Российский фондовый рынок 2010: новые стимулы для развития, 12 мая 2010 года

Первая панель:

Мир в поиске новой модели регулирования

Олег Ячник, председатель Совета директоров НАУФОР:

- Добрый день, уважаемые господа!

Разрешите мне от имени Национальной ассоциации участников фондового рынка поприветствовать вас на нашей ежегодной конференции. Наша конференция призвана рассматривать самые насущные вопросы развития рынка, и сегодня именно таким вопросам она будет посвящена. Год, прошедший с нашей предыдущей конференции, был очень непростым. Рынок взлетал, рынок падал, было тяжело всем - и эмитентам, и акционерам, и инвесторам. И со всей очевидностью стало понятно, что наш рынок - это часть глобального мирового рынка. Что мы уже полностью зависим от тех событий, факторов, которые влияют на рынки других стран. И поэтому для нас сейчас крайне важным становится создание международного финансового центра в Москве, который как раз и будет той частью мирового рынка, занимающего достойное место в мире.

Очень важный вопрос касается инвесторов. Этот год показал важность присутствия на рынке долгосрочного, умного, неспекулятивного, стратегического инвестора. И наша с вами задача подумать - как привлечь такого инвестора как внутри страны, так может быть, и за рубежом, к нам, в Россию.

Есть еще масса вопросов, которые будут подняты сегодня. И я хочу передать слово для того, чтобы начать эту конференцию, Олегу Вячеславовичу Вьюгину. Поздравляю вас с началом работы конференции!

О.Вьюгин, модератор сессии: - Уважаемые коллеги, доброе утро!

У нас с вами план работы такой. У нас два ключевых доклада. Первый доклад г-на Танзера, генеральный секретарь Международной организации регуляторов фондового рынка, и второй ключевой доклад - Владимир Дмитриевич Миловидов, руководитель ФСФР.

Где-то по 30 минут примерно будут эти два доклада, после этого у нас есть участники дискуссии: Дмитрий Ананьев, Константин, подойдет и Виктор Плескачевский. Для этизхх учстников панельной дискуссии будет предоставлено до 10 минутдля короткого сообщения или реакции на два основных доклада, где я предполагаю, будет поднято много актуальных вопросов для фондового рынка сегодня, и для других соображений, которые они захотят высказать по теме, определенной этой панелью. Вот такой план работы. И под конец, я надеюсь, участники смогут ответить на вопросы аудитории.

Если не возражений, то я передаю слово для первого ключевого доклада господину Танзеру. Пожалуйста.

Грег Танзер(перевод с англ.): - ИОСКО - уникальная организация, цель которой - определить общие стандарты регулирования рынков ценных бумаг. Наши члены - государственные организации, занимающиеся регулированием рынков ценных бумаг, представители более 100 стран, как развитых, так и развивающихся, в том числе большое количество регулятивных органов.

Активность ИОСКО перед кризисом имела нишевый характер: мы в основном занимались потребностями регуляторов на рынке ценных бумаг. Организация была задействована в межсекторальной работе с банками, страховщиками. Эта позиция после кризиса изменилась навсегда. ИОСКО как эксперт теперь вовлечена в более широкую деятельность, потому что финансовая система столкнулась с глобальными проблемами.

В начале кризиса, в ноябре 2007 года мы создали рабочую группу, которая занималась вопросами ликвидации последствий финансового кризиса. Доклад рабочей группы был представлен в мае 2008 и определил стратегическую программу работы на будущее. Рекомендации доклада касались в основном трех групп вопросов.

Во-первых, обеспечение прозрачности и возможностей due diligence для инвесторов; во-вторых, риск-менеджмент и пруденциальный надзор; в-третьих, проблемы оценки, особенно оценки рынков в неликвидном состоянии.

Кроме того, ИОСКО пристально изучала работу рейтинговых агентств, обращая особенное внимание на ту роль, которую играли их оценки на рынке структурного финансирования. В 2007 году мы пытались определить, насколько принципы работы рейтинговых агентств соответствуют нашим стандартам. В итоге мы внесли в наши документы некоторые поправки, с тем чтобы обеспечить целостность процедуре присвоения рейтингов, а также адекватный подход к инвесторам и трейдерам и гарантировать конфиденциальность материалов РА.

Члены ИОСКО разрабатывают механизм, где и регуляторы, и инвесторы получают гарантии того, что РА придерживаются норм кодекса. Мы можем координировать надзор на РА. Г20 одобрила Меморандум ИОСКО в качестве международного стандарта. Все члены ИОСКО должны ему следовать.

Начиная с 2008 года, ИОСКО продолжала фокусировать усилия на работе в тех сегментах, которые являются по преимуществу сферой деятельности регуляторов, но в целом имеют более широкое значение, для всей финансовой системы. Такими сегментами являются: - совершенствование международных стандартов финансовой отчетности; Обеспечение доверия инвесторов через различные меры по усилению мер на трансграничном пространстве; построение более гибкой финансовой системы через изменение подходов к хедж-фондам, а также расчетам и клирингу; прозрачность рынков; а также стандарты раскрытия операций, особенно операций со структурными продуктами.

Для того чтобы решить вопросы кризиса, важна координация и кооперация регуляторов. Очень важно вырабатывать новые законодательные и регулятивные решения. Это нашло отражение в рекомендациях Г-20, ориентированных на создание более адекватного надзора за рынками капитала и более прочной банковской системы. Задача была изначально делегирована Совету по финансовой стабильности. После саммита Г-20 в 2008 году ИОСКО, которая прежде занималась исключительно проблемами рынка ценных бумаг, перешла к более широкому кругу вопросов, поскольку существует потребность в совместных глобальных решениях.

Существовал риск в том, что вопрос ликвидации последствий кризиса рассматривался исключительно через призму помощи тонущим банкам. В то время как адекватного внимания другим проблемам не уделялось. Однако существует потребность сосредоточиться также на характеристиках рынка и инфраструктуре: кризис выявил наличие определенных проблем в этих зонах. Это очень важно, поскольку основные причины возникновения кризиса возникли именно там, включая избыточный леверидж, конфликт интересов, объемы кредитования и неадекватность оценок секьюритизации. Неадекватное использование забалансовых инструментов, а также очень большие компенсации. Рынки стали передаточными механизмами рисков.

Состояние рынков очень важно для системной стабильности. Таким образом, ответ ИОСКО на вопросы, поставленные на саммите Г-20, состоял в запуске трех рабочих групп. Они рассматривали вопросы, связанные: с короткими продажами; с работой хедж-фондов; с нерегулируемыми продуктами и рынками.

Эти группы закончили работу в 2009 году и представили общие принципы координированного подхода за этими сегментами. Они сводились к следующему.

Короткие продажи. Были разработаны 4 принципа эффективного регулирования коротких продаж. Необходимость контролировать шорты со стороны регулятора и отчитываться регулятору. Но регулирование не должно препятствовать активности профучастников.

Были разработаны 6 принципов регулирования хедж-фондов: обязательная регистрация; обязательный надзор за текущей деятельностью; информация для оценки системных рисков международная кооперация в оценке системных рисков. По нерегулируемым продуктам также был ряд рекомендаций, в том числе регулирование риска контрагентов и прозрачность рынка и продуктов, обязательность надзора.

Позднее ИОСКО и Комитет по платежным системам пересмотрели текущие регулятивные принципы для платежных систем, систем клиринга и расчетов, а также для центральных контрагентов. Эти системы составляют большую часть инфраструктуры, играют важную роль и очень хорошо показали себя в кризис. Никто из них не вышел из штатных режимов работы, не пережил дефолтов.

Когда обанкротился «Леман Бразерс», была неопределенность относительно того, как будут решаться вопросы его задолженностей, поскольку многие из них были внебиржевыми и не клирились через центрального контрагента. Но оказалось, что система клиринга обладает достаточным запасом прочности.

Сейчас вполне актуально подумать о том, какие инструменты внебиржевого рынка могли бы клиринговаться через центрального контрагента. Это следует стимулировать, поскольку это могло бы избавлять от системных рисков.

ИОСКО является участником Комитета по финансовой стабильности, и нас пригласили поучаствовать в работе по финансовой кооперации. Мы играем центральную роль в разработке международных стандартов регулирования. Мы гарантируем участие различных национальных регуляторов. Как организация, устанавливающая международные стандарты регулирования, ИОСКО привержена принципам международного сотрудничества. Именно поэтому в феврале 2009 года мы пригласили Бразилию, Индию и Китай присоединиться к работе нашего Технического комитета.

Мы пересмотрели нашу структуру и стратегические цели с тем, чтобы иметь возможность быстро реагировать на проблемы развивающихся рынков, и предлагать дополнительные решения в духе решений Г-20. Хотя оперативное регулирование по-прежнему остается прерогативой по преимуществу национальных регуляторов, сегодня реальность заключается в том, что финансовые рынки стали глобальными. Поэтому необходимо большее международное сотрудничество для установления международных стандартов и их дальнейшего внедрения с целью обеспечения большей стабильности рынков.

Мы также пересмотрели наши принципы регулирования рынков ценных бумаг. Впервые такие принципы были разработаны в 1998 году, и мы призывали тогда национальных регуляторов согласовывать свои требования с нашими принципами.

Следует признать, что с тех пор мир изменился очень серьезно. ИОСКО пересмотрела эти принципы, чтобы они адекватно отражали роль регуляторов на рынках ценных бумаг при борьбе с системными рисками. Мы разработали новые принципы идентификации и мониторинга за источниками системных рисков; системный риск может повлечь эрозию доверия к рынку, поэтому нужно более заботиться о прозрачности, в том числе межсекторальном. Особого внимания требуют вопросы защиты интересов инвесторов.

Мы признали, что границы регулирования нуждаются в периодическом пересмотре; мы рассмотрели различные вопросы регулирования в банковской системе, в страховании, пытались выявить зоны, в которых риски недостаточно охвачены. Наш обзор включает также рекомендации по усилению надзора в целях усиления финансовой стабильности и смягчения рисков за границами зоны регулирования. Риски должны выявляться своевременно и квалифицированно. Следует уделять особую роль мониторингу рисков системно важных участников рынка. Мы также стали иначе расценивать роль саморегулируемых организаций. СРО могут требовать введения этических стандартов, могут предложить достаточно хорошую экспертизу, более быстро и гибко реагируют на изменения рынка.

СРО могут играть очень большую роль, форматы их деятельности следует распространять как можно шире, в том числе на российском рынке. Основная идея борьбы с кризисом - это кооперация. Любая регулятивная система должна быть встроена в общий процесс. Мы работали над этим все последнее десятилетие, это было центром нашей работы, начиная с того времени, когда ИОСКО разработала и приняла многосторонний Меморандум о взаимопонимании.

Меморандум устанавливает международные стандарты сотрудничества, он очень важен в борьбе с нарушениями на рынках ценных бумаг. Он пытается преодолеть барьер между юрисдикциями. К меморандуму присоединились 65 членов ИОСКО, еще 45 членов заявили о частичном использовании документа. ИОСКО сотрудничает также и с неприсоединившимися, а также нерегулируемыми юрисдикциями. Использование Меморандума будет очень эффективным для мировых рынков. Приятно отметить, что ФСФР России также активно стремится присоединиться с Меморандуму, стать полным участников.

И наконец, о будущем. Работа ИОСКО - это часть общей работы, призванной повысить стабильность финансовых рынков и привести к их росту. Члены ИОСКО верят в то, что при выработке новых норм глобального регулирования их голос будет услышан. Они обладают всеми возможностями и полномочиями для того, чтобы идентифицировать и смягчить возможные риски в будущем. Но, продолжая заботиться о безопасности финансовой системы, вправе ли мы создавать у инвесторов ложное впечатление, что все финансовые инструменты являются безопасными?

О.Вьюгин: - Спасибо, господин Танзер. Достаточно полная информация предоставлена о деятельности IOSCO. Но главное не только это, а то, что г-н Танзер поднял некоторые вопросы, на которые, мне кажется, участникам панели было б интересно прореагировать в своих последующих выступлениях.

Это вопросы, связанные с вызовами кризиса, это такой вопрос, как необходимость отчетности по «коротким продажам», это вопрос о действительно нерегулируемых институтах как хедж-фонды. Господин Танзер не только поставил эти вопросы, он фактически сказал, какие рекомендации по этому поводу разрабатываются. И необходимость большей прозрачности продуктов, таких, как деривативы, и других сложных продуктов. Один из механизмов решения - это попытка сделать расчеты по этим продуктам прозрачными, то есть ввести требование клиринга и так далее.

Мне кажется, это достаточно интересные темы, с той точки зрения - а как это для российского рынка вообще, должны об этом сейчас говорить, или вообще для российского рынка об этом еще и говорить не стоит, еще рано? Ну, я провоцирую конечно.

Был затронут один важный вопрос, и на нег

о очевидный ответ - это присоединение России к международному меморандуму о взаимопонимании IOSCO, который фактически открывает дорогу для признания российского финансового рынка как регулируемого.

Целый ряд и других был вопросов, мне кажется,

было бы интересно их обсудить в последующих выступлениях. Сейчас я хочу передать слово для ключевого доклада Владимиру Дмитриевичу, пожалуйста.

В.Миловидов: - После такого выступления г-на Танзера можно не выступать, а сразу перейти к дискуссии. Говорю это без комплиментарности, а совершенно искренне, скорее желая сделать комплимент нам самим. Дело все в том, что все темы, которые были сейчас подняты, и вопросы, которые были отражены в выступлении, они очень созвучны тому, чем сейчас занимается Федеральная служба по финансовым рынкам.

Олег Вячеславович (Вьюгин- прим.) дал такой провокационный посыл - стоит ли нам обсуждать эти темы, или еще рано по о некоторых их них говорить. А я скажу также может быть провокационно - мы их уже отговорили на самом деле. Здесь было упомянуто несколько инициатив IOSCO, в частности, была создана рабочая группа, которая занималась анализом регулирования коротких продаж, были рабочие группы, которые рассматривали вопросы достаточности регулирования секьюритизации и клиринга, создания центрального контрагента. Могу сказать, что через все эти вопросы мы шли практически параллельно с тем, как работали эти рабочие группы, как вырабатывались решения IOSCO по этим вопросам. С регулированием коротких продаж мы столкнулись в первые дни кризиса в сентябре 2008 года, и я считаю, что именно по тем принципам, которые были названы (г-ном Танзером - прим.), на сегодняшний день и введено регулирование коротких продаж в России. В чем мы пока еще здесь отстаем и не преуспели, - в том, что вопрос более эффективного оперативного мониторинга и отчетности совершения коротких продаж еще не отлажен, и мы в значительной степени больше полагаемся больше на сознание участников рынка, на биржи, через которые происходят сделки. Но вопрос об открытости, о включение сделок «так называемых коротких продаж», необеспеченных сделок, в отчетность и усиление этой отчетности, ее детализация - это действительно то, о чем стоит на сегодняшний день подумать.

На сегодняшний день нами были внесены изменения в законодательство , и часть из этих законов уже приняты, часть находится в достаточно продвинутых стадиях рассмотрения Государственной думы, которые буквально слово в слово дублируют сказанное (г-ном Танзером - прим). Перечислю только названия этих законов.

Закон который, касается регулирования деривативов, закон о производных финансовых инструментах (поправки в закон о рынке ценных бумаг которых касаются производных финансовых инструментов) - впервые по существу такое детальное регулирование производных было введено. С 1 января (2010 года - прим.) этот закон вступил в силу, более того, вместе с ним вступили в силу соответствующие поправки и в налоговое законодательство, которое определяет налогообложение на рынке производных финансовых инструментов.

В этом же законе, вступившем в силу, также в законе, который готовится сейчас ко второму чтению - в законе о клиринге - достаточно подробно прописывается институт центрального контрагента, то, о чем сейчас говорят все международные регуляторы - о необходимости совершать сделки, особенно на таких рынках, как рынок деривативов - через институт центрального контрагента.

Также в думе находится закон о секьюритизации финансовых инструментов, где также мы пытаемся создать законодательные рамки этого процесса. Мы, наверное в этом смысле не то что бы отстаем, но для нас эта тема не столь остра и актуальна, как она была в США или других странах. Тем не менее вопрос секьюритизации стоит достаточно остро, и рано или поздно, к сожалению любой рынок через это проходит, - мы можем столкнуться с проблемами в этом секторе. Пока этого не происходило, но, подчеркиваю, закон такой подготовлен.

Одновременно с этим нельзя не сказать о тех законах, которые также сейчас находятся в Думе, Это и закон о биржах и организованных торгах, на которые, в свете тех событий, которые произошли сегодня в США (падение рынка - прим.), показывает, что они становятся не менее актуальными, чем закон о клиринге, поскольку взаимодействие бирж, виды бирж, виды торговых систем и взаимодействие организатором торговли на рынке - это, собственно говоря, и т а проблема, которая, как я понимаю, и привела к тем событиям, которые случились в прошлый четверг на биржах США. Буквально вчера проходили слушания в Конгрессе США по поводу случившегося, моя коллега по регулированию рынка в США г-жа Шапиро (М.Шапиро, руководитель NASD - прим.) давала информацию, из чего можно заключить, что на сегодняшний день нельзя определить единой четко квалифицированной проблемы, которая привела к тому «сбою», который произошел в четверг. Мы видим, в конечном счете, что наложились специфика регулирования американского рынка на специфику взаимоотношений бирж, на установленные там технологии и электронные системы при остановке торгов и сдерживании лавинообразного падения котировок. Вот это все вместе привело к тому, что в один непрекрасный момент Dow Jones упал на такие значения, на которые он очень редко падал.

Экстраполируя эту ситуация на нас мы видим, что часть этих проблем у нас в принципе не существует и не может существовать. Начиная с того, что в России индексы бирж рассчитываются на самих торговых площадках. У нас индексы биржевые, у нас нет единого индекса, который рассчитывается из средних показателей, которые собираются со всех бирж. И это в определенном смысле дает нам возможность, если какие-то события происходят на одной бирже, минимизировать распространение такого технологического сбоя на весь рынок в целом.

Это первое. Второе. Я считаю преимуществом России, я знаю, меня лично и ФСФР за это критиковали, критикуют и наверное будут критиковать - то, что режим приостановки торгов на биржах уведен у нас с уровня бирж на уровень регулятора. В США это решение бирж, и вся технология на это задействована, в России эти решения принимаются регулятором. Как бы не были жестки наши действия в октябре или сентябре 2008 года, как раз эти действия говорили о то, что регулятор может активно вмешиваться вход торгов в случае лавинообразного снижения котировок.

Очень важная проблема, которую нам придется решать, и мы с ней обязательно столкнемся, и, собственно говоря, это стало еще одной причиной кризиса в СЩА - хороший вопрос был задан в конце выступления г-на Танзера: усиливая регулирование, говоря об усилении регулирования, не посылаем ли мы ложных сигналов инвесторам, что все защищено? Это очень хороший вопрос. И как раз анализируя ситуацию в США, приходишь к выводу, что отсутствие четкого ответа на этот вопрос тоже привело к проблемам. На сегодняшний день многие инвесторы на американском рынке имеют некие привилегии, имеют защищенность, они понимают, что их заявки, которые подаются на торги, они маршрутизируются туда, где появляется наилучшая котировки, наиболее выгодная для инвестора котировка. Работа этой системы, которая защищает инвестора от возможно недобросовестной котировки, которая могла привести к его потерям, эта система дала сбой. Будучи введенной первый раз в 2005 году, отработанной в 2007 году. Нужна или нет нам единая система возможности выбора инвестором биржи, где на сегодняшний день сложилась наиболее привлекательная котировка или не нужно? Вот это вопрос, который тоже требует ответа.

Анализируя происходящее, можно сделать такой вывод. Первое. Сегодня регулирование в России, на российском финансовом рынке, наверное, впервые за всю историю российского финансового рынка и его регулирования, не догоняет реформирование регулирование на международных финансовых рынках, а идет параллельно с этим реформированием. Причем делая те ж действия, что делают регуляторы во все мире. У нас нет сегодня этого догоняющего развития. Все темы и решения, которые мы принимаем, они фактически в деталях, и иногда слово в слово совпадают с тем, что делает международный регулятор. Мы видим, что Россия стала безусловно частью мирового финансового рынка, и для нас взаимодействие между регуляторами становится очень важной и актуальной задачей. Может быть, никогда так актуально этот вопрос не стоял. Нами за последний год проделана достаточно большая работа с тем, чтобы заключить двусторонние соглашения между регуляторами различных стран, прежде всего, тех стран, которые мы видим для себя стратегическими партнерами, которые связаны с торговлей российскими ценными бумагами. У нас есть соглашения и меморандумы об обмене информацией и со странами которые являются активными членами IOSCO, это и Китай, это и Индия, и Бразилия, это и Франция, Германия. Нам бы очень хотелось установление двусторонних, более тесных взаимоотношений с США, с Великобританией. И я специально говорю о нашей заинтересованности в двусторонних связях не противопоставляя это осознанному и обязательному стремлению к тому, чтобы стать участниками многостороннего меморандума IOSCO, о котором здесь говорилось. Я считаю, что присоединение России к этому меморандуму действительно открывает нам дорогу не просто в цивилизованный регулируемый рынок, по факту мы таким уже являемся. Мы получаем возможность участвовать самым активным образом в выработке идеологических решений по совершенствованию регулирования на финансовом рынках в мире. И для меня упреком звучит информация о том, что в 2009 году таким странам, с которыми у нас налажены отношения, такими как Индия, Бразилия и Китай - было предложено стать членами Технического комитета IOSCO . Технический комитет отвечает за выработку идеологических решений регулирования. ФСФР России не может принимать в этом участие, мы не являемся членами Технического комитета, в том числе, потому что мы не являемся подписантами многостороннего меморандума. Хотя многое их регулирования, которое ведено в России на сегодняшний день, сделано.

Что мешает? Можно смеяться, можно грустить, но мешает один единственный вопрос. Вернее его отсутствие. Тот, который был здесь обозначен. Это принятие закон о противодействии инсайду и манипулированию. Единственный закон, который десять лет обсуждается в Государственной Думе, в деловых кругах, в бизнес кругах, единственный закон, который выбрасывает Россию из круга регулируемых, если смотреть на это глазами международных регуляторов. Конечно, говоря об этом законе, о том, что он необходим, что он становится последним барьером, который мешает нам приобщиться к общем международной сообществу регуляторов, это и огорчает, и все-таки мы понимаем, что со временем сознание того, что этот барьер мы должны перейти, оно крепнет и растет. Мне очень приятно, что осознание, понимание важности этого закона сегодня все больше и больше становится неотделимо от понимания руководства страны, что российский финансовый рынок имеет все права на то, чтобы заявлять о себе как об одном из глобальных рынков, как рынке, на котором могут быть сформированы в том числе и глобальные финансовые центры.

На днях вышел целый ряд поручений президента по итогам совещания у него по вопросам финансового рынка, и я считаю, что это - очень важный сигнал не только нам, как исполнителям, это важный сигнал для участников рынка. Это очень важный сигнал международным регуляторам в том числе, IOSCO, в том, что президентом поручено нам, ФСФР, до декабря текущего года фактически завершить и продумать весь пошаговый план присоединения Росси к многостороннему меморандуму.

Повторяю, вынесение этого вопроса на высочайший уровень регулирования управления страной, говорит о том, что эти намерения перестают быть некими попытками на ведомственном уровне. Это уже осмысленная государственная позиция, я считаю, что она в духе того, что сейчас делается. Здесь уже упоминалась и активная работа в группе 20-ти, IOSCO является одним из генераторов в том числе идей на рассмотрение глав государств группы 20-ти, здесь упоминался совет по финансовой стабильности (ФСФР, Минфин, Центральный банк). Еще раз я хотел бы сказать о том, что наверное, мы делаем не всегда и не во всем это находит понимание у участников рынка. Наверное, какие это вопросы усиления регулирования на финансовом рынке могут обсуждаться, корректироваться, и мы прислушиваемся к представителям профессионального сообщества. Но есть вещи, принципиальные, есть вещи, в которых мы обязаны идти по линии встраивания России в международную финансовую систему. Мы вынуждены сегодня конкурировать не просто с рядовыми региональными центрами или финансовыми институтами, мы сегодня выходим на уровень глобальной конкуренции с глобальными финансовыми институтами, с глобальными финансовыми торговыми площадками. И в этом смысле традиционный взгляд на нашу финансовую систему или на любую национальную финансовую систему - в этом контексте он не работает.

Мы должны быть во многих случаях лучше, надежнее, прозрачнее, крупнее в каких-то вещах, чем это сложилось на других рынках. Мы должны быть во многих вещах лучше на порядки, для того чтобы сегодня занять это место в регулируемом рынке. Быть такими как все остальные, даже в США или Великобритании или Германии, где рынка развитые - это сегодня уже не поможет. Нам нужно быть лучше. Поэтому та жесткость в некоторых решениях, та жесткость в некоторых направлениях, которые вы зачастую видите или слышите со стороны Федеральной службы по финансовым рынкам.

Это веление времени, поэтому я прошу всех относиться к этому с пониманием, потому что, если мы станем обязательно частью мирового регулируемого, отвечающего современным стандартам финансового рынка, от этого выиграет и российская экономика, получив дополнительные финансовые ресурсы инвестиции, от этого выиграют и участники финансового рынка рынка, получив дополнительных клиентов и объемы сделок, от этого выиграют и наши биржи, получив тоже дополнительные объемы сделок. Поэтому для того, чтобы нам всем выиграть, я считаю, тот доклад, который г-н Танзер нам всем презентовал, нам нужно всем внимательно с ним ознакомиться, выучить, и следовать тем стандартам которые здесь были представлены.

О.Вьюгин: - Спасибо, Владимир Дмитриевич. Ну, приятно было услышать, что мы идем в ногу с глобальным регулированием, по крайней мере, в плане законодательных предложений.
У меня в связи с этим такой вопрос, я его адресую наверное в первую очередь Дмитрию Ананьеву и Виктору Плескачевскому. Вообще это хорошие законодательные инициативы, которые тут только что нам описал руководитель ФСФР. Кстати, о них давно уже говорят…не все здесь новое..Вообще это когда-нибудь пройдет через это отверстие, которое называется законодательство, или же как бы по прежнему мы будем ходить кругами, понимая, что все это правильно. Все это нужно, но вот есть некоторые замечания, которые не позволяют принять этот закон в этом году, мы его пожалуй через полтора года рассмотрим. Я с этим сталкивался. Наверное что-то изменилось, или все по прежнему? Я, наверное, слово дам Дмитрию Ананьеву…хорошо, Виктору Плескачевскому.
Я бы еще добавил несколько вопросов Вам, Вы можете говорить и на другие темы, но мне кажется, было бы интересно еще от Вас услышать, по таким вопросам, как инфраструктура, может, немножко заденете, и требования к капиталу профессиональных участников, еси это интересно.

В.Плескачевский: - Конечно интересно. Начнем с конца, по поводу этого отверстия,которое мешает прохождению..., я думаю журналисты подхватят эту тему... Я готов сейчас протянуть руку Владимиру Дмитриевичу и сказать - а давай уберем уголовное наказание в совершенно новом для России институте - так называемом осуждении за инсайд, и повесим административную - в порядке эксперимента. Хотя бы для того, чтобы зафиксировать историю вопроса. (Тогда) я первый, кто подниму руку и буду поддерживать принятие закона об инсайде.

Господин Танзер, дело в том, что в России которая потеряла все институты собственности за 80 лет большевизма, нет элементарного иммунитета и нет нормальных государственных инструментов для регулирования этих отношений, и слово инсайд так, как написано сегодня в законе, под риском уголовного преследования может оказать ся любой гражданин этой страны. Во т так написано в этом законе. Конечно, тот закон который лежит в Думе, он уже очень сильно отличается от того, что было 5-6 лет назад.

Мы знаем хорошо практику применения этого закона в Германии, Великобритании, и многих других странах. Это очень сложная практика, где очень высокая ответственность у регулятора, который исследуя этот вопрос все-таки определяет - является лицо инсайдером или нет. Мы считаем, что на сегодняшний день главным инсайдером, местом концентрации огромного количества экономической информации, является Правительство. И например, для того, чтобы хотя бы создать прецедент разбирательства в этой сфере, не надо было общий закон принимать об инсайде. Можно было принять внутри Правительства необходимые решения для того, чтобы отследить все процедуры, все движения информации и ответственность чиновников за ее распространение.

Для этого не надо делать закон об инсайде. Я просто хотел показать, что черт всегда сидит в деталях обсуждения. Мы не вообще против (закона о противодействии- прим) инсайда. Это было бы странно по крайней мере в цивилизованной стране, коей мы себя считаем. Просто применение инсайда сегодня с риском уголовного наказания очень опасно для обычных гражданско-правовых отношений.

Конечно, я готовил в голове другое выступление, но господин Танзер все в моей голове перевернул, поэтому я решил, что я не буду как всегда критиковать действия наших властей, только скажу одну фразу, что действительно много что делается сегодня органом по регулированию финансовых рынков. Но при этом по-прежнему у нас остается невероятная пропасть между тем, что можно было сделать, и тем, что сделано.

И здесь проблема не в том отверстии, которое называют законодатель. Проблем очень много, начиная с самого главного. Дело в том, что любой регулятор финансового рынка в мире - это очень сложная композиция конфликтующих между собой интересов.

Например в США он занимается и защитой прав инвесторов, и регулированием финансовых рынков. Все профессионалы знают, что это конфликт интересов. Во всех, почти во всех развитых странах этот конфликт решается посредством коллегиальности органа управления, который называется регулятором. Почему в России, я не могу понять, то, что у нас называют единым регулятором или хотят так называть, у нас сегодня находится, господин Танзер, на втором уровне после министерства, на том же уровне, где пожарная служба и многие другие вторичные органы управления государственной власти. Я считаю, что здесь и место положения этого органа в системе Правительства РФ недостойно его назначения, и внутреннее устройство совершенно не соответствует.

Поэтому Владимир Дмитриевич берет на себя страшный риск. Он единолично подписывает огромное количество решений, например, по остановке биржи, а не решается коллегиально, как это решатся во всем мире, если есть такая необходимость.

Если бы этого кризиса не было, я приношу свои извинения всем, кто от него пострадал, его нужно было бы придумать, потому что полезно периодически встряхивать застойные болотца, для того чтобы переоценить ценности, для того, чтобы определиться, для того, чтобы проверить себя с точки зрения того замысла, который был при создании этих рынков и того куда мы забрались.

Поскольку я участвую в дискуссиях европейский на разных уровнях, в том числе, в составе Парламентской ассамблеи совета Европы, мы достаточно неплохо информированы, и на сегодняшний день скажу, что конечно официальная позиция Европы - она на моей истории всего два раза критиковала США - когда США не подписали Киотский протокол, и в начале этого кризиса. Потому что обвиняли, что в США в связи со слабостью системы регулирования пришел кризис в мире и так далее. Одно только доказательство: в Канаде, рядом с США, были регуляторами установлены механизмы, устанавливающие требования к структуре активов, к качеству активов с точки зрения плохих subprime credits против хороших активов, subprime credits. Эта ставка (соотношение - прим) было установлена на уровне 22%, в Канаде - 5%, прошу прощения, это в США 22%. Поэтому регулятивная система Канады выдержала, хоть там и не очень большие рынки возможно против США, но выдержала наличие этих «токсичных» активов. В США именно регулятивная система довела до того, что в структуре активов subprime credits было 22%, и в этом смысле вся система не выдержала.

Поэтому сегодня всеобщее мнение квалифицированных экспертов сводится к тому, что нынешний кризис - причиной его является не США, ни кто, а слабость всей архитектуры финансового рынка, и прежде всего- слабость всех регуляторов. И то, что я услышал от господина Танзера - у меня огромный интерес к этой информации, потому что я скажу не все из этого знал, вот тот анализ, который проведен, и рабочие группы, которые у вас отработали, скажу сразу - мне интересует вся информация, если она есть на русском языке. Действительно, в Европе идет огромное обобщение сегодня всех способов регулирования, и даже несмотря на то, что критика США прекратилась. Скажем, обсуждается единый регулятор в Европе. То всплывает, то гаснет обсуждение единого регулятора. То ли в той модели, в которой FSA, то ли в какой-то другой модели, но при этом понятно, что то, что сказал господин Танзер - «кросс-регулирование» сегментов - это примерно общий принцип регулирования наших страховых, пенсионных, ипотека, лизинг. Напомню, и здесь очень важно, господин Танзер, иметь ввиду, что в начале 90-х годов в России не существовало никаких финансовых рынков, кроме 2-3 видов страхования и 2-3 банковских услуг. Все остальное, что мы имеем сегодня - появилось за последние 15-20 лет. Но при этом разные системы, разные сегменты финансового рынка были поделены между разными ведомствами, и разные ведомства были призваны не регулировать, а строить регулирование. В результате то, что мы сегодня построили, мы называем родовой травмой финансового рынка.

Это означает, что терминология пенсионного законодательства не совпадает с терминологией страхового законодательства. Законодательство об инвестиционных фондах как-то так по-своему внутри построено и вообще не соответствует законодательству банковскому. Одни фонды - банковского управления - регулируются по закону о банках и инструкциями Центрального банка, а паевые фонды регулируются Федеральной службой про финансовым рынкам. Поэтому мы говорим, что проблемы единого регулирования или принципы единого регулирования для России важнее, чем для Германии, для Франции, чем даже для Голландии или Норвегии, где не хватило сил для единого регулятора, но сделали единый надзор.

Поэтому нам очень интересна ваша работа и есть достаточно оснований нам здесь потрудиться. Несколько просто пунктиров того, что мы считаем в России следовало бы.

Вот, мы говорим о едином законе о биржах, почему-то все рассуждения сводятся к единой бирже. Когда мы говорим о законе о центральном депозитарии, то все рассуждения сводятся к единому юридическому лицу «центральный депозитарий». При этом забываем следующее: да, весь мир стремится к этому единообразию, подобию, но очень опасно относится к одной организации, реализующей эти функции. Потому что резко возрастает риск монополизма, особенно если речь идет о частной организации.

Кто-то может быть помнит, ММВБ в первой половине 90-х годов устанавливала сумасшедшие ставки комиссионных по торгам. Ну такое было ее монопольное положение как института Центрального банка, и собственно говоря, она и была главным регулятором этих отношений, потому что она устанавливала стандарты.

Сейчас очень опасная дискуссия идет, на мой взгляд, о едином центральном депозитарии. Я высказываю свое мнение, хотя часть рынка со мной полностью согласна. Речь идет о том, что в мире существует 5-6 моделей центрального депозитария. Тот, который строит Россия, не существует нигде в природе. Второе обстоятельство. Во всем мире центральный депозитарий появляется по инициативе снизу, нигде не было по инициативе сверху, нигде не было никакого закона. В России делается через закон, сверху, причем создается центральный депозитарий фактически с монопольным положением в нем Центрального банка. Это означает, что мы сегодня убиваем бизнес кастодианов. Это значит, что мы удлиняем транзакционные цепочки, это означает, что мы повышает издержки в этом процессе, или что? Или я должен иметь два счета - один в регистраторе, и другой скажем, в этом едином клиринговом центре, клиринговом агенте, как там его не назови. Какая возможна конструкция? Ну мы предлагали - это группа лиц под названием центральный депозитарий. Почему есть группа лиц в США под названием Федеральная резервная система, почему не может быть группа лиц под названием центральный депозитарий в России, где, допустим Газпромбанк, который мечтает быть единым депозитарием по бумагам Газпрома. Почему, допустим, НДЦ, который мечтает быть единым депозитарием по, допустим, расчетам на ММВБ, и пусть так будет. И допустим, 2-3 банка, которые бы взяли на себя трансграничные расчеты, еще какие-то формы вот этой централизации. И образовали бы кольцо, в котором я - клиент Газпромбанка, я получаю услугу в том числе и ВТБ, в том числе и НДЦ. То есть речь идет о том, что тогда у нас не будет признаков монополизации, у нас не будет много недостатков той системы, которая могла бы быть.

Россия получила уникальную возможность - вес мир мучается с дематериализацией ценных бумаг, идет по этому пути, стремясь к той самой идеальной сделке, когда поставка против платежа происходит в реальном времени, в момент заключения, а не расчеты день в день, которые сейчас все биржи считают наиболее современными.

Россия этот шаг сделала. Но по существу не реализовала ту возможность, которая заложена в том, чтобы реализовать на биржах поставку против платежа в реальном времени. Ведь дело в том. Что даже клиринга в этом случае не понадобится. Потому что каждая сделка, совершаемая в следующее мгновение времени, будет проводиться на условиях права собственности, а не неких абстрактных прав, которые могут быть реализованы в результате клиринга. Это значит безрисковая сделка. Мы ее называем идеальной.

Почему это стало возможным в России - потому что значительная технократическая культура, которая преобладала в России, наложилась на то, что у нас не было традиции фондового рынка, традиции наличной ценной бумаги. Поэтому я убежден, что по крайней мере по тем документам, которые я видел выходящих по фонду финансовой стабильности общие документы, где общие, ротационного свойства документы по деятельности IOSCO - там не учитывается этот фактор в регулировании финансового рынка, где инструмент безналичный, нематериальный по существу. Скорее больше учитываются традиции Германии, где 95% всех выпусков в наличной выражении. Поэтому я считаю очень важным сегодня обсуждение того, что происходит в мире, и очень важно участие России в этом процессе, но на мой взгляд, самое важное - это активность и драйв самих участников рынка. Я тоже за то, чтобы Вы, Владимир Дмитриевич, очень внимательно посмотрели доклад г-на Танзера, потому что я думаю для России это будет иметь очень крупные последствия.

Спасибо.

О.Вьюгин: - Спасибо. Владимир Дмитриевич, я как раз хотел, чтобы вы отреагировали, особенно на уголовную ответственность.

В.Миловидов: - Я сначала с другой стороны. Я хочу просто сказать о чем, о том, что у нас сегодня гость, для которого наверное эти дискуссии в новость, в диковинку. Мы давно привыкли дискутировать, спорить, выяснять отношения. Если бы регулятор любого государства встретился на конференции с представителем соответствующего сената, конгресса или каких-то иных парламентских объединений, парламентского института, я думаю, что дискуссия была бы примерно такая же. Это говорит о том, что мы движемся опять-таки единым цивилизованным путем, мы предлагаем свое, наши коллеги в парламенте нас где-то заслуженно, где-то в своем понимании критикуют, я думаю, что это нормальный процесс, но я очень верю, что в результате этой дискуссии все-таки ключевые законы, для России важные, которые делают ее и встраивают ее в мировую систему регулирования, все-таки будут приняты.

Что касается отдельных положений, я не хотел бы занимать долгое время. Что касается уголовной ответственности, то на сегодняшний день проект закона о противодействии инсайдерской информации и манипулированию рынка действительно предусматривает уголовное наказание за эти действия, Там достаточно аккуратный подход к признанию уголовной ответственности. Эта норма - она не вступает в силу с первого дня вступления закона, она имеет некий отложенный характер. Но на прямой вопрос Виктора Семеновича относительно как будут обходиться с любым гражданином России в соответствии с этим законом - ответ один: в случае, если любой гражданин России совершит действия, которые попадают под закон об инсайдерской информации и манипулированию рынком, и в его действиях будут обнаружены уголовные преступления, (он - прим.) будет отвечать в соответствии с уголовным законодательством. Вот ответ, который вытекает из этого закона.

Поэтому лучше от этой практики всем на стараться держаться подальше. Я больше чем уверен - никто ей не следует, мы все стоим в стороне от этого зла, но тем не менее всякий раз помнить об этом нам нужно.

В качестве каких-то других деталей я могу сказать следующее. Мы сейчас действительно очень активно обсуждаем вопрос создания центрального депозитария, сейчас этот закон он принят в первом чтении в Государственной думе, вокруг него действительно много споров, дискуссий. Мне кажется, сейчас мы нащупали некое решение, которое позволяет найти компромиссное решение, это, кстати сказать, модель на которую мы ориентируемся - она сегодня существует в Великобритании - так называемый CREST, ну или аналог его CHESS. Я единственно что хотел сказать. Что ни в одном обсуждении, ни в одном документе, ни в каких-либо иных, кроме, наверное, снов отдельных участников рынка, у которых они иногда случаются, эти кошмарные сны, не написано о том, что Центральный банк является собственником или создателем или руководителем этого центрального депозитария. Я просто предлагаю не пугать нам друг друга кошмарами, а относиться к этому более цивилизованно. Спасибо.

О.Вьюгин: - Спасибо. Я думаю, что касается уголовной ответственности, то она действительно разумно сначала, ведь уголовная ответственность фиксируется в законе об уголовных правонарушениях, я не очень точно сказал, то есть эту норму можно реализовать, только если туда внести эти поправки. А что касается основного закона о противодействии использованию инсайдерской информации и манипулированию, он может быть введен без этой нормы. И может быть и правильно было бы его ввести без этой нормы, посмотреть как регулирующий орган с этим законом обращается, как он его использует - эффективно, неэффективно, пройти некоторую практику, ну и после этого ввести окончательно МОЖЕТ БЫТЬ норму об уголовной ответственности, если будет видно, что это справедливо работающая норма. Я бы так сказал. Это некий компромисс, который позволит продвинуться.

В. Миловидов: - Но при этом есть административная ответственность, которая вступает сразу.

О.Вьюгин: - Да, конечно, административная - она вступает сразу, без нее любая норма закона не работает, если нет наказания.
Что касается центрального депозитария: действительно, такое впечатление, что тут война с ветряными мельницами. Я считаю, и это разумно, когда эта инфраструктура формируется снизу. Но государство может помочь, или ускорить это формирование. Не думаю, что ФСФР будет жестко настаивать, что только один центральный депозитарий и никаких других. Надо смотреть варианты. В принципе, монополизм уже и сейчас существует. Основной тезис был - не надо нам монополизма. А он существует. Он существует, скажем, при учете ценных бумаг Газпрома, акций Газпрома. Мы знаем, какие тарифы устанавливаются при движении ценных бумаг между Драгой и другими регистраторами. Или существует определенная дискриминация при движении бумаг по мосту между НДЦ и ДКК. Вот как раз это же не выгодно участникам рынка, да? Вот если бы была отстроена система, в которой - пусть будет пять этих центральных депозитариев, но бумаги движутся между ними бездискриминационно. Тогда участникам рынка было бы очень удобно, они совершали бы сделки на биржах, которые им нравятся, или сразу на всех биржах, и получали бы централизованный учет, и это добавляло бы valuе российскому рынку. Но это так, мысли вслух.
Я хотел бы тогда, в продолжение дискуссии, хотя она у нас немножко задевает проблемы, в частности, инфраструктуры, я бы хотел, чтобы эта дискуссия была полной, когда еще Роман Горюнов……а вот и Роман появился! Но видимо тогда все-таки дам слово Дмитрию (Ананьеву - прим.), и потом тогда мы вернемся к проблеме инфрструктуры.

Д.Ананьев: - Я постараюсь максимально кратко выступить. И в первую очередь, конечно, поблагодарить ассоциацию (НАУФОР - прим) за приглашение на это ежегодное мероприятие. Как обычно, уже можно сказать, что состоялась очень живая и полезная дискуссия. Будем надеяться, что результатом и данных выступлений, и обсуждений все же будет являться некое реальное продвижение, в первую очередь, в законодательной плоскости, и мы сможем эту потенциальную энергию планов и возможностей превратить в кинетическую энергию конкретных решений, принятых законов и создания конкурентоспособной среды которая смогла бы превратить наш фондовый рынок в реально соответствующий масштабам и тому потенциалу, который есть и у нашей страны, и у наших соседей в пространстве СНГ.

Очень много сказано, в том числе, руководителями нашей страны, о создании международного центра, и эта задача красной нитью звучит на протяжении последних нескольких лет, и никто не сомневается в ее актуальности, важности, целесообразности, тех плюсах, которые сулит нашей экономики реализация этой задачи. Однако с точки зрения практических решений, с точки зрения практических действий к сожалению именно в нашей стране, для наших участников фондового рынка проблем меньше не становится. И в известной степени это, я думаю, один из самых демотивирующих факторов, которые существуют и у профессиональных участников рынка, ну в том числе , я скажу и о себе, у законодателей. Три года работая в Совете Федерации, возглавляя комитет, выступая на тех же банковских конференциях и на конференциях у участников фондового рынка, мы очень часто говорим правильные вещи, но, к сожалению, с точки зрения практических результатов КПД минимально. И несмотря на то, что крайне низки конкретные результаты в виде принятых законов, я хотел бы поблагодарить Владимира Дмитриевича за его все же неустанную работу и тот пакет законов, который внесен в нижнюю палату, и часть из них уже принята, преодолевая огромное сопротивление практически по всем тем фундаментальным законам, которые нашему рынку надо было принять давным-давно.

Из фундаментальных проблем, которые мы имеем, я не буду здесь оригинален, на мой взгляд, есть три основные глыбы. Первое. Это то, что мы имеем наследие советской системы просто неконкурентоспособного законодательства. Оно чуть-чуть за эти годы модернизировалось, но оно до сих пор не соответствует каким-то элементарным стандартам.

Еще два основных вопроса, которые находятся вне плоскости участников финансового рынка, это несовершенная судебная система и те трудности, те проблемы, которые мы имеем с правоохранительной системой. Это, наверное, те два аспекта фундаментальные для того, чтобы создать мало-мальски инвестиционно привлекательный климат в нашей стране.

Но все, что касается законодательных инициатив и принятия законов, регулирующих финансовый рынок - это наша прямая ответственность, это наши рукотворные трудности, которые мы создаем. В этой части не критикуя излишне нижнюю палату, я считаю, что ряд инициатив, которые рождаются, например, регулирующие банковскую сферу, они почему-то рождаются с такой быстротой, например, оснастить банкоматы контрольно-кассовой техникой. Это никому не требуется, но почему-то эти инициативы моментально проходят. Или закон, существует такой проект поправок к ОСАГО, где каждому автовладельцу будет предложено в обязательном порядке, это будет караться административной ответственностью, получить банковскую карточку специальную, и он обязан будет носить ее вместе с полисом ОСАГО, и так далее. Вот такие инициативы у нас рождаются, они очень быстро находят поддержку в нижней палате, и проблем у таких инициатив нет.

А по сути дела один из фундаментальных законов, который не позволяет просто привлечь серьезных инвесторов, у которых отсутствие на рынке закона об инсайде является критическим требованием для работы на том или ином рынке - вот такой закон у нас может находиться значительное количество препятствий и резонов почму этот закон не надо принимать, почему его надо улучшать. Хотя не скрою, то, что сказал Олег Вячеславович, наш комитет, поддерживая принятие данного федерального закона, всегда говорил о том, что конечно же, все что связано с уголовной ответственностью, это вопрос с учетом нашей неэффективной системы непростой ситуации с правоохранительными органами, этот вопрос вызывает не то что опасения, а серьезную тревогу у бизнес-сообщества. И было бы полезно на первом этапе чтобы данные федеральный закон обладал с точки зрения его карательной функции только административной ответственностью и мы бы ограничились неким в том числе публичным порицанием подобных фактов, если они трудно расследуемы, если они не будут подтверждаться. В этой части наш комитет последовательно проводил такую позицию, и в принципе будет продолжать ее отстаивать.

Если же говорить о работе с нижней палатой, то я все же рассчитываю что критическая масса требования и задач и генеральная линия и та позиция, которую высказывали руководители нашей страны все же о неминуемости создания в нашей стране международного финансового центра заставит все же прорвать плотину в нижней палате и я надеюсь, что ближайший год-два ознаменуется тем, что наш рынок станет все больше напоминать развитый и станет более конкурентоспособным.

У нас есть уникальная возможность - мы можем пройти период обучения очень быстро, мы можем решать задачи которые не только сейчас перед всем финансовым рынком поставил кризис и выявил те системные риски, с которым финансовое сообщество не сталкивалось. У нас есть возможность постараться решить свои специфические наследственные проблемы. И в таком свойственном русским людям режиме преодолеть и свои типичные проблемы и постараться оказаться в когорте развитых рынков и занять там достойное место. Если возвратиться к каким-то детальным аспектам, на которые хотелось бы обратит внимание, то мне бы хотелось бы обратить внимание на следующее.

С учетом тех изменений, которые сейчас происходят в налоговой службе, крайне важно было бы обратить внимание на создание реально благоприятных условий для инвесторов, именно с точки зрения формирования благоприятного налогового климата. Со стороны регулятора немало было уже сделано, я думаю, Владимир Дмитриевич, это сейчас уникальный шанс, особенно с учетом того, что новый руководитель имеет практику профессионального участника, ему проблемы и задачи в области транспарентного налогообложения в этой сфере абсолютно очевидны и понятны. И мы могли бы добиться очень серьезного прорыва и создать реальной правильный, инвестиционно благоприятный климат. Следующее. Нам сейчас крайне важно было бы подумать о создании компенсационного фонда для участников рынка. Те проблемы, которые мы видим в банковском сегменте, и тот отток депозитов, который мы видели в острой фазе кризиса, сразу же после банкротства Лиман Бразерс, это наглядный пример, как страхование депозитов преодолеть и пресечь все панические настроения , и в этой части именно для нашего рынка это было бы полезно, Может быть, на базе АСВ, подумать о создании такого компенсационного фонда, особенно с учетом того, что мы гордимся огромным потенциалом на нашем рынке, но наш рынок удивляет всех и своим умением падать, и своим умением расти, а это говорит о том, что у нас присутствуют в основном только спекулятивные деньги.

Следующий аспект, на который хотелось бы обратить внимание. Мы все говорим о необходимости присутствия национального долгосрочного инвестора на нашем рынке, но действий практически нет. Тот же компенсационный фонд мог бы создать предпосылки для того, чтобы на нашем рынке по крайней мере мы минимизировали наличие спекулятивного капитала, либо он не приносил бы такой системный риск.

На что хотелось бы обратить внимание регулятора: существует правильное ограничение об усилении роли регулятора на этом непростом этапе, но ряд инициатив, Владимир Дмитриевич, хотелось бы конечно подкорректировать. Пример - об ограничениях для эмитентов третьего эшелона, связанного с выпусков новых облигационных займов. Крайне важно, на мой взгляд, создавать предпосылки для того, чтобы эмитенты, допустившие дефолты, как минимум могли законодательно реструктурировать свои обязательства, а не пополнять список тех эмитентов, которые просто используют девиз «всем, кому я должен, я прощаю». У нас, к сожалению, за первый квартал этого года 56 дефолтов на организованном рынке, это очень значительное количество. И несмотря на то, что рынок начинает философски относиться к массовым дефолтам - более 300 в прошлом году создали толстокожую позицию у участников рынка - в целом это один из самых серьезнейших рисков который повышает наш страновой риск, лишает доверия инвесторов и меняет отношение к рынку в целом. На мой взгляд, тема дефолтов на организованном рынке заслуживает особого рассмотрения, особенно с учетом планов построения цивилизованного рынка и международного финансового центра. Спасибо.

О Вьюгин:- Спасибо большое. Я получил просьбу - Виктор Степанович хочет отреагировать на некоторые замечания.

В.Плескачевский: - Спасибо, спасибо. Мне кажется, что сейчас могло произойти нечто, г-н Танзер мог бы уехать с полной убежденностью о том, что закон об инсайде будет принят. Я правильно понимаю, Дмитрий Николаевич, что вы как верхняя палата нас как нижнюю палату поддерживаете за мораторий на уголовное наказание на инсайде хотя бы на 5-7 лет. Я правильно понял Вас?

Д.Ананьев: - Виктор Семенович, мы проводим свою самостоятельную позицию, мы считаем, что нижняя палата этот закон необоснованно придерживает на протяжении 10 лет. Мы считаем, что принятие данного закона пусть даже с отложенной мерой в виде уголовного наказания, является для нас не до конца приемлемым и спорным, но это не является основанием для того, чтобы на протяжении 10 лет этот закон не принимать.

В Плескачевский: - К сожалению, для того, чтобы появился закон, у нас должна быть одна позиция. У нас не может быть - у каждого своя.

В.Миловидов: - Сейчас в законе написан мораторий - три года. За три года мы еще успеем вернуться к этому вопросу и обсудить, давайте сейчас не будем заранее чего-то решать.

О.Вьюгин: - Хорошо. По-моему все понятно. Все уже ясно, и главное, что Владимир Дмитриевич уже подтвердил, что это уже есть. О чем вы говорим?. Вот в выступлении много было вопросов затронуто, мне кажется, что вопрос налогообложения, такой важный, и мы мало ему внимание уделили. Если будет еще возможность мы его коснемся, потому что если мы говорим о международном финансовом центре, подразумеваем что под этим: прежде всего то, что глобальный инвестор будет с удовольствием работать и здесь, не только в других странах мира -в Китае, Америке, в Англии, в Германии, но и здесь, то наверное он должен встречать налогообложение для него комфортное. Я имею ввиду, что даже не лучше чем у других, там, отсутствие налогов или что-то еще, но понятное, легкое, такое же, как и везде. Это первая реакция любого инвестора: если он встречает регулирование - понятное, привычное; налогообложение - понятное, привычное, инфраструктура - а, точно такая же - тут же нажал кнопку, сделка прошла. Все бумаги учтены, в определенном режиме. Вот тогда возникает вопрос - почему бы не работать на таком рынке, потому что некоторые акции, которые его интересуют, они именно на этом рынке хорошо представлены. Вот налогообложение - это один из сложных вопросов, потому что, я знаю, что огромные усилия Федеральная служба прилагала все годы, чтобы добиться здесь каких-то ясных решений, канули в лету.
Теперь, я так думаю, что если кто-то захочет из участников панели, они этот вопрос затронут. А сейчас я хотел бы обратиться к другому вопросу. У нас на панели присутствуют два руководителя крупнейших российских бирж: Московской межбанковской валютной биржи и фондовой биржи РТС. Не секрет, что эти две биржи у нас друг с другом конкурируют, об этом сегодня говорили. Причем конкурируют, надо сказать, везде, где только можно. Совсем недавно у Константина Николаевича водился сын. Я бы хотел с опозданием его поздравить, хотя я лично его поздравлял (аплодисменты в зале). В ответ на это у другого руководителя - Российской торговой системы, у Романа, тоже родился сын, правда, сегодня, насколько я знаю. Давайте его поздравим! (аплодисменты). Я считаю, что это очень конструктивная конкуренция, ведь так?

В.Миловидов: - Это вклад в решение важнейших ключевых вопросов нашей страны, и биржи в этом не отстают.

О.Вьюгин: - Ну да, я понимаю, что два этих мальчика видимо будут руководителями этих бирж когда вырастут… Шутки шутками, а теперь я хотел бы предоставить слово Константину Николаевичу для его выступления, его реакции на то, что здесь было сказано, наверное, вопрос инфраструктуры будет интересным у него, вопрос о том, вот две биржи, конкурируя, ввели систему расчетов Т+N. Она существует в принципе на обеих биржах, в разной степени продвинутости, но она существует. Вот хотелось бы получить оценку - это хороший опыт или может быть, это не надо было делать? Провокационный вопрос, но на самом деле там есть, о чем поговорить. Пожалуйста, ну и любые другие темы.

К.Корищенко: - Спасибо, Олег Вячеславович, за такой подвод. Я слушал предыдущую часть дискуссии, и учитывая, что какое-то время я провел, работая на государственной службе, я понял одну вещь: просыпаешься утром, работая на государственной службе, и думаешь: что бы такое сегодня выпустить, какую инструкцию, чтобы всем стало от этого хорошо. Потом переходишь работать на рынок, просыпаешься, и думаешь, Боже мой, главное, чтобы сегодня никакого закона, никакой инструкции не выпустили, потому что придется бросить работу чтобы перестраивать все, чтобы соответствовать тому, что напишут. В этом смысле некоторые предложения, которые звучали, честно говоря, при всей своей красивости, просто пугают. Ну например, я не буду касаться большого под названием инсайд, все, кто в это вовлечен, знают, что есть дискуссия, и что есть то, что является проблемой. И, скажем, предложение об он-лайн DVP. Это в ответ на то, что сказал Олег Вячеславович по поводу T+N.

Что такое онлайн DVP? Давайте себе представим на минуточку, вы пришли в магазин, например, «Азбука вкуса» или «Седьмой континент», подошли к полке, взяли пакет молока, вам говорят: «Положи денежку». Пошли за хлебом, вам говорят: «Положи денежку». И так вы обходите 20 полок, и на каждую из полок вы кладете деньги, или в крайнем случае вы вытаскиваете карточку и расплачиваетесь. На самом деле вы этого не делаете, вы собираете товар, потом подходите к кассе. То есть вам дают кредит, извините, на торговую сессию. В конце этого процесса у вас происходит неттинг, клиринг и прочие удовольствия. В этом смысле основа функционирования рынков и повышения их эффективности как раз и состоит в том, чтобы отказаться от этого, и даже в платежных системах далеко не всегда расчеты по принципу онлайн являются наиболее эффективными способами. Я не хочу дальше углубляться в технологии, там есть много вопросов, но по крайней мере вопрос кредита на некоторый период времени является по сути основным движущим фактором эффективного функционирования того или иного рынка.

В этом смысле технология Т+N является некоторым кредитом, который дается на какое-то время. Если мы посмотрим на то, как сегодня эти технологии реализованы, то во-первых, далеко не всегда это кредит T+N, иногда это кредит Т+0,5.

Во вторых, вопрос: а в целом это насколько востребованный сервис? Ведь возвращаясь к тезису, который я в начале высказал по поводу того, что думает человек на рынке и что думает человек, работающий на государство, ведь не интересует инвестора супер эффективно работающий рынок, потому что в этом случае на нем нельзя заработать. На самом деле интересуют те элементы рынка, на которых есть какие-то недостатки. И только в этой части рынка, конечно, ты несешь риск, но только в это части рынка ты начинаешь что-то зарабатывать. Поэтому, скажем, реакция некоторых участников рынка даже обсуждение того, что технология T+0 она как-то не устраивает, может, мы е отменим, встретила достаточно бурную реакцию со словами «вы что, с ума сошли? Мы единственные, которые умеют это делать, которые умеют на этом зарабатывать. Если вы сейчас сделаете технологию, на которой умеют работать все, на чем же мы будем зарабатывать деньги?» Так что на самом деле проблема повышения эффетивности рынка она не является по крайней мере с точки зрения бизнеса вот такой однозначной. И в этом смысле я бы хотел сказать крамольный тезис, что у нас наверное есть много проблем на нашем рынке финансовом, наименьшая с моей точи зрения из этих проблем - инфраструктурная. Наименьшая. А как показывает мировой опыт, что собственно является очень короткими выводами из случившегося кризиса? Первый, наверное самый очевидный, это то, в противоречие вошли глобальные рынки и локальные системы регулирования. В этом смысле любой регулятор в любой стране реально сталкивается с процессом, который ему не подконтролен. Тот объем денег, который сегодня может появиться в любой стране, существенно превышает возможности любого регулирования, причем я имею ввиду и денежное, и бюджетное регулирование. Если та дискуссия, которая упомянута попытка синхронизировать регулирование, наверное, она абсолютно правильна, единственная печальная сторона этой дискуссии, что в ближайшие годы она вряд ли приведет к каким-то практическим результатам.

Второй вывод, это то, что фактически очень большое количество участников рынка начало исповедовать абсолютно краткосрочные стратегии.Мы можем говорить, что это благо, что должны быть долгосрочные инвесторы, но даже самые долгосрочные инвесторы сегодня начинают трансфомировать свои операции в пользу весьма краткосрочного горизонта по своей отчетности.

В третьих, за последние 20 лет такой инструмент как короткие продажи, или «шорты», фактически стал если не больше, то равен объему действий, связанных с открытием длинных позиций. Пример Греции - наверное, все поднимают, что это только наполовину проблема Грации, наполовину - это уважаемые инвесторы, которые исповедуют короткие стратегии, успешно продвигают. В том числе, и по евро и по долгам.

Наконец, самая основная проблема - это проблема сложности инструментов. Можно сравнить с историей Формулы-1. Где-то в 70-80 годах основная проблема была в том, как сделать, чтобы машина ездила быстрей. А потом стали думать - давайте делать так, чтобы она ехала медленней, что она не будет иметь таких крыльев, не будет иметь таких возможностей. То есть на самом деле развитие инструментария привело к тому, что риски, которые сопряжены с этой деятельностью, требуют достаточно жестких ограничений. В этом смысле тот процесс, который сегодня наблюдается - введение ограничений, он наверное правильный, но тоже вызывает вопросы. В частности, попытка централизовать расчеты по деривативам на одном клиринговом центре - ну это что-то сродни Вавилонской башне. Чем это закончилась - все знают. Сконцентрировать все риски в одном центре - если посчитать объемы этих рынков - это очень большой вопрос. И главное - вряд ли это к чему-то приведет, потому что сегодня мы опишем какие-нибудь CDO, которые будут рассчитываться в каком-нибудь центральном контрагенте, послезавтра народ придумает CDO в квардрате, который будет являться внебиржевым. Вы загоните CDO в квадрате, у вас появится CDO в кубе и так далее. То есть реально возможно загнать внебиржевой рынок в биржевую организацию, и проблема регулирования заключается в ограничении рисков не централизованной инфраструктуры, а в ограничении рисков участников. И с моей точки зрения, если в этой сфере наступит прорыв, тогда мы будем иметь менее болезненный кризис. То есть ограничение скорости расширения балансов участников, или увеличения левериджей, это на самом деле сегодня ключевой элемент для достижения стабильности. А совершенствование централизованной инфраструктуры - конечно вещь важная и нужная, но мы видим, что и в этом кризисе не было проблем, ни в предыдущем кризисе не было проблем, и во многих странах централизованная инфраструктура каких-либо серьезных проблем не испытывает.

Поэтому мне кажется, что сегодня по известному высказыванию одного из героев - есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе - в отношении центрального депозитария или бирж - это вопрос, который существенен, но не является столь важным. Сегодня ключевой вопрос - как ограничить риски самих участников рынка, причем на тех операциях, которые проводятся за пределами централизованного рынка. А со своей стороны рынки, биржи, инфраструктура, которая достаточно эффективно работает, будет стремиться расширять свои возможности так, чтобы участники рынка выбирали. В этом смысле сказать , что лучше, условно, Т+N или Т+3, что лучше - ограниченная плечо на спотовом рынке или неограниченное плечо на фьючерсом рынке, является ли это одинаково рискованным, это жизнь покажет. Спасибо.

О.Вьюгин: краткая ремарка от Владимира Дмитриевича:

В.Миловидов: - Два позволю себе комментария. Я думаю, что наверное пример с магазином, он отчасти удачный, но я не думаю, что представленная модель она лучше, чем когда входя в магазин человек оставляет деньги на кассе, все, которые у него есть, потом уже дальше проходит в зал и выбирает себе продукты. Тут он тоже будет кредитовать кассира на время торговой сессии. Не думаю, что и то, и другое заслуживает поддержки. Выбирать модель нужно аккуратно.

Второе. С чем я не согласен. То есть я бы согласился с тем, что сказал Константин Николаевич, с учетом кризиса и проблем инфраструктуры месяц назад. Но после того, что произошло на прошлой неделе в Нью-Йорке, на нью-йоркских биржах, я согласиться не могу. Это был кризис инфраструктуры, это был кризис организации торгов, это был кризис всей логистики, которая существует на американских торговых площадках. Это был кризис роботов, это был кризис алгоритмической системы торговли, существующей системы ускорения-торможения торгов, совпадения-несовпадния заявок. Это был кризис обслуживание биржевой системы. У нас тоже есть роботы, у нас тоже есть алгоритмическая торговля, у нас тоже есть вопросы, связанные с усилением масштабов операций, обороты операций очень резко вырастают. У нас очень много что называется «интрадей сделок». И нам нужно с учетом того опыта что случилось в Штатах, вопросы внимания к нашей инфраструктуре должны не ослабнуть, а наоборот, возрасти, потому что они нам наглядно показали. Даже при той отлаженной компьютерной системе, которая есть там, и то засбоило. У нас я уверяю, ничуть не хуже в плане технической обеспеченности, но опасности ничуть не меньше. Поэтому нам надо быть предельно внимательными. Поэтому я считают вопросы инфраструктуры нам нужно держать сейчас в поле зрения. И биржам в первую очередь, потому что это вопросы их прежде всего.

О Вьюгин. Спасибо. Но, на самом деле было рациональное, четкое зерно в том, что сказал Константин Николаевич, в принципе, плечо - это достаточно важный параметр, от которого зависит благополучие и устойчивость рынков , институтов, которые на нем работают. И в этом смысле регулятор должен уметь крепко держать за плечо всех участников рынка. Что касается такого феномена, который мы наблюдали на NYSE и на системе всех бирж в США, то это действительно новый феномен, я думаю, его нужно будет исследовать. Он не связан с плечом, он связан с чисто технологическими вопросами. Это, наверное, повестка на будущее. Ну и понятно, что когда мы в магазин приходим, мы должны от кассира требовать клиринг))…Это в качестве шутки.
Я хочу дать слово Роману. Мне кажется, что затронутая тема инфраструктуры требует развития. Вы внесете тоже какой-то взгляд… Мы очень интеллигентно не касаемся вопроса, когда он этом говорят руководители бирж, центрального депозитария, взаимодействия бирж, и это понятно. Об этом пусть говорят другие. Но о технологиях, идеях, взгляде на инфраструктуру, оценку ее… Константин такую оценку давал. Мне кажется, ее тоже было бы интересно услышать. Ну и как всегда - любые другие вопросы - от инайда до …

Р.Горюнов: - То есть про центральный депозитарий не говорим?..

О.Вьюгин: - Нет, можно, но аккуратно))

Р.Горюнов: - Добрый день, коллеги.Я хотел начать с того, что сказал Владимир Дмитриевич, он меня немножко опередил, хотел начать с того, что похвалить российский фондовый рынок. Мы его почему-то все время ругаем, у нас когда в дискуссии собираются интеллектуалы, они почему-то ругают все. А я бы хотел начать с того, что за последние полтора года рынок реально изменился, и изменился качественно в лучшую сторону, как бы это не может показаться странным, И это выражается в целом ряде показателей и количественных и качественных.Самый главный показатель - как отреагировал российский рынок на события в Америке. Обычно волатильность нашего рынка в разы была выше чем американский. То есть если американский падает на 5%, мы падаем на 15%. Если Америка падает на 10%, мы падаем на 20%. То есть волатильность российского рынка была как правило выше чем глобальных рынков. На прошлой неделе мы наблюдали обратную историю. Причем мы наблюдали ее два раза. Сначала в лучшую сторону, когда весь мир завалился вместе с Америкой и мы упали, но упали меньше, чем они, и отреагировали значительно спокойной. И после того, как они выросли, мы тоже выросли, но не так драматично, как 10% Dow Jones был отскок..

В.Миловидов: - Просто 10-го числа не работали..

Р.Горюнов: - Ну это, кстати, одна из тем, которые я хотел тоже обсудить в рамках дискуссии. Но даже если бы мы работали 10 числа, и даже если посмотреть на то, что происходило в вечернюю сессию РТС во время падения американского рынка, падение было максимум 4%. То есть больше, чем 4% мы не падали. И на мой взгляд, это показатель того, что на российском рынке резко увеличилась ликвидность и она сейчас достаточно серьезная и приводит к тому, что даже какие- либо глобальные катаклизмы ни не так драматически отражаются на рынке, по крайней мере сейчас мы можем наблюдать эту ситуацию. Сейчас ликвидность российского рынка в разы больше ликвидности российского рынка ситуации лета 2008 года. Во много это связано с этими процессами, про которые мы говорили, в части развития робототорговли, прихода краткосрочных спекулянтов, хотя во многом этот приход сейчас повышает ликвидность рынка. Поэтому эти процессы, которые мы видим на российском рынке, они лежат в русле мировых рынков. Но мой взгляд, они крайне позитивно сказываются на российском рынке.

Второй хороший момент, который я хотел бы отметить, это то, что российская инфраструктура к подобного рода ситуациям которые произошли в Америке на прошлой неделе, на мой взгляд, готова значительно лучше. И это положительные слова надо сказать и в адрес российского регулятора, который в условиях регулирования по ограничению цен на ограничение падение рынка сглаживает подобного рода колебания. Это и заслуга биржевых технологий, потому что если бы хоть какая-либо форма преддепонирования у трейдеров Сити-банка существовала под заявки, то подобного рода заявок просто в систему нельзя было выставить бы, просто у нее денег элементарно не хватило бы. Ситуация, когда под заявки не требуется ничего, и биржа осуществляет только метчинг, а рассчитывается по сделкам уже после их совершения, просто говорит о том, что сделки могут быть любые. В России ни на РТС, ни на ММВБ, в любом режиме торгов подобная ситуация невозможна.
Вообще, мне кажется, про супер продвинутые системы инфраструктурные на Западе - это легкий миф, и самое главное, что они никогда не переживали тех ситуаций, которые были в России. Периодически когда мя задаем вопросы - как у вас построена система риск-менеджмента, я честно лично задавал вопрос на Чикаго - расскажите пожалуйста, я вам дам пример того, что может случить я на рынке и давал пример того, что случилось в России в 1998 году, он связан с дефолтом госбондов и падением национальной валюты, дефолтом клирингового члена. Когда они послушали, они сказали - такого не может быть. Вот ответ, как построена их система. То есть такие сценарии там физически просто не просчитывают. Мы обязаны их просчитывать, потому что для нас это некоторая реальность, в которой мы можем быть. Поэтому когда подобного рода ситуации происходят, я думаю, что российский рынок он более подготовлен, чем развитые рынка просто мы через это уже прошли.
Теперь перейдем к развитию. Мне бы хотелось отметить несколько достаточно практических вопросов и поднять несколько практических проблем, которые укладываются в ту дискуссию которая есть в части совершенствования, но мне кажется, лежат в плоскости - я согласен, что надо развивать регулирование, развивать законодательство, принимать как можно больше законов, но, на мой взгляд, важно не количество, а качество. И вопрос не что сделать, а как сделать. По каждому из вопросов которые мы имеем, очень важный вопрос - а как. И если у нас нет понимания и ответов на вопрос который Виктор Семенович поднимает в части инсайда, то надо думать над тем, КАК это сделать. Тоже самое в вопросах централизованной системы учета. Мне кажется, вопрос центрального депозитария он у нас немножко перерос, мы за борьбой за форму потеряли суть. А мне кажется, что когда мы начали активно говорить про закон о центральном депозитарии, мы сразу загоняем себя в угол в части решения - нам нужен. Вопрос - нам нужен центральный депозитарий или не нужен? Мне кажется, нужно дискутировать в другой плоскости, ведь и западное регулирование в этой части, и требований западных инвесторов, они говорят что нужна централизованная система учета. Ровно регулируемую систему учета от нас требуют, это не дает ответа на вопрос: а сколько элементов это централизованной системы и как они должны между собой взаимодействовать. Мы, когда обозначаем какую-то сущность, мы себя загоняем именно в дискуссию по форме, а не по сути - для чего нам, какие проблемы мы хотим решить.
Еще одна проблема, которая не кажется глобальной, но сейчас для российского рынка имеет очень серьезное значение, и мы с этой проблемой столкнулись очень серьезно в построении системы торговли с центральным контрагентом, это вопрос, связанный с выплатой дивидендов эмитентов. У нас достаточно плохо регулируется процедура установления дивидендной даты. Эмитент как хочет, так ее и устанавливает, иногда задним числом, такое тоже бывает. Процедура выплаты дивидендов тоже не формализована. Временные лаги не установлены, все это создает очень серьезные ограничения и риски инфраструктуры и участников торговли в момент, когда происходят такие корпоративные события. Когда мы говорим про западный рынок, то там эти процедуры очень жестко стандартизованы, установлены определенные периоды, когда эмитент должен раскрывать информацию, делать объявление, когда и как принимает собрание акционеров. Тема не кажется очень важной, но на самом деле она для нас и для участников рынка она крайне важна, потому что она по сути своей вот эти риски, которые мы сейчас на себя принимаем в части дивидендов, а они исчисляются несколькими процентами от стоимости активов, но они по мере роста рынка становятся все большими и большими, и самое главное, что без законодательного регулирования эту проблему не решить.
Второй момент, который я хотел бы отметить, он лежит в плоскости нерегулируемых рынков, я считаю, что это тоже в России является одной из главных проблем - наличие и развитие нерегулируемых рынков. Про Форекс всем все понятно, но несмотря на то, что эта дискуссия продолжается, объем рекламы объем продвижения подобного рода нерегулируемых услуг он растет пропорционально активности обсуждения этой проблемы. Когда я увидел рекламу форексной компании на футболках на чемпионате России по футболу, я достаточно серьезно удивился, но это говорит о том, что масштаб воздействия на потенциальных инвесторов с этой стороны он постоянно увеличивается.
Третий момент, который я хотел бы отметить, тоже на мой взгляд. Интересные и важный в части развития - в процессе работы над законом и системами по торговле иностранными ценными бумагами в России, мы поняли, что на самом деле после появления этого законодательства очень серьезно в России может появится такой инструмент как эксченч трейдинг фатф - это продукты, которые торгуются на Западе, очень активно сейчас, и их объемы уже начинают превышать объемы традиционных ценных бумаг. Это ценные бумаги, но уже такого нового поколения. В России сейчас подобного рода продукты не описаны и не урегулированы. На мой взгляд, есть определенная опасность того, что появление этих продуктов в России без существования должного регулирования для российских управляющих компаний может иметь определенные последствия для рынка как институциональные, так и с точки зрения рисков. Потому что если говорить про те же «шорты» или про другие стратегии, эти ценные бумаги такие стратегии очень хорошо реализуют. Насколько я понимаю, сейчас в рамках ФСФР проекты тех документов, которые приняты, часть тех рисков уже устранена, но сама по себе проблематика работы и создания новых финансовых услуг в России - она достаточно важна и требует определенного регулирования.
Я сознательно некоторые проблемы обозначил, чтобы перевести дискуссию из теоретической в практическую.

О.Вьюгин: Спасибо. Сегодня день такой, мы себя хвалим. Несмотря на то, что мы не эмотивисты по своей природе, мы себя хвалим. И вообще у нас биржи - это стреляный воробей, на мякине не проведешь, это точно)) Что проблемы есть, но они такие - выплата дивидендов при наличии центрального контрагента, центрального депозитария мы уже касались - понятно, что то ли несколько, то ли один, действительно, важно чтобы была централизованная система учета. Как ее организовать - вопрос творчества. Вот нерегулируемы рынки - это, мне кажется, серьезный вопрос. Он, правда, не является вопросом инфраструктуры, это вопрос в целом к рынку. Ведь как регуляторы раньше смотрели на нерегулируемые рынки - это как бы опасность для инвестора. Там нет регулирования, там риски непрозрачные, инвестор может пострадать. А когда инвестор страдает, это плохо для рынка, потому что он просто перестает инвестировать.
Сейчас-то философия совершенно изменилась. Сейчас оказалось, что нерегулируемые рынки могут уронить финансовые институты. А поскольку финансовые рынки стали играть огромную роль в глобальной экономике, то их проблема становится проблемами суверенов. А проблемы суверенов становится проблемой граждан. А проблемы граждан становится проблемой мира. То есть что мы видим: что в Греции есть уже даже жертвы протеста, и страшный страх охватил власти что эта зараза может пойти дальше, на другие страны, у которых большой финансовый долг.
Вот эта проблема - она очень интересная. В докладе генерального секретаря IOSCO на этот вызов был ответ. Плохой, хороший, но был ответ, что вот, мы видим проблему таким образом. А Константин Николаевич сказал четко совершенно, что господа, что касается использования механизма клиринга для того, чтобы сделать прозрачными внебиржевые инструменты, то это не сработает. Очень хороший пример для дискуссии. В принципе, поскольку уже все высказались по первому разу и есть еще некоторое время, я могу дать возможность вот на эту тему поговорить, если у кого-то есть желание. Потратим на это 10-15 минут, потом вопросы из аудитории, и мы видимо будем заканчивать. Есть желающие?

Р.Горюнов. - Я прокомментирую. Тема «давайте загоним всех участников клириться по всему OTC”, мы все прекрасно понимаем, наверное Константин Николаевич тоже это подтвердит, что на самом деле загнать невозможно, потому что это вопрос экономический. Реально для всех участников проблема-то в чем - если ты подвергаешься клирингу, то стоимость твоих транзакций резко возрастает. Потому что ты просто элементарно должен вносить обеспечение. Я уже не говорю про клиринговую комиссию, которая берется, но это уже вторично на мой взгляд. Проблема-то в обеспечении. Невозможно простроить клиринг без той или иной степени маржирования обязательств. И ровно вот это пугает участников и является камнем преткновения, на мой взгляд. И здесь действительно заставить очень тяжелою. Другое дело, что на уровне самих участников система управления рисками должна быть построена таким образом, чтобы подразумевать снятие рисков. Потому что люди заменяют рыночный риск контрагентским риском. Совершая множество ОТС сделок есть видимость. что снимается рыночный риск чего-либо, но в обмен на это люди получают кредитный риск. И проблема в том, что этот рыночный риск невозможно захеджировать а), и второе, что в настоящее время он не может быть оценен. Потому что система с точки зрения отражения этих ОТС продуктов на балансах финансовых институтов такова, что ты просто не можешь понять, а вообще там все хорошо? По балансам все хорошо, но все это множество продуктов которые в различной степени висит на забалансовых счетах, никто ее видит картинки, что же тот или иной финансовый институт на текущий момент представляет. Какой объем обязательств Голдман Сакса и иже с ними - в мире этого никто не знает. Рейтинговые агентства показали, что они не могут это делать, система бухгалтерской отчетности ничего не показывает. Поэтому проблема ОТС - это проблема прозрачности объема обязательств, которые существуют. Это проблема учета в первую очередь.

О.Вьюгин: - Очень интересно..

В.Плескачевский. - Разовью эту мысль, полностью поддержав в ее основе. Один товарищ сказал: ты унижаешь человека деталями. Немножко унизимся деталями. Оттого, что главная проблема распадается на две.
Первая: это очень сложное сегодня ранжирование финансовых инструментов, по этой причине очень сложно построить конструкцию, дающая достаточное обеспечение для тех или иных операций. И второе - Роман упомянул про систему бухгалтерского учета. Я просто хочу напомнить, коллеги, что в РФ, это тоже уникальная ситуация, у нас только банки имеют свой план счетов. Сегодня все финансовые институты Российской Федерации учитываются примерно также как свечной заводик или заводит по производству конфет и всего остального. Только-только сделаны первые шаги для того, чтобы попытаться построить систему бухучета, которая позволяла бы обеспечить достаточную прозрачность, достаточное отражение в том числе, и всех рисковых инструментов.
И последнее. Система пруденциального надзора, о которой мы мечтаем для всех финансовых институтов, она невозможна без реформы бухучета. Поэтому мы фактически сегодня - и органы замечательные по регулированию, и все остальные органы за исключением Центрального банка - имеем информацию о финансовом институте и структуре его активов раз в квартал в лучшем случае.

О.Вьюгин: - Да, пожалуйста, Владимир Дмитриевич.

В.Миловидов: - Ну я не знаю, это довольно специальная тема, просто я что хотел сказать.. Я просто хотел воспользоваться присутствием здесь господина Тензера, и сказать, что из выступлений по крайней мере представителей двух бирж конечно может последовать вывод о том, что, как сказал Олег Вячеславович, у нас все хорошо, мы отлично работаем, нам не страшно ничего. Я это переведу на другой язык. Я хочу сказать. Что специфика российского рынка, его волатильность, его достаточно быстрое развитие, оно предъявляет зачастую гораздо более высокие требования к инфраструктуре, к сделкам, к рынку, нежели в случаях, когда это уже сложившиеся развитые рынки, они просто не видны.…