковских услуг, еще и услугами инвестирования, и других услуг, вплоть до покупки чего-нибудь в интернет-магазине.

Есть инициатива Центрального банка, есть как бы реакция на это рынка первая. Вот, тема интересная, мы к ней сейчас, и не только Александр Стальевич, мы к ней подойдем сейчас и с другими участниками. Поэтому я хочу предоставить слово Александру Стальевичу, не ограничивая прямо конкретными вопросами.

Александр Волошин: - Спасибо. Добрый день, уважаемые коллеги! Можно начать с последнего, наверное, как с относительно простого. Тот проект маркетплейса, который разрабатывается Центральным банком, ну, это действительно пока проект, который находится в стадии разработки и обсуждения. Я вижу настороженность со стороны некоторых участников рынка, мне кажется, для нее пока нет оснований. То есть это проект, в котором очень много зависит от мелочей и от того, как он будет реализован. Его абсолютно точно, как мне кажется (проект Центрального банка я имею в виду), можно реализовать так, что он будет поощрять конкуренцию, можно, конечно, его извратить так, что он будет нарушать конкуренцию. Но, мне кажется, поскольку люди этим занимаются разумные, и система координат, в которой он находится, очевидно, эта система нацелена на поощрение конкуренции, я вот не разделяю этих опасений. Но, это то, что надо продолжать обсуждать. И мне кажется, если Центральный банк будет продолжать развивать этот проект в таком открытом режиме - так, как он сейчас это делает, то у этого проекта достаточно высокие шансы стать успешным и не нарушающим конкуренцию, а, наоборот, ее поощряющим и стимулирующим.

Буквально два слова про санкции. Тут много всего справедливого сказано, но мне кажется, что это обстоятельство, которое с нами будет надолго, в значительной части. Наверное, это во времени и в пространстве может меняться, в значительной части те или иные элементы санкционных режимов останутся надолго. И это то, с чем нам надо учиться жить, с одной стороны, а с другой стороны - это, наверное, хорошее время для того, чтобы заняться всякими серьезными внутренними улучшениями, на чем я предлагаю и сосредоточиться.

Понятно, мы должны где-то думать, и регуляторы, и законодатели над этим думают, как нам минимизировать потери от санкций, защититься от них либо где-то ответить на них, но очень важно нам, оставаясь вопреки всему открытой страной, заниматься всерьез серьезными внутренними улучшениями с точки зрения улучшения бизнес-климата, развития рыночных инфраструктур, поощрения конкуренции. Ну, применительно к нашей сегодняшней теме, это имеет отношение к сфере деятельности Центрального банка, к финансовым рынкам в том числе.

Я хотел бы сказать, что в этом году осенью будет уже пять лет, как Центральный банк стал единым регулятором, и, мне кажется, что это реально успешный проект. Вообще далеко не всегда в нашей современной практике передача функций от одного ведомства к другому или слияние каких-то ведомств, либо их ликвидация, либо создание новых приводили бы к позитивным результатам. Но, вот в финансовой сфере, мне кажется, есть точно два хороших примера: первый (более ранний) - это Росфинмониторинг, который мне представляется очень удачным проектом (это было создание нового ведомства), и формирование единого регулятора на базе Центрального банка. Мне кажется, уже ощутимо, что это привело к серьезному повышению качества регулирования и надзора в сфере финансовых рынков. Важно, что изначально, еще начиная этот проект, Центральный банк сразу был настроен на такое довольно широкое сотрудничество с финансовой индустрией и с участниками рынка, и мы были как раз одной из таких площадок, на которой это сотрудничество развивалось. В 2013 году на площадке нашей рабочей группы была проведена стратегическая сессия, по результатам которой появился проект так называемый «233 KPI» Банка России - это такой план действий по развитию и совершенствованию регулирования, принятый рынком и принятый регулятором. И многие из тех, кто сегодня находится в этом зале, принимали на разных стадиях реализации этого проекта активное участие в нем, и это действительно уникальный такой для российской бюрократии пример взаимодействия регулятора, надзорного органа и рынка.

Сейчас, очевидно, наступило время на то, чтобы взглянуть на этот процесс свежим взглядом, возможно, поменять формат работы. Я думаю, что мы к осени подготовим совместно с участниками рынка и Центральным банком предложения по этому поводу. А содержательно на этом этапе мы предложили бы и Банку России, и профессиональному сообществу сфокусироваться на реализации трех таких важных, как нам представляется, принципов - это сокращение избыточной административной нагрузки на участников рынка там, где она является действительно избыточной, предсказуемости регулирования и прозрачность процедур введения нового регулирования. Понятно, эти темы в некоторой взаимосвязи друг с другом находятся, но каждая из них по-своему важна.

Я бы хотел сказать, что ЦБ уже ведет работу по этим направлениям. Например, в прошлом году было принято положение о правилах подготовки нормативных актов Банка России. И можно сказать, что эту работу Банк России сделал, в том числе, в связи с запросом рынка. В положение это заложено достаточно много правильных идей, но очевидно, что у него есть и потенциал для улучшения. Но, прежде всего, мнение, достаточно распространенное на рынке, состоит в том, что неоправданно коротким является период публичного обсуждения в 14 дней, как такой базовый параметр, который может сокращаться по решению председателя ЦБ либо увеличиваться по решению соответствующего подразделения. Кажется, что есть смысл подумать над тем, чтобы гармонизировать эти сроки публичного обсуждения с процедурой ОРВ у федеральных органов исполнительной власти, где, как вы помните, максимальный срок публичного обсуждения составляет 45 дней для тех проектов, у которых высока степень регулирующего воздействия на рынок. Естественно, оставив право у Центрального банка в каких-то экстренных случаях сокращать период. Это первое.

Второе - со стороны ряда участников рынка, я бы сказал, даже многих участников рынка есть беспокойство относительно того (не беспокойство, а даже недовольство, скорее, если прямо сказать) что после процедуры общественного обсуждения нормативные акты иногда довольно сильно меняются по сравнению с тем, что было предметом обсуждения. И природа этих изменений не всегда понятна участникам рынка. Плохо, если такой акт еще иногда имеет и короткий срок вступления в силу. Я думаю, что эту проблему тоже можно довольно безболезненно для регулятора поправить, если ввести в практику такой механизм обязательной обратной связи в виде перечня принятых и отклоненных предложений с некими объяснениями причин, по которым те или иные предложения были отвергнуты. Не думаю, что это повредит каким-то сакральным функциям Центрального банка, но это укрепит доверие к его политике.

Далее хотел бы сказать, что вообще сейчас, понятно, по разным причинам наша финансовая индустрия финансового посредничества переживает не лучшие времена. Да, на законодательном уровне принят ряд стимулов для частного инвестора, да, финансовые технологии развиваются, это тоже стимулирует людей к инвестициям. Но, мы все понимаем, что есть обстоятельства, в которых мы живем, и изрядная часть их от нас мало зависит. Я бы сказал так, что, на мой взгляд, абсолютно правильным является фокус регулятора на поддержание финансовой стабильности, прозрачности и на защиту прав потребителя. Это абсолютно верные приоритеты. Но, вместе с тем мы с вами должны слышать и взгляд многих участников рынка о том, что возросла административная нагрузка на бизнес.

Я, честно говоря, думаю, что интуитивно это произошло каким образом? Все-таки традиционно Центральный банк, который определял всегда такую довольно жесткую регулятивную, надзорную нагрузку на банковский сегмент, когда он получил в сферу регулирования и надзора финансовую индустрию, интуитивно, без всякого злого умысла, перенес часть этих привычек и традиций на финансовую индустрию, размеры субъектов в которой значительно меньше, некоторые из них - это совсем такие малые и средние бизнесы. И, мне кажется, здесь есть над чем думать, как и каким образом сокращать это регулирование, делая его гибким и риск-ориентированным.

При этом, мне кажется, сами участники рынка должны с пониманием и готовностью относиться к тому, что мир стремительно становится прозрачным, и они должны тоже становиться прозрачными. Вот в этой части я бы Центральный банк поддерживал во всех отношениях. Но современные технологии надзорные, и вообще внедрение всякого рода финансовых технологий оно, кажется, может помочь Центральному банку в решении этих задач, делая надзор все более пруденциальным, но при этом снижая всякого рода бумажную нагрузку, особенно на небольшого размера компании. В общем, задача здесь - проанализировать масштаб этой проблемы и найти правильный баланс, который будет приемлем для рынка и правильным для регулятора.

В этой связи есть некий набор идей, который обсуждается с нашим, в том числе участием, и в Центральном банке и участниками рынка, некие базовые принципы, которые надо в эту деятельность вложить.

Первый принцип мы бы сформулировали так: вся повестка на столе. То есть кроме основных направлений развития рынка, принятых Центральным банком, кроме проекта «233 KPI» (которых уже не 233, а другое количество, но, тем не менее, под этим брендом этот проект живет), у регулятора есть просто его банальный план нормотворческой работы. Кажется, что его можно просто опубликовать и это даст всем участникам рынка более четкое представление о политике регулятора, о его планах. Я не думаю, что есть какие-то серьезные противопоказания против этого, скорее всего, просто это по каким-то техническим причинам до сих пор не произошло, но, если бы это стало практикой, кажется, это было бы здорово.

Еще было бы хорошо то, что, опять же, мы обсуждаем с Центральным банком, и Центральный банк продвинулся в этом деле - это процедура оценки и регулирующего воздействия, и фактического воздействия. И будет здорово, если при разработке нового регулирования инициатор изменений регуляторных рассчитает также ожидаемые затраты и регулятора, и ожидаемые затраты участников рынка на соответствие, и соотнесет это все с теми эффектами, которых он хочет добиться. Тогда можно будет более рационально принимать это решение, Такой подход регулятора будет хорошей основой для выработки долгосрочной политики, которая будет способствовать развитию рынка.

И последний принцип, о котором я тоже вскользь как-то уже упомянул - это выявление резервов для дерегулирования и снижения административной нагрузки. В этом направлении, наверное, имеет смысл провести ревизию требований к отчетности и персоналу участников рынка. И, очевидно, пора переходить к пропорциональному регулированию, о чем я тоже сказал. По-моему, с этим уже все согласны, и надо как-то начать более энергично, наверное, двигаться вперед.

Со своей стороны мы, как рабочая группа, и как Аналитический центр «Форум», который является бэк-офисом рабочей группы, мы готовы в этой работе принимать самое активное участие. Спасибо.

Олег Вьюгин: - Спасибо, Александр Стальевич. Ну, действительно, вроде прямо даже незачем комментировать, по-моему, да? Все нормально.

Эльвира Набиуллина: - Это вопрос?

Олег Вьюгин: - Ну, как бы.

Эльвира Набиуллина: - И, тем не менее, прокомментирую. Первое - мы согласны с тем, что регулятивная нагрузка высокая. И как нужно решать эту проблему? Согласна, опять-таки, что, прежде всего, через пропорциональное регулирование, риск-ориентированное регулирование и риск-ориентированный надзор. Это касается, допустим, и видов операций, объемов операций, виды с финансовым рычагом, без финансового рычага, использование клиентских денег, без использования клиентских денег, безусловно, должно быть разное регулирование. Мы пытаемся это вводить пока только элементы. Я уже говорила, что доклад опубликуем «Пропорциональное регулирование», хотим реакцию рынка увидеть. Потому что действительно для нас очень важны и вопросы финансовой стабильности, и устойчивости финансовых институтов, потому что мы в этом видим предпосылку для улучшения доверия к финансовым институтам. Но все это должно быть разумно и пропорционально. Это нужно делать.

Конечно, нужно сокращать административные издержки. Вот, в небанковском секторе мы раньше, чем в банковском, ввели общение через «личные кабинеты». Считаем, что это полезно, и дальше нужно дигитализировать наши с вами отношения.

Мы поменяли отношение к инспекциям. Теперь у нас контактный надзор только в том случае, если дистанционный надзор по бумагам выявляет какие-то отклонения. Мы уходим от одинаковой для всех регулярности проверок. Проверки делаем не комплексными, а тематическими, понимая, что вот эта вот нагрузка и частоты проверок, и комплексности проверок, и чуть что выезжаем на место - это не всегда оправданно, и поэтому будем дальше здесь двигаться. И мы подумаем обязательно... Да, я положительно отношусь к тому, чтобы опубликовать свой план нормотворческой работы. Правда, этот план в значительной степени зависит от того, как быстро будет Дума принимать решения. Много нормативных документов и приходится планы эти подстраивать под принятые законы, потому что в основном это следствие принятых законов. Но, безусловно, вся повестка должна быть на столе, с принципом согласна.

Резервы дерегулирования готовы выявлять и вместе с центром «Форум» совершенствовать институты оценки регулирующего воздействия. Я в эту оценку регулирующего воздействия лично очень верю, потому что она зародилась, когда я еще работала в Министерстве экономического развития, и тогда мы были инициатором оценки регулирующего воздействия. Я считаю, что это правильный инструмент взаимодействия с рынком. Но, нам сейчас его не достаточно, и оценка фактического воздействия не менее важна. Вот мы много инициатив по регулированию уже приняли. Что, реально - мы достигли или не достигли цели? И вот эта вот работа вместе с участниками рынка, мы сейчас ее будем проводить, и надеемся, здесь Аналитический центр «Форум» выступит как независимый такой оценщик этого фактического воздействия. Потому что это не только регулятор должен оценивать, и не только участники рынка, это должна быть оценка профессионалов. И мы можем с вами обсудить вот этот весь комплекс больших регуляторных новаций, которые были в последние годы. Мы должны оценить, к чему мы пришли, и где нам нужно что-то убрать, что-то откорректировать, и что-то делать вперед. И мы этой работе придаем большое значение.

Еще раз соглашусь, вот тема регуляторной нагрузки, ее сокращения, оптимизации, сделать ее более разумной - это один из наших приоритетов в развитии финансового рынка.

Олег Вьюгин: - Да. Может быть, это одна из таких тем для МФЦ, таких наиболее интересных и актуальных в данный момент.

Александр Константинович, к вам очень много вопросов. Я бы хотел, ну, на самом деле, поскольку есть ограничения по времени, обозначить наиболее, может быть, любопытные для аудитории. Первый вопрос, он совсем трудный: как сегодня инвестор, я, например, хочу проинвестировать, я могу пойти в доверительное управление к посреднику, я могу купить пай, но тоже через брокера, и, наконец, я могу через брокера получить прямой доступ к бирже, к инструментам, которые она предлагает, и самостоятельно принимать решение.

Маркетплейс эту картину меняет. Значит, он как бы говорит так: «Теперь на рынке, в конечном счете, будет витрина, агрегатор и исполнитель». Исполнитель - это, скорее, ну, типа биржи, может быть, с расширенными функциями. И естественно, что у участников рынка возникает много вопросов, которые, если так агрегированно говорить, - а где мы? или где я? и где моя маржа? и так далее. Вот, давайте на эту тему, может, как-то вы, ели есть желание, выскажетесь.

Второе - это совсем в другой плоскости вопросы. Биржа концентрирует на самом деле самую полную информацию о том, что происходит на рынке, и, собственно говоря, от нее очень много зависит, как от инфраструктурной организации, какие мы услуги по качеству, по количеству, по разнообразию, получаем. Хотя, конечно, там регуляторы большую роль играют и так далее. Вот, оцените, пожалуйста, сегодня, ведь не секрет, что где-то лет пять назад, может быть, чуть больше, когда мы затевали вот все инициативы на рынке, во многом была ориентация на иностранного инвестора, как такого, который раскрутит рынок и его сильно поднимет, и на него потом придет внутренний инвестор, и рынок как бы будет процветать.

Сегодня ситуация несколько поменялась или не поменялась? И как вы видите, должна тогда действительно наша биржевая инфраструктурная… Я, когда говорю «биржевая», я имею в виду инфраструктурная система, потому что биржа «Московская биржа» - это группа, в которую входит и клиринговый центр, центральный контрагент, и Национальный расчетный депозитарий и центральный депозитарий. Вот, как вы видите в этой ситуации приоритеты?

Ну, достаточно, мне кажется, два таких весомых вопроса. Я вам могу только посочувствовать.

Александр Афанасьев: - А я могу только порадоваться. Спасибо большое. Тем более, вы меня назвали наиболее осведомленным человеком здесь, что явно не соответствует действительности, но иногда приятно. Спасибо.

Олег Вячеславович, давайте вот с чего начнем. Вот, действительно, главный тренд, который мы увидели в прошлом году, и все об этом сегодня говорили, Эльвира Сахипзадовна с этого начала, - это, конечно, ритейлизация финансового бизнеса, на финансовый рынок пришел ритейловый клиент в большом количестве.

Много цифр сегодня называлось, давайте одну еще назову: вот 250 тысяч счетов новых новичков. Вновь пришедших на рынок участников 250 тысяч - это рекорд за все время наших точных наблюдений, а мы точные наблюдения ведем где-то с начала 2000-х годов. Более того, первый квартал - это еще 65 тыс. То есть, значит, тот же темп сохраняется, это не разовое явление прошлого года. И каковы причины этого?

Ну, часто сейчас много говорили о первой причине, и она абсолютно справедлива - у нас совершенно изменилось качество регулирования. Я поддерживаю, что пятилетие отмечается мегарегулятора, оно случайным образом совпало с пятилетием IPO «Московской биржи», мне нравится в этом году отмечать поэтому такие праздники. Это действительно замечательная история - изменилось качество регулирования, изменилось качество надзора. У нас законодательно возник ряд целый не просто инициатив, а уже свершившихся фактов, которые заработали. Они никогда не работают моментально, потому что в моем представлении рынок все-таки это скорее органика, чем механика, вот клиентский спрос нужно выращивать, как сад выращивают, а, не нажав на кнопку, и сразу что-то пошло. Но, тем не менее, ИИСы, да не с первого месяца, но, смотрите, как заработали. Другие инициативы в области налогообложения. Об этом мы говорим достаточно много и это правильно.

Есть вторая причина, о которой тоже надо вспоминать. Все-таки, вы знаете, чтобы подвигнуть человека на то, чтобы он из консервативного вкладчика стал инвестором на финансовом рынке, а ведь это непростой шаг: это нужно открыть вообще другой счет, это нужно подписать совсем другие документы, у него начинаются отношения с депозитарием, которых не было никогда раньше. Он попадает в новую для себя абсолютно среду не столь комфортную, может быть, как для консервативного инвестора уже существующего банковские отношения.

И вот для этого нужна была еще и экономическая причина. Несомненно, она произошла: у нас сократились ставки по вкладам банковским, что отражает общий уровень снижения ставок. А низкие процентные ставки - это, в общем-то, всегда при прочих равных очень неплохая новость для фондового рынка, потому что инвестор начинает активнее искать новые направления инвестирования. И это произошло.

Но вот произошло еще и по третьей причине. О ней мы говорим мало, я вот именно на конференции НАУФОР хочу в первую очередь сказать - это работа индустрии, потому что индустрия, не покладая рук, занималась маркетингом в трудные времена, когда он не приносил больших денег, с одним из самых низких уровней комиссии в мире. Почему у нас очень трудно создать чисто то что называется экзекьюшн брокера, то есть который сидит и занимается исключительно расчетами и обеспечением доступа для ритейла.

Я не хочу обидеть банки здесь нисколько, потому что многие из них являются чрезвычайно активными в области брокериджа, они лидирующую позицию, некоторых из них мы видим сзади в виде их лога, а я у себя впереди еще вижу их непосредственных представителей. Но, тем не менее, я хочу сказать, что главную роль здесь сыграл брокер, а ему труднее. Вот посмотрите, в первую в очередь сейчас клиент приходит на рынок операций с фиксированной доходностью, это рынок традиционно банковский. И на нем 14% в оборотах только роль брокеров как в торговле за свой собственный счет. Но 90% в оборотах - это брокеры приводят этого клиента. Из 250 тыс. счетов 2/3 принесли брокеры, а им труднее. Потому что банк предлагает, ну банковские отношения уже есть у любого практически человека, который имеет работу, имеет пенсию, имеет источник доходов, потому что ему нужен какой-то счет, на который он получит зарплату, нужно проводить какие-то платежи хотя бы. Следующий шаг - наверное, это депозит. А депозит-то как защищен? А еще следующий шаг - кредит. А вы знаете, у меня есть такое серьезное подозрение, что люди к финансовым посредникам, вообще к финансовым институтам часто обращаются по причине того, что им не хватает денег, а не потому, что у них главная проблема - как лучше отнести, инвестировать лишнее, что у него находится. А банк дает как раз именно кредитные возможности. А смотрите, какая защита существует у банковских вкладов: это и защита АСВ полнейшая, это и защита практически налоговая. Шаг за шагом стали к этому приближаться. Сейчас купоны по облигациям предлагают подобную защиту. Вот идет сейчас разговор о том, чтобы защиту и по счетам ИИС оставить пока только от мошенничества.

Наверное, я готов согласиться с тем, что действительно на первом этапе возможно с этого начинать. Но, вспомните, ведь и про АСВ, когда начиналось тоже, в общем, были примерно такие же разговоры: «А вот как же так? Наиболее надежные крупнейшие банки фактически будут тем самым спонсировать мелких, ненадежных, слабых и так далее. А что будет, когда фонд закончится?» Наверное, такие же вопросы придется еще раз пройти и обсудить, когда мы будем обсуждать вот эту вот тему с гарантированием инвестиций физических лиц через брокеров. Но, мне кажется, очень важно начинать эту дискуссию.

Очень важно начинать дискуссию о сегрегации клиентских счетов - очень тонкая тема, она будет обостряться, я думаю, со временем. Потому что клиент, с одной стороны, проинформирован о том, что у него, так сказать, есть некоторый риск на брокера, на его риск-менеджмент, не только на мошенничество. Он здесь может брокер допустить определенную ошибку. Но, с другой стороны, нужно смотреть и на бизнес-модель самих брокеров, потому что это нормально, что они используют средства и бумаги одних клиентов для квазикредитования и обеспечения операций других клиентов, и это тоже в порядке вещей. Мне кажется, это тоже должно стать большой темой дискуссии.

Теперь относительно того - иностранцы или российские участники. Я, честно говоря, вот за свою профессиональную жизнь на бирже и до нее на финансовом рынке не очень замечал, чтобы требования тех и других сильно отличались от представления о том, какой уровень надежности должен быть обеспечен, какой уровень должен быть обеспечен транспарентности рынка и так далее.

Чем они отличаются? Иностранные инвесторы больше доверяют очень профессиональным, мощным коллективным фондам, которые представляют их интересы, которые очень профессионально действуют на рынке. И в меньшей степени это развито у нас в России. Не только в России, традиционно на развивающихся рынках, ну, собственно, внутренний спрос представляет собой в первую очередь ритейловый спрос, а не коллективные инвесторы, к сожалению, которые сильнее на рынках развитых, которых распирает от этой ликвидности, которые ищут по всему свету, куда ее вложить. Все-таки на развивающихся рынках ситуация не совсем такая. Поэтому мы с самого начала, когда ориентировались на наши многочисленные изменения, реформы инфраструктуры, конечно, смотрели на интерес инвестора вообще и ставили интерес, когда же проснется, наконец, вот интерес и российского инвестора, который начинается с ритейла. Он проснулся, и он очень разный.

Вот, знаете, главный вывод, который я могу сделать из того, как они себя ведут на бирже, - это то, что они очень здорово диверсифицировались. Вот уже не подходит традиционное старинное представление о них, что вот кто такой работающий на бирже гражданин наш? Как правило, их два разных типа. Один из них - это такой алгоритмист, который работает день и ночь напролет, который уже забыл про семью и про другую работу, который смотрит на Форекс 24 часа в сутки и, наверное, не сможет захлопнуть компьютер до без десяти двенадцать, когда закрываются там последние стаканы на бирже. А есть другой тип - это тип такого, ну, как бы, инвестор в основном, видимо, в акции, который постоянно спрашивает брокера о каком-то совете, о консультации, получает от них, и сам принимает сложные решения, которые опытный трейдер не всегда может принять правильно. Сейчас появились другие типы инвесторов. Во-первых, пришел инвестор, который у нас, я бы назвал, ну такой «лонг онли». То есть, есть такие фонды, как все знают, которые инвестируют только в долгосрочные, ну, долго держат акции, на определенный длинный горизонт имеют инвестирование. Вот тот новый инвестор, который сейчас приходит, сначала он начинает с продуктов, которые ему понятнее, они ближе к депозиту - это облигации, а следующим шагом он чаще всего идет на рынок акций все-таки.

Смотрите, вот самый консервативный продукт придумали, который практически (извините, пожалуйста, Алексей Владимирович) депозит Минфина, - называется ОФЗ «народные», потому что, в общем, не имеет рыночного риска практически и вторичного обращения. Ну, очень консервативный клиент в него пошел, старшее поколение. Так вот, 22% из них уже перешли, стали пробовать акции после открытия брокерского счета. Отличный, кстати, продукт с точки зрения того, что это совершило прорыв для этой категории граждан того, что они открыли брокерские счета и пошли дальше. Половина открывающихся ИИС - вновь пришедшие на рынок, а из них половина начала с облигаций, а потом перешла, в том числе, в акции.

Но, что они делают в акциях? Вот, коллеги, обратите внимание, какое важнейшее событие мы сейчас переживаем: у нас дивидендная доходность в среднем по индексу стала где-то 5,8%. А теперь посмотрите на ставки по депозитам в банках, особенно в ведущих банках, где уже существенно выше 4-5% надо поискать. Этого не было никогда раньше: у нас дивидендная доходность российского рынка сопоставима с вложением в депозит. А что это значит? Значит, инвестор в акции может не очень внимательно (хотя это очень трудно - нервы не позволяют) ежедневно следить за движением цен. То есть, значит, у него доход от дивиденда становится сопоставимым доходом и ориентиром важным, помимо, как раньше считалось, исключительно рост рыночной стоимости, с которым сейчас в наших сложных условиях, конечно, все не так просто. Это очень важно. Этот пришел новый тип участника.

Ну, и ближе к последнему вашему вопросу, Олег Вячеславович, чтобы не занимать много времени. А вот еще происходит сегрегация определенная. Еще появился новый тип, который открывает счет исключительно удаленно, а иначе он еще и не придет, пожалуй. И возраст у него лет 30, реже 35, чаще до 30. Более того, вот, если ему не дай эту возможность, он бы на финансовый рынок не пришел, ни на какой бы не пришел. Вот, мы их видим, мы их опрашиваем иногда или с помощью кого-то делаем опросы. Они говорят, что вот $1000 они охотней принесли бы в первую очередь и не в акции, и не в облигации, и не на срочный рынок, а в биткоин. Правда, это опрос делали немножко в другой момент, когда другой курс немножко был у биткоина. Сейчас они, может быть, передумали, но они завтра найдут еще что-то. Но тоже, я не уверен, что это будут непременно акции «Газпрома».

Почему это так происходит? Вот говорят, и маркетплейсы, которые сейчас создаются, - угроза это для бизнеса или нет? Да угроза это не маркетплейс. Не угроза - вызов. Вызов - вот это поколение. Вот это поколение, которое по-другому в эти игры не играет, оно другого ничего не видит. Вызов - это дигитализация, которая сама по себе приносит существенные изменения, особенно в стандартные продукты.

Поэтому еще одна законодательная инициатива, о которой мы так много говорили, - это вот закон, который будет… законодательство в целом и регулирование, которое будет обеспечивать права наших инвесторов и наших граждан в области ICO. С криптовалютой, без криптовалюты, может быть, действительно не так стоит на это сейчас ориентироваться, как на, в принципе формулировку того, что такое токин, формулировку того, каковы обязательства тех, кто ее выполнил, что общее там за ним скрывается, за этими обязательствами и так далее. Вот, возникло как бы к технологии вместо института, назвали это блокчейн, но вот оказывается, что совсем без института не обходится, потому что эмитент токина - это институт, и многие из них уже показали, что им доверять нельзя в последнее время. Значит, нужен, видимо, еще какой-то институт, который будет помогать повышать это доверие со стороны участников.

Но вот этот третий тип, он здесь уже сегодня. Вчера он тоже здесь был, только у него денег не было, а сейчас появились, - подросли ребята. И вот они приходят на маркетплейс. Маркетплейсы бывают разные, и биржа их делает разными. У нас два маркетплейса в проекте.

Первый маркетплейс - это то, к чему подписались уже девять ведущих брокеров, мы очень благодарны им за это. Мы проверили вместе с ними по статистике, что новый клиент, приходящий на фондовый рынок, сначала заходит на сайт биржи. Он потом узнает имена ведущих брокеров и банков. Но сначала, когда ему говорят: «Торговать на бирже», - он биржевой сайт открывает, а он у нас очень профессиональный. Там написаны такие вещи - про режимы торгов, ИИСины, и там еще в каждом продукте написано еще пять каких-то вещей, мне стыдно признаться, я не все знаю и помню наизусть, что там написано.

Для клиента мы создали отдельный. Ну, это понятно, наш клиент биржи, строго говоря - это профессиональные участники, ему не нужно многие вещи разжевывать. А вот все-таки мы затеяли отдельный заход на отдельный сайт, который более прост, мы его будем еще дальше улучшать, и где девять брокеров видят в этом возможность ну, что ли, аквизициюЮ привлечение первичное клиента ускорить тем самым. И мы договорились об определенных условиях, что они видят этих девять брокеров, в том числе, и понимают, через кого из них они хотели бы сделать свое первое движение на рынок и открыть счет дистанционно. Проект только начался, но уже там порядка 1000 человек запросили брокеров и 149 (сейчас уже 150, я надеюсь, для ровного числа, может быть, пока мы говорим, еще один) уже открыли счет брокерский таким образом. Это маленький маркетплейс, есть большой маркетплейс.

Олег Вячеславович приводил в пример маркетплейс Сбербанка. Вот то, что делает биржа с банком России и еще с целым рядом партнеров, я хочу подчеркнуть - это открытый проект, а вовсе не закрытый, вот он немножко то, что делает Сбербанк, перпендикулярно. То, что Сбербанк говорит: «Вот, большое количество набора различных финансовых и нефинансовых продуктов, которые интересны физическому лицу можно делать через меня». Вот тот маркетплейс, который сейчас инициатива Банка России - это чуть-чуть наоборот, когда говорится, что вот все, что делают разные участники, все можно увидеть в одном месте и сравнить их условия. То есть это, так сказать, один как бы так назовем его горизонтальный, а другой вертикальный маркетплейс. Какую несет он угрозу для рынка сам по себе? Он сам по себе нес бы угрозу, если бы он стал монополистом юридическим, и если бы Банк России сказал: «Вот вы все должны, обязаны открыть свой IPI и придти сюда». Я никогда не слышал, чтобы Банк России такое произносил.

Второй момент. Будет опасение - а не придет ли таким образом клиент, ну, как бы, минуя брокера, через этот маркетплейс в целый ряд продуктов, в который он ходит и так. Есть такое опасение, как вообще все, что связано с дигитализацией, что по стандартизированным продуктам, может быть, часть клиентов предпочтет в меньшей степени получать полный набор услуг от брокера. Но в моем представлении это дополнительная стоимость, которую приносит с собой брокер, - это не деньги только, это не комиссии, это широта всего объема услуг, который он предоставляет: это совет, это удобство подключения, это удобство определенных интерфейсов, это реклама и маркетинг, на котором брокеры сдвинули этот рынок. Я еще раз хочу к этому вернуться снова: как однажды они привлекли физическое лицо на биржевой рынок валюты, когда именно брокеры стали иметь доступ тоже к биржевым книгам по валюте, вот так же это произошло с бондами. И банки, кстати, имея альтернативу, потерять депозит или потерять клиента вовсе, что он уйдет в облигации и покинет банк, тоже стали во многом (это, наверное, один из мотиваторов) тоже заниматься активнее брокериджем. Это очень хорошо, с моей точки зрения.

Вот маркетплейс как открытый проект представляет собой, ну да, некоторую новую стандартизацию, некоторый новый подход, но мне кажется, что для успешного развития этого проекта брокеры могут рассматривать его как способ аквизиции новых клиентов в первую очередь, и, во-вторых, расширять сервисы и атомизировать тарифы. Потому что, когда один общий тариф очень низкий включает ну все-все-все, как сейчас у брокера, ну, вот, наверное, и, к тому же с развитием пропорционального регулирования надо немножко постараться отучать клиента, в том числе, от этого отходить, потому что за профессиональную услугу надо платить, наверное, отдельно. Спасибо.

Олег Вьюгин: - Спасибо, Александр Константинович. Нам, наверное, не дано предугадать, как наше слово отзовется. На самом деле, революционные изменения будут. Правда, революция - это когда быстро происходит, а здесь будет медленно. Но изменения будут, и я думаю, что действительно, вот вы правильно заметили, что просто брокеру нужно задуматься, что он может предложить. То есть, есть простой подход: «Заходите через меня, я вам счет открою, буду выполнять ваши операции по вашим приказам». А есть более широкий подход, который оставит клиента за брокером. Наверное, где-то здесь нужно смотреть, потому что, конечно, развитие, ну, то, что мы называем маркетплейс, сильно поменяет рынок. Ну и во всем виноват Сбербанк на самом деле, он же первый начал. Как бы начал, вот теперь будет серьезное продолжение на этом рынке. Но это шутка, конечно.

У нас осталось еще немножко времени. Я хочу просто ну, по маркетплейсу, по этому вопросу, пожалуйста, если есть желание что-то сказать.

Эльвира Набиуллина: - Буквально два слова. Все-таки это действительно наш проект. Я еще раз хочу подчеркнуть: то, что сказал Александр Константинович, принцип для нас открытости этого проекта - самый важный. Мы не создаем никакую монополию, скорее препятствуем монополии частных крупных игроков. Это некоторый выбор, и клиент всегда сможет выбирать разные платформы. Это новая возможность.

И действительно есть озабоченность, что будет, прежде всего, с брокерским бизнесом. Ну, об этом сказал Олег Вячеславович. Ну, наверное, брокерский бизнес станет еще более кастомизированным. Потому что на маркетплейсе это в основном стандартизованные продукты, дистанционная продажа, скорее для массового потребителя. А брокерский бизнес с развитием этих платформ (и не только нашего проекта, но такие платформы в целом будут развиваться и в частном секторе), конечно, нужно думать о бизнесе. Но это нужно стимулировать, нужно развивать, потому что - что такое маркетплейс для нас? Это снятие регуляторных барьеров для новых технологических решений в области дистанционной продажи финансовых продуктов, причем разнообразных. Поэтому, на наш взгляд, мы можем долго обсуждать, мы готовы обсуждать этот проект, но скорее его надо реализовывать и открывать дорогу новым возможностям для клиентов.

Олег Вьюгин: - Ну, да. Спасибо. Скорее да, это то, что уже случится, что обсуждаем, не обсуждаем.

У меня последний вопрос ко всем участникам по времени, ну, тот, кто желает, конечно, высказаться. У меня все-таки такой простой вопрос. Инвестиционный пенсионный капитал. Что мешает? Что является таким препятствием, чтобы сконструировать надолго систему, которая позволила бы гражданам накапливать на будущую пенсию благополучно, без отмены решений, которые ранее были приняты. Что мешает? Пожалуйста, ну вот такой интересный вопрос.

Эльвира Набиуллина: - Давайте я начну.

Олег Вьюгин: - Ну, да, Центральный банк, как всегда, отвечает за все.

Эльвира Набиуллина: - Да. До сих пор, мне кажется, одним из вопросов было то, что не было необходимого консенсуса как в обществе, так и в правительстве относительно необходимости вообще накопительного элемента в пенсионной системе. Есть иллюзия у некоторых (на мой взгляд, это иллюзия), что пенсионная система может развиваться чисто на распределительных основах, и накопительный элемент - это какой-то вычет из распределительной системы. Это базовая вещь. На взгляд Центрального банка, накопительный элемент необходим, прежде всего, для того, чтобы обеспечить достойную пенсию для пенсионеров. Нам говорят, что вы экономически смотрите длинные деньги. Да, длинные деньги появляются, но прежде всего накопительный элемент нужен для обеспечения достойной пенсии в условиях нынешней демографии (я не буду распространяться), демография диктует нам необходимость этого накопительного элемента.

Но, есть и более технические вещи, которые мешают продвигать даже эту концепцию индивидуального пенсионного капитала - это, в том числе автоподписка, насколько это добровольная система, навязанная государством. Но я надеюсь, что мы эти вопросы решим, не говоря уже о технике. Но основное, на что нужно ответить - это то, что нам нужно в пенсионную систему вернуть накопительный элемент.

Олег Вьюгин: - Ну, и, наверное, такое как бы завершение - создание прозрачной и понятной системы регулирования этой деятельности и контроля риска пенсионных фондов.

Эльвира Набиуллина: - Я считаю, что мы здесь уже продвинулись, потому что были опасения по поводу сохранности денег в негосударственных пенсионных фондах. Но была создана, во-первых, система гарантирования пенсионных накоплений. Она создана, она работает. Во-вторых, все-таки негосударственные пенсионные фонды подверглись как бы нашему пристальному вниманию, скажем так. Сейчас проходят стресс-тесты - это серьезные изменения. И, на наш взгляд, качество управления активами там улучшается и будет улучшаться. Поэтому вот эта вот основа и озабоченности по поводу самой индустрии должны снизиться, и есть основания для того, чтобы они снизились.

Олег Вьюгин: - Хорошо, спасибо. Есть еще по этому вопросу? Да, пожалуйста, Алексей Владимирович.

Алексей Моисеев: - Я, честно говоря, думал, что Эльвира Сахипзадовна об этом скажет, но скажу тогда я. Мне кажется, что чего у нас не было, - это устойчивого длительного периода низкой инфляции. Не будет низкой инфляции, не будет никаких пенсионных накоплений. Ключевой абсолютно фактор. Вот она у нас один год низкая. Я надеюсь, что несколько лет побудет, будут и накопления.

Олег Вьюгин: - Да, кстати, действительно, вот это изменение вот этой макроэкономической фрейнворк, как говорят на английском, это, наверное, на самом деле незаметная, но очень важная вещь для того, чтобы тоже вот четко... Главное, есть понимание, что научились это делать, и если есть политическое желание, это всегда можно контролировать. Это очень важный фактор действительно тоже, Алексей Владимирович правильно заметил.

Алексей Моисеев: - Можно еще? Мне кажется, что мотивация совершать накопления и держать эти накопления у нас происходит иногда в довольно экзотических формах, хотя они не выглядят вроде бы как там остатки на пенсионных счетах в пенсионных фондах. Все знают, у нас население, что очень любит недвижимость как раз потому, что считает это надежным, чем-то вроде пенсионного вклада, если это получилось там приобрести, и так далее. Кто-то собирает монеты из драгоценных металлов, тоже, так сказать, глядя на них думают, что это я могу потрогать. Вот у меня есть либо свидетельство о недвижимости, либо вот эта штука, какая-то монета в руках. Потому что меньше доверия тому, что у нее на каком-то счете, какой-то управляющий, какой-то пенсионный фонд - вот этому доверяют пока меньше. Вот надо, чтобы этому доверяли больше.

Я знаю, была идея, обсуждалась индивидуальных пенсионных счетов, то есть, чтобы можно было также бы потрогать какой-то сертификат и понять, что я этим владею в такой же степени, как недвижимостью и монетой, только с той еще разницей, что она мне работает в экономике и дает процент.

Олег Вьюгин: - Да, действительно правильно вы вспомнили, что недвижимость - это пенсионный капитал для многих, это действительно так. Правда, цена недвижимости тоже, оказывается, бывает всякая. Она не только растет, да. Вот есть такой момент.

Алексей Моисеев: - И вроде, слышно, не шибко падает.

Олег Вьюгин: - Не шибко падает, потому что, наверное, уже падать некуда. И не шибко ликвидная, кстати, недвижимость.

Ну, хорошо. Дорогие друзья, в принципе, наше время подходит к концу. Что могли, то сделали. Надеюсь, что вопросы, которые мы тут обсуждали, найдут сейчас свое дальнейшее продолжение в обсуждениях на конкретных панелях. Я хочу пожелать вам успехов. А всех участников этой дискуссии поблагодарить за то, что они, на мой взгляд, достаточно интересно и содержательно выступали.