До конца этого года мы уже не очень многое успеем сделать, но тем не менее определенные планы есть.

Выступление Алексея во много предопределило начало моего выступления. Хотелось бы не расплываться в мыслях обо всех тех предложениях и новациях, которые сейчас обсуждаются внутри ФСФР и с другими ведомствами. Хотелось бы тогда уж попытаться дать короткий комментарий на те вызовы, о которых говорил Алексей. Безусловно, ситуация тяжелая с нашим рынком, и самое, наверно, плачевное, что за прошедшие шесть лет, несмотря на все усилия государства в лице соответствующих органов и самого рынка, сколь-нибудь существенного прогресса мы не увидели. В отличие от предыдущих презентаций, в том, что рассказал Алексей сейчас мы не увидели примера Польши, которая показывает настолько опережающие по сравнению с Россией темпы роста финансового рынка, рынка первичных размещений, рынка долгового финансирования, темпы прироста участия населения в финансовом рынке, что становится просто горько от того, что мы не готовы были простимулировать наш рынок к аналогичному росту. Давайте попробуем проанализировать те причины, о которых также говорил Алексей.

Сосредоточусь, с вашего разрешения, на близкой мне теме развития рынка первичных размещений и долгового финансирования с использованием инструментов финансового рынка. Очевидно, что здесь можно выделить три большие группы проблем. Первая, и самая, наверно, серьезная, - это то, что называется общим словом инвестиционный климат. На инвестиционный климат очень сложно влиять действиями рынка или конкретного регулятора. Это совместные глобальные изменения в государственной политике, социальном развитии, очень серьезные институциональные изменения и изменения в сознании граждан нашей страны.

До сих пор сохраняют свое серьезное значение проблемы, которые были актуальны еще в начале 90-х годов, когда мы впервые начали говорить про фондовый рынок. По-прежнему не решены до конца проблема защиты частной собственности и вопросы защиты прав и законных интересов инвесторов. На наш инвестиционный климат самым неблагоприятным образом влияет непрозрачность и непредсказуемость системы принятия ключевых государственных решений. Очевидно, что неудовлетворительным образом работает и правоприменительная и судебная система. Все это в совокупности влияет на фондовый, финансовый рынок, рынок первичных размещений. Ответ не то чтобы очевидный, но достаточно простой. Все это вместе и приводит к тому, что компании с российскими активами создают материнские или холдинговые компании в зарубежных юрисдикциях. Помимо финансовых соображений, предпочитают получать листинг в Лондоне, Гонконге, теперь уже даже в Варшаве. Теперь у российских акционеров крупных компаний есть некое представление о том, что если эта компания уже формально становится зарубежной, имеет иностранных инвесторов, то с этим будут считаться и, условно говоря, можно быть защищенным от каких-то политических и страновых рисков. Безусловно, логика здесь есть. Другой вопрос, как это оказывает влияние на рынок. Логика защиты своего бизнеса приводит к тому, что весь финансовый рынок остается непродуктивным, российская экономика не может существовать. Примером, насколько важен локальный рынок эмитента, в том числе и для иностранных инвесторов, является уже упоминавшаяся сегодня схема «Русала». Интересно посмотреть на динамику торгов акциями «Русала» в Гонконге. Все аналитики отмечают серьезно возросший интерес к бумаге US Rusal после того, как компания выпустила российские депозитарные расписки и пролистинговала их на российской бирже.

Ни для кого не секрет, что иностранные инвесторы, особенно крупные долгосрочные, предпочитают вкладываться в те бумаги, которые значимы для местного рынка, где у эмитента основные активы и где он ведет свою производственную деятельность. Понятно, почему. Мы находимся в своем менталитете, и нам проще отреагировать на новость, которая, может быть, напрямую и не связана с возможной динамикой курсовой стоимости компаний, но для нас очевидно, что так или иначе это влияние будет оказано. Повторюсь, существенный рост по акциям US Rusal был отмечен после листинга РДР на российских биржах. Это говорит о том, что все-таки после того, как немножечко стихнет эта вторая волна, в которй мы сейчас находимся, зарубежные компании с российскими активами, наверное, все-таки вернутся к рассмотрению вопроса о возврате на российский рынок. Все правовые механизмы, и достаточно удобные, для этого уже созданы. У нас есть возможность и выпускать российские депозитарные расписки, и допускать ценные бумаги иностранных эмитентов напрямую к торгам. Совсем просто это делать, если бумага иностранного эмитента имеет листинг иностранной фондовой биржи, признаваемой в рамках российского законодательства. В этом случае эмитенту вообще практически не надо нести никаких дополнительных затрат с точки зрения финансовой или с точки зрения временной. Раскрывать информацию он будет в соответствии с требованиями той биржи, на которой у него уже есть листинг. Так что в принципе мы ожидаем некоего возобновления интереса к размещению иностранных компаний с российскими активами в России. Да, это будут не те объемы, которые были бы желательны, не то количество эмитентов, которые уже ушли в иностранные юрисдикции, но мне кажется, что есть предпосылки для того, чтобы в следующем году мы увидели у себя и новые РДР, и иностранные ценные бумаги.

От инвестиционного климата я фактически уже перешла на тему первичного размещения и долгового финансирования на финансовом рынке. Это проблема качественного инвестиционного предложения. Это все то, о чем говорил Алексей. Это 50% капитализации на две компании, 85% оборота на десять крупнейших по капитализации компаний и так далее. здесь, к сожалению, проблема не решается ни регулятором, ни рынком. Она решается, наверно, каким-то глобальными изменениями в психологии самих эмитентов и владельцев компаний, и, безусловно, инвесторов. Не секрет, что для зарубежных рынков характерно активное использование рынков первичного размещения для компаний малой и средней капитализации и компаний на уровне стартапов. Не секрет, что иностранный инвестор готов вкладываться в компании в сфере биотехнологий, или ИТ-технологий, или каких-то там еще технологий даже не на этапе старта, а еще на стадии обсуждения концепции. К сожалению, традиционно сформировавшиеся у нас представления - это когда мы уже понимаем, что нефть качается, газ идет по трубам. Вот туда и мы пытаемся вкладывать. Да, у нас разместился Институт стволовых клеток. У меня нет со мной цифр, сколько они привлекли денег, но думаю, что еще лет 10-15 мы точно должны инвесторам дать, чтобы они смогли оценить эту инвестицию. Может быть, это проблема молодости нашего рынка. Когда мы говорим про США, они уже меряют и оценивают свои инвестиции немножко другими перспективами. А мы как-то еще в рамках 20 лет истории считаем, что если за три года 300% не заработали, то инвестиция была неправильной.

Эта проблема есть. Регулятор с ней бороться никак не может. Есть определенные меры государственной политики по налоговому стимулированию инвестиций в инновационные компании, но все это пока на стадии проработки и обсуждения. То есть до финальной реализации и того, чтобы это оказало какое-то влияние на рынок, пока мы, к сожалению, не дошли.

Безусловно, существенным сдерживающим фактором является психологический и человеческий аспект необходимости перестройки работы компании в преддверии выхода на рынок. Здесь все понятно. Это и информационная открытость, и прозрачность, и готовность перестройки компании с одного контролирующего акционера на работу с миноритариями, у которых очень много прав и почти что никаких обязанностей. Все эти вопросы зачастую долго обсуждаются, и не всегда конечное решение звучит в пользу выхода на рынок. Но это не самая существенная проблема. И если компания действительно принимает решение о необходимости привлечения финансирования, чаще всего долевого, если мы говорим о миноритарных акционерах, здесь есть и готовность существенным образом поменять настройки компании на работу с миноритариями, настройки публичности, прозрачности и открытости. Это требует всего лишь времени и финансовых и человеческих ресурсов.

Если говорить о том, что в принципе у нас появился эмитент, который решил профинансироваться будь то выпуском долгов, буде то привлечением капитала в долю, то ключевая проблема для финансового рынка России сейчас - это ориентированность эмитента на зарубежные финансовые рынки. Сформировалось определенное убеждение, что на российском финансовом рынке больше 200 млн долларов поднять нельзя, поэтому приходится размещаться, в том числе, на западных площадках. Одновременно с этим регулятор часто слышит просьбы и пожелания части институтов коллективных инвестиций, которые говорят, что размещаться некуда. Возникает вопрос: почему же те самые эмитенты и те самые инвесторы никак не встретятся? Наверно, это вопрос риторический, больше, может быть, к рынку. У наших эмитентов есть определенная убежденность, что зарубежный листинг более привлекателен, поскольку свидетельствует о гораздо более качественной оценке компаний по сравнению с российским. На самом деле здесь можно вернуться к вопросу о торгах РДР «Русала». Мы видим, что иностранным инвесторам ценна реакция локальных инвесторов на ситуацию по бумаге. В какой-то степени ситуации подыгрывает то, что если сейчас размещается российский эмитент, а не его зарубежная холдинговая компания, то это происходит одновременно с продолжением торгов по бумаге на российском рынке. Потому что если этого не происходит, то определенная настороженность сохраняется. Опять же не секрет, что ключевые страновые индексы пока еще только рассматривают в перспективе включение материнских или холдинговых компаний, зарегистрированных в иных юрисдикциях, в индексы. В первую очередь я говорю об индексе MSСI Russia, на который ориентируются очень многие иностранцы, крупнейшие фонды при принятии решений об инвестициях в российскую экономику. До сих пор не решен вопрос о возможности включения в индекс того же «Русала», несмотря на то, что это очевидно российская компания с очевидно российскими активами, российским бизнесом, преимущественно российскими владельцами.

Для меня представляется еще достаточно важным, что для инвестбизнеса предпочтительней разместить эмитента в том же Лондоне, Франкфурте или Гонконге. Это дольше, дороже, и любой инвестбанкир будет убеждать эмитента в необходимости проводить только зарубежный листинг или уж как минимум проводить параллельное размещение.

Наконец, третья группа проблем, с которой очень сложно бороться, - это проблема недостатка инвестиционного спроса. Миллион (если хоть как-то притянуть за уши) инвестирующих, из них одна треть совершает сделки менее одного раза в месяц. Здесь причины очевидны. Если средний уровень доходов населения у нас чуть превышает реальный средний уровень прожиточного минимума, о какой высокой норме накопления можно говорить. Одновременно с этим мы видим постоянное стимулирование немедленного потребления, и естественно, получаем ту модель, которая сейчас есть. В приоритете потребление сегодняшнее, а не накопление на завтра. Все это лоигчно объясняется. Какое, условно говоря, софинансирование пенсии, если я выйду на пенсию через 20 лет и не понимаю, что к тому времени будет с рублем. Точно так же - какое инвестирование в инновационные высокотехнологичные компании, если очевидно, что если у нашего человека есть возможность проинвестировать 10 тысяч рублей, то он покупает 300 долларов, а если есть несколько миллионов рублей, то он покупает одно, двух- или трехкомнатную квартиру в новостройке и ждет возможности ее продать, тем более что по недвижимости есть еще и налоговые преференции, которых нет по инвестициям на финансовом рынке. Все это становится причиной экономической и институциональной слабости институтов коллективных инвестиций. Сейчас перед нами стоит, в том числе, очень большая задача, чтобы попытаться еще раз посмотреть подходы к вопросам инвестирования и негосударственных пенсионных фондов, и паевых инвестиционных фондов.

С начала этого года ФСФР начала формальную, а сейчас уже реальную работу - мы будем заниматься и сегментом страхового рынка, потому что страховые компании являются потенциально крупными инвесторами на финансовом рынке. Правда, у них до сих пор сохраняются в активах векселя, инвестиции в ЗАО «Ромашка» и так далее. Все это тоже нужно будет вычищать и предлагать единые подходы.

Возможен пересмотр позиций по инвестированию средств в государственные управляющие компании, чтобы была возможность вкладывать куда-то помимо ОФЗ, хотя бы в самые надежные направления инвестиций, хотя бы в тех самых двух эмитентов с 50% капитализации.

Казалось бы, что сейчас не тот момент на рынке, чтобы говорить о перспективах и проблемах рынка привлечений финансирования. Вообще никто не размещается. В ежедневных отчетах ФСФР регистрирует нулевые отчеты по привлечению денежных средств в форме выпуска облигаций, причем от крупнейших компаний и самых надежных заемщиков. Очень многие объясняют это тем, что дешевле оказалось взять банковский кредит, многие говорят «а у нас и так денег много». Много причин, но факт остается фактом - размещений облигаций очень мало, размещений акций нет вообще. Видимо, такая ситуация сохранится еще какое-то время. До следующего года, думаю, мы ничего иного не увидим.

И все-таки, может быть, стоит использовать это время затишья, чтобы попытаться пересмотреть хотя бы те проблемы, которые для нас сейчас находятся в сфере прямого доступа. Безусловно, Служба не решит вопрос с низким уровнем накоплений населения или судебной системой и коррупцией. нов наших силах предложить рынку еще более комфортные и удобные условия для того, чтобы привлекать деньги здесь. С НАУФОР этот вопрос мы проговаривали, и позиции у нас совпадают. Мы будем совместно работать над изменениями законодательства, чтобы попытаться привести процедуру размещения акций в России в соответствие с тем, к чему привыкли наши и иностранные инвесторы при размещении на зарубежных площадках. Это прежде всего вопрос обращения инструментов сразу после размещения, до полугода окончания размещения регистрация отчета об итогах выпуска и так далее. Это решение вопроса о частичной оплате размещаемых ценных бумаг, при условии, что андеррайтер берет на себя обязательства по полной оплате. И все-таки попытаемся решить многие технические вопросы, чтобы было удобно привлекать быстрые деньги в форме выпуска облигаций: это расширение круга субъектов, которые могут выпускать биржевые облигации; решение вопросов о необходимости проспекта, когда он уже, например, был и компания раскрывает ежеквартальные отчеты; очень многие другие вопросы.

Если к этому есть интерес, мы можем обсудить эти вопросы за круглым столом. Спасибо.