КРУГЛЫЙ СТОЛ «РАЗВИТИЕ ФИНАНСОВОЙ ИНДУСТРИИ В НОВЫХ УСЛОВИЯХ»

ПРЕЗЕНТАЦИЯ АЛЕКСЕЯ ТИМОФЕЕВА "РОССИЙСКИЙ ФОНДОВЫЙ РЫНОК В ПЕРВОМ КВАРТАЛЕ 2014 ГОДА" (скачать)

Олег Вьюгин, председатель Совета директоров "МДМ Банк":Спасибо, Алексей, как всегда, в вашей презентации дана четкая картина происходящего. Те данные, которые были приведены говорят, что экономике России присуща высокая концентрация активности в крупнейших компаниях. Поэтому высока концентрация и на рынке акций, налицо слабая диверсификация экономики (то есть мало новых быстрорастущих компаний), процесс приватизации идет медленно, у нас слабая инвестиционная база, несмотря на то, что постепенно накапливаются пенсионные средства. Огромная часть средств находится на депозитах, то есть не на фондовом рынке, и поэтому рынок существенно зависим от иностранного инвестора. И, несмотря на многие позитивные изменения в регулятивной части и в части создания инфраструктуры, спекулятивный инвестор играет довольно большую роль. В этом смысле за прошедшие годы ситуация не изменилась к лучшему, а даже в каком-то смысле усугубилась.

В первом квартале этого года произошли дополнительные события, связанные с конфликтом на Украине, которые, безусловно, отразились и еще отразятся на российском рынке.

Если Александр Константинович не возражает, я бы ему дал слово, поскольку биржа хорошо чувствует, как меняются финансовыепотоки, кто приходит, кто уходит.

Александр Афанасьев, председатель Правления ОАО Московская Биржа: Спасибо большое, Олег Вячеславович!

Вообще-то чувствуют это, скорее, участники рынка. А биржа их, скорее, видит.

Если можно, я сделал бы два-три коротких комментария к презентации. Почему она была названа "плачем Ярославны"? Видимо, потому, что ее интонация не меняется уже годами. Да, действительно по сравнению с прошлым годом сократился на 18-20% биржевой оборот на рынке акций.

Трудно предположить, что за год могут измениться в разы такие показатели, как, скажем, доля НПФ в ВВП. Сейчас эта доля составляет 0,4%, и трудно представить, что она вдруг станет 35%, как где-нибудь в Швейцарии. Наверно, это не произойдет сразу в один год.

Тем не менее за год много чего происходит.

Если посмотреть на динамику, то с тех пор, как мы собирались здесь последний раз, произошло несколько важных событий. Во-первых, завершилось формирование инфраструктуры: появился центральный депозитарий, рынок суверенных облигаций открылся "Евроклиру" и "Клирстриму". Далее, произошел окончательный переход посттрейдинга на формат Т+. произошла докапитализация центрального контрагента, изменилась его модель риск-менеджмента и так далее. В течение года происходил и еще целый ряд хорошо известных вам событий.

Если в целом оборот на рынке акций по сравнению с 2012-м составил порядка минус 20%, то, если смотреть месяц к месяцу - январь к январю, февраль к февралю, - вначале это было минус 40, минус 45. Начиная с сентября, то есть с введения Т+, обороты составили ужк плюс 10, плюс 20. Не говорю про март. Март - особый случай. Не думаю, что мартовский всплеск ликвидности можно отнести исключительно к достижениям российской инфраструктуры. Но сопоставление "март к марту" - порядка 90%. И я вижу в этом определенный перелом. Справедливой можно считать цифру годового оборота, указанную в отношении среднего оборота на российской бирже плюс оборот российских и квазироссийских активов на биржах иностранных. Если смотреть эту динамику внутри года, то мы начинали от 49%, и закончили в декабре, если смотреть месяц к месяцу, 63% против 37%. Эта доля предсказуемо упала в январе из-за любимых российских праздников. И еще раз она упала в марте. В апреле и в мае она выросла вновь, достигая порядка 60%.

Поэтому интереснее смотреть на динамику, которая происходит внутри года. Анализировать, что мы изменяем и как это зависит от нас.

Мы сделали две главных вещи. Первая (и это была наша цель) - мы удалили существенные различия в инфраструктуре между российским рынком и другими международными площадками. Теперь мы конкурируем с ними по многим вопросам. Это, скажем, правовая и юридическая защита с точки зрения юрисдикции. Это какие-то тарифные аспекты; это биржевые технологии. Но самое главное, мы конкурируем уже по продуктам: локальные акции конкурируют с расписками.

Мы постоянно проводим опросы фондов относительно их инвестиционных предпочтений. Так вот, остался какой-то совсем малый процент (2-3%фондов, которые, как правило, не специализируются на России), для которых принципиально важно, что они торгуют в Лондоне, а не в Москве. Вот это первая большая веха.

Вторая веха: изменилась инфраструктура, и уже в прошлом году много говорили об этих изменениях.

В этом году, наверное, более актуален другой вопрос: национальный инвестор. В прошлом году для национального инвестора тоже было очень многое сделано, в том числе совместно с НАУФОР, с регуляторами. Изменился порядок налогообложения физических лиц на рынке ценных бумаг. Появились инвестиционные счета. Принят закон о секьюритизации, который мало кто отметил из пишущей публики, хотя благодаря этому закону произошла просто революция. В России теперь можно открывать и использовать эскроу-счета. Это дает огромные возможности, открывает новую вселенную структурирования новых продуктов. У нас наконец реализуется реформа пенсионных фондов, о которой говорили так долго.

Понятно, что эти меры не вдруг дадут свои плоды, потому что налогоплательщик замечает, что у него изменилось налогообложение, позже, а не в самый момент принятия закона.

Как вы знаете, в течение этого года проходит реформа пенсионных фондов: НПФам нужно акционироваться, войти в гарантийный фонд и так далее. И конечно, эта реформа заработает со следующего года, в том числе [ее результаты скажутся] на рынке акций.

Сейчас произошел еще один сдвиг. Сегодня мы живем в несколько ином мире, потому что украинский кризис привел к существенному пересмотру отношения к России со стороны иностранных инвесторов. Для нас поэтому было важно сравнить движение на рынке в марте 2014 года с аналогичными движениями в августе-октябре 2008 года, потому что ситуация во многом похожа - общий негативный экономический фон и политические события, связанные с Россией.

Наверное, многие из вас помнят ту ситуацию. Падение было разного уровня. Падения в 2008 году: дневные больше 20% и общемесячные два раза по 40% с лишним. В этот раз разовые падения были 11-12%. Почему? Мне кажется, все-таки изменился инвестор. В 2008 году однозначно превалировали глобальные хедж-фонды. Глобальные хедж-фонды быстро приходят на рынок и очень быстро уходят с рынка в случае появления какой-то опасности для них. Это как раз компании, которые, выбирая между российскими продуктами, скорее, предпочитают расписки, просто потому, что они к ним больше привыкли. Российские активы зачастую занимают у них небольшую долю портфеля. Хедж-фонды быстро выходили в марте, поэтому в марте оборот на Лондонской бирже увеличился. Но ушли далеко не все, и мы даже видели, что у Московской биржи произошел нетто-приток по нерезидентам по итогам марта. Если в октябре 2008 года был нетто-отток в 55 млрд рублей, то в этот раз был нетто-приток в 11 млрд рублей. Понятно, что этот нетто-приток составляют в основном иностранцы, зарегистрированные на Кипре и на BVI [Британские Виргинские острова]. Но в каком-то смысле это тоже иностранцы. Эти средства вывезены, эти средства управляются оттуда.

Изменился инвестор: долгосрочных инвесторов стало больше. Российская инвесторская база стала шире. Мы увидели рекордное открытие клиентских счетов физических лиц в марте и апреле. Видимо, кто-то увидел в ситуации падения рынка интересную возможность.

Слава богу, система риск-менеджмента Московской биржи выстояла. Во время самых острых кризисных дней мы собирались вместе - сотрудники биржи и участники рынка. Но не пришлось вводить никаких экстраординарных мер: запретов на короткие позиции, остановку торгов. Как вы знаете, мы вводили дискретные аукционы, но это другая история. Ордера по-прежнему поступают, только исполняются не онлайн, а раз в полчаса на дискретном аукционе. Это обычные, стандартные меры, Мы, например, и до марта прибегали к ним два раза с начала года. Помните, одна очень известная металлургическая компания показала какой-то странный ценовой кульбит в феврале. И движения цен достигали уровней, при которых мы вводим дискретные аукционы.

Да, мы существенно повысили требования к маржированию, но в рамках наших стандартных процедур, к которым мы и прежде прибегали время от времени по отдельным бумагам или по отдельным продуктам на срочном рынке. То есть в целом система выстояла.

В чем мы видим риски и возможности сейчас? Я хочу поделиться этим с вами и призвать вас к дискуссии.

Оpportunities при рисках всегда есть, в том числе в ситуации кризиса. Видимо, на ближайшее время российские компании будут искать замещения притока средств, денежного предложения от Запада. Очень важно, в какой форме оно произойдет. Если будут меньше покупать наши евробонды, если их будут меньше выпускать, то будем выпускать российские облигации. Наверное, для всего российского рынка это станет достаточно интересно, для биржи в частности, потому что евробонды - не наш продукт, а вот российские бонды - наш продукт. Но только это если будут бонды! - потому что сейчас у компаний есть большой соблазн прийти по известным адресам в центре города и попросить фондирования через государственные банки, через государственные программы. Не обязательно в форме выпуска публичного долга. Если долг не публичный, он так и остается программой по не очень внятным условиям.

Сейчас наша с вами задача убедить принимающих решения (в том числе сами компании), что сейчас в стране есть отличный шанс получить гораздо большую долю внутреннего публичного долга, стимулируя всяческим образом привлечение именно публичного долга. Для российского рынка это означает не только увеличение оборотов, это еще и кривая доходности, и глубина рынка, и создание новых продуктов (репо, например, или деривативы на определенные группы облигаций).

Вышел закон о секьюритизации. Может быть, Банк России посмотрит, на каких условиях он предлагает средства участникам под рыночные и нерыночные активы. Если секьюритизированы какие-то требования банков, то они, может быть, должны рефинансироваться Банком России на существенно лучших условиях, в том числе и по ставкам.

Есть разные возможные условия, которые может использовать государство для повышения привлекательности такого рода инструментов. Например, гарантирование выпусков или субсидирование части процентных ставок.

Да, наверно, будут снижаться рейтинги, в том числе и корпоративные, наверно, это будет удорожать для корпораций стоимость фондирования. Государству не обязательно заменять собой иностранного инвестора, - ему достаточно, например, прогарантировать или профондировать заемщику какую-то часть процента по кредиту. Это гораздо дешевле и это имеет аналогичный эффект для заемщика. Мне представляется, наша с вами задача будет собирать все предложения такого рода, чтобы выступать единым фронтом.

На рынке акций создана целая вселенная корпоративного управления - независимый аудит, независимые директора, управление советом директоров, миноритарные акционеры, соблюдение их прав. Все это сделано для широкого круга частных инвесторов. Обычно этот круг был представлен все-таки западными фондами. Если он сейчас сокращается, то не возникнет ли у компаний соблазна сказать: "А зачем все это нужно? Когда за это много платят, мы понимаем, для чего это делаем. А когда за это не очень много платят? Давайте тогда перейдем на какие-то другие формы финансирования: например, прямого финансирования под процентную ставку, которую Центральный банк согласует с банками", - могут сказать копорации.

Мне представляется, что у нас в стране сейчас очень важное в этом отношении распутье. Выигрывать от кризиса - не очень хорошее выражение. Кризис - это когда все-таки большинство людей проигрывает. Но [нужно] выйти на новый виток в развитии российского фондового рынка с гораздо большим вниманием к чаяниям внутреннего инвестора, уж коль скоро так получилось, что России будет уделяться меньше внешнего внимания.

Нужно, чтоб было больше именно публичного долга, - под любой проект. Выпускайте длинные облигации, и пусть они будут лежать в портфелях каких-то государственных суверенных фондов. Это уже дает глубину рынка, это уже возникает какая-то кривая доходности, которую можно рассчитать, вместо примитивного прямого финансирования.

Очевидно напрашивается, что нужно провести какую-то, так сказать, бондизацию долга, сделать его более публичным.

Таким образом, мне кажется, что названные возможности - это и есть наш очень хороший шанс. Я всех вас приглашаю для этой совместной работы, биржа для этого очень открыта.

С НАУФОР мы сейчас будем договариваться о том, чтобы многие инициативы, которые нужно промоутировать (например, инвестиционные счета, налоговые поблажки для российских физических лиц), - промоутировались через сайты как НАУФОР, так и биржи. Люди немножко чаще смотрят на биржевой сайт, наверно, потому, что ищут там какую-то онлайновую информацию. И мы сделаем сайт биржи центром маркетинга определенных предложений, которые нужно объяснить и продать людям.

Совершенно необходима большая интеллектуализация этих продуктов и их ритейлизация, то есть, их следует начать активно продавать частным клиентам.

Мне кажется, что долг может быть: а) публичен, б) продаваем клиентам - физическим лицам, в) его формы могут быть более сложными (какие-то сочетания рыночного риска с риском процентным и так далее). Сейчас для этих решений отличное время, кризис дает возможность именно для быстрых неординарных решений, которые иначе обсуждались бы годами.

Олег Вьюгин, председатель Совета директоров "МДМ Банк": Спасибо, Александр Константинович!

Биржа видит потоки, а компании как брокерские посредники их чувствуют. А так ли все сильно изменилось? Это провокационный вопрос. Давайте посмотрим, а что действительно изменилось буквально в последнее время - март, апрель.

Роман Лохов, Член Правления, заместитель генерального директора по глобальным рынкам и инвестиционно-банковским услугам ФГ БКС: Я очень коротко скажу. Я считаю, что изменились деньги, которые входят в страну.

Что любят долгосрочные западные инвесторы? Они любят две очень простые вещи - хорошие макроэкономические показатели и определенность. За последние пять месяцев по российской макроэкономике всё худшие и худшие прогнозы, и в последние два месяца вдобавок пришла неопределенность. Это значит, что деньги, приходящие в Россию, изменились: из долгосрочных long only денег реальных инвесторов они перешли в спекулятивные деньги, то есть изменилась скорость входа-выхода. Долгосрочных инвестоов приходит меньше, и они затаились. А то, что в любой ситуации всегда находятся игроки, которые заходят очень быстро, чтобы заработать лишний доллар, - так это было всегда.

Но это означает, что на той стороне мы теряем долгосрочных правильных инвесторов. Это я говорю на каждой конференции, [потому что] тема у нас одна - длинных денег в стране нет.

Но возможно, лучшие решения возникают как раз в кризисных ситуациях. И возможно, то обстоятельство, что длинные иностранные деньги ушли, будет очень сильным толчком для российского правительства, чтобы предпринять те меры по регулированию, которые нужны.

Это как раз те меры, которые являются пунктами повестки нашего круглого стола - пенсионные деньги, длинные ритейловые клиенты и так далее.

Михаил Соловьев, председатель Правления «Морган Стэнли Банк» : Позволю себе чуть-чуть не согласиться с моим коллегой. Структура клиентов крайне важна. Потому что реальные деньги, то есть пассивные деньги, которые привязаны к индексам, могут тактически сокращать аллокацию на Россию, но они все равно к ней привязаны. Пока ВВП растет, пока у России есть определенная доля в индексе, эти деньги все равно должны быть вложены сюда.

Хедж-фонды дискретны. Мы видим, что объемы чисто российских денег сокращаются, российских хедж-фондов стало меньше за последний год. И это явный тренд. Но хедж-фонды приходят и уходят. В середине кризиса мне звонили совершенно новые люди, которые прежде никогда не вкладывались в Россию, а в кризис они покупали бумаги российских банков достаточно большими пакетами.

Поэтому надо работать и не терять оптимизма. Всё будет.

Насчет пенсионных денег, - боюсь, маркетинг сейчас не даст особого толка. Длинные пенсионные деньги - это ключевое дело, абсолютно верно, потому что в кризис трудно продавать населению облигации, акции и так далее. Пенсионные длинные деньги нужны. Но пока все деньги у банков, то выдачей кредитов будут заниматься тоже банки.

Спасибо.

Владимир Твардовский, член Совета директоров «Ай Ти Инвест» : Я с одной стороны, соглашусь с Романом, а с другой - не соглашусь. У нас в стране никогда не было длинных денег, а все деньги, которые заходили на наш рынок, всегда были спекулятивными. Другое дело, что временной горизонт, на который они заходили - неделя, месяц, квартал, - это все равно спекуляция, а не длинные инвестиции. Сейчас, действительно, структура тех денег, которые заходят в биржевой стакан, существенно поменялась. Эта ликвидность превратилась из спекулятивной в высокочастотный алгопоток.

Этот токсичный поток, который идет на наш рынок, встречается с другим токсичным потоком от наших алгоритмистов, и они совместно поедают нашу розницу и наших клиентов.

Мне кажется, это немножко неправильно. Бирже и, возможно, регулятору стоит подумать о том, как это регулируется в Китае, для того чтобы поддержать отечественный инвестиционный спрос, чтобы обороты в стакане не падали. Потому что есть мгновенная ликвидность, а есть возможность взять на рынке определенный сайз.

И если мы найдем способ пройти между Сциллой и Харибдой, отделить токсичный поток, который в нашем стакане выедает нашу ликвидность, от спекулятивного и инвестиционного, то, возможно, комиссии биржи и брокеров снизятся. В целом для рынка это будет большая польза, мне так кажется.

Анатолий Шведов, заместитель председателя Правления«Голдман Сакс Банк» : Позвольте ремарку. Сколько я себя помню, когда мы говорим про российские рынки, то первый или второй вопрос всегда: " А что делают иностранные инвесторы?"

Это не сегодня началось. С момента создания рынка иностранный инвестор был хедлайнером во всех новостях.

Я, наверно, согласен с Мишей [Соловьевым] - в поведении иностранных инвесторов ничего не поменялось. Они продают, когда хотят продавать, покупают, когда хотят покупать, и они очень активно реагируют на все изменения экономической и политической ситуации. Там есть спекулянты, там есть long turn инвесторы, но с точки зрения их поведения здесь, в России, не изменилось ничего.

Наверно, все, кто уже высказался, имеют в виду одну и ту же вещь - у нас нет своего инвестора. И пока у нас не появится свой инвестор (можно называть его как угодно - якорный, долгоиграющий, ритейловый), пока местные игроки - пенсионщики, страховщики, другие институциональные инвесторы не образуются и не начнут играть на локальном рынке ведущую роль, мы будем иметь ту ситуацию, которую имеем сейчас. Будем иметь ее всегда.

То, о чем говорил Алексей Тимофеев - создание индивидуальных инвестиционных счетов, когда человек может купить на такой счет бумаги сроком на три года, - это то, к чему нам нужно стремиться.

Пока этого не произойдет, мы будем говорить об иностранных инвесторах, которые на самом деле инвесторами не являются, которые реагируют на хедлайн в Рейтере и Блумберге, которые ведут себя как некоторая организованная трудноуправляемая толпа и от которой проку для прогресса рынка очень мало.

Рубен Аганбегян, Президент, Председатель Совета директоров ФК Открытие : Не чувствую никакой разницы в дискуссии по сравнению с прошлым годом. Тогда как, по-моему, в реальности все фундаментально изменилось.

Основным поставщиком компаний на рынок является государство. И, похоже, оно сейчас находится на пороге принятия решения, нужна ли вообще игра в рыночную капитализацию или нет. Страна оказалась в ситуации определенного выбора, в какой система она будет развиваться - как часть глобального мира или в какой-то закрытой системе.

Я не призываю поговорить про политику. Считаю, надо говорить о том, что инвестиционное сообщество должно [делать]. Потому что можно оказаться не в ситуации, как продавали одни и покупали другие, а в ситуации, когда один из важных элементов рынка (и необязательно иностранный инвестор) просто перестанет существовать. У нас государственная экономика, с этим спорить бесполезно. И она ровно о том, о чем говорил Александр Константинович. Надо продвигать историю про то, что создана система корпоративного управления, она уже есть, и эта система выгодна не только миноритариям, но и мажоритарию - государству, она выгодна как система управления и система мониторинга.

Надо в эту сторону двигаться. Я понимаю все истории про локального инвестора, я всегда их сам поддерживал. С точки зрения пенсионных денег надо подождать процесса акционирования НПФов, который наш регулятор вроде бы к 1 января 2015 года хочет завершить. Дальше появятся возможности стимулирования более долгосрочного инвестирования. И на рынке пенсионных денег будет второй акт марлезонского балета. Этот процесс надо оставить в покое, он должен, как поезд, сам куда-то дойти.

Мне кажется, что параллельно нужно заниматься другими вещами. Нужно пытаться доказать, что инвестиционная индустрия, инвестиционная инфраструктура нужна и она создана не зря.

Базовые данные здесь очень хорошие. Создание мегарегулятора очень сильно подняло планку самоидентификации нашей индустрии. Пошли разговоры, что рынок в Лондоне закрывается, путь в Москву открывается, но этот туннель мы скоро завалим камнями, поэтому ваш последний шанс - листинг тут. Мне кажется, что это позитивный тренд, но его надо не упустить. Можно проснуться в следующем позитивном тренде, когда госкомпании скажут: да заколебал нас этот фондовый рынок, зачем эти люди нужны, они же агенты Госдепа.

Вот этого, мне кажется, надо избежать. Я очень надеюсь, что тот страшный сценарий, который я нарисовал, неактуален.

Второе, что я хотел сказать, что вот этот национальный, что ли, подъем создает уникальную возможность для проведения разумных реформ, о которых раньше просто речь не шла. Как бы ни пугала макроэкономическая ситуация, невозможно отрицать, что в ней надо искать положительные моменты. Поэтому я поддерживаю слова Александра Константиновича про бондизацию - против кредитизации. И третье. Когда у больного вскрыта грудная клетка, можно в то же время и зубы подлечить.

Часть реформ, которые долго выглядели как очень проблемные, сейчас можно безболезненно провести, потому что совершенно точно [у руководства] голова болит не об этом. Поэтому можно успеть сделать целый ряд вещей. И часть тем, которые обсуждались - двухуровневый клиринг и прочие вещи, - точно не надо снимать с повестки дня.

Жак Дер Мегредичян, Председатель Совета ОАО Московская Биржа : Быстрое замечание по поводу иностранного капитала и краткосрочных денег. Во-первых, мне спекулятивные инвесторы всегда нравились. Если покупателей все-таки больше, чем продавцов, то, в конце концов, капитализация рынка растет. Если на рынке большие обороты, то в принципе никто не должен жаловаться. Тем более не должны это делать посредники фондового рынка, а не окончательные покупатели.

В принципе, деньги сейчас зарабатывают не столько в бизнесе, сколько открывая собственные позиции.

Даже долгосрочный инвестор сидит десять лет в конкретных бумагах просто потому, что может себе это позволить. У него есть длинные деньги там, где он видит длинную перспективу. Для рынка нужны и те, и другие инвесторы. Если бы краткосрочных инвесторов становилось все больше и больше и они видели бы, что в России есть позитивные тренды, то у нас и капитализация была бы больше, и обороты.

Есть негативный тренд, что Россия становится все менее привлекательной. Раньше страну боялись или любили в зависимости от момента, но здесь было интересно. Интерес этот в последние годы уменьшался. Сейчас изменилось понимание и долгосрочных, и спекулятивных инвесторов. Мы не можем до конца анализировать этот рынок, не умеем изучать то, что на него влияет. Мы умеем изучать счета компаний, мы можем смотреть на экономические тренды, на привлекательность или опасность в определенном секторе, где происходят какие-то технологические изменения. А политические решения - это не наш бизнес. Мы об этом ничего не знаем. Поэтому нет очевидных флажков, которые показывают, что ситуация будет улучшаться. И даже когда есть opportunity, мы не лучшие аналитики этих возможностей.

Сейчас были большие опасения в связи с украинской проблемой. Некоторые участники рынка ожидали возможного цунами. Цунами не произойдет, а будет мутная вода, в которой можно ловить некоторые интересные возможности. Если все-таки будет понимание, что финансовый рынок нужен, то для российского фондового рынка есть возможность с точки зрения первичных размещений. Конечно, понятно, что сейчас не до этого. Но если внутри страны все-таки будет понимание, что финансовый рынок нужен, то будет понятно, что он должен быть в России и он должен быть независимым. Последние события показали, в какой степени может повлиять на российские компании, на российскую экономику присутствие на других рынках. Будем надеяться, что будет понимание, что фондовый рынок должен быть сильным и его надо развивать здесь.

Краткосрочно, я думаю, сейчас больше возможностей на уровне российских облигаций (чем на рынке акций), которые на сегодняшний момент имеют хорошее соотношение риска и доходности.

Денис Соловьев : Я уже месяц смотрю телевизор и общаюсь с разными людьми, которые раньше не входили в мой круг общения, как-то, например, клиентские менеджеры в Сбербанке или ВТБ, - те, кто работает с состоятельными физлицами.

И я выяснил одну вещь: банки побеждены. В нашем сообществе долго обсуждалась тема конкуренции депозитов с инвестиционными продуктами. И вот, наконец, зафиксирована победа, потому что состоятельные инвесторы сейчас изымают деньги из депозитов и перекладывают их в банковские ячейки.

Сногсшибательная инвестиция, на мой взгляд.

Причем ячеек в московских банках не достать. Представляете, сколько уже туда "инвестировано". Причем инвестируют в ячейки не рубли, а в основном иностранную валюту. А вот тем, у кого ликвидность не влезает в ячейку, приходится крутиться. У тех головная боль капитальная. Они уводят все за рубеж, пока можно, пока железный занавес не упал и не отрезал то, что под него не пролезло. Эти деньги могут возвращаться в виде так называемых иностранных инвестиций через какие-то компании. И мы видим на рынке определенный приток. Люди покупают те риски, которые они хорошо понимают. Они постоянно покупают еврооблигации, например. И по телевидению, и по радио постоянно можно слышать, что сейчас на нас валится еще какой-то пакет санкций. Это ударит по компаниям, а дальше компании объявят дефолт по евробондам в качестве мести. Но люди все равно инвестируют в евробонды. Другие - наоборот, приводят в Россию деньги и инвестируют уже на локальном рынке.

И я считаю, что этот поток вполне можно обслужить.

Тем временем я смотрю телевизор далее и слышу следующее. Те компании, которые выпустили депозитарные расписки, находятся под риском и должны подумать, а нужны ли им депозитарные расписки в принципе. И приводят в пример "Алросу", которая разместилась на Московской бирже. Не знаю, во что это в итоге выльется. Проблема с расписками на самом деле достаточно большая в том смысле, что все программы спонсируемы, построены на отношениях эмитента и Bank of New York или другого кастоди. Вот так просто взять и прекратить эту программу, наверное, не очень просто. Соответственно, государством должно быть, наверно, принято сознательное решение о том, что оно этому помогает. Потому что это не решение компании, на которую наложат если не одни санкции, так другие - со стороны инвесторов, которые окажутся "в позиции". Как эту тему можно решать, я не очень хорошо себе представляю, но вижу определенный тренд. Российские компании - крупные эмитенты, особенно из нефтегазового сектора, оказываются под определенным ударом или под рисками, - которые могут реализоваться, а могут не реализоваться. Ответственность и гражданская, и уголовная (как у членов совета директоров, так и у самих компаний) может наступить, а может не наступить, особенно у тех, кто обращается на американском рынке.

Дальше есть рынок облигаций. В этом году погашается еврооблигаций примерно на 120 млрд долларов. Наверно, должно прийти какое-то замещение. И замещение может прийти в виде кредита, но это очень зависит от ожиданий того, кто сколько смотрит телевизор.

Поскольку я смотрю много, то я сказал бы, что компаниям правильнее рефинансироваться именно в виде российских облигаций, потому что их же можно откупить потом. Потому что стоимость кредита все равно будет достаточно высокой, а на бондах может случиться потенциальный выигрыш.

Потом есть тема с секьюритизацией. Можно долги реструктурировать, потом еще более выгодно рефинансировать. То есть открывается больше возможностей. Эту работу надо проводить, и кто-то должен ее сознательно вести. Проходит она сейчас или нет? Мне кажется, нет.

Пока еще люди не до конца осознали, что все это всерьез и надолго. Эта ситуация с Украиной, с Европой, даунгрейдингом инвестиционного рейтинга России, безвозвратно ухудшившейся экономической ситуацией - это все надолго. С этим надо работать, прямо сейчас.

И инфраструктура, и посредники на финансовом рынке могут сейчас проявить больше активности и, может быть, даже что-то заработать.

Максим Малетин, Председатель Правления "Ай Ти Инвест": Продолжу то, что сказал Денис. Последние четыре года в силу своей работы я был достаточно плотно связан с российскими частными инвесторами, причем из самых разных уголков страны. И могу только согласиться - деньги, которые могли бы инвестироваться на фондовом рынке, на самом деле у конечных российских инвесторов есть. Они складываются в ячейки, лежат на депозитах, причем на депозитах [их] много.

Некоторое время назад на одной конференции, когда мы обсуждали, что же должна предложить индустрия инвестору, встал журналист и сказал: "А я сам себе сформировал фонд из 12 банков, разложил в них депозиты в размерах [застрахованной суммы] и сам управляю".

Так что деньги для инвестиций есть.

Мне кажется, мы живем в период очень больших перемен, и вообще наш рынок находится в непрерывном периоде перемен, потому что и уровень финансовой грамотности у населения поднимается, и представления меняются, и меняется вся внешняя среда.

А сама индустрия все равно имеет некую инертность. На бирже активно меняется инфраструктура, а брокеры, наверно, меняются не так сильно. На предыдущем этапе многие достаточно успешно зарабатывали и (в силу инертности или еще чего-то) пытаются продолжать работать в той же модели. А инвесторам сейчас нужны немножко другие продукты, другие технологии, другой способ коммуникаций.

Рубен сказал, что не важно, кто покупает, а кто продает. Главное: нужен [российский] рынок или не нужен. Я думаю, это и от нас тоже зависит.

Хотя я бы и поспорил с Рубеном. Кто продает и кто покупает, - это очень важно. Вопрос - что мы, посредники, делаем. Успеваем ли мы реагировать на меняющуюся среду, есть ли у нас понимание, как надо строить свою бизнес-модель? Или мы пытаемся выжимать сколько возможно из старой бизнес-модели, а выжимается все меньше.

На мой взгляд, нас ждет определенная консолидация.

От нас, брокеров, зависит, чтобы деньги начали инвестироваться на рынок, а не в сейфовые ячейки. Главное - предложить правильный продукт, правильную технологию и правильный способ коммуникации с клиентом, который отличается от всего того, что мы делали раньше.

Наталия Сидорова, начальник управления депозитарных услуг ЗАО "ИНГ БАНК (ЕВРАЗИЯ)": Хочу поддержать Рубена. Политический фактор имеет немаловажное значение. И все то, что происходит последнее время (в политике, в законодательстве и в трендах), свидетельствует: и сообществу, и рынку даются сигналы, что, возможно, стоит подумать не об иностранных или локальных инвесторах. А о том, что наш рынок в скором времени станет (здесь можно использовать слова с разной коннотацией) закрытым, или автономным, или независимым. Нам нужно думать о том, что, возможно, мы будем в некой изоляции. Не факт, что это плохо, потому что есть страны, которые пошли и успешно идут по этому пути, в частности, в какой-то мере Китай. Возможно, мы скоро будем жить в таком же качестве. И говоря о нашем профсообществе, я визуализирую такой стоп-кадр: человек замер в воздухе, у него ноги и рука висят, и он не знает, вперед он пойдет или назад.

Этому тренду много подтверждений, и вы сами все это знаете. Это направление на деофшоризацию, делистинг, закон о национальной платежной системе, который будет иметь неизвестно какие долгоиграющие последствия - только ли для международных платежных систем или вообще для банковского сообщества, в частности для тех, кто использует "Свифт" в качестве стандартного способа коммуникаций.

Многие инвесторы действительно действуют в модели "купи-продай", но долгосрочные инвесторы тоже есть. Это суверенные фонды, взаимные пенсионные фонды. Для них все эти сигналы, может быть, еще более важны, чем для нас, потому что мы иногда стараемся не замечать каких-то вещей в надежде на то, что все образуется. Если американский регулятор дает рекомендацию [быть] поосторожнее с Россией, даже если это просто рекомендация, а не запрет, - то, поверьте, долгосрочные инвесторы в Россию не пойдут, они будут переориентироваться.

И если сами аналитики говорят о том, что не пора ли Россию перевести в категорию фронтирных рынков, а, возможно, даже исключить ее из стран БРИКС, то это очень серьезный сигнал.

Поэтому предлагаю немножечко сместить акцент.

Не хочу говорить слово "выживать", надеюсь, что до этого еще далеко. Но надо поговорить о том, как сфокусироваться на нашей автономии при том, что, возможно, это не так и плохо.

Олег Вьюгин, председатель Совета директоров "МДМ Банк": Я попытаюсь сейчас подвести предварительный итог того, что было сказано, а потом мы продолжим.

Во-первых, на самом деле последние геополитические события (если так можно выразиться) на инвесторскую базу сильно не повлияли. Инвесторы стали быстрее уходить-приходить. Но понятно, что в такой ситуации нормальный инвестор должен действовать быстро. Собственно, это и происходит.

Второе. Институциональный инвестор, который все-таки когда-то зашел в российские активы, быстрых движений в принципе не совершает. Яркий пример - это норвежский суверенный фонд, который только задумался о рисках своих вложений в российские активы.

В краткосрочном плане фундаментальных изменений не произошло. Но весь вопрос о будущем. И собственно говоря, Рубен достаточно остро поднял этот вопрос с точки зрения политики российского государства.

Потому что в России, грубо говоря, есть десять самых важных промышленных предприятий - в оборонной отрасли, в финансах и в сырьевом секторе. Я условно говорю "десять", пусть будет 20. От них зависит вся экономика. И [возможна такая логика, что] зачем, вообще говоря, этим предприятиям фондовый рынок? Долговой рынок еще должен быть, но, долевые бумаги зачем? Может, просто лучше таким компаниям кредиты давать? Фондовый рынок нужен для компаний, которые возникают, развиваются и завоевывают рынки, то есть это совершенно особая часть экономики. Если эта часть нашей экономике не интересна, то и фондовый рынок тоже не будет интересен.

Если посмотреть первичные размещения за прошедший 2013 год (кроме программы приватизации), то видно, что размещались новые быстрорастущие компании, работающие в наиболее эффективных секторах экономики. Если понимание этого у руководства страны уйдет, то мы действительно попадем в такую ситуацию, когда фондовый рынок не будет важен. Но надеюсь, что это понимание останется.

И третье важное, что я бы подчеркнул: нет ли смысла брокерам как посредникам посмотреть, а что именно они должны сейчас предлагать клиентам? Понятно, что бизнес-подход сегодня должен быть оппортунистическим. Вряд ли следует действовать по каким-то долгосрочным стратегиям. Если [подход] оппортунистический, то нужно быстро реагировать на ситуацию с точки зрения продуктов, коммуникаций и вообще идей.

И последнее, что вытекало из разговора. Российская инфраструктура и регулирование в последние годы сделали огромный скачок, сильно приблизившись к международным конкурентам с точки зрения качества. И по существу осталось совсем немного для того, чтобы произошло полное уравнивание. Получилось, что в экономической политике линия шла к тому, чтобы роль фондового рынка (в общем-то) снижалась, в то время как с точки зрения развития самого фондового рынка (его инфраструктуры, инструментов, участников, регулирования) как раз был большой прогресс. То есть создавалась база для достаточно большого скачка.

Мне бы хотелось [обсудить], если будет такая возможность, нужно ли что-то менять в тактике и стратегии.

Идея была такая: мы развиваем весь механизм фондового рынка таким образом, чтобы он был интересен для широкого круга инвесторов, не только внутри страны, а во всем мире. Это была стратегия, которая, по сути, реализовывалась. И была вторая часть этой стратегии, которая была связана с развитием российского институционального инвестора. На сегодняшний день [в это здание] тоже заложены определенные кирпичики. И я вижу, что регулятор сейчас активно работает и держит в голове, что нужно провести необходимые изменения в регулировании, в институциональной структуре инвесторов, чтобы они стали играть большую роль на фондовом рынке. Это последний шаг, который завершил бы всю стратегию.

Я предлагаю перейти к следующей части обсуждения.

Сейчас, наверно, самый лучший момент для того, чтобы ускорить создание инфраструктуры российских институциональных инвесторов. Из 4 трлн пенсионных денег 1,9 - пенсионные резервы, которые точно могут пойти на фондовый рынок, если сделать соответствующее регулирование. Не в полном объеме, естественно, но какая-то их существенная часть может пойти. И есть еще накопительная часть, по которой регулирование более жесткое, но эти деньги тоже могут участвовать в фондовом рынке. Значит, есть некий ресурс, который растет, если пенсионная реформа будет продолжена. Ускорение здесь может оказаться очень полезным. Аргумент, что мы хотим быть менее зависимыми от иностранных инвесторов, как раз на это работает.

Я предлагаю коснуться этих тем, - может быть, наиболее сложных и наиболее интересных.

Владимир Твардовский, член Совета директоров «Ай Ти Инвест» : Прежде чем говорить на эту тему, я хотел бы вернуться к одному из слайдов, который нам показал Алексей Тимофеев. Там была доля торгов частных инвесторов в акциях и в облигациях. И было видно, что в акциях она снижается. А в облигациях - эту долю иллюстрировали маленькие такие столбики, но они росли, и росли очень существенно. То есть это то, куда мы идем. Точно об этом же говорил Александр Константинович - о том, что доля публичного долга компаний должна расти. И в принципе об этом же говорили все остальные участники, повторяя тему о том, что долговой рынок нам более интересен. Он гораздо более интересен нашему внутреннему инвестору.

Но для того чтобы двигаться в этом направлении, только ОФЗ частному внутреннему инвестору не хватит, корпоративных облигаций не хватит, хотя они очень сильно растут. И здесь я вижу новые риски, когда у нас вырастет очередной пузырь. Что будет, если наступит дефолт, непонятно. 2008 года показал, что с корпоративными облигациями мы еще не на высоте. И мне кажется, для того чтобы двигаться дальше и эффективно развивать фондовый рынок как механизм, необходимый во всей экономике страны, нужно делать дополнительные инструменты и продукты, которых, может быть, даже сейчас еще и нет. В принципе любой профучастник может придумать любой продукт, которого нет, но он не может его запустить без организатора торгов, без биржи.

Биржа постаралась и сделала массу механизмов, которые позволяют любой придуманный инструмент запустить. Но если это совершенно новый продукт, то нужен регулятор, для того чтобы его легализовать, и нужно экспертное профсообщество, для того чтобы этот продукт встроить во всю систему взаимоотношений между облигациями, ОФЗ, банками как сборщиками денег и между профучастниками как посредниками. Для того чтобы это все заработало.

Мне кажется, что было бы полезным, если бы Алексей Тимофеев от НАУФОР, Алексей Константинович от биржи собрали некий круглый стол из числа экспертов профсообщества, привлекли туда и организатора торгов, и регулятора, для того чтобы поговорить на тему, какие новые продукты могут быть сделаны.

А они могут быть сделаны. Вот простой пример. У нас появляются пенсионные счета, где людям можно вкладывать и в акции, и в облигации, и в депозиты. Что будет делать брокер, который откроет своему будущему клиенту счет? Он ему скажет: акции - да, облигации - да, а депозиты не могу, потому что я не банк. Чтобы брокеру положить деньги клиента на депозит, нужно вывести деньги с его счета и лишиться их. Это не очень хорошо.

Что будет тогда делать инвестор? Он тогда пойдет в банк, заберет все свои деньги с фондового рынка и будет хранить их в депозите, потому что многим людям слово "депозит" гораздо понятнее, чем облигация и прочие вещи. Эта проблема решаема таким простым продуктом, как обращаемый биржевой депозитный сертификат. Паи фонда - это менее понятно.

Тем не менее таких продуктов, которые работали бы в качестве "обвязки" вокруг облигаций (корпоративных и ОФЗ), служили бы трансмиссионным механизмом распределения денежных средств, на нашем рынке не хватает. Тот факт, что их нет где-то еще, не означает, что мы не должны их придумывать и делать.

Нужно эти инструменты делать, нужно двигаться вперед. Я думаю, там наше счастливое будущее.

Олег Ячник, председатель Совета директоров «ОЛМА» : Несколько слов в добавление к тому, как население реагирует на ситуацию. В строительстве, например, за последние пять-шесть лет практически исчезло понятие инвестиционных квартир, потому что люди перестали их покупать. Цены остановились и даже начали падать. Но как только начался рост курса доллара, евро, так снова сразу пошел поток, причем люди приносили не ипотеку, а живые деньги. И вновь появились инвестиционные квартиры. Не в том объеме, в каком это было в начале 2000-х годов, но тем не менее это совершенно четкое вложение денег.

А что происходит у нас на рынке? Олег Вячеславович и Алексей Тимофеев абсолютно правильно сказали. Десять, может, пятнадцать эмитентов, которые хорошо доступны. Рынок второго эшелона практически умер, потому что управление в таких эмитентах либо монополизировано главным инвестором (и это уже не рыночная бумага, потому что решение принимается индивидуально), либо эмитент стал совершенно не интересен институциональному инвестору. Почему? Потому что ни 10, ни 20% ничего не дают в управлении предприятием. И фактически это риски, которые накладывает на себя инвестор в части контрольного владельца предприятия.

Поэтому действительно необходимы новые инструменты. НАУФОР сейчас сделал совершенно замечательный инструмент - индивидуальные инвестиционные счета. Но это непростой инструмент. И для того чтобы его внедрить в сознание простых людей, среднего класса, необходима очень большая работа - и рекламного плана, и разъяснительного плана, и так далее. Это достаточно выгодный для частного инвестора инструмент, выгоднее, чем депозиты. Но это надо объяснять, потому что даже на советах директоров НАУФОР не с первого раза члены совета директоров понимали преимущества этого инструмента, он достаточно сложный. Однако это жизненно необходимо делать, потому что в противном случае весь наш рынок - это акции десяти главных эмитентов. И брокеры здесь не очень-то нужны, потому что идет интернет-торговля, и все вопросы решаются в этом формате. Все время звучит определение "новый инструмент", но понятной, четкой альтернативы вкладам на сегодняшний день нет.

Денис Соловьев : Мне кажется, что, исходя из того объема задач, которые сейчас вырисовываются по замещению внешнего долга компаний, внутренний рынок должен принять в себя долга в короткой перспективе на 150 млрд, а в длинной перспективе (три-четыре года) - на объем 750 миллиардов долларов.

Подозреваю, что с внедрением Базеля и новых нормативов использования капитала в банковской системе (обычный покупатель долга, в том числе корпоративного, - банки), с этим новыми требованиями мы просто не сможем выстроиться под те задачи, которые могут перед нами встать.

Регулирование в части банков у нас и так достаточно суровое, суровее, чем любое западное регулирование. Если перед банками встанет вопрос о том, сколько долга они могут приобрести, то окажется, что вся наша банковская система не в состоянии рефинансировать этот объем корпоративного долга.

Мне представляется, что это такое упражнение, которое кто-то должен в Центральном банке провести, и принять решение о том, что нормативы нужно на столько-то ослабить.

А к этому еще можно добавлять Пенсионный фонд, который может инвестировать до четырех триллионов рублей. В общем объеме, как уже сказано, это дает почти 750 миллиардов долларов долга. Потом [к этой цифре надо еще добавлять] средства населения, что-то же придет через инвестиционные счета. Это сколько-то еще триллионов рублей, не очень много, потому что в целом на руках у населения порядка 20-30 миллиардов долларов. Понятно, что большая часть этих средств наверняка останется в коробках или уедет куда-нибудь, но какую-то часть все же можно будет включить в уравнение.

Можно включить еще какие-то составляющие, но в целом, мне кажется, подход должен быть такой - нужно исходить из навеса долга, который нужно освоить. Это самая большая задача и для государства, и для рынка. Все эти суммы однозначно свалятся в рынок: в балансы коммерческих банков и/или частично на фондовый рынок. Это будут junk bonds, потому что кредитное качество этих эмитентов, как и инвестиционный рейтинг России, не улучшается. А у нас есть требование, связанное с нормативами, что использование капитала происходит в соответствии с качеством приобретаемых активов. И мне кажется, что Центральный банк обязательно должен предусмотреть здесь какие-то послабления, при этом балансируя против задачи обеспечить устойчивость системы в целом.

Роман Горюнов, президент НП РТС : За что мы все любим конференцию НАУФОР? За то, что даже самые апокалиптические сценарии, которые высказываются участниками во время дискуссии, имеют тенденцию сбываться. Сегодня уже тоже несколько таких сценариев было нарисовано. И мне кажется, имеет смысл задуматься над этим.

Второй момент, который я хотел отметить: возник некоторый диссонанс в выступлении Алексея Тимофееваи Александра Константиновича Афанасьева. Ощущение такое, что индустрия недооценивает или не понимает тех положительных изменений, которые происходят на рынке. Безусловно, мы все должны отметить, что институционально рынок за последний год очень серьезно изменился в положительную сторону. Но главная проблема в том, что бенефициарами этих изменений явилось очень маленькое количество участников рынка. Если посмотреть на структуру рейтинга участников рынка, сразу станет понятно, кто является этим бенефециаром. Действительно доля алготрейдеров за последнее время, год с небольшим, настолько резко выросла, что существенно ухудшила возможности работы других категорий инвесторов. И если говорить про рынок акций, это является фундаментальной проблемой рынка на текущий момент.

Второй фундаментальной проблемой является рост издержек участников рынка при работе. Он связан как с регулятивными, так и с внешними факторами на фоне падающего бизнеса. То есть для большинства участников тенденция такая, что объем бизнеса падает, а издержки при работе на рынке растут. И это является причиной общего ощущения того, что на рынке положительных изменений нет. И мне кажется, ровно с этим надо бороться.

На последней конференции НАУФОР в Екатеринбурге, в рамках круглого стола один из участников сказал, что считает главным KPI на год для всей инфраструктуры и саморегулируемых организаций рост количества активных клиентов на рынке. Целиком и полностью согласен с этой целью. Именно это является нашей главной задачей. И то, что сделали за последний год с точки зрения изменения в регулировании (здесь высока заслуга Алексея в части принятия решения по индивидуальным инвестиционным счетам), открывает огромные возможности для того, чтобы задачу решить.

Другое дело, что по итогам последнего месяца дискуссий у меня сложилось впечатление (может быть, оно обманчиво), что закон [об инвестсчетах] приняли, рынок выдохнул, и все теперь находятся в ощущении, что наступит 1 января и само собой случится счастье. И никто не относится к этой теме серьезно с точки зрения подготовки. Сложилось ощущение, что тема на сегодняшний момент не прорабатывается. Хотя на самом деле она может открыть огромные возможности миллионам инвесторов. Но для того чтобы это случилось, требуется большая работа, причем как с точки зрения регулирования и правоприменения тех норм, которые прописаны в законе, так и с точки зрения маркетинга идеи. И было бы правильным объединение всех участников рынка под этой идеей, попытка проведения какой-то совместной кампании.

И третий момент - это продукты. Если 1 января случится прямо завтра, то я не знаю, что и каким образом предложить миллионам инвесторов, которые есть на рынке. Узость продуктов, их сложность и неприспособленность для инвесторов может просто дискредитировать идею. Мы можем получить локальный всплеск интереса, а потом разочарование. В нынешней ситуации просто портфель из наиболее ликвидных акций или просто индексный портфель никому никакого счастья не принесет.

Поэтому для всей индустрии реальный вызов - это способность за несколько месяцев создать или расширить продуктовую линейку, чтобы тем инвесторам, которых мы хотим привлечь, было что на этом рынке делать.

В этом контексте я полностью разделяю опасения Володи Твардовского относительно возможности создания новых продуктов.

На примере допуска иностранных ценных бумаг мы в очередной раз столкнулись с парадигмой, что в принципе в России регулирование запрещает все новое до тех пор, пока ты регулятору не объяснишь, а как же это на самом деле должно работать. К сожалению, быстро эту парадигму нельзя поменять. Но мне кажется, сейчас у всех, включая регулятора, должна быть мотивация на максимальное стимулирование к появлению новых продуктов. И страхи, что можно что-то недорегулировать, наверно, принесут значительно больше вреда, чем пользы. Очень не хотелось бы упустить ту возможность, которая реально сейчас открылась, несмотря на все, что происходит с Украиной, и то, о чем говорил Рубен. Может быть, имеет смысл обсудить тему принципиальной важности фондового рынка и сформировать на базе совета директоров НАУФОР какую-то позицию по этому поводу.

Очень бы не хотелось через год собраться и констатировать, что возможность, возникшую с появлением индивидуальных инвестиционных счетов, мы сами своими собственными руками не реализовали.

Поэтому я бы призывал всех серьезно задуматься на эту тему.

Олег Вьюгин, председатель Совета директоров "МДМ Банк": Такое впечатление, что рынок креативность потерял, да, Роман?

Роман Горюнов, президент НП РТС : Все по отдельности очень креативны. Но мне кажется, что сейчас над всеми завис меч, который то ли упадет, то ли не упадет. И это не стимулирует просто подумать на шаг вперед. Если меч упадет, то мало не покажется никому. Но не хотелось бы оказаться в ситуации, что и не упало ничего, и люди ничего не сделали, поскольку ждали, что упадет.

Жак Дер Мегредичян, Председатель Совета ОАО Московская Биржа : Я однозначно всегда за появление новых инструментов. Всегда есть инструменты, которых сейчас не существует на рынке и которые могли бы быть нужны инвесторам. Нужно, чтобы был определенный климат, который помогал тем, кто строит бизнес, развиваться и делать новые истории.

Олег Вьюгин говорил, что в прошлом году в России была только пара рыночных размещений, которые провели новые компании. В такой стране, как Россия, новых компаний должно быть не две-пять-десять, а сто-двести. И в год на биржу должно выходить 20 новых компаний. Поэтому посредники финансового рынка должны заботиться не только о том, как снизить налоги, которые частные инвесторы должны будут платить по итогам года, но, в том числе, способствовать развитию правильного предпринимательского духа. Если не будет интересных бизнес-историй, то и вкладываться в ценные бумаги будет сложно.

Мы зависим от деривативных продуктов, которые можем сделать на базе существующих спот-бумаг.

Олег Вьюгин, председатель Совета директоров "МДМ Банк": Нет историй - нет и продуктов.

Михаил Соловьев, председатель Правления «Морган Стэнли Банк» : Никакая креативность особенно не нужна. России и российскому рынку в первую очередь мешает излишняя волатильность акций. Бонды показывают лучшие результаты, чем акции, потому что там меньшая волатильность.

Как можно снизить эту волатильность? Только появлением длинных денег. Я сломанная пластинка, говорю об одном и том же, но это сверхзадача. На ней надо фокусироваться. Все остальное можно развивать, можно не развивать. Сценариев, где рассматривается изоляция России, нет. Ну будем вести меньше бизнеса с Европой, а больше с Азией. Это не изоляция. Создание альтернативных платежных систем вместе с китайцами, с Индонезией, с кем угодно - это опять не изоляция, не апокалипсис. Русские люди выживают всегда, в любых условиях. Надо воспользоваться ситуацией, которая есть, и ускорить планы по развитию долгосрочных инвестиционных денег.

Возвращаясь к тезису господина Аганбегяна о том, нужен ли фондовый рынок в России: думаю, страхи того, что планируется от него отказаться, несколько преувеличены. В чем суть фондового рынка? Перераспределение ресурсов наиболее эффективным образом. Понятно, что если есть десять-двадцать компаний и двадцать банков, они все взаимосвязаны. Принятие решений протекает крайне схоже. Нужно, чтоб решение об инвестициях принимали розничные клиенты, пенсионные фонды, чтоб инвесторов было больше. Больше инвесторов - более длинные деньги. Это единственное, что спасет, что выведет нас на следующий этап.

Вот и все. А всякие деривативы - это распыление сил, мне кажется.

Анатолий Шведов, заместитель председателя Правления«Голдман Сакс Банк» : Мне не кажется, что на данном этапе развитие новых продуктов - это то, что нужно рынку. Какие-то конкретные новые продукты необходимы. Хотя не думаю, что индивидуальный инвестиционный счет - это продукт. Это, скорее, правило игры. Но в целом продуктов у нас много. Вопрос состоит в создании климата для того, чтобы хорошо развивались имеющиеся продукты. Не надо изобретать велосипед. На рынке достаточно много площадок, где большие объемы, много участников, в разы менее высокая волатильность и прочее. Достаточно просто посмотреть на развитые рынки. Почему в России объем торгов на рынке, условно, ОФЗ - 100 миллионов долларов в хороший день, а в Америке несколько миллиардов - в день стандартный?

Этих примеров можно много приводить. Почему производные инструменты на рубль торгуются не в Москве, а в Лондоне? Не потому, что мы не придумали производные инструменты на доллар (мы их придумали), а просто потому, что инфраструктура в комплексе удобна для того, чтобы эти сделки совершать за пределами Российской Федерации.

Можно спорить, насколько сейчас актуальны производные инструменты, но факт, что объем этого рынка сейчас многомиллиардный. И большие объемы сделок каждый день происходят за пределами России. Вроде как юридическая проблема устранена, нет проблемы пресловутых сделок пари, есть рамочное законодательство, есть перспектива улучшения судебной практики. Но рынка нет. Потому что существует обязательство отчитывать сделки в репозитарий, с которым никто не умеет работать.

Люди говорят: ОК, у вас есть репозитарий, но сделку мы все же будем делать в Лондоне, потому что это удобнее. Мы знаем, как это все там рассчитать, учесть, отчитать, и сделка займет 15 минут операционного времени, тогда как в Москве потребуется четыре рабочих дня, а потом еще надо будет поправлять ошибки в течение месяца.

Короче говоря, пока сама инфраструктура не будет заточена на то, чтобы удобно торговались уже имеющиеся продукты, которые люди делать умеют, ни о каких новых продуктах разговаривать особо смысла нету. Одна из моих любимых дискуссий - это дискуссия по поводу того, как в России прописать правила торговли кредитными дефолтными свопами. Ну пропишут эти правила. А кто будет торговать? Никто не будет. Потому что опять же за пределами России существует многомиллионный рынок CDS, и там торговать удобно, а у нас неудобно. Вот и все.

Александр Афанасьев, председатель Правления ОАО Московская Биржа: В отношении того, нужны ли новые продукты или нет, я поддерживаю обе стороны.

В первую очередь надо расчистить завалы, которые существуют в старых продуктах.

Начну с наболевшего. Сегодня много говорят о бондах. Давайте смотреть на конкурентные области: куда несут деньги? Несут в недвижимость - поскольку там было налоговое преимущество. Через три года [владения] после реализации недвижимости человек освобождается от уплаты налога. Ввели аналогичную норму в законодательство по ценным бумагам о налоге на доходы физических лиц. Но три года для ценных бумаг - очень долго. Недвижимостью никто не торгует интрадей, тогда как ценными бумагами - легко. Наверное, норма должна стать другой, [надо] ее сократить по крайней мере до года. В тех странах, где пытались это стимулировать, например, в Австрии и Германии, как раз начинали именно с года.

Второй конкурентный рынок - это депозиты банков. Для депозитов банков существует потрясающая норма, о которой почему-то дискуссии не идут. Вкладчику гарантируется не просто сумма вклада, а сумма вклада плюс проценты. Беспроигрышная игра. Закроется банк - вкладчик получит все 100%, поэтому он абсолютно смело несет деньги в любой банк (в размере покрываемой гарантиями суммы суммы). Если бы гарантировался только вклад, это была бы совершенно нормальная история, когда человек может забрать [деньги], но потеряв на проценте. Тогда он выбирает, в какой банк положить: в более консервативный или в менее консервативный.

Следующий момент. Произошло чрезвычайно положительное изменение в налогообложении. Но купон по облигациям облагается не так, как процент по вкладам. Процент по вкладам практически не налогооблагаемый, проценты начинаются с уровня, до которого дойти довольно трудно. А купон включается в общий доход по ценной бумаге. Наверно, и здесь надо делать что-то. И тогда облигация уже лучше начнет работать для участников рынка, для ритейловых инвесторов.

Что касается обилия продуктов на бирже. Ну завели мы ETF, но в ETF нет ликвидности. Все предполагали, что тут покупается целый мир стратегий - более консервативные, менее консервативные, но что-то дело не очень пошло. Значит, нужно еще обучать, продавать более активно.

По акциям у нас не все закончено, по ПИФам, по пенсионным фондам.

И наконец, последнее. Мы забываем еще об одном источнике длинных денег, где еще конь не валялся с точки зрения его регулирования. Это страховые фонды. Их объем сопоставим с объемами НПФов. Долгосрочность у них вполне сопоставимая по сравнению со страхованием жизни. Это длинные фонды. Каждый банкир, каждый брокер приходит и говорит: в стране нет лишних денег, их негде взять. Приходит страховщик и говорит: вы знаете, по страхованию жизни я не могу найти длинный актив, который могу купить. Это тоже определенная проблема, и на страховые фонды я тоже предложил бы положить глаз.

И последнее. Мы сегодня много говорили о том, в какой форме произойдет замещение долга. Ну а что такого страшного, если распечатать суверенные фонды не только для прямого финансирования проектов, но для финансирования в виде каких-то проектных облигаций, а может быть, и участия в IPO, а может быть, даже и при приватизации. Да, есть аргумент, что акции просто перейдут из одного кармана в другой. Нет, этого не будет. Потому что находящиеся в фонде акции находятся не в инвестиционном, но портфеле.

У Госкомимущества они вообще не в портфеле, а просто в собственности. Это уже немножко разные истории. Это уже попытка создать определенную глубину рынка.

Уже довольно скоро выходят изменения в законе о регулировании выпуска облигаций. Возможно, будут регистрировать программу выпуска облигаций на несколько лет с одним проспектом, с внесением в него только обновлений, то есть это существенно приблизит commercial papers и создаст флексибильность, которая сопоставима с банковскими револьверными линиями.

Об этом говорить особо нечего, потому что это уже делается. Интереснее говорить о том, что еще не делается. В первую очередь это уравнивание простых рыночных продуктов и улучшение их регулирования по сравнению с другими продуктами.

Жак Дер Мегредичян, Председатель Совета ОАО Московская Биржа : Быстрое замечание. Я думаю, что однозначно для всех участников очень важно иметь возможность торговать кредитным риском. И очень важно для российских инвесторов и посредников иметь такой продукт в России. И многие не могут его торговать на Западе. Западные участники могут этим торговать, но не все смогут иметь JP Morgan контрагентом в таком продукте, и они могут торговать его только в одну сторону, в сторону защиты от дефолта. В другую сторону международный банк сделку делать не будет.

Это конкретная тема. Это тот инструмент, который нужен не только инвестору, он нужен всем - инвесторам, корпорациям, однозначно посредникам-банкам. И здесь всем надо работать. Мне кажется, что имеет смысл рассмотреть такой продукт с расчетом через центрального контрагента, так как, если делать сделку, скажем, по защите от дефолта Лукойла с русским "Леман бразерс", то возникает вопрос, в какой степени ты реально закрыл свой риск. А центральный контрагент -- совсем другая тема.

Это сложный продукт, даже на Западе с ним не до конца получилось, но это не означает, что не надо пробовать это сделать.

Владислав Кочетков, Президент, председатель Правления ФИНАМ: Я хотел бы вернуться к самому началу, к выступлению Алексея Тимофеева. Он сказал, что в России открыто 880 клиентских тысяч счетов. На самом деле цифра занижена, по моим оценкам, процентов на 30 в силу того, что огромное количество розничных клиентов работает через зарубежных брокеров, преимущественно кипрских. Реально по счетам можно говорить об 1,2 миллиона. А по активным клиентам цифра должна быть больше процентов на 50, потому что клиенты зарубежных брокеров достаточно активны. Понятно, что биржа их видит как одного клиента российского брокера, который является у них субброкером.

Из пожеланий. Старая тема - дистанционное открытие счетов. Кипр используется еще и потому, что счета можно открывать дистанционно, через Интернет. Это быстро, удобно, снижает издержки продаж розничного брокера. Соответственно, он может больше тратить, в том числе и на привлечение клиентов, то есть увеличивать клиентскую базу. А потенциальная клиентская база есть. Даже если брать последние два месяца, открываемость счетов в ритейловом сегменте заметно выросла - на 30-50, у кого-то и на 70%. Связано это, в том числе с тем, что за последние 10-12 лет те же самые ритейловые брокеры очень хорошо вложились в обучение. Только через наши учебные центры проходит порядка 120 тысяч человек в год. Но открывают счета немногие. Они смотрят, ждут момента, и падение рынка - это как раз хороший момент, чтобы физики входили в рынок. И они входят. Да, это спекулянты, но специфика российского рынка такая, что 50%спекулянтов достаточно быстро становятся долгосрочными инвесторами. Так что тут есть и позитивные моменты.

Еще раз хочу напомнить о пожелании дистанционного открытия счетов, которое позволит более эффективно рбаотать с базой потенциальных ритейловых клиентов.

Василий Фроловичев, глава Группы Прайм брокерских услуг "Ренессанс Брокер": Олег Вячеславович задавал вопрос, надо ли брокерам как-то менять свою бизнес-модель, что надо делать в нынешней ситуации. На мой взгляд, в работе брокера остаются важными те ценности, которые существовали всегда - снижение расходов, оптимальная структура деятельности.

С точки зрения создания новых продуктов, наверно, стоит не перегнуть палку. В мировой практике уже существует огромное количество продуктов, и стоит искать то, что уже есть, и пытаться это адаптировать в России. Или адаптировать локальные законодательство и инфраструктуру под возможность торговать этими продуктами.

О ситуации, которая сложилась в связи с украинскими событиями. Я думаю, что ситуацию стоит рассматривать с точки зрения не только новых проблем, но и новых возможностей. Те же самые угрозы санкций и те же самые инициативы по деофшоризации создают дополнительные возможности для участников рынка. Будут какие-то новые клиенты, которые раньше даже не смотрели в сторону российских брокерских компаний, а теперь в силу разных обстоятельств будут пользоваться этими услугами.

Мир меняется, и меняется каждый раз. В условиях неопределенности надо делать те вещи, которые мы считаем правильными, не опускать руки и продолжать идти в заданном направлении.

Например, в прошлом году в это же время мы обсуждали перспективы введения Т+2. Оценки были разные, но на сегодня Т+2 сделано, и сейчас мы живем в этой парадигме. И новые вызовы точно так же должны быть пройдены.

Наталия Плугарь, генеральный директор ЗАО "ВТБ Капитал Управление активами": Я хотела бы сказать о том, что наш рынок, к сожалению, развивается вопреки, а не благодаря. Все годы, сколько мы живем на финансовом рынке, нас не хотели признавать, нас не видели и считали, что мы уже давно умерли. А мы продолжали жить. Мы в таком состоянии все время, и, наверно новые трудности для нас - это не так сложно.

Основная проблема развития - российское законодательство. Потому что система законодательства у нас такова, что можно только то, что разрешено. Сначала надо доказать, что это можно разрешить, и только потом это начинает развиваться. Мир работает наоборот - нельзя то, что запрещено.

Законодательство на рынке коллективных инвестиций уже поросло мхом. Есть документы, которые не менялись десятилетиями. Как можно при нашей активной переменчивой жизни работать с документами, которые не менялись десятилетиями и которые устанавливают ограничения?

Очень важно изменить эту парадигму, дать рынку возможность развиваться. Допустим, НПФы сейчас поменяют организационно-правовую форму, но это не приведет к изменениям в более мелких документах, и НПФы все равно не будут вкладываться в долгосрочные проекты. Им законом предписана ежегодная ответственность за убытки, и она не снята на уровне мелких актов. И наша основная проблема на рынке - вот эти мелочи, которые не дают нам жить. В законе все прекрасно, а когда пытаешься применить этот инструмент, то оказываешься связанной по рукам и ногам.

Все говорят о квалифицированных инвесторах. Требование закона к квалифицированным инвесторам таково - чтобы купить еврооблигацию, нужно иметь огромные обороты и все прочее. Почему, не понятно.

Еще хотелось бы сказать, что у нас большие проблемы с оценкой, с регулированием оценки. В законе написано, что оценщик отвечает за свою оценку. Но сейчас уже есть практика, когда суды трактуют это так, что оценщик не отвечает ни за что.

Мне кажется, что очень важно изменить вообще систему подхода регулирования и почистить то, что есть, не останавливаясь на верхнем законодательном уровне, а делая комплексные изменения в законодательстве.

Сергей Швецов, Первый заместитель Председателя Цб РФ: Уважаемые участники! Господин Тимофеев! Спасибо за приглашение. Хочу сказать, что мы с вами, наверно, драматизируем тот момент, который переживает наш финансовый рынок. Были и более сложные времена, и индустрия научилась не только выживать, но и развиваться.

Очень важно, что при всех этих проблемах рынок остается достаточно конкурентным, на рынке присутствует достаточное количество профессиональных участников, и в общем-то все они находятся в равных условиях. А недостатки, о которых говорили, абсолютно для всех одинаковы, и это несколько смягчает ситуацию.

Я думаю, что самое важное - это следовать нашим планам, которые мы с вами обозначили осенью в списке. Мы по списку идем, мы его реализуем, мы наращиваем темпы производства нормативных актов в соответствии с теми договоренностями, которых осенью достигли.

Конечно, можно пересматривать приоритеты раз в полгода, но мне кажется, что так мы ничего не добьемся. Потому что бизнес-процессы, которые идут сегодня внутри Центрального банка, не очень длинные, но в самих брокерских компаниях бизнес-процессы имеют более длинный цикл. И бизнесу надо ориентироваться на что-то более стабильное в среднесрочной перспективе.

О чем мы договорились и что мы сейчас делаем? Прежде всего, это увеличение роли саморегулирования. К сожалению, нам уже не удастся принять в весеннюю сессию закон о саморегулировании, который наделит индустрию саморегулирования полномочиями по созданию стандартной деятельности, которая обеспечивала бы вовлечение в эти стандарты всех участников в рамках однотипных лицензий. Это означает, что те, кто добровольно соблюдают эти стандарты, в какой-то степени несут большие издержки, а те, кто их не соблюдает, имеют большую свободу, в том числе предлагать тарифы, которые будут недоступны первой группе участников. Поэтому задача регулятора - в этом году довести закон до реализации и выйти на те позитивные вещи, которые способно дать саморегулирование для финансового рынка. Имею в виду не только передачу полномочий от регулятора саморегулируемым организациям, но и 100%-ное вовлечение всех участников в периметр этого саморегулирования.

Второе. Меня беспокоит концентрация объема рынка у отдельных брокеров. Это очень тревожная тенденция, которая точно не идет на пользу российскому финансовому рынку. Я думаю, что мы начали достаточно эффективно работать в области банковского надзора, выделили системно значимые компании, банки, к которым будут предъявляться дополнительные требования. Эти дополнительные требования позволят учитывать системную значимость банков для обеспечения их стабильности и возможности самооздоровления в случае возникновения неприятных ситуаций.

То же самое мы предполагаем делать и на остальных секторах финансового рынка. То есть если ты крупный участник, то к тебе должны предъявляться другие требования, ты должен по-другому обеспечивать непрерывность своей деятельности и демонстрировать наилучшие стандарты. Что позволено отстающему (с точки зрения нарушения стандартов), точно не будет позволено лидерам индустрии. Лидеры индустрии должны быть примером качества, примером соблюдения норм саморегулирования и норм законодательства.

Третий момент. Мы жили в парадигме самоизоляции. У нас было две биржи, у нас были серьезные запреты на приобретение иностранных финансовых инструментов. Каким-то образом мы пытались выстраивать схемы по допуску иностранных инвесторов на российский рынок и наоборот.

Сегодня мы сделали достаточно для того, чтобы иностранцы пришли в Россию. Я не хочу сказать, что список действий закончен. Понятно, что без правильного корпоративного управления мы не получим на рынке акций тот эффект, который предполагаем получить уже в ближайшие несколько лет.

Но корпоративное управление равно так же нужно и российским инвесторам. Это тот элемент, который делает компанию инвестиционно привлекательной. Речь даже не о том, что миноритарным акционерам нужно дать возможность воспользоваться случаем и по какой-то оферте удачно продать свои акции. Речь идет о том, что корпоративное управление должно порождать в компании правильный менеджмент, который работает на компанию, работает эффективно. И в результате инвестор способен принять ровно те риски, которые он хочет принять, а не покупать некий блэк-бокс, который будет порождать, может быть, золотые яйца, может быть, серебряные, а может, ничего. За этот черный ящик эмитент сегодня платит достаточно большую премию и в значительной степени переориентирован на долговой рынок. А долевое финансирование, с моей точки зрения, это тот критерий, который позволит нам сказать, состоялся у нас фондовый рынок или не состоялся. Потому что пока мы все-таки пожинаем плоды приватизации, и какого-то значительного эффекта для новых компаний, для расширения бизнеса существующих фондовый рынок не дает.

Мы можем сколько угодно говорить о росте и падении отечественных индексов, но главный критерий, который я вижу, - это количество рублей, которое компании привлекли в рамках IPO.

Следующий момент глобализации - это все-таки допуск иностранных инструментов. Мы провели хорошую дискуссию и пришли к выводу, что российский инвестор, будь то квалифицированный или неквалифицированный, имеет право пользоваться собственной инфраструктурой, чтобы диверсифицировать свой инвестиционный портфель. Только вчера было заседание экспертного совета по защите прав потребителей, где одним из членов была сказана интересная фраза, что наш инвестор одинаково не понимает, что такое акции "Лукойла" и что такое акции Google, так зачем же его направлять в "Лукойл" и не направлять в Google. Конечно, это шутка, но доля правды в этом есть.

Мы должны воспитывать нашего инвестора (роль финансовой грамотности здесь очень важна) и не предлагать этому инвестору то, чего он не понимает. Для большинства инвесторов, надо это признать, простые инструменты (как-то, депозиты и fixed income в виде облигаций) являются оптимальным набором инвестиционных продуктов. Эти инструменты мы и должны массово предлагать населению.

При этом уже есть слой инвесторов, который понимает несколько больше, и для них должна быть предоставлена достаточно широкая инструментальная база, в том числе состоящая из иностранных ценных бумаг. И это будет делаться.

Не могу сказать, что мы идем по пути запрета. Мы не можем запрещать нашим гражданам проигрывать свои деньги и инвестировать так, как они хотят, даже если понимаем, что все кончится не очень хорошо. Но что мы можем? Мы можем обязать профессиональных участников, по крайне мере, информировать клиентов о том, что есть такие риски, которые они, возможно, не понимают, что их риск-профиль не соответствует тому инструменту, который они выбирают, и что нельзя последние деньги вкладывать в акции. Когда у человека уже есть депозиты, когда у него достаточно инвестиций в пенсионный фонд, наверно, ему можно что-то проиграть, но нельзя жертвовать необходимым в желании получить избыточное. Это то случай, когда мы сами должны выращивать нашего инвестора, - постепенно, а не отнимая у него последние деньги. И ответ очень простой - финансовая грамотность, финансовая грамотность, финансовая грамотность.

Для того чтобы росла вторая группа понимающих инвесторов, нужно прикладывать усилия и государству, и профсообществу. И действовать с помощью лучших практик, которые имеются в иностранных юрисдикциях. К сожалению, в отличие от картошки, которая зреет несколько месяцев, это многолетний процесс. Есть много анекдотов, как некоторые выкапывают картошку сразу, потому что очень кушать хочется. Мы должны здесь набраться некого терпения. Понятно, что день, потерянный в начале проекта, равен дню, потерянному в конце, и в этом смысле надо действовать быстрее, но набраться терпения. Быстрая, массированная вовлеченность нашего населения в сложные финансовые продукты ничего хорошего не даст.

Мы намерены предпринять необходимые усилия уже в первом полугодии этого года, для того чтоб на нашем рынке появились иностранные акции. Но при этом параллельно мы намерены предпринять усилия, направленные на предупреждение физических лиц о том, что инвестирование в такие продукты - это монета с двумя сторонами.

Следующий момент. Мне кажется, что мы, погрузившись на много лет в ситуацию дефицита ликвидности на финансовом рынке, выстроили определенную бизнес-модель. Значительные заработки даже у брокерских компаний - это заработки по кредитной деятельности, по деятельности, связанной с кредитованием собственных клиентов под увеличение левериджа, по предоставлению финансирования, по размещению временно свободных средств. Насколько устойчива такая бизнес-модель? Я думаю, что НАУФОР нужно посвятить какую-то часть усилий анализу этого феномена, потому что, как вы знаете, европейский брокерский рынок живет в условиях нулевых процентных ставок. И я не могу исключить, что те усилия, которые сегодня прикладывает Центральный банк по контролю за инфляционными процессами плюс снижение экономического роста, в ближайшие годы не приведут к значительному снижению процентных ставок на нашем рынке. Насколько сформировавшаяся бизнес-модель заработка на процентных ставках позволит продолжать существовать брокерскому сообществу в той же парадигме, это большой вопрос.

Здесь надо быть очень аккуратным, внимательным и думать, в том числе, о прекращении неких демпинговых практик, которые построены исключительно на зарабатывании не на брокерских операциях, а на процентном доходе. Что этому будет противостоять? Например, появление инвестиционных консультантов. Мы сейчас подготовили нормативную базу, вследствие которой появляется целая система мелких брокеров, доход которых - это не транзакционные комиссии, а эдвайзинг. То есть они будут строить свою бизнес-модель на консультировании клиента. Что купить? что продать? как построить свой портфель, исходя из профилей риска клиента? Это нечто новое. Индустрия должна построить возможность аутсорсинга технических функций ддля такого рода профессиональных участников. Они не должны заморачиваться по поводу ИТ, по поводу бухгалтерского учета, отчетности. Должна появиться некая услуга, которая позволит им полностью перекладывать технические вопросы то ли на спецдепозитарии, то ли на специальных провайдеров и концентрироваться на продуктах, которые позволяют этот эдвайзинг осуществлять.

К сожалению, мы не очень доверяем друг другу и не очень доверяем друг другу свои базы данных, но в данном случае базы данных будут не столь гигантские, количество клиентов у таких эдвайзеров будет измеряться, может быть, десятками, точно не сотнями; и в отличие от НПФов, крупных брокеров, риск передачи этой информации в аутсорсинг не столь велик. Этот сектор должен стать примером снижения издержек индустрии за счет аутсорсинга технических функций, тем более что масштабируемость ИТ-систем у крупных компаний достаточно большая. И нет ничего зазорного в том, чтобы большие компании предоставляли маленьким сервисы в области ИТ. Мы должны выстроить, в том числе с помощью стандартов саморегулирования, эти самые китайские стены, когда компания, которая предоставляет такие услуги, не должна залезать в эти базы данных и не должна использовать информацию, которую имеет в силу предоставления такой услуги, для собственного бизнеса.

У нас идет пенсионная реформа. Вы все это знаете. К сожалению, мы потеряли 2014 год с точки зрения перечисления обязательной части. Это достаточно большие деньги, больше 200 миллиардов, но зато эта сумма пошла на обустройство Крыма, поэтому деньги не пропали.

Но есть риск потери этих денег в следующем году.

Мы с этими рисками активно боремся, и индустрия должна внести в это свой вклад. Нужно не сидеть и ждать, когда будет принято то или иное решение, а нужно об этом говорить и говорить. Вода камень точит, и мы должны всячески давать правительству понять, что эти деньги важны для фондового рынка, для индустрии НПФов, для самих граждан, и что тот ущерб для фондового рынка, который нанесен решением по 2014 году, уже негативно сказывается на ситуации, но он не должен получить распространение на 2015 и последующие годы. Сейчас несколько десятков НПФ подали заявки на акционирование. Два НПФ уже прошли процесс акционирования. Мы думаем, что больше 50% фондов пройдет в систему страхования до конца года, с начала [следующего] года система заработает. И деньги 2015 года будут инвестироваться уже по новым правилам. Мы, честно скажу, проанализировали пакет стимулов в отношениях между пенсионными фондами и управляющими компаниями. К сожалению, наше заключение таково - для того, чтобы фонды с большой вероятностью имели экономический интерес инвестировать на рынке акций, сделано недостаточно. Здесь предстоит еще работать, создавать правильную систему взаимоотношений и именно экономических стимулов для управляющих компаний и для самих пенсионных фондов.

Но это не означает, что деньги не пойдут на рынок облигаций, мы видим достаточно большой спрос на такие облигации. И сегодня фондам нужен бенчмарк по процентной ставке, привязанной к инфляции. Я думаю, нам предстоят важные переговоры с Минфином, для того чтобы Минфин сделал такой бенчмарк и запустил хороший объем облигаций, привязанных к инфляции, чтобы от этого отталкивались другие эмитенты и могли строить свою политику привлечения денежных средств на плавающих ставках, которые так удобны пенсионным фондам. В этой области, безусловно, будет прогресс, но, к сожалению, для рынка акций он будет пока ограничен.

Другие индустрии. Управляющие компании - очень важные компоненты. Мое глубокое убеждение, что управляющих нужно выводить из серой зоны. Большое количество людей работает в режиме офшорного управления денежными средствами. Кто-то работает индивидуально, пользуясь своими связями. И огромное количество [нелегальных управляющих] имеет офисы, они принимают инвесторов, заключают с ними договоры, но у них нет никаких лицензий. Эта деятельность помогает инвестиционному процессу. Но мне кажется, что НАУФОР тоже здесь нужно подумать, оценить, а правильно ли, что в нашем российском правовом поле есть легальные управляющие компании, несущие полный объем издержек на поддержание своей лицензии, и есть компании, которые занимаются абсолютно тем же самым бизнесом, но зарегистрированы в различных других юрисдикциях. Насколько это правильная ситуация для конкурентной среды и насколько это помогает. Я не исключаю, будет отвечено, что не надо ничего менять и такие структуры имеют право на существование. В таком случае мы дальше будем придерживаться такой политики. Но тема для нас новая, мы в нее глубоко, честно скажу, не влезали. Надеюсь, что мы вместе с вами ее поизучаем. Наше отношение к индустрии управления - мы считаем, что у нас дефицит качественных управляющих компаний. И этот дефицит будет усугубляться решениями, что Пенсионный фонд не может все свои сбережения положить в одну управляющую компанию, тем более аффилированную. Поэтому не исключу, что в 2015 году, когда заработает и система страхования, и новая парадигма относительно пенсионных средств, мы столкнемся с тем, что фондов много, а управляющих компаний только пять, и от них фактически будет зависеть движение рынка.

В этом сегменте не хватает конкуренции. Как ее поднять? Мы считаем, что управление активами требует раскрытия информации об истории этого управления. И это управление связано не столько с именем управляющей компании, но и, что вполне логично, связано с людьми, которые в компании работают. Иногда переход конкретного человека из одной компании в другую может кардинально менять качество управления. К сожалению, это так, поэтому мы должны создать систему, которая позволяет пенсионным фондам достаточно прозрачно выбирать не только из топ-5, но из кардинально большего количества управляющих компаний и тем самым создавать конкуренцию на этом рынке. А для этого нужны менеджеры.

Мне кажется, [существует] жуткий дефицит менеджеров. В каком-то разговоре мне сказали, что банковский сектор и нефтяная отрасль высосали все качественные кадры в Российской Федерации. Возможно, это и так. Есть очень качественные кадры и внутри брокерских компаний, и в некоторых управляющих компаниях, но их явно недостаточно. Поэтому получение профессионального образования за рубежом ли, в наших ли вузах - это дилбрейкер для развития индустрии на ближайшие несколько лет. Мы сейчас начали работу с ключевыми экономическими вузами по подготовке программ, специалистов и по страхованию, и в области управления активами. Но для этого нужно сформировать и качественный преподавательский состав, потому что мало придумать название курса, мало даже сделать правильные учебники, еще должны быть люди, которые будут преподавать. И я вынужден обратиться к вам. Те коллеги, которые задействованы в управлении активами, должны внести какой-то свой вклад в форме участия в образовательных процессах, потому что сегодня мы имеем фактически патовую ситуацию - учить некому, а кто в таком случае будет поставлять кадры? Кроме экспатов преподавателей взять неоткуда. Но если мы берем к себе экспатов в качестве управляющих, то с большой вероятностью в их портфеле российских активов будет не так много, потому что у них привычка работать с другими классами активов, и они немного предвзято относятся к тому, что продается здесь.

Налоговая реформа - тоже очень важный вопрос. Сегодня по этому поводу проводятся парламентские слушания, мы заключили договор с институтом Гайдара об изучении налогового стимула, который применяется на финансовых рынках других стран, и как правильно это налоговый стимул распределить. К осени будет готов материал, и мы сможем провести обсуждение. Не исключаю, что тот налоговый стимул, который сегодня сформирован по разным инструментам, придется ребалансировать. Это абсолютно нормально, потому что ситуация меняется, меняются приоритеты. И налоговый стимул - это не вечное, это то, что должно поддерживать эти приоритеты.

Хочу сказать, что важнейшая инициатива НАУФОР по налогообложению счетов физических лиц, которые занимаются инвестированием, уже есть в законодательстве, она вступает в силу с 1 января и вкупе с инвестиционными консультантами мы собираемся с сентября начать большую информационную кампанию промоушена института инвестирования.

Я думаю, индустрия нас здесь должна поддержать, потому что это в ваших интересах, это ваши будущие клиенты или уже действующие клиенты. Важно продавать этот продукт именно в комбинации, то есть не оставлять физическое лицо один на один со своим счетом и деньгами, давать ему полный спектр возможностей дистанционно, в режиме DMA, именно продавать этот продукт вместе с консалтингом. И фактически такое доверительное управление должно быть построено.

Реагируя на то, что вы здесь обсуждали по поводу принципа "что не запрещено, то разрешено", скажу, что это мне кажется sweet dreams. Мы можем об этом долго говорить, но это потеря времени. Я не знаю примеров, где бы континентальное право было заменено английским, потому что кто-то счел, что это выгодно. Да, Дубай это сделал в отдельном финансовом центре. Да, Гонконг продолжает использовать английское право, потому что оно там традиционно было. В Сингапуре тоже изначально было английское право. Я очень сомневаюсь, что тот эффект, который сегодня получен от изменения Гражданского кодекса, дает хоть какие-то основания полагать, что парадигма российского законодательства кардинально поменяется. Поэтому будем реалистами.

К сожалению, парадигма права -- это экзогенная вещь, и я не знаю, что нужно сделать, чтобы эту парадигму изменить. Были даже идеи сделать Крым российским Гонконгом, но это тоже, мне кажется, немного утопично.

Это не означает, что не надо развивать законодательство, его надо развивать. Надо работать с судами. У нас есть масса примеров, когда на уровне высших инстанций даются правильные рекомендации для нижестоящих. Многое зависит и от нас самих. Мы не должны разным образом оказывать давление на суды, когда судимся. И когда у нас созреет критическая масса запроса на справедливое правосудие, я думаю, оно у нас и появится. Дело это коллективное, и на это должен быть объективный спрос. Пока, к сожалению, есть разные практики.

Далее о продуктах для ритейла. Наверно, над их развивать, но, по моему мнению, вместе с инвестиционным эдвайзингом. Без этого продукты будут мало востребованы, и, возможно, мы не добьемся результатов. Кубиков, из которых составляется инвестиционный портфель, должно быть много, они должны быть разными, чтобы получались действительно разные инвестиционные стратегии.

По рынку облигаций. Мы предпринимаем сейчас колоссальные усилия, чтобы наполнять ломбардный список и список кредитов, которые мы принимаем для рефинансирования. Принято, мне кажется, очень важное для рынка решение, что теперь в ломбардный список Центральный банк будет включать не отдельные выпуски облигаций, а программы. Это означает, что эмитентам будет фактически предоставлен режим включения в ломбардный список наравне с ОФЗ, то есть когда появляется новый выпуск ОФЗ, в тот же день под него можно брать у Центрального банка репо. То же самое будет и с другими облигациями - эмитент будет регистрировать программу выпуска биржевых облигаций, она будет попадать в ломбардный список, и эта программа может быть многолетней. Выйдет ли бонд на одну неделю, и у него будет дюрация одна неделя, или он будет 15-летний, -- в любом случае уже в первый день своего юридического существования он будет eligible for repo.

Для рынка это означает появления кластера коммерческих бумаг. Сегодня этот кластер поделен между векселями и еще чем-то. Но пока я не видел ни одного выпуска недельных облигаций. Соответственно, мероприятие, которое мы затеяли, позволит крупным эмитентам, в том числе Министерству финансов (сейчас в Минфине тоже обсуждается возможность выпуска краткосрочных облигаций, вплоть до одной недели) выпускать больше инструментов, которые ликвидны, которые обращаются, репуются. И это должно в разы увеличить интерес к рынку облигаций. Мы надеемся, что и другие меры, которые мы себе нарисовали, позволят уже в ближайший год увеличить рынок облигаций примерно в два раза. Амбициозная задача, но она крайне необходима и для наших денежно-кредитных инструментов, и для самого российского финансового рынка.

Рейтинги. Очень важный вопрос, а что будет, если рейтинги вообще исчезнут? Мы сейчас готовимся к этой ситуации, мы ее рассматриваем не как теоретическую, у нас будут достаточно изящные решения. Но это не означает, что в среднесрочной перспективе мы должны полагаться исключительно на иностранные рейтинговые агентства. Индустрия сегодняшних российских рейтинговых агентств не соответствует основным требованиям ни Додда-Франка, ни европейского регулирования. Иностранные инвесторы не имеют возможности пользоваться этими рейтингами. Это означает, что если эмитент рассчитывает продать что-то, в том числе иностранному инвестору, ему все равно нужно получать и международный рейтинг тоже. Наша задача - компактно, быстро, в этом году (именно в этом году) принять законодательство, которое позволит переформатировать российскую рейтинговую индустрию под требования, которые позволят иностранным регуляторам признавать наши рейтинги как соответствующие базовым требованиям и получить нашим рейтинговым агентствам увеличенную клиентскую базу. Я, правда, не уверен, что емкость российского рынка сможет выдержать столько рейтинговых агентств, сколько есть сегодня. Тем не менее среда все равно останется конкурентной, и этот рынок достаточно важен, в том числе, для индустрии доверительного управления.

В заключение хочу сказать, что мы сегодня неплохо движемся по тем планам, которые наметили осенью. Я думаю, что до конца мая мы раскроем то, как продвинулись по инициативам и будем это делать ежегодно достаточно подробно, каждые полгода индикативно. Мы практически закончили внутреннюю реорганизацию по присоединению ФСФР, хотя с 1 сентября наша численность увеличилась на 37 человек, то есть пока дополнительный ресурс, который получен в результате присоединения ФСФР, ограничивается несколькими десятками человек. И большинство из них, конечно, работает в области надзора.

Задача по переформатированию пенсионной системы в значительной степени не только регулятивная, но и надзорная задача. Как вы знаете, с 2016 года мы переходим на новый план счетов для ряда некредитных организаций. И этот переход будет сопровождаться появлением новой отчетности, новых правил. Конечно, брокерам нужно понимать, что они тоже станут намного более прозрачными для регулятора. И эта более высокая степень прозрачности, мне кажется, для конкуренции очень полезна, потому что несоблюдение регулятивных требований не должно становиться конкурентным преимуществом. И в этой области все участники должны вне зависимости от своего бизнеса и лицензии нести издержки на регулирование, что ЦБ и собирается обеспечивать.

Я не могу сказать, что у меня сегодня есть опасения по поводу финансовой устойчивости, по крайней мере, брокерского и дилерского сектора. И статистика не показывает, что у нас последние годы были с этим проблемы. Поэтому с легким сердцем могу перенести качественное повышение прозрачности и отчетности на 2016 и последующие годы. Но тем не менее это время наступит. Мы даем индустрии период, достаточный для того чтобы перестроиться, поправить свои бизнес-модели. Мы уже начали инспекционные проверки, уже есть первые результаты. Будем притираться, у нас достаточно времени для того, чтобы сделать это безболезненно и выйти на новое качество институтов через два-три года.

Спасибо.

Олег Вьюгин, председатель Совета директоров "МДМ Банк": Спасибо, Сергей Анатольевич. Приятно было слышать, что стратегически и тактически политика регулирования остается привержена тем критериям и показателям, которые были утверждены осенью и поддержаны сообществом.

Из слов Сергея Анатольевича можно сделать такой вывод. На рынке ценных бумаг на сегодня перспективна работа с крупными национальными инвесторами, поскольку механизм запуска этих инвесторов заработал. Второе перспективное направление - это инвестиционное консультирование, то есть работа с индивидуальными инвесторами в рамках нового регулирования.

И естественно самая обычная, уже утвердившаяся практика - это работа с широким кругом других инвесторов, в том числе работа по приведению иностранных инвесторов на российский рынок.

Вот примерно, на что можно рассчитывать и на что нужно настраиваться компаниям на сегодняшний день.

Вопрос из зала": Возвращаясь к вопросу о длинных деньга и продуктовой линейке. Что регулятор думает пр поводу инфраструктурных облигаций, куда движется эта отрасль и что можно будет предпринять для наших клиентов - НПФов, которые сейчас акционируются и будут готовы к таким инвестициям?

Сергей Швецов, Первый заместитель Председателя Цб РФ: Этот пункт содержится в пайплайне проекта роста рынка облигаций. По закону о секьюритизации вся нормативная база будет внесена в Минюст в первой половине этого года, то есть до конца июня. Формально закон заработает с 1 июля, но может быть, в июле чего-то еще не будет хватать. В рамках концессий мы уже сегодня имеем позитивные примеры выпуска таких облигаций. Этот рынок будет развиваться. У нас есть планы, скажем так, уговорить правительство профинансировать Крымский мост через концессионные облигации. Там есть проблема с тем, что мост -- единственная дорога. Сегодня люди стоят в очереди по шесть часов и платят по 400 рублей, чтобы пересечь Керченский пролив. А будет скоростной мост с дорогой от Краснодара. Планируется именно такая парадигма, потому что после строительства моста узким местом станет дорога. И проект - это скоростная магистраль от Краснодара до моста и дальше, которая будет все-таки платной, и расчеты показывают, что она вполне самоокупаема. То есть спрос на эту услугу будет.

Затраты на переезд составят примерно 160 рублей через мост плюс стоимость проезда за километр. Это намного дешевле, чем стоимость бензина, который люди будут терять в пробках, если не будет автомагистрали, а будет только мост. Поэтому в проекте мост+дорога экономика есть. Какая-то часть стоимости проекта (не знаю, какова в итоге окажется его стоимость) вполне может быть профинансирована долгосрочными, привязанными к инфляции инфраструктурными облигациями.

Плюс сейчас ведется работа по совершенствованию конституционного законодательства, чтобы в концессию можно было включать не только объекты инфраструктуры, но еще какие-то другие вещи. У пенсионных фондов большой спрос на такого рода облигации. Банки не будут их покупать. У банков сегодня нет никаких экономических стимулов покупать длинный актив с низкой ставкой. Поэтому мы ориентируемся именно на спрос со стороны пенсионных фондов и будем всячески эти проекты поддерживать.

"ОБ ОСНОВНЫХ НАРУШЕНИЯХ, ВЫЯВЛЯЕМЫХ В ХОДЕ ПРОВЕРОК НЕКРЕДИТНЫХ ФИНАНСОВЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ УЧАСТНИКОВ РЫНКА ЦЕННЫХ БУМАГ" - ВЫСТУПЛЕНИЕ И.В. КОЗЛОВА, ЗАМЕСТИТЕЛЯ РУКОВОДИТЕЛЯ ГЛАВНОЙ ИНСПЕКЦИИ БАНКА РОССИИ

Уважаемые коллеги, раз вас приветствовать на данном мероприятии. Руководство Банка России всегда было открыто для участников рынка и поднадзорных организаций, а теперь под надзор Банка России перешел широкий спектр некредитных организаций, в том числе профучастники рынка ценных бумаг. И поэтому в рамках сегодняшнего мероприятия руководство поручило мне обозначить аспекты надзорного процесса после перехода надзорной компетенции от ФСФР к Банку России и вопросы проверок участников рынка ценных бумаг.

Проверки профучастников рынка ценных бумаг проводятся Банком России на основании статьи 76.5 Федерального закона о Центральном банке. Также в настоящее время действует Административный регламент исполнения Федеральной службы по финансовым рынкам, государственные функции по проведению проверок организаций, полномочия которых возложены на ФСФР, за исключением страховых, кредитных потребительских кооперативов и микрофинансовых организаций (так называемый регламент 13-44 ПЗН). Вместе с тем в настоящее время разрабатываются проекты уже наших (Центрального банка) нормативных актов. Это, во-первых, инструкция о порядке проведения проверок деятельности некредитных финансовых организаций и СРО уполномоченными представителями Центрального банка. Данная инструкция в рамках ее разработки уже находится на финишной прямой. Мы активно и содержательно взаимодействуем с саморегулируемыми организациями, в том числе НАУФОР. Данная инструкция содержательно экстраполирует на деятельность некредитных финансовых организаций определенные подходы, которые сложились в ходе практики проверок кредитных организаций. Но тем не менее учитывает опыт, который был наработан Федеральной службой по финансовым рынкам в части проверок.

Вторая инструкция - уже наша внутренняя - по организации инспекционной деятельности Центрального банка в отношении некредитных финансовых организаций - находится еще на стадии внутреннего согласования. Когда мы переведем ее в режим готовности, то, вероятно, также будем обсуждать с рынком.

В целом надзорный процесс в Банке России по отношению к некредитным финансовым организациями состоит из двух компонентов. Первый - это постоянный дистанционный надзор на уровне структурных подразделений центрального аппарата Банка России и центров компетенции в регионах. Подразделения дистанционного надзора готовят предложения в план проверок на основании каких-то острых моментов, в том числе жалоб, заявлений, обращений правоохранительных органов и просто надзорных ситуаций. Они вправе инициировать внеплановые проверки. При этом подразделения дистанционного надзора готовят материалы для предпроверочной подготовки инспекторов и по итогам проверок принимают решения по применению мер воздействия к организациям, в том числе в соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях.

Вторая компонента надзора - это контактный инспекционный надзор, выездные проверки, которые проводятся Главной инспекцией Банка России, которая имеет семь межрегиональных инспекций по федеральным округам. Таким образом, есть определенное разделение функций, которые, с одной стороны обеспечивают постоянство, единство надзорного процесса, отсутствие необходимости постоянно выходить на проверки, с другой стороны, позволяет обеспечить взвешенность при принятии надзорных решений, должный контроль. С одной стороны, инспектора анализируют материал предпроверочной подготовки, с другой стороны, подразделения дистанционного надзора анализируют деятельность инспекторов при принятии надзорных решений. Также анализируют возражения, которые поступают от некредитных финансовых организаций.

Это позволяет управлять правовыми рисками и принимать такие надзорные решения, которые соответствуют характеру и степени правонарушений, допускаемых поднадзорными организациями.

Следует отметить, что все проверки, которые у нас проводятся, мониторятся также в рамках внутреннего контроля по всей стране - некоторые на уровне межрегиональных инспекций, некоторые на уровне Москвы, что позволяет адекватно и объективно квалифицировать нарушения, если таковые выявляются.

Основными принципами проведения проверок, которые сложились в Банке России за долгие годы в отношении кредитных организаций, а теперь и некредитных, являются принципы объективности, беспристрастности, транспарентности инспекционного процесса. Если мы не видим фактов противодействия проведению проверок, то стараемся обсуждать результаты проверок с проверяемыми организациями. В отличие от ФСФР, которая склонялась к некой комплаенс-модели, мы используем риск-ориентированный подход, то есть помимо формальных нарушений законодательства мы еще анализируем риски, которые возникают в деятельности проверяемой организации и связанных с ней иных организаций. Всю эту информацию используем в рамках надзорного процесса. В отношении рисков ведь могут возникать и кредитные риски, то есть риски утраты платежеспособности, риски невозможности рассчитаться по обязательствам перед клиентом. Также могут быть риски правовые, репутационные, если организация связана с отмыванием денег, полученных преступным путем. У Банка России есть четкая практика по неприятию таких операций. Основными видами выявляемых в ходе проверок нарушений, если их квалифицировать по четырем основным группам, являются нарушения лицензионных требований и условий осуществления профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг; нарушения требований к осуществлению внутреннего контроля в целях противодействия легализации доходов, полученных преступным путем; нарушения законодательства и нормативных актов при осуществлении брокерской, депозитарной деятельности и деятельности по управлению ценными бумагами; нарушения требований к порядку ведения внутреннего учета. Следует отметить, что выявляются не все сразу нарушения, а серьезные нарушения выявляются далеко не всегда и далеко не у всех. Мы знаем, что большая часть участников фондового рынка демонстрирует высокие стандарты управления рисками, лишь в отдельных случаях допуская незначительные технические нарушения, которые не носят системного характера. Но у отдельных организаций иногда выявляются и серьезные нарушения, и их нужно предотвращать.

Если классифицировать нарушения лицензионных требований, то выявляются нарушения, которые приводят к несоответствию собственных средств нормативам достаточности, в том числе посредством включения в расчет собственных средств, не предусмотренных законодательством активов либо занижения стоимости обязательств. Бывают случаи, когда отсутствуют документы, подтверждающие сумму всех активов, принимаемых к расчету собственных средств. Бывают нарушения в порядке бухгалтерского учета, которые приводят к перерасчету размера собственных средств.

Достаточно частыми, в том числе в небольших организациях, являются такие нарушения лицензионных требований: несоответствие работников квалификационным требованиям; отсутствие единоличного исполнительного органа и присутствие не менее чем одного контролера, для которых работа в организации является основным местом работы; нарушение требований к представлению информации в лицензирующий орган (Банк России); необеспечение получения почтовых отправлений по месту нахождения, информация о котором содержится в Банке России и в Госреестре юридических лиц; отсутствие сформированного совета директоров до начала совершения сделок за счет клиентов, не являющихся квалифицированными инвесторами; необеспечение постоянного руководства лицензиата своей текущей деятельности.

В соответствии с законодательством инвестиционные компании являются не просто участниками рынка ценных бумаг, а профессиональными участниками. Таким образом, наличие достаточного количества квалифицированного персонала для осуществления профессиональной деятельности является основанием для получения соответствующих лицензий, и это нужно обеспечивать.

В части нарушений лицензионных требований и условий при осуществлении брокерской, дилерской деятельности и деятельности по управлению ценными бумагами выявляются случаи отсутствия работников, в обязанности которых входит ведение внутреннего учета операций с ценными бумагами, отвечающих квалификационным требованиям. Бывает, что отсутствуют работники по каждому виду профессиональной деятельности, если видов осуществляется несколько.

При осуществлении депозитарной деятельности также выявляются случаи отсутствия самостоятельного структурного подразделения, к исключительным функциям работников которого относится ведение депозитарной деятельности и необеспечение средстводержателями возможности обмена документами в электронно-цифровой форме.

Следующей группой нарушений, которую мы хотим обозначить, являются нарушения требований к осуществлению внутреннего контроля в целях противодействию легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма. Эта деятельность у профучастников рынка ценных бумаг должна осуществляться в соответствии с правилами внутреннего контроля. Согласно 115-му закону, пункту 2 статьи 7 организация, осуществляющая операции с денежными средствами или иным имуществом, обязана разработать правила внутреннего контроля с учетом требований, устанавливаемых правительством Российской Федерации. Эти требования установлены постановлением правительств № 667. В ходе проверок выявляются случаи, когда правила внутреннего контроля не соответствуют требованиям указанного постановления правительства. В этой связи мы рекомендуем еще раз обратить внимание на собственные правила, не дожидаясь выхода рабочей группы, и проверить, действительно ли все нормы постановления правительства № 667 отражены должным образом. В таком случае профучастнику и иным видам некредитных финансовых организаций удастся избежать административной ответственности.

Также выявляются нарушения установленных требований при идентификации клиентов, бенефициарных владельцев.

Иногда бывают случаи, когда профучастники рынка ценных бумаг забывают направить в уполномоченный орган сообщения по операциям, подлежащим обязательному контролю. За это также предусмотрена административная ответственность. И бывают случаи нарушений порядка обучения - непроведение отдельных видов инструктажей либо когда забывают оформить документы по ним.

Следующая группа нарушений - это нарушения законодательства и нормативных актов при осуществлении специализированных видов деятельности. Например, при осуществлении брокерской деятельности бывают случаи осуществления сделок за счет клиентов без поручений либо ненадлежащее исполнение поручений. [Бывают случаи нарушений, когда] денежные средства клиентов учитываются не на специальных брокерских счетах, используются в интересах брокера без соответствующего права. Бывают случаи нарушений установленного порядка и срока представления клиентам отчетности.

При осуществлении деятельности по управлению ценными бумагами допускается заключение сделок с имуществом учредителей, на осуществление которых законодательством установлен запрет. Бывают случаи выплаты гарантированной доходности за счет средств других учредителей управления; осуществление управления ценными бумагами с нарушением условий договоров доверительного управления. Ну и опять же не дается отчетность.

При осуществлении депозитарной деятельности в отдельных организациях выявляются нарушения требований законодательства к порядку открытия и ведения депозитариями счетов депо и иных; нарушения установленного срока и порядка исполнения поручений.

Также случается нарушения внутреннего учета, несоответствие правилам ведения внутреннего учета в соответствии с требованиями законодательства, неосуществление ведения внутреннего учета собственных средств, ценных бумаг, а также собственных сделок, неосуществление или ненадлежащее осуществление сверки наличия денежных средств и ценных бумаг.

Мы хотим обратить особое внимание на факты противодействия проведению проверок, - такие, как отсутствие организации по местонахождению. Согласно законодательству организация обязана уведомлять лицензирующий орган, которым является Банк России, и Федеральную налоговую службу об адресе своего местонахождения. Когда рабочая группа выходит на проверку, а организация по указанному адресу не обнаружена, но она существует, то составляется акт о противодействии.

Также в соответствии с регламентом проверки проводятся с предварительным уведомлением, которое высылается за десять рабочих дней. И несмотря на это, бывают случаи, что к моменту начала проверок внезапно все сотрудники уезжают в отпуск или заболевают, и документы рабочим группам не предоставляются либо предоставляются с существенными задержками. Мы стараемся устанавливать разумные, адекватные сроки для представления документов по заявкам рабочих групп. Краткие сроки устанавливаются исключительно для тех документов, которые в соответствии с законодательством или иными нормативными документами должны наличествовать в проверяемой организации, и суть их представления заключается в том, чтобы взять с полочки и предоставить рабочей группе. Если документов нет и нужно их срочно изготовить, тогда это нужно делать либо в сжатый срок, либо получать акт о противодействии.

Бывают случаи отказа руководителей и сотрудников организации от содействия в проведении проверки. Реже бывают случаи недопуска на объект. Естественно, надо стараться избавляться от подобных эпизодов, тем более в условиях административной ответственности по статье 15-29 [Административного] кодекса, предусматривающей достаточно высокие штрафы за факты противодействия.

Мы надеемся, что данные сведения помогут вам в дальнейшем совершенствовании системы управления рисками и систем внутреннего контроля, что в целом приведет к укреплению и развитию финансового рынка, достойными участниками которого является большинство участников рынка ценных бумаг в России.

Хочу поблагодарить вас за внимание. Спасибо.

КРУГЛЫЙ СТОЛ «НОВЫЕ СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ РОЗНИЧНОГО БИЗНЕСА БРОКЕРОВ И УПРАВЛЯЮЩИХ»

Иван Козлов, заместитель руководителя главной инспекции ЦБ РФ: Функцию надзора и обеспечение стабильности развития финансовых рынков, заложенную в законе о ЦБ, с Банка России никто не снимал, поэтому мы склонны считать, что мы должны не делить функции с СРО, а взаимно дополнять друг друга.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Новые правила проверок, которые разработал ЦБ РФ, предлагают отказаться от механизма включения в состав инспекции представителя СРО. НАУФОР на этот счет сформулировала замечание к проекту, но мы, скорее всего, бороться за него не будем, потому что не считаем это очень важным. По опыту представитель СРО в инспекционной группе контролеров регулятора скорее выполняет роль адвоката проверяемой организации, чем одного из инспекторов.

Моя лично точка зрения заключается в том, что лучше мы будем проводить свои проверки, чем претендовать на участие в проверках ЦБ РФ. Конкретная форма взаимодействия при проведении проверок между СРО и ЦБ выяснится с принятием закона о СРО. Сейчас там предусмотрено, что мы будем обладать правом наказывать лишь за нарушение наших собственных стандартов. Мы также будем должны направлять в ЦБ РФ акты всех своих проверок, на основании чего ЦБ РФ может провести свою проверку.

Я думаю, важнее была бы координация усилий ЦБ РФ и СРО при определении плана проведения проверок, чтобы одни те же организации не проверялись дважды в течение одного срока. Мы сейчас ведем консультации с ЦБ ПФ, чтобы обозначить такого рода сроки в правилах проведения проверок. Если проверка СРО будет учитываться при определении такого срока, то это и будет делегированием полномочий.

Лариса Селютина, директор департамента рынка ценных бумаг и товарного рынка ЦБ РФ: В ФСФР надзор за профучастниками в основном был контактным. Дистанционный надзор не был организован в силу многих объективных причин. В Банке России эти функции очень четко разделены, это отработано на банковской системе.

В нашем департаменте (рынка ценных бумаг и товарного рынка) будет организован тот самый дистанционный надзор. Мы сейчас работаем над его созданием. Он будет заключаться в совершенствовании форм отчетности, мы будем осуществлять анализ деятельности профучастника. Мы создадим систему «кураторства» сотрудников ЦБ за профучастниками - они должны будут все знать о своих «поднадзорных» - что они существуют, как они живут, чем они дышат. И организовывать инспекционные проверки только из-за того, что три года компанию не проверяли - наверное это постепенно уйдет в прошлое. Скорее всего, если мы знаем, что это нормальная деятельность, мы не будем лишний раз его поднимать на проверку. Мы будем запрашивать документы, можем вызывать руководителей, представителей внутреннего контроля, задать дополнительные вопросы - такие планы у нас по созданию коллектива и методологии дистанционного надзора.

Что касается отношения с СРО - мы делаем первые попытки озадачить наших коллег надзорными функциями. На сайте ЦБ РФ вывешен проект нормативного акта о дифференциации требований к капиталу, там есть норма, которая говорит о том, чтоб брокеры могут снизить требования к капиталу до 15 млн. рублей, если они являются членами СРО и в этой СРО есть стандарты по системе управления рисками. Это означает, что несмотря на то, что членство в СРО пока не является обязательным, если компания хочет снизить требования к капиталу, она должна быть членом СРО и она обязана выполнять стандарты. И уже СРО обязана проверить, что этот брокер, к которому снижены требования, выполняет эти стандарты. И обязана перед нами отчитаться. И если это не так, мы уже накажем СРО за то, что она плохо контролирует своих членов.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР:Это хорошая иллюстрация того, как может быть организовано взаимодействие между ЦБ РФ и СРО. Я думаю, что вскоре после принятия указания ЦБ РФ о дифференциации требований к капиталу, мы проведем консультации с другими СРО о том, чтобы принять стандарты, которые будут упомянуты в указании ЦБ РФ, и предоставить их тем профучастникам, которые хотят воспользоваться возможностью снижения требований к капиталу.

Вопрос: Кто будет проводить проверки для вступления в систему гарантирования?

Иван Козлов, заместитель руководителя главной инспекции ЦБ РФ: Соответствующие проверки будут проводиться Банком России при подаче ходатайства о вступлении в систему гарантирования, на основании 422 закона. Проверяться будут в первую очередь те аспекты из критериев, которые не могут быть рассмотрены дистанционно.

Мы ожидаем, что соответствующие проверки у нас начнутся уже в третьем квартале, потому что компании уже начинают процедуру акционирования и некоторые ее уже завершили и начинают подачу ходатайств. Скорее всего, мы будем проводить проверки НПФ и управляющих компаний в параллельном режиме. Сейчас этот вопрос обсуждается.

Вопрос: Предполагается ли публикаций обзоров нарушений?

Иван Козлов, заместитель руководителя главной инспекции ЦБ РФ:Публикация обзоров нарушений на сайте Банка России в настоящее время не предполагается.

Вопрос: Планируется ли изменение методики расчета капитала?

Лариса Селютина, директор департамента рынка ценных бумаг и товарного рынка ЦБ РФ: У нас большие планы по изменению требований к капиталу, но это вопрос недалекого, но будущего. Его надо решать комплексно, с изменением плана счетов. Эта работа уже началась. Мы участвуем в рабочей группе департамента бухгалтерского учета по разработке концепции плана счетов для профучастников. Параллельно с этим мы разрабатываем свои подходы к методике расчета капитала. Как только у нас появится готовый материал, мы планируем все обсудить с рынком.

Все серьезные вопрос мы будем обсуждать с рынком, потому что задача не просто отрегулировать так, как нам кажется правильным, а так, чтобы регулирование не мешало развитию вашего бизнеса. Одновременно регулирование должно быть таким, чтобы мы могли контролировать его исполнение.

Для этого потребуется много поменять. В том числе, и в системе бухгалтерского учета.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Мы даже не заговариваем с ЦБ РФ на эту тему (изменения методики расчета собственных средств). Дайте нам с ЦБ РФ принять указание о снижении требований к капиталу. Мы не хотим усложнять предмет нашей дискуссии. Мы нашли удачные формы дифференциации, где найдется место и субброкерам, субброкерам, которые хотели бы сохранить возможность кредитовать своих клиентов, и прайм-брокерам. Мы предусмотрели возможность снижения капитала и для управляющих, и для дилеров.

Мы считаем, что с принятием этого указания проблемы, связанные с расчетом капитала не будут такими болезненными, как в настоящее время. Даже если мы не заговорим об этом в ближайшее время, а только в связи с изменением плана счетов бухучета, это будет хорошим и логичным решением.

Вопрос: Может ли являться основанием для отзыва лицензии отсутствия деятельности и может ли профучастник проснуться и узнать, что у него отозвана лицензия, без выездной проверки?

Лариса Селютина, директор департамента рынка ценных бумаг и товарного рынка ЦБ РФ: Пока не было таких случаев. Сейчас - переходный период. Лицензии, которые сейчас отзываются у брокеров по результатам проверок еще ФСФР. Сейчас по результатам проверок наших коллег из инспекции еще никаких решений не принималось, мы только начинаем получать первые акты. Но лицензии отзываются в основном, по моему опыту, у «потеряшек» - те, кто вообще не осуществляет деятельность. И это происходит не потому, что мы получили отчетность, где нули. Мы пытаемся связаться, найти контакт, найти компанию, в основном - это коллеги из МГТУ. Если жизнь существует, то просто так лицензию не отзовут. Если нет никаких нарушений, то тоже лицензий не будет отозвана.

Но если компания не осуществляет деятельность в течение года или полутора - такая норма содержится в нормативном акте ФСФР, и мы сейчас думаем, может ее стоит «поднять», аналогично с банками, на уровень федерального закона. На сегодняшний день у нас за тысячу брокеров, и такое ощущение, чтоб многих не существует. Мы только начали эту работу.

Вопрос: Будет ли ЦБ РФ контролировать исполнение профучастниками норм FATCA?

Иван Козлов, заместитель руководителя главной инспекции ЦБ РФ: Банк России в настоящее время не осуществляет поверки соблюдения поднадзорными организациями требований зарубежного законодательства. В отношении сообщений в американские налоговые органы следует учитывать нормы статьи 26 закона о банках и банковской деятельности о банковской тайне и нормы 115 закона о необходимости конфиденциальности информации. Признаки нарушений этих законов будут выявляться и передаваться в департамент надзора. Но если есть согласие клиента, то квалификации как нарушения законодательства не будет.

Анна Кузнецова, Управляющий директор по фондовому рынку ОАО Московская Биржа: Добрый день, уважаемые клиенты! Я рада вас приветствовать на этом круглом столе.

Действительно за последние полтора года произошло очень много важных регуляторных инфраструктурных изменений, который были направлены в первую очередь на привлечение новых клиентов и предоставление новых сервисов. Надо признаться, что результаты этих изменений не заставили себя долго ждать. Например, на рынке акций среднемесячный объем торгов, операций иностранных инвесторов за четыре месяца 2013 года увеличился по сравнению с девятью месяцами 2013 года на 30%. Я специально привожу эту цифру, потому что она не включает волатильность марта и апреля, которая была вызвана геополитическими факторами и изменением ситуации на валютном рынке. Важно, что при этом объем операций (в том числе и российских инвесторов) увеличился на 17%.

Рынок облигаций также в прошлом году показал положительные результаты. В результате открытия счетов "Евроклира" и "Клирстрима" весь прошлый год проявлялся повышенный интерес к облигациям со стороны российских и иностранных инвесторов. Мы зафиксировали увеличение объема операций государственными бумагами в прошлом году на 51% по сравнению с 2012 годом - операций нерезидентов и операций российских дочек иностранных банков. В результате объединения госсекции и секции корпоративных ценных бумаг у участников появились новые сервис-возможности, возможность работать с одного счета.

Но самое главное, что количество этих инвесторов тоже существенно увеличилось. В прошлом году количество счетов, с которых совершались операции с облигациями, увеличилось до 4,5 тысяч. Несмотря на то, что сегодня мы считаем эти инструменты предназначенными для банков, для НПФ и так далее. А банков, как и НПФ, в стране существенно меньше 4,5 тысяч. Больше того, в конце прошлого года мы зафиксировали визуализированную больше 1% долю физических лиц в операциях с облигациями. Эта доля составила 4%.

В результате реализации сервисов, направленных на увеличение торгового времени (таких как отсутствие приостановок для выплаты купона, начало торгов биржевыми и классическими облигациями в день размещения), примерно на 3% увеличился объем операций в 2013 году.

Появилось много новых инструментов, - таких как иностранные акции, депозитарные расписки, ипотечные сертификаты участия, фьючерсы на иностранные акции, линейка ETF, структурированные облигации. И мы видим большой потенциал появления новых бумаг в результате IPO, SPO, расширения географии эмитентов облигаций, появления новых типов структурных облигаций, неипотечной секьюритизации. Количество инвесторов на нашем рынке, несмотря, может быть, на некоторый пессимизм, фиксируется; количество инструментов, как новых, так и существующих, тоже присутствует. В связи с этим мне кажется, всем представляется, что ближайшие один-два года будут посвящены внутреннему инвестору, как внешнему, так и коллективному, а также защите его прав. Здесь регулятор оставил нам много положительных регуляторных возможностей и идей, которые мы должны за эти два года отработать.

Первое, о чем хотелось бы сказать, это модернизация листинга. Над этим проектом достаточно долго работал и Банк России, и биржа. И уже в июне мы планируем перейти на новую систему. С одной стороны, это позволит расширить перечень бумаг, включенных в высший котировальный список (и здесь в первую очередь хочется сказать об акциях). С другой стороны, реформа позволяет повысить требования к эмитентам ценных бумаг, включенных в высший котировальный список, но естественно не сразу, а в течение двух лет после старта реформы.

В целом мы придем к повышению уровня корпоративного управления на российском рынке.

Уже сегодня можно сказать, что российские эмитенты по достоинству оценили и новый кодекс, и модернизацию листинга. С конце прошлого года и за этот год в котировальный список А второго уровня Московская биржа включила десять новых акций, которые вследствие реформы будут включены в высший котировальный список. Мне очень хочется зачитать этих эмитентов. Это "Мегафон, "Мостотрест", "Северсталь", "М-Видео", "Транснефть", "Трансконтейнер", "Газпром", "Дикси", АФК "Система", "Акрон". И еще четыре эмитента у нас сейчас находятся в работе. Это на самом деле не случается просто так. Это значит, что компании не только расширяют круг своих инвесторов, добавляя сюда пенсионные накопления и страховые резервы. Это значит, что компании сознательно готовы в течение двух лет повышать уровень своего корпоративного управления. И мне кажется, что это очень важно.

Хотелось бы упомянуть появление законодательства, направленного на защиту прав владельцев облигаций. Как мы помним, в прошлом году были приняты поправки в законы. Закон вступает в силу с 1 июля 204 года практически в полном объеме, за исключением той части, которая касается представителя владельцев облигаций. В полном объеме - это в части урегулирования полного порядка досрочного погашения облигаций, порядка выкупа облигаций и порядка проведения собрания владельцев облигаций. Представитель [владельцев облигаций] с июля этого года вводится опционально. Эмитенты по желанию могут его выбирать, для того чтобы в течение двух лет до введения обязательности этого института у индустрии сформировалось понимание, как работать с этим сервисом. Соответственно, с одной стороны, для профессионального сообщества это возможность ведения нового бизнеса, с другой стороны, возможность проведения цивилизованной реструктуризации и работы с проблемным долгом. А с учетом расширения списка обращающихся инструментов эта тема на какой-то момент может стать актуальной.

Ну и в конце хотелось бы упомянуть еще две темы, о которых много было сказано в пленарной части. Это инвестиционные счета и институт финансовых советников.

На сегодняшний день российское население свои сбережения размещает в основном во вклады в депозиты. Это примерно 90% сбережений. Меньше 1% находится в открытых и интервальных ПИФах. И примерно 9% находится на рынке недвижимости. При этом рост вкладов населения в 2013 году произошел на 19%, средний объем вклада 155 тысяч рублей (в случае инвестсчетов речь идет о 400 тысячах рублей в год). Прогноз АСВ по 2014 году - увеличение объема вкладов на 2,9-3,2 триллиона рублей. При этом объем инвестиций в недвижимость в прошлом году снизился примерно на 8%, и прогноз на 2014 год - [снижение] на 14%. Мне кажется, что все эти цифры и созданные условия способствуют тому, чтобы тему инвестиционных счетов индустрия отработала положительно для себя. Результат будет зависеть от того, насколько слаженно, продуманно мы будем действовать, какова будет рекламная кампания, кого мы будем привлекать, какие инструменты будем предлагать клиентам. Это та самая розница, которую мы на этом рынке ждем. В связи с этим мы планируем унифицировать регистрацию клиентов на всех рынках Московской биржи. Также мы планируем при регистрации клиента ввести индикацию, которую будет определять брокер, инвестиционного счета типа А или типа Б. Подробная информация об этом будет несколько позднее. В настоящее время мы работаем над этим проектом и будем его обсуждать в рамках наших профильных комитетов.

Второе направление, которое в большей степени связано с институтом финансовых советников, касается нашего проекта рэнкинга управляющих. В рейтинге биржи будут две категории. Одна - это профессиональные участники, вторая - индивидуальные управляющие. Можно будет заявить себя в качестве управляющего либо предъявить несколько различных стратегий. Мы предъявляем на вход минимальные требования по объему и будем раскрывать информацию в объемах более расширенных или более усеченных в зависимости от пожелания управляющего с так называемым результатом этого управления. Проект будет сложен и в реализации, и в привлечении клиентов, и мы не ждем от него всплеска через три дня или через три недели. Но нам представляется, он будет направлен на привлечение на рынок клиентов. Он будет направлен на обучение возможных инвесторов тому, каким образом можно было бы здесь работать.

Поэтому я лично возлагаю большие надежды на изменение регулирования, которое нам уже дано и которым нужно воспользоваться. Ну а уж о том, что нам Банк России еще подготовит, наверно, говорить даже не стоит. Мы сегодня все это услышали в первой части сессии.

В заключение мне хочется поблагодарить индустрию за то, что последние полтора тяжелых года, когда приходилось много всего переделывать, мы достойно выдержали. Это говорит о том, что следующие изменения нам тоже по плечу. Спасибо.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Воспользуюсь случаем и скажу, что по последней информации поправки, связанные с введением института инвестиционных советников (в новой редакции статьи 5-й Закона о рынке ценных бумаг, регулирующей доверительное управление ценными бумагами, а также тема идентификации и ее упрощение), пройдут через Государственную думу в весеннюю сессию. Мы очень на это надеемся, потому что в этом случае сможем воспользоваться некоторыми преимуществами, которые эти изменения дают, уже во второй половине года.

Хочу, чтобы участники высказались о том, как они оценивают потенциал индивидуальных инвестиционных счетов, кому будут их предлагать в первую очередь.

Андрей Басуев, генеральный директор ООО "Унисон Капитал": Начнем с земли. Тема появления ИИС очень обсуждаема в региональных компаниях. Я общаюсь со многими директорами, и, более того, с управляющими, с конкретными брокерами. Все признают, что это громадная возможность для развития индустрии в целом, а не только какого-то конкретного бизнеса. Все хотят во второй половине года проводить какие-то активные действия. Почему во второй половине года? Потому что сейчас рано, нет конкретики, нет подзаконных актов со стороны Центрального банка, налоговой инспекции и других регуляторов. Когда все будет в руках, то начнется очень активная деятельность.

Кроме того, я вижу и слышу, что сама биржа заинтересована в проведении рекламной кампании.

Индивидуальные инвестиционные счета - это большая возможность развития бизнеса для каждой компании.

Андрей Алетдинов, Член Правления, управляющий брокерской компании ООО "БКС": Согласен, что возможности, наверно, будут большие, если не будет каких-то дополнительных препон. До конца еще не ясно, что можно будет делать с деньгами на инвестиционных счетах. Тем не менее, если мы говорим о том, какие могут возникнуть сложности, то, во-первых, сумма достаточно небольшая, и под такие деньги сложно создать индивидуальный продукт. Соответственно, нужно будет думать о простом продукте, понятном для большого количества людей, чтобы из-за большого потока клиентов не раздувать штат и не увеличивать издержки.

Первое, что приходит в голову, это ПИФ. Но к сожалению, ПИФы дискредитировали себя в прошлые годы, поэтому теперь мы не знаем, какие конкретно продукты будем предлагать. О направлении я сказал - что-то простое, понятное. Придут люди, скорее всего, кроме депозитов, ничего не знающие, и им нужно будет предлагать что-то с фиксированной доходностью. Человек будет считать, что он принес деньги, получил налоговую льготу плюс заработал какой-то процент годовых, и это будет для него выгоднее, чем депозитная ставка.

Пока мне сложно представить, что это будут за инструменты. Будем исходить из того, какие ограничения будут поставлены в плане возможности использования этих денег.

Юрий Минцев, Управляющий директор российского брокерского бизнеса ФК "Открытие": Я тоже не спорю, индустрия получила шанс, которого, может быть, не совсем заслуживала. Понятно, что это не только шанс, а действительно вызов, и что в первый год это не выстрелит так, что у брокеров выстроятся очереди. Но если не пытаться что-то делать уже сейчас, то это не выстрелит ни на второй, ни на седьмой, ни на восемнадцатый годы.

Очень рад, что у нас у всех оптимистические настроения по индивидуальным инвестсчетам. Мы все собрались ввязываться в эту драку. Я уже знаю, что и госбанки собрались очень активно двигаться в этом направлении.

Мы понимаем, что поскольку [придут] люди, не привыкшие к риску, то бенефициарами, в том числе индивидуальных инвестсчетов, будут в большей степени госбанки, нежели частные организации. Но я думаю, что у каждого из нас, кто собирается ввязываться в эту драку, есть свое понимание того, как мы будем конкурировать с госбанками за инвестсчета.

В организации, в которой работаю я, люди уже около трех месяцев заняты разработкой стратегии, как воспользоваться этим шансом, как получить значимую долю на этом рынке, и все настроены очень серьезно.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Мне кажется, что до этого рассуждали конкретнее. Это говорит о том, что люди уже вырабатывают определенные приемы, которыми боятся поделиться.

Сергей Лукьянов, генеральный директор ЗАО "Финам": Попробую быть откровеннее. Я на самом деле думаю, что мы слегка переоцениваем возможности инвестсчетов, но тем не менее с большим оптимизмом смотрю на эту возможность.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Триллион [рублей собрать] к 20-му году реально?

Сергей Лукьянов, генеральный директор ЗАО "Финам": Реально. Это реально гораздо быстрее. Я просто считаю, что мы переоцениваем то движение, которое рынок получит от данного законопроекта. Да, эффект будет, это сработает, - хотя сработает не в этом году и, может быть, не в следующем. Но то движение, которое получит рынок, а он его, безусловно, получит, - от консолидированной активности всех брокеров, индустрии, регулятора по продвижению инвестсчетов с соответствующим повышением инвестиционной грамотности, - сработает гораздо сильнее, чем сами инвестсчета. Потому что чем больше мы говорим о финансовых рынках, о возможности заработать для инвесторов, тем больше мы обращаем внимание своих инвесторов на эти возможности и тем больше они переориентируются - с недвижимости, с сейфовых ячеек, на наш отечественный фондовый рынок, который создан для того, чтобы помочь людям сохранить и приумножить свои деньги.

Я с большим оптимизмом смотрю сейчас на наш рынок, потому что за последние девять месяцев у нас уже рождено больше, чем за последние лет пять. И это движение очень завораживает. И мы очевидно можем этим воспользоваться.

Юрий Минцев, Управляющий директор российского брокерского бизнеса ФК "Открытие": егодня говорил про форекс-компании. Они очень активно мимикрируют под фондовый рынок, так что неискушенному потребителю довольно сложно определить, где инвестпродукты, а где спредбэтинг. Как вы считаете, какую технологию продвижения изберут форекс-компании для того чтобы конкурировать с индивидуальным инвестсчетами? Например, безналоговые счета или как-то еще.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Я сначала хотел узнать мнение Виктора об индивидуальных инвестсчетах, а потом мнение Сергея Хестанова о форекс-игроках.

Виктор Долженко, заместитель генерального директора, руководитель блока по работе с частными клиентами ООО "АТОН": Мы тоже оптимистичны, с одной стороны. С другой стороны, однако, клиенты не хотят покупать ни российские акции, ни российские облигации. По поводу еврооблигаций они еще как-то думают, но вообще интересуются, нельзя ли купить американских акций, в США-то рынок уже растет, там точно не проиграешь, а в русские горки играть не очень хочется.

У меня есть четкое понимание, что эта история позитивна, но долгосрочна. У нас есть два пути. Либо государство будет рекламировать инвестиционные счета по телевизору и говорить, что у этих инструментов есть защита государства. Либо самим брокерам нужно обойти всю Россию-матушку и рассказать об этом преимуществе. А главное преимущество - не доходность инструментов, а налоговая льгота, которую можно получить. Для того чтоб это сделать, советники должны, соответственно, зарабатывать какие-то деньги, чтобы ходить и рассказывать об этом процессе. Если мы посмотрим на те продукты, которые сейчас приносят деньги, в том числе инвестиционным компаниям, то это накопительное страхование жизни, инвестиционное страхование жизни.

Надо настраиваться на длинную игру и по ходу этой игры зарабатывать и стучаться в каждую дверь. Спасибо.

Сергей Хестанов, управляющий директор ГК "АЛОР": Самый лучший эпиграф относительно инвестиционных счетов сейчас таков: "блажен, кто верует, легко ему на свете". То есть, ИИС - очевидно положительная вещь, но и очевидно, что она принесет положительный эффект весьма небыстро. Люди должны в это поверить, а с учетом того, что с людьми происходило последние десять лет, они поверят очень неохотно.

Если государство начнет педалировать эту тему, то, с одной стороны, дай бог, с другой стороны, вспомните уроки народных IPO, какими теплыми словами вспоминал народ тех, кто их агитировал.

Поэтому позитив есть, но вряд ли это хоть сколько-нибудь сильно поддержит индустрию в ближнем, в обозримом будущем.

А теперь пара слов обоснованного пессимизма и чуть-чуть о форексе. На пленарном заседании я выписал пару цифр, которые почему-то не обсудили. Дело в том, что количество брокерских счетов растет, но природа этого заключается в том, что многие люди, получив отрицательный результат, счет не закрывают. Формально счет есть, а торговля не идет, обороты от этих счетов не растут. Поэтому интереснее смотреть на активные счета, где есть хотя бы одна сделка в месяц. Их пик был достигнут в 2010 году (не в 2007). Я прекрасно помню ажиотаж 2009 года, когда люди восприняли падение рынка [как] "налетай, подешевело". Я раз в жизни видел очереди в кассу инвесткомпаний [чтобы] заносить деньги. По сравнению с тем благими временами количество активных счетов на начало года упало на 39%. Грубо - это в два раза. Это показатель [того], как поживает розничный брокеридж. С учетом бурных политических событий, которые произошли и еще отнюдь не закончились, ожидать привлечения клиентов в долгосрочные инструменты, это опять-таки - "блажен, кто верует".

Абсолютно правильно было сказано, что в этих условиях в борьбу за розничных клиентов активно вмешивается смежный рынок - форексные компании, которые существуют почти в идеальном налоговом режиме, в идеальном регулятивном режиме. Мне кажется, в этих условиях розничный брокер мог бы получить поддержку введением продукта, по своим рискованным характеристикам похожего на то, что предлагают форексные компании, но лишенного возможностей манипулировать ценой, делать сделки задним числом. Мне кажется, что индустрии стоит подумать, чтобы с одной стороны, взять все положительное от биржевой торговли, когда бесспорна регистрация сделок, отсутствуют возможности сильно манипулировать. С другой стороны, огромной массой клиентов, приходящих на форекс, движет иллюзия из маленьких денег заработать большие. И мне кажется, нам нужно сделать какой-то механизм, который, с одной стороны, использовал бы инфраструктуру фондового рынка, но с другой стороны, не нужно отнимать у людей эту очень привлекательную иллюзию. Если удастся все это сделать, то на выходе получится продукт, который позволит поддержать индустрию и составить хорошую и правильную конкуренцию форексным компаниям.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Основной вопрос, который прозвучал, когда мы обсуждали индивидуальный инвестиционный счет и его успех, связан с тем, в какой степени будут ограничены операции по этим счетам. И ключевой здесь является точка зрения регулятора. Я воспользуюсь возможностью и эту озабоченность превращу в вопрос. Планируется ли разработка каких-то ограничений по распоряжению средствами на индивидуальных инвестиционных счетах? Что еще Центральный банк планирует сделать, чтобы найти какие-то учетные решения для этого продукта?

Лариса Селютина, директор департамента рынка ценных бумаг и товарного рынка ЦБ РФ: Прежде чем передать слово своему коллеге, эксперту, который вам расскажет о планах в части этого вопроса, хотела бы высказать свое мнение по результатам нашего разговора.

Честно говоря, у меня возник какой-то пессимизм. Раньше много критиковали регулятор за то, что он многого не успевает, что регуляторная база очень слабая. Вот регулятор дал участникам рынка новые возможности. И мне казалось, что теперь вы уже будете предлагать инвесторам и этот пакет, и другой, а вы собираетесь еще с форексом немножко поиграть.

Не забывайте, что регулятор отвечает еще и за права инвесторов.

Александр Арефьев, советник экономический департамента рынка ценных бумаг и товарного рынка ЦБ РФ: Думаю, что регулировать мы будем, но если рассматривать это применительно к инвестиционным счетам, то это не более чем инструмент фискального стимулирования инвестиций. Я не вижу связи между нашими планами по регулированию деятельности брокеров и управляющих - и этим инструментом. На мой взгляд, в ближайшее время, возможно, потребуются регулятивные технические правки, связанные, например, с внутренним учетом в тесной взаимосвязи с тем учетом, который брокер должен будет вести для целей налогообложения. Это расчет финансового результата, те документы, которыми необходимо располагать, для того чтобы отчитаться перед налоговыми органами за то, что удержали и исчислили такой-то налог (или не исчислили), определили правильно налоговую базу.

Что касается брокерской деятельности, связанной с введением инвестиционных счетов, то здесь я какой-то острой необходимости в регулировании не увидел. Единственное, что мы действительно планируем сделать, это ввести, наконец, ограничения в плане риск-аппетитов для неквалифицированных инвесторов в рамках рынка деривативов. Но это никак не связано с инвестиционными счетами. Это лишь стандартная озабоченность по поводу того, что там могут лежать те риски, к которым инвестор может быть не готов, и не всем эти риски надо продавать. Вот, собственно, все.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: То есть ответ таков, что пока не планируется никаких специальных ограничений для операций с активами на индивидуальных инвестиционных счетах.

Юрий Минцев, Управляющий директор российского брокерского бизнеса ФК "Открытие": Алексей, а как вы считаете, в октябре никаких ограничений не появится, уже точно можно быть в этом уверенным? Когда будет достигнута та точка, с которой мы можем начинать делать бизнес?

Лариса Селютина, директор департамента рынка ценных бумаг и товарного рынка ЦБ РФ: С 1 января 2015 года вступает в силу Налоговый кодекс. Так что милости просим, работайте. К 1 января вы уже не только должны предложить инвесторам готовые пакеты, вы должны еще грамотно рассказать им об этом, обучить, объяснить, что не только в Сбербанк можно нести деньги.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Я сейчас скажу пару слов о статусе процесса. Для того чтобы инвестиционные счета заработали, нужно три подзаконных нормативных документа. Два из них - ФНС и один - Центрального банка. И вот этот второй, может быть, не так обязателен, как два других, от ФНС.

Первый документ ФНС - о правилах уведомления об открытии и закрытии инвестиционных счетов. Второй - о правилах передачи досье клиента от одного профессионального участника к другому в том случае, если клиент решит закрыть индивидуальный инвестиционный счет у одного и открыть у другого.

Мы эту работу сейчас ведем, с ФНС в принципе нашли общий язык, выяснили, что именно нужно передавать в случае закрытия счета у одного профучастника и открытия у другого. Не нужно будет передавать все документы, которые возникли в ходе работ и операций для этого клиента. Нужно подводить финансовый результат на момент закрытия счета и передавать его другому брокеру. И, соответственно, нести ответственность за информацию, которую вы передали. ФНС с этим согласен.

Что касается документа Центрального банка, то НАУФОР недавно передал свои предложения по более широкой теме - как нужно регулировать внутренний учет. Вопрос об индивидуальных инвестиционных счетах там не решается, мы подумали, что это простая задача и не решились давать советы на этот счет Центральному банку. Единственное отличие индивидуального инвестиционного счета от всех других счетов - что это некий агрегированный учетный регистр, объединяющий учет остатков ценных бумаг и денежных средств. Может быть, это все, что нужно сказать в правилах внутреннего учета об индивидуальном инвестиционном счете. Это его единственное отличие от всех прочих регистров. Наше предложение заключается в том, чтобы предложить очень большую степень свободы усмотрения самих участников рынка профессиональных ценных бумаг по формированию регистра внутреннего учета. Такой регистр они могли бы сформировать сами, но пусть лучше Центральный банк выскажется об этом прямо в нормативном акте.

Если будут приняты три этих нормативных акта и не принято больше никакого другого, то с 2015 года индивидуальные инвестиционные счета можно будет открывать и совершать по ним любые операции, которые позволены по брокерскому счету или счету управляющего.

Анна Кузнецова, Управляющий директор по фондовому рынку ОАО Московская Биржа: Я хотела сказать про внутренний учет. В реальности и брокеру, и бирже нужно немножко понимать, как мы будем регистрировать клиентов. Это небольшая революция, с моей точки зрения, но, наверное, всем будет некомфортно, если сначала каждый сделает в меру своего понимания, а потом придется переделывать. Вообще, наверно, можно зафиксировать, и это первый раз на моей памяти, когда участники просят не снять ограничения, а спрашивают, где ограничения.

Виктор Долженко, заместитель генерального директора, руководитель блока по работе с частными клиентами ООО "АТОН": Я хочу заверить коллег из Центрального банка, что мы, конечно, зарядимся к 1 января и с горящими глазами быстро побежим привлекать клиентов. Но у меня вопрос, а государство-то как воспринимает инвестиционные счета? В формате, что инвестиционное сообщество собралось, попросило, и вот вам в ответ на просьбы этот продукт, - либо у государства есть некое понимание нужности этих счетов с точки зрения экономики?

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Я начну отвечать на этот вопрос просто потому, что являюсь непосредственным участником сего процесса от его начала до конца.

Могу сказать, что после четырех примерно лет наших бесплодных усилий по продвижению этого продукта понимание мы нашли у нынешнего руководителя Центрального банка, тогда помощника президента, в рамках дискуссии о деофшоризации экономики. Тогда эти счета были восприняты как одна из мер по развитию национального инвестора, обеспечивающая спрос на финансирование национальных компаний в конкуренции с иностранными рынками. Это было воспринято как важный для государства способ стимулирования финансового рынка и деофшоризации экономики.

Я уверен, что все остальные участники этого процесса, государственные чиновники, воспринимают это ровно так же. Это не одолжение финансовому рынку.

Это важно также для того, чтобы разнообразить финансовые стратегии, дать людям вместе с существующими финансовыми продуктами (такими как депозиты), также и продукты, позволяющие передавать в экономику средства не кредитного характера, а рискового, equity. Понятно, что на первых порах, скорее всего, интересом будут пользоваться бонды, это тоже ни для кого не секрет. И это не должно разочаровывать, потому что в первую очередь мы должны рассчитывать на тех людей, кто привык к депозитам, кто переведет часть средств с депозитов на эти счета и будет искать стратегии, которые как можно больше ассоциируются с депозитами, то есть как можно менее рискованными. А значит, это бонды. Некоторые, наверно, будут интересоваться индексами, и не обязательно российскими, а, например, иностранными. И тут встает вопрос о том, как нужно относиться к инвестициям средств с этих счетов в иностранные ценные бумаги, в иностранные фонды. Это, между прочим, еще и тем допуска иностранных ценных бумаг на российский рынок с тем, чтобы такой спрос по возможности удовлетворялся здесь. Я думаю, что это достаточно продуманное и серьезное решение. Я помню нашу первую реакцию и реакцию брокеров, с которыми мы это обсуждали. Она была ровно об этом: а государство само понимает, что оно сделало? Не отнимут ли эту льготу через год?

Впрочем, я съел не свой хлеб. Может быть, Лариса подтвердит или опровергнет сказанное.

Лариса Селютина, директор департамента рынка ценных бумаг и товарного рынка ЦБ РФ: Я полностью согласна. Все это происходит в рамках программы развития финансового рынка России. Мы стараемся сейчас развивать новые финансовые инструменты, мы поддерживаем развитие биржевой торговли. Самая главная задача сейчас - это все-таки финансовая грамотность. Действительно наш инвестор пока еще не очень хорошо разбирается в инструментах, которые предлагаются финансовым рынком. И это наша общая задача. Это не сиюминутное пожелание сказать что-то в угоду рынку, это серьезная работа, которая только начинается.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: В заключение я хотел бы поднять последнюю тему. А если нам весной действительно удастся упростить идентификацию, что это будет значить?

Сергей Лукьянов, генеральный директор ЗАО "Финам": Я по поводу инвестиционных счетов. Мы пока не готовы делиться информацией друг с другом, как мы это будем продавать, потому что продукт готовится, и это конкурентное преимущество каждого. Это не скепсис. У каждого, естественно, будут эдвайзеры с советниками, которые будут продавать это. Но конец года еще относительно далек, рекламные бюджеты пока только планируются, так что пока тяжело делиться тайнами. Мы крутимся вокруг этих инвестиционных счетов, но параллельно еще так много всего в разработке. Меняется 115-й ОФЗ, который позволит открывать счета дистанционно. Это тоже своего рода ответная реакция на деофшоризацию, которая позволит уравнять российских профучастников с кипрскими и другими импортными компаниями. Клиент идет туда, где проще открыться, где есть инструменты, на которых он может заработать. Поэтому если российский профучастник сможет организовать такое же простое удаленное открытие счетов, то клиент пойдет сюда, куда он может дополнительно еще и прийти ногами. Поэтому мы рассчитываем, что удаленное открытие счетов позволит перевести клиентов, которые открываются сейчас в других юрисдикциях, сюда, в российское правовое поле.

А насколько это даст дополнительный приток клиентов - да, безусловно, такой поток тоже будет получен.

Изменения в 115-ОФЗ также дадут нашим инвесторам возможность зарабатывать, потому что увеличится круг инструментов. И как только появятся инструменты, которые позволят зарабатывать больше, чем сейчас, то, естественно, они будут востребованы.

С бондами такая же ситуация. Понятно, почему растет рынок бондов. Потому что другие инструменты не приносят доходности.

Хотелось бы, чтобы Алексей рассказал о всех перспективах, которые сейчас находятся в доработке. Это очень интересно.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Могу рассказать о том, что я знаю и в чем мы участвуем.

Сегодня мы не раз касались вопроса об инвестиционных советниках. Это новый институт с наименьшей регулятивной нагрузкой. Я, откровенно говоря, не очень верю в бурное развитие этой индустрии как индустрии независимых инвестиционных советников. На первых порах, наверно, этого не произойдет. Но через некоторое время эта индустрия будет не только индустрией брокеров-инвестиционных советников и доверительных управляющих-инвестиционных советников, это может быть полноценная многочисленная индустрия инвестиционных советников, возможно, совмещающих свою деятельность с деятельностью страховых брокеров, юридических консультантов, то есть сугубо консультационная деятельность.

Законопроект в нынешнем виде предусматривает право осуществлять эту деятельность не только юридическим лицам, но и гражданам, предусматривает, что для занятий этой деятельностью лицензию Центрального банка получать не нужно, а достаточно быть членом саморегулируемой организации. Мы считаем, что это действительно очень важный и сильный институт, который позволит индустрии распространиться в мельчайшие города, где открытие компаний или филиалов столичных компаний было бы нерентабельным.

Эти советники будут работать во взаимодействии с брокерами (и тогда они должны будут предупреждать об этом своих клиентов), а если они будут в самом деле независимыми, они будут иметь право пользоваться этим в своем маркетинге.

Доверительное управление - самое оптимальное сочетание института инвестиционных советников с управляющими. Ровно так этот институт сконструирован в Соединенных Штатах Америки. Тем не менее мы сохраняем необходимость лицензирования деятельности управляющих, но очень важным шагом в развитии этой индустрии будет снижение требований к капиталу с 35 сегодняшних до 3 или 15, в зависимости от того, является ли управляющий членом саморегулируемой организации.

Поправки, связанные с доверительным управлением, позволят инвестировать не только в ценные бумаги, но и в товары, в производные финансовые инструменты. По существу, они будут позволять управляющему делать все, что может делать собственник. И даже больше, если собственник является неквалифицированным инвестором. Понятно, что привлечение управляющего сообщает инвестициям квалификацию, и управляющему, даже действующему в интересах неквалифицированного инвестора, должно быть позволено больше. Можно будет получать вознаграждение не только из дохода, но также из имущества, составляющего собственно доверительный фонд.

Плюс к этому можно будет объединять в некие пулы имущество нескольких учредителей доверительного управления, не более чем 50 инвестировавших, не менее чем 500 тысяч рублей каждый. Это будет такой мини-ПИФ, но с отсутствием всех ограничений, нагрузок, которые ассоциируются с паевыми инвестиционными фондами.

Пара слов об идентификации. Мы надеемся добиться в весеннюю сессию или в течение года освобождения клиентов от личной явки для заключения договора с профессиональными участниками рынка ценных бумаг, если средства при заключении договора переводятся с банковского счета. Мы надеемся, что в этом случае клиенту достаточно будет отправить брокеру скан своего паспорта. Возможно, придется отправить по почте вдогонку либо как условие для начала операций пакет документов с живой подписью, в том числе для того, чтобы заключить договор об электронно-цифровой подписи. Но это делается почти везде в мире. В любом случае лично являться будет не нужно, если мы этого добьемся. И это будет большим, серьезным шагом в упрощении взаимодействий и вообще дистанционного заключения договоров, что действительно существует во всем мире.

Две другие мысли, связанные с упрощением идентификации. Одна - отмена идентификации выгодоприобретателей (по существу, повторной). Вторая - чтобы один финансовый институт, занимающийся идентификацией, мог бы поручить другому финансовому институту, который имеет право на идентификацию, проведение такой идентификации. Это дает возможность сложных взаимоотношений между участниками, упрощает жизнь клиента в возможности заключения договора. Во всем мире это существует, FATF это прямо предусматривает. Когда мы обсуждали это с украинскими брокерами, выяснилось, что и они это могут делать, и для них подчиниться нашим правилам идентификации - сделать шаг назад. Это еще один аргумент, почему это нужно сделать.

Надеемся, что это можно будет сделать даже в весеннюю сессию.

Вопрос из зала: Скажите, пожалуйста, вопрос по поводу частных инвестиционных консультантов, частных доверительных управляющих касается только российского рынка или, в том числе, этим законом будет регулироваться деятельность и на западных рынках?

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Суть деятельности заключается в доверительном управлении активами российских клиентов, в том числе активами, инвестируемыми в иностранные продукты. Поэтому для того чтобы иметь возможность инвестировать средства российских клиентов, российская компания должна иметь соответствующую лицензию.

Сергей Золотарев, директор ЗАО "Октан-Брокер": У меня вопрос немножко про другое, но так как это последнее заседание с присутствием представителей Центробанка, задам его здесь. У нас было еще одно серьезное налоговое послабление для профучастников. Мы живем теперь без НДС. Я в течение года отчитывал свою бухгалтерию, которая все время ноет, почему у нас участились камеральные проверки налоговой инспекции. Потому что теперь у нас нет входящего НДС, теперь мы его возмещаем ежеквартально, и каждый раз налоговая обязана провести камеральную проверку, и каждый раз мои оценки затрат на возмещение нескольких десятков тысяч рублей НДС сопоставимы с суммой возмещаемого НДС, потому что я маленький.

Вопрос следующий. Планируется ли какая-то унификация документов с налоговой инспекцией по аналогии с банками? Потому что банки не проверяют ежеквартально.

Насколько я сегодня выяснил, те, кто зарегистрирован в Москве в единой налоговой инспекции, тоже не испытывает таких проблем. Такие проблемы испытывают только региональные участники и те, кто не зарегистрирован в этой единой налоговой инспекции в Москве.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Здесь за столом нет никого, кто бы мог дать окончательный ответ на этот счет. Мы возьмем этот вопрос на контроль, он должен быть адресован налоговой службе.

КРУГЛЫЙ СТОЛ «ВАЛЮТНЫЕ ФОНДЫ И ДРУГИЕ ПРОДУКТЫ КОЛЛЕКТИВНЫХ ИНВЕСТИЦИЙ»

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Дорогие друзья, уважаемые коллеги!

Конференция НАУФОР - это часть более общего замысла. Это никогда не формальное мероприятие, не мероприятие для PR, а всегда мероприятие, интегрированное в общий процесс дискуссии по вопросам, интересным нашим членам, индустрии в целом.

Одна из задач этих конференций такова: не только участники рынка должны услышать, что думают чиновник, но и чиновники должны услышать, что думают профучастники. Нам это очень помогает в нашей деятельности, нам очень важно, чтобы чиновники были уверены в том, что мы не придумываем вопросы, с которыми обращаемся.

Я буду спрашивать вас о том, что является для вас наиболее важным для индустрии коллективных инвестиций, каков потенциал развития этой индустрии. Мы стараемся сделать из этого выводы.

Владимир Соловьев, генеральный директор ООО "УК "Райффайзен Капитал": Добрый вечер!

Я как представитель розничной компании расскажу, что у нас происходило за первые три-четыре месяца этого года. Наблюдалось ровно две тенденции. Первая тенденция (общая для рынка): за первые три месяца были зафиксированы рекордные погашения в рублевых фондах, причем во всех категориях - и фондах акций, и фондах облигаций и смешанных инвестиций. С другой стороны, были точно такие же рекордные продажи в фондах, которые рассчитаны на западные рынки. У нас несколько таких фондов. В частности, хедлайнером стал фонд "Райффайзен США", который буквально за три месяца вырос ровно в два раза и в целом стал самым быстрорастущим фондом. Это валютный фонд. Также достаточно сильно по объему выросли другие фонды. И все вызовы связаны для нас как раз с этими новыми фондами, рассчитанными на глобальные рынки. Первый вызов - 75%-ное ограничение на инвестирование иностранные активы. Второй вызов - разрешение фондам инвестиций в валюте.

Наталия Плугарь, генеральный директор ЗАО "ВТБ Капитал Управление активами": Что касается 75%-ного ограничения, то оно было взято с потолка. Я присутствовала на этом событии, когда мы уговаривали тогда еще ФСФР разрешить фондам вкладываться в иностранные ценные бумаги. Они очень боялись просто разрешить. Тогда я предложила как-нибудь ограничить инвестиции. Кто-то предложил ограничить инвестиции до 75%, все согласились. Изменение 75%-ного рубежа на 100%-ный, мне кажется, не будет вызывать большого сопротивления в Центральном банке. Но "ВТБ капитал" как управляющая компания все равно хотела бы приблизиться к инвестиционным возможностям банков.

Сейчас мы приблизились к ним по льготам в отношении держания ценных бумаг, но есть еще один аспект - валюта. Никому не запрещено сейчас купить валюту, отнести ее в банк и так же в валюте с процентами получить деньги обратно. В паевых инвестиционных фондах, к сожалению, такого сделать нельзя. Можно создать валютный фонд и иметь там денежные средства. Но паи этого фонда придется покупать за рубли и точно так же за рубли их гасить. В данном случае паевой фонд теряет дважды - на конвертации в одну сторону, потом в другую. И суммарный доход уменьшается довольно-таки прилично. Поэтому мне кажется, что назрела необходимость обсудить с Центральным банком вопрос того, чтобы можно было продавать паи за валюту. Мне кажется, это было бы хорошим подспорьем для наших коллективных и частных инвесторов, если мы сейчас говорим про валютные фонды.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Владимир Соловьев сказал, что со стороны розничных инвесторов сейчас имеется спрос главным образом на валютные активы. Мы тоже склонны добиваться того, чтобы этот спрос был удовлетворен здесь, в России.

У нас возник спор (не здесь, не за этим круглым столом), - в чем, собственно говоря, заключаются препятствия для появления полноценных валютных фондов? Действительно ли достаточно поправить одно названное ограничение - или нужно поправить еще два других закона, а именно о валютном регулировании и валютном контроле, без чего нельзя будет принимать в оплату инвестиционных паев и выплачивать при их выкупе иностранную валюту. И Налоговый кодекс в этом случае, наверное, тоже придется поменять. Пока мы пришли к выводу, что если бы пока было снято это ограничение о 70% инвестирования в иностранные активы, это было бы хорошим решением для того чтобы такие фонды начали появляться.

Коллеги, что вы думаете?

Карен Кесоян, начальника управления клиентского сервиса УК "УралСиб": Ограничение в 70% является достаточно искусственным, большого смысла в нем нет. 70% - достаточно большая доля, до ста процентов недалеко. С другой стороны, если компания хочет создать фонд, ориентированный на определенный валютный актив и при этом не готова завести один-единственный ETF, то она вынуждена разбавлять активы валютного фонда 30 процентами российских активов. Я так понимаю, что это ограничение действительно не очень сложно отменить, и это нужно сделать.

Что касается оплаты паев в валюте, это было бы действительно хорошо и правильно, потому что клиенты нас постоянно об этом спрашивают. То есть, хотим мы этого или нет, люди держат большие суммы именно в валюте. И транзакционный риск обмена туда и обратно для них кажется достаточно неприятным, поэтому они были бы рады и принести доллары, и забрать доллары. На Западе существуют классы паев. Вы можете купить пай долларовый или евровый. В нашем случае это мог бы быть еще и рублевый пай. Плюс некоторые компании делают хеджированные классы паев и так далее. Все это в мире существует и могло бы существовать также в России. Какие законы нужно поменять, я, к сожалению, сказать не могу. Но на уровне ощущений, если это возможно в депозите, то почему невозможно с паями?

Эдвард Голосов, Заместитель директора по брокерскому бизнесу, директор дирекции по управлению активами ООО "БКС": Я бы присоединился к мнению моих коллег. Мы говорим об инвестициях российских инвесторов в западные активы. Если они будут инвестировать в продукты, управляемые российскими управляющими, то мы как российские управляющие рано или поздно будем соревноваться с западными управляющими. У них жизнь в этом отношении гораздо легче. Есть инвестиционный фонд, есть пай (называемый на Западе юнит). Если можно покупать-продавать пай за валюту, значит, пай будет и котироваться в валюте. И с точки зрения инвестора этим очень удобно пользоваться. А с точки зрения управляющего не надо, что называется, голову греть по поводу хеджирования.

Если хотеть сделать процесс управления максимально эффективным, то, конечно, номинировать паи в валюте надо. Ограничения в конечном итоге делают работу управляющего сложнее, а инструмент - менее эффективным.

Карен Кесоян, начальника управления клиентского сервиса УК "УралСиб": Паевым фондам и так нелегко конкурировать с депозитами. И ограничения действительно только усложняют нам жизнь.

Эдвард Голосов, Заместитель директора по брокерскому бизнесу, директор дирекции по управлению активами ООО "БКС": Приверженность россиян валютным активам - это уже исторически сложившаяся практика. На наш взгляд, правильнее будет создать условия и регулировать процесс инвестирования этих средств в той валюте, в какой население уже привыкло их хранить, нежели ставить препоны и ограничения. Здесь спрос рожден не индустрией, это спрос как раз того самого внутреннего инвестора, за которым все пытаются гнаться.

В связи с тем, что регулятор теперь един, мы рассчитываем на то, что правила будут унифицированы,и управляющие компании будут если не совсем на равных с банками, то в приближенных условиях. Очень многие операции с валютой для банков более свободны, чем для управляющих компаний. И хотя ограничение в 70% в принципе при текущем инструментарии можно обойти в рамках законодательства, но все равно это несетт дополнительные издержки, чего нет в банках.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Обойти - это просто структурировать? Сделать русский продукт из иностранного?

Эдвард Голосов, Заместитель директора по брокерскому бизнесу, директор дирекции по управлению активами ООО "БКС": Нет, можно завести иностранный инструмент, залистинговать его на ММВБ, и тогда он уже не подпадает под ограничение. То есть материнский фонд торгуется за рубежом, он номинирован в долларах или евро, есть 100%-ный линк, заведенный на ММВБ. Этот ETF можно покупать, и он уже не подпадает под ограничения в 70%.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Но это не массовая практика.

Боюсь, возникло ощущение, будто я думаю, что закон о валютном регулировании вовсе не следовало бы менять. Я переформулирую вопрос. Имеет ли вообще смысл снимать70%-ное ограничение, имея в виду, что закон о валютном регулировании удастся поменять, положим, только через три года? Понятно, что будет не так удобно, как того хотелось бы, но не обессмысливает ли отсутствие поправок в закон о валютном регулировании всю затею? Мне кажется, нет.

Эдвард Голосов, Заместитель директора по брокерскому бизнесу, директор дирекции по управлению активами ООО "БКС": Может возникнуть ситуация, когда человек инвестировал в долларах, и в долларах переоценка оказалась нулевой или отрицательной. В то же самое время изменение валютного курса рубля произошло таким образом, что у него возникает валютная переоценка, с которой он должен заплатить налог. И, на наш взгляд, если уберется только ограничение в 70%, то полностью смысл реализован не будет.

Наталия Плугарь, генеральный директор ЗАО "ВТБ Капитал Управление активами": С моей точки зрения, убрать ограничение 70% логично. Потому что назвать фонд "Инвестиции в ценные бумаги США", имея в нем при этом 30% российских бумаг или чего-то еще, наверное, все-таки не очень правильно. С моей точки зрения, мы дезинформируем своего инвестора. Поэтому в любом случае, вне зависимости от изменений закона о валютном регулировании, было бы правильно дать инвестору возможность на 100% вкладываться в зарубежные ценные бумаги или зарубежную валюту.

Это два немного разных вопроса. То есть, нужно делать и то, и другое. Первый шаг просто даст возможность делать фонд чисто валютным, наполненным валютой, но не даст возможность заработать на этой валюте, потому что конвертация туда-обратно - это риски плюс расходы.

Владимир Соловьев, генеральный директор ООО "УК "Райффайзен Капитал": Я проводил мини-опрос среди менеджеров нашего банка насчет покупки паев фондов за валюту. И как это ни странно, даже если предлагаешь людям кросс-курс на валюту, близкий к биржевому, они все равно начинают это воспринимать как что-то невалютное. И дело не в том, что они что-то потеряют, они такой пай уже не классифицируют как валютный инструмент.

Елена Касьянова, генеральный директор ООО УК "Русский Стандарт": Я, безусловно, за то, чтобы увеличить долю иностранных инструментов. После введения ограничений или до, это другой вопрос.

Безусловно, нужно также дать нашим коллективным инвесторам право вкладывать и в долларах. Отрасль коллективных инвестиций, несмотря на все сложности, все равно живет. И самое важное - это продукт, который действительно был бы интересен нашему клиенту. В прошлом году мы видели, что наш рынок акций не рос выше, чем депозит. В чем-то с ним был сопоставим облигационный рынок, вот почему люди вкладывались в облигации. Наши инвесторы выбирают инструменты, которые доходнее, чем депозиты. Если им предложить что-то более интересное, чем депозиты, они выберут это. И если в прошлом году у Володи [Соловьева] фонд американского рынка вырос на 40%, то, конечно, это интересно. Поэтому стоит говорить об этом, менять законодательство и двигаться в этом направлении.

В принципе, необходимый продуктовый ряд у нас есть. Если регулятор будет что-то улучшать, у нас будет больше возможностей для предложений, и наш рынок будет расти.

Впервые за несколько лет с 2008 года, когда на каждой конференции присутствовал пессимизм, у нас сегодня очень позитивная обстановка. Регулятор нас слышит. Со своей стороны он говорит, что готов развиваться. Мы в свою очередь тоже готовы развиваться, и нам нужно, чтобы правила игры были понятны и чтобы в результате и мы, и наши клиенты вышли в плюс.

Я считаю, что главным драйвером роста будет сам по себе рост нашего рынка. А он возможен, если рынок все-таки базируется на пенсионных деньгах, на страховых деньгах. Если внутренний рынок будет достаточно сильным, то иностранные клиенты тоже сюда будут приходить, но они при этом не будут существенно влиять на рынок, волатильности как таковой не будет.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Предлагаю высказываться не только на тему валютных фондов.

(файл 6)

Андрей Коровкин, заместитель Генерального директора ТКБ БНП Париба Инвестмент Партнерс (ОАО): Я позволю себе согласиться с Натальей, что эти два вопроса - доля иностранных ценных бумаг в фонде и валютные фонды с точки зрения оплаты паев и расчета стоимости пая - это разные вещи. Ограничения убрать надо.

Валютные фонды - нужны. С точки зрения валютного контроля там законодательство никак не мешает. Если удастся налоговую базу по валютным инструментам отделить - это будет хорошо.

Если говорить о новых продуктах, то никакой новый продукт не будет продаваться и иметь успеха, если не будет налажена нормальная сеть дистрибьюции этого продукта. И мне бы хотелось подговорить о том, чтобы дистрибьюция паев на первичном рынке велась через брокеров ровно также, как ведутся через брокеров подсреднические функции в отношении всех остальных бумаг.

Почему сложилась ситуация, что режим первичного обращения пае иной и не вписывается в стандартные процедуры? Мы предлагаем устранить 2-3 законодательных недоразумения, которые, которые мешают применить к первичному обращения паев те же правилоа и походы, которые применяются к торговле другими ценными бумагами.

На западе управляющие компании по объему управления активов, сопоставимые с небольшими российскими, имеют в штате 25-30 человек, а российские такие же компании имеют в штате за 100 человек. Потому что выполняют не свойственные себе функции. Западная компания (x), которая хочет распространять паи в западной УК - проходит у нее комплайнс, и если она его проходит, то в будущем передает в эту управляющую компанию сводные заявки по всем своим клиентам. УК выдает или погашает совокупное количество паев, а вот все учетные операции по индивидуальным клиентам ведет эта компания (x). Западная УК не имеет представления о том, кто является конечным владельцем паев.

У нас управляющая компания обязана идентифицировать, исполнять функции налогового агента, индивидуально для каждого клиента. Если мы мечтаем, чтобы у нас были миллионы клиентов, надо задуматься -а в состоянии ли управляющие компании при таких условиях обслуживать миллионы клиентов без существенного увеличения издержек?

Сложности в идентификации остаются - УК не видит своих клиентов, с клиентами общается агент, а с учетом того, что эту информацию надо обновлять, возникает масса сложностей. Есть альтернативная возможность приобретения и погашения паев - через номинального держателя, но там еще хуже. Номинальный держатель передает индивидуальные заявки от имени каждого клиента, который к нему обращается и управляющая компания по-прежнему обрабатывает то же количество индивидуальных заявок, только в этом случае она не только не видит клиента, но и не имеет возможности. Например, в случае погашения , получить информацию о затратах, которые клиент понес на приобретение этих паев она не знает историю появления этих паев у номинального держателя. При этом функции налогового агента она несет, правильно исчислить налоги она не может, а номинальный держатель для нее - просто клиент, и потребовать от него документов она не может. Проводить идентификацию в таком случае она тоже не может - а по 115 ФЗ любой клиент УК.

Выход очень простой. Надо разрешить брокерам в рамках договора на брокерское обслуживание принимать от клиентов брокерские поручения на приобретение и погашение паев на первичном рынке через УК.

На основании этого права брокер, действуя от собственного имени, будет подавать депозитарию предусмотренные законодательством сводные распоряжения по всем своим клиентам. На основании этого распоряжения номинальный держатель будет передавать в управляющую компании сводную заявку от имени брокера на погашение или приобретение сводного количества паев по всем поручениям брокера. Управляющая компания перестанет обрабатывать дикое количество заявок, клиентом у нее будет конкретный брокер, которого она и будет идентифицировать. Во-вторых, поскольку номинальный держатель будет подавать заявки от брокера как от юридического лица, управляющая компания перестанет выполнять функции налогового агента. Налоговым агентом для конечных клиентов-физических лиц будет брокер и получать средства от погашения паев на спецброкерский счет, что сейчас невозможно. А у клиента будет формироваться единая налоговая база по всем операциям с ценными бумагами, в том числе и с паями. Идентификацию клиента будет проводить брокер, у которого есть договор на брокерское обслуживание с этим клиентом.

Иными словами мы предлагаем включить первичное приобретение и погашение паев в сферу договора на брокерское обслуживание, для этого надо внести изменения в 2-3 подзаконных акта, и наверное, в закон об инвестфондах.

На мой взгляд, это существенно упростит процедуру приобретения паев, сделает ее такой, как и для обычных ценных бумаг. Это, безусловно, положительно скажется и в плане инвестиционных счетов. Было предложение, что одним наиболее подходящим инструментом для этих четов является пай. А как брокер будет покупать, если по всем бумагам он действует по одному каналу, а здесь он должен действовать совершенно по-другому. При действующей систему оплату паев клиент осуществляет сам лично, оплатить с брокерского счета без серьезных налоговых последствий - нельзя. И назад их получить на брокерский счет нельзя.

Это сделать несложно, но это создаст комфортные условия для продвижения этого продукта (ИИС - прим.) розничному инвестору.

Елена Касьянова, генеральный директор ООО УК "Русский Стандарт": Это интересное предложение, но, на мой взгляд, при нынешнем состоянии рынка и финансовой грамотности это не пойдет. Сейчас те, кто покупают паи - они приходят в банки размещать деньги на депозиты и где им предлагают какие-то другие условия, те же паи. Просто так к какому-то брокеру люди не пойдут. Сейчас у нас паи покупают инвесторы, которые только начинают работать на рынке ценных бумаг и которые отдают все на откуп управляющей компании.

Очень правильная идея - что существует двойная идентификация клиентов и она никому не нужна. Я абсолютно согласна. Что идентификацию нужно отдать на аутсорсинг спецдепозитарию или еще кому-то, а управляющей компании оставить больше работы по управлению. Но вход через брокера лично у меня пока вызывает вопрос.

Андрей Коровкин, заместитель Генерального директора ТКБ БНП Париба Инвестмент Партнерс (ОАО): Когда я имел ввиду брокера, я говорил о любой финансовой организации, обладающей брокерской лицензией, в том числе, и о банке. Я еще раз подчеркиваю. Что схема по осуществлению посреднических функций между клиентом и рынком, которую осуществляет брокер, должна быть едина для всех бумаг. Сейчас для паев она совершенна другая, поэтому трудно рассчитывать на хорошие продажи.

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Меня озадачила эта история с использованием паев для ИИС. Но давайте поговорим про концессионные облигации.

(7 файл)

Юрий Сизов, первый заместитель генерального директора ЗАО УК "Лидер": Мы обсуждает очень важные для отрасли вещи. Изменят ли что-то кардинально наши поправки? Кардинальных изменений мы не получим. А отрасль управляет триллионами рублей. Эти деньги могли бы реально изменить экономическую ситуацию в стране, и совершенно изменить отрасль (коллективных инвестиций), придать новый стимул развитию экономики.

Что может изменить ситуацию кардинально - это вклад в инфраструктуру. Многолетняя практика и опыт других стран показывают, что только вложения в инфраструктуру в любые кризисные времена вытаскивают экономку. С 2000 года в экономику Европы и Америки вкладываются по 100 млрд. евро. Экономика России имеет колоссальную потребность в вложениях в инфраструктуру. У нас всегда инвестиции эти осуществлялись через бюджет. Сегодня бюджет это выполнять не может.

10 лет назад был принят закон о концессионных соглашениях. Последние 5лет наша компания этим активно занимается. Мы на практике можем сказать, что вложения в инфраструктуру через концессию могут изменить экономику региона.

Что сегодня сдерживает любую застройку? Стоимость квадратного метра. Она зависит от стоимости коммуникаций и инфраструктуры. Вешать эти расходы на застройщика - тупиковый вариант. Стоимость метра вырастает и такую недвижимость не выкупят.

Мы построили дорогу и видим, как меняется ситуация, где она пролегла. Это сразу - и подъем цены на недвижимость, и меняется в лучшую сторону социальный климат. Под подобные проекты выпускаются финансовые инструменты.

Какие мы сегодня имеем финансовые инструменты: акции, облигации государственные и корпоративные, займы. Жизнь подсказывает нам инструменты концессии, но они теряются в стандартных инструментах. Начитается смешивание в кучу - облигации, инфраструктурные, концессионные - а ведь они разные.

Концессионные облигации очень хороши для НПФ. Во всем мире в них идут институциональные инвесторы, потому что это гарантированная надежность и гарантированная доходность выше инфляции. Сегодня для НПФ основная задача - сохранить деньги гарантированно выше инфляции на долгий срок.

То нужно сделать, чтобы подобные инструменты были массовыми, доступными для любой компании? Тогда по-другому заработают и валютные фонды, но и фонды недвижимости.

Алексей Тимофеев, председатель правления НАУФОР: А кто кроме вас выпускает такие облигации?

Юрий Сизов, первый заместитель генерального директора ЗАО УК "Лидер": Этим занимаются и ВТБ, и Сбербанк - но это все крупные участники. Да и НПФам сейчас не выгодно его продавать. Банки не очень готовы их покупать, они же на длинный срок. Чтобы концессионные облигации были массовыми, нужны меры. Если мы включим их в ломбардный список, или они будут приниматься банком для рефинансирования, этот инструмент начинает играть другими красками, и станут интересны и для других инвесторов. Этот инструмент перестает быть разовым, они будут не просто лежать в портфеле пенсионных фондов, а их начнут покупать банками, под них выдавать кредиты - появится дополнительная доходность плюс к той небольшой доходности, которая имеется сейчас. Это один из путей.

Проблемы этого инструмента - 10 лет закону, а он пока так и не развит, их можно пересчитать на пальцах рук. Потому что он специфичен, в него не до конца поверило государство, он не стал нормой. Он привлекателен для определенного сегмента рынка, но он не адаптирован в основной массив законодательства.

Почему его готовы покупать в Европе - любой концессионный проект, главное его - организовать, А банки, инвесторы уже априори готовы инвестировать, потому что в Европе это адаптировано в любое другое законодательство, государство содействует и доходность повышается.

Андрей Дьяченко, портфельный управляющий УК "Альфа-Капитал": Речь идет о чем: Россия идет искать деньги для инфраструктурных проектов в Европу, в Азию, а эти деньги есть здесь. Не хватает мостика. И запрос от индустрии, и запрос от инвестора - есть. В этом смысле жаль, что нас не слышат.

Алексей Тимофеев, председатель правления НАУФОР: Давайте еще обсудим тему фондов защиты капитала.

Эдвард Голосов, Заместитель директора по брокерскому бизнесу, директор дирекции по управлению активами ООО "БКС": Спасибо, Алексей. Один из участников предыдущего круглого стола, сказал, что ПИФы себя дискредитировали в предыдущие периоды. Это, к сожалению не вина, а, скорее, беда. Есть определенная доля инвесторов, которые просто не хотят слышать о ПИФах. Как переломить эту ситуацию? На Западе есть фонды защиты капитала. Вся идея заключается в том, что создается фонд, стартовая цена пая в котором, например, сто единиц. И есть защита на определенном горизонте, срок зависит от процентных ставок. Один из плюсов российского рынка состоит в том, что процентные рублевые ставки выше, чем долларовые. Поэтому на нашем рынке срок может быть короче. На Западе такие фонды делаются на семь лет. В России можно делать такие фонды на три года.

Мы запустили такой проект не в виде фонда, а в виде стратегии управления. Она пользуется популярностью. На Западе фонд с защитой капитала может быть также основой страхового продукта. За счет того, что в таком фонде есть гарантия защиты от потерь на определенном горизонте, страховая компания с легкостью делает на этой базе свой продукт.

Наталия Плугарь, генеральный директор ЗАО "ВТБ Капитал Управление активами": Можно уточнить, что у этих фондов внутри? Мы знаем имеющиеся на нашем рынке инструменты. Наверно, внутри фонда с защитой капитала возможны те же самые депозиты и те же самые облигации, только до погашения. Тогда можно гарантировать, что с инвестициями ничего плохого не будет.

Мне немного режет ухо фраза о том, что паевые фонды себя дискредитировали. Во-первых, речь идет только о закрытых фондах. Что касается открытых и интервальных фондов, то они себя не дискредитировали, они ведут себя точно так же, как ведет себя наш российский рынок. В 2004-2007 году люди стояли в очередях за паями. Говорить о том, что открытые и интервальные фонды себя дискредитировали, нечестно. Если рынок падает, то падают и фонды, потому что волшебных палочек внутри них нет.

Да, действительно, фондов с защитой капитала в России нет. То, о чем вы говорите, - это не открытые и интервальные фонды, откуда можно выйти в любой момент. Тогда можно говорить о том, что это особый вид фондов, фактически это закрытый фонд, этот фонд открывается только на определенный период. Если инвестор пришел туда на три года, то через три года он получит то, что гарантировано этим фондом. И нельзя говорить о том, что паевые фонды, которые есть на российском рынке, представляют собой не такой инструмент. Идет речь о двух абсолютно разных инструментах. Наши пайщики ПИФов пожинают плоды собственного страха, страха между заработать и потерять. Они бегают туда-сюда, потому и теряют.

Алексей Тимофеев, председатель правления НАУФОР: Мне понятно, как сконструировать такой фонд как закрытый. И мне понятно, что проблема не в защитном активе, а в допуске рискованной и даже очень рискованной прослойки, которая может принести больший доход. То есть, речь идет о либерализации возможности инвестирования в более рискованные активы.

Владимир Соловьев, генеральный директор ООО "УК "Райффайзен Капитал": Я тоже совершенно не согласен с тем, что фонды себя дискредитировали. Дискредитировали себя отдельные компании.

В свое время мы пытались делать фонд с защитой капитала. На бумаге все было очень гладко. Когда мы его запустили, выяснилось, что постоянные вводы-выводы средств клиентов сбивают всю модель. И то, что в теории выглядит как прекрасная кривая со 100%-ной защитой, на практике сделать не получилось.

Эдвард Голосов, Заместитель директора по брокерскому бизнесу, директор дирекции по управлению активами ООО "БКС": То, о чем я сейчас рассказал, это не фантазия. Это большой бизнес. И это открытые фонды с дневной ликвидностью.

Теперь об интервальности. В фондах с защитой капитала действительно существует защита только на определенном горизонте. Это открытый фонд, человек в любой момент может достать оттуда свои деньги, но доходность гарантирована только на определенном горизонте. Но преимущество в том, что добавляется рискованная стратегия, которая работает.

Андрей Дьяченко, портфельный управляющий УК "Альфа-Капитал": Не совсем понятно, зачем создавать такие фонды. В нашей линейке такие продукты существуют уже не один год. Это инвестиционный розничный продукт для небольших клиентов. Мое мнение, что, если такие фонды будут создаваться, то они породят некую аморфную часть управляющих, которые не будут улучшать качество экспертизы. Потому что фонд сделан таким образом, что инвестор не потеряет в любом случае. И через какое-то время клиенты будут недовольны тем, что они не заработали, и это все равно приведет к оттоку средств из фондов.

Карен Кесоян, начальника управления клиентского сервиса УК "УралСиб": А ДУ с каким входом?

Андрей Дьяченко, портфельный управляющий УК "Альфа-Капитал": 300 тысяч рублей.

Карен Кесоян, начальника управления клиентского сервиса УК "УралСиб": Тогда это действительно рассчитано на широкий круг людей.

Андрей Дьяченко, портфельный управляющий УК "Альфа-Капитал": Если сравнивать со средним размером депозита, то для тех, кто не интересуется рынком вообще, это вполне оправданная сумма.

Алексей Тимофеев, председатель правления НАУФОР: А если попробовать сконструировать этот фонд как закрытый и разрешить для всех таких фондов деривативы, в том числе, может быть, небиржевые, это было бы шагом в правильном направлении?

Эдвард Голосов, Заместитель директора по брокерскому бизнесу, директор дирекции по управлению активами ООО "БКС": Да, конечно.

Алексей Тимофеев, председатель правления НАУФОР: Очень показательно то, насколько различаются стратегии сидящих здесь за столом.

Елена Касьянова, генеральный директор ООО УК "Русский Стандарт": Я думаю, мы все не против того, чтобы у нас в линейке был продукт с защитой капитала. Другое дело, что такой продукт нельзя создать как открытый ПИФ, потому что действительно каждый день какой-то клиент приходит или уходит, и сохранить эту структуру невозможно. Делать закрытые и интервальные ПИФы нереально, потому что розничные клиенты не приходят в один день.

Финансовая грамотность наших клиентов все-таки не очень высока. Когда стоимость активов ПИФов росла, они были довольны. А сейчас они пишут жалобы в Центральный банк. Сама идея прекрасна, но ее реализация через ПИфы невозможна.

Андрей Коровкин, заместитель Генерального директора ТКБ БНП Париба Инвестмент Партнерс (ОАО): Для начала надо различать фонды с защитой капитала и фонды с контролем риск-бюджета. Коллега говорил о технологии CPPI, это не фонд с защитой капитала, а технология контроля риск-бюджета. Как правило, у таких фондов есть оговорка, что управляющий старается, но не гарантирует. В западной практике есть реальные фонды с защитой капитала, есть даже фонды, по которым выдается банковской поручительство - на определенные даты гарантируется выплата определенных сумм. Соглашусь с коллегой, что с точки зрения защиты капитала это, естественно, должен быть фонд с каким-то горизонтом, но вариант выхода без защиты в тот момент, когда клиенту понадобятся деньги, тоже возможен.

Интервальный или не интервальный? На Западе вообще нет такого понятия. На Западе есть открытые и закрытые фонды. Для открытых фондов правилами устанавливается, когда клиент входит, когда выходит, но нет жесткой привязки, что входить можно только тогда, когда и выходить. Этому есть объяснение - есть неликвидные активы, для которых, собственно, и создаются интервальные фонды, и для них очень вредно, когда поступает очень большая масса денег для инвестирования в конце периода подписки. Лучше бы деньги поступали по чуть-чуть каждый день, как в открытые фонды. А погашение - да, с предварительным уведомлением, за какое-то время. Неликвидный актив надо иметь время реализовать. Соответственно, если уйти от понимания "интервальный фонд", тогда можно, регулируя точки входа и выхода, решить те задачи, которые стоят перед инвестором. Наш анализ западных фондов показывает, что иной раз запускаются серии фондов. У одной из западных управляющих компаний было четыре фонда с индексами 1, 2, 3 и 4. Суть их была такова, что каждый фонд был годовой, где обеспечивалась сохранность вложений в течение года, но эта сохранность в каждом фонде была сдвинута на квартал относительно прочих, чтобы приходящему инвестору не надо было ждать год. Теоретически можно сделать 12 фондов и сдвинуть их на месяц относительно друг друга. Тогда в какой-то из фондов можно будет запускать клиентов каждый месяц. То есть в мире много решений.

Почему сложно сделать такие фонды у нас? Справедливо было замечено, что люди придут в такой фонд не только для того, чтобы получить свои деньги назад через какое-то время, а и для того, чтобы заработать. И если мы правильно понимаем, то при текущих ставках условно 80% средств в таком фонде пойдет на инструменты с фиксированным доходом, а 20% - в рисковые инструменты. Если эти 20% пойдут в инструменты без плеча, то кому такой фонд нужен. Нужно серьезное плечо и соответствующие инструменты. Без рынка внебиржевых деривативов это сделать невозможно.

В обход этого управляющие компании научились заворачивать иностранные внебиржевые опционы в иностранные ноты, которые имеют код CFI как иностранные бонды. То есть найти лазейку можно.

Открыт вопрос востребованности таких продуктов сейчас. Я думаю, что люди, обжегшиеся на открытых фондах, в интервальный фонд пойдут сейчас неохотно. Этот продукт будет тяжело продавать.

Если мы уйдем от искусственного разделения интервальный-открытый, то фонд надо делать таким, когда защита капитала обеспечивается на каком-то промежутке, но выходы возможны в любой момент.

Елена Касьянова, генеральный директор ООО УК "Русский Стандарт": Хотела бы вернуться к другому предложению. На предыдущей сессии говорили, что у брокеров может появиться возможность дистанционно оформлять договоры, если клиент перечисляет деньги через банк. Было бы хорошо, если наши клиенты тоже могли дистанционно оформить заявку на покупку паев, если их идентифицирует банк.

Андрей Коровкин, заместитель Генерального директора ТКБ БНП Париба Инвестмент Партнерс (ОАО): Давайте дадим брокерам возможность на первичном рынке осуществлять приобретение и погашение паев так же, как они делают это с ценными бумагами. Тогда на брокерские счета они будут покупать не только акции и облигации, но также и паи.

Елена Касьянова, генеральный директор ООО УК "Русский Стандарт": Нет, это невозможно. Нужно на бумажном носителе получить живую подпись клиента.

Андрей Коровкин, заместитель Генерального директора ТКБ БНП Париба Инвестмент Партнерс (ОАО): Вы будете получать живую подпись. Но общаться будете только с брокером.

Наталия Плугарь, генеральный директор ЗАО "ВТБ Капитал Управление активами": Не могу полностью согласиться с Андреем. Исходя из моего опыта, не все брокеры хотят быть брокерами, они хотят оставаться агентами. Часто банки не хотят пропускать платежи через себя, объединять их. То есть брокеры готовы быть агентами ПИФов, но не хотят становиться просто брокерами. Мне кажется, нужно развивать и тот, и другой рынок.

Алексей Тимофеев, председатель правления НАУФОР: Мне кажется, одно другому не противоречит. Своего решения требует и то, и другое.

Я бы хотел завершить наше обсуждение если не на оптимистической ноте, то обязательно каким-то фактом, который будет важен для вас.

Пока я могу сказать, что с Центральным банком есть продвижение относительно правил для валютных фондов. Я могу с определенной уверенностью рассуждать о том, что в ЦБ готовы будут пойти на изменения нормативных актов, на то, чтобы ввести в документ не отдельную категорию валютного фонда, а может быть, маркировку одной из 16 категорий фондов. Не знаю, всех ли 16. Но это будет по-прежнему фонд акций (возможно, иностранных акций), фонд облигаций (возможно, иностранных облигаций). И для таких фондов как минимум будет снято ограничение 70%.

Я думаю, что возможность оплатить инвестиционные паи, а также получить при их выкупе валюту, была бы очень полезна. Но никто из нас, лоббистов, не верят в возможность быстро поменять закон о валютном регулировании. Поэтому в обозримой перспективе придется находить какие-то операционные решения, чтобы рассчитываться рублями. Мы эту тему не забудем и постараемся воспользоваться какой-нибудь оказией, для того чтобы это поправить.

Реплика из зала: Я, честно говоря, удивлен тому, сколько времени вы посвятили обсуждению утопичной, на мой взгляд, идеи про брокеров. Во-первых, управляющие пытаются перекинуть на брокеров функции, которые непонятно кто будет оплачивать. Они не хотят делиться доходами, а функцию на брокеров перекинуть хотят. Во-вторых, с чего вдруг брокеры, которые сами по большей части являются управляющими, захотят отдавать управляющим деньги, которые принесли им клиенты. Третий, самый главный, аргумент. Утопично надеяться на то, что брокерское сообщество обеспечит управляющим приток новых клиентов.

Эдвард Голосов, Заместитель директора по брокерскому бизнесу, директор дирекции по управлению активами ООО "БКС": Поскольку я выступал с этой идеей, то мне и отвечать.

Акценты расставлены немножко не так. Агентом в соответствии с действующим законодательством может быть лицо, обладающее брокерской лицензией. То есть по факту и так все наши агенты - это брокеры. Я говорил только о том, что в отношении одних ценных бумаг брокеры действуют по одной технологии, а в отношении других ценных бумаг должны действовать по другой технологии. Это первое.

Второе. Насчет оплаты услуг брокера. Естественно, эти услуги будут оплачиваться, потому что возможно заключение всяких соглашений о дистрибуции сервисных услуг и так далее. Вопрос оплаты здесь не затрагивался, но поверьте мне, это не будет делаться бесплатно. Более того, приобретая паи на первичном рынке, брокер точно так же будет брать брокерскую комиссию, как он это делает по любым другим ценным бумагам, в том числе может претендовать на часть вознаграждения УК по отдельным договорам.

То есть, здесь нет никакого конфликта. Просто почему брокер в отношении паев действует одним способом, а в отношении других бумаг - по-другому?

Помимо всего прочего, я затрагивал интересы клиента. Клиенты неохотно покупают ПИФы, потому что по ним налоговым агентом является управляющий, а по всем остальным ценным бумагам - брокер. И соответственно, определить общую налоговую базу не получается. Управляющая компания удержит свои налоги, брокер удержит свои, а потом клиент будет бегать и доказывать, что ему надо вернуть какие-то переплаченные деньги.

Мы пытаемся сделать для клиента некую справедливую схему обслуживания, чтобы брокер, обслуживая его и по паям, и по ценным бумагам, делал это в рамках единой технологии, и чтобы у клиента была единая налоговая база.

Поэтому попытки переложить задачи с брокера на управляющую компанию нет, есть попытка их оптимизировать. Представьте себе, что через одного брокера, который является агентом, клиент приобретает паи нескольких управляющих компаний. Тогда каждая управляющая компания будет идентифицировать этого клиента отдельно. А так это будет делать брокер один раз.

(Отвечает на вопрос из зала.) Вторичного обращения управляемых фондов, за исключением ETF, нет. Как можно на вторичном рынке покупать некий фонд, в то время как управляющий этим фондом что-то делает с активами? Вы никогда не поймете, какова же адекватная цена этого фонда.

Активно управляемые фонды на биржах не торгуются. Они проходят там листинг, но с одной-единственной целью - чтобы фонд получил статус бумаги, которая прошла комплаенс по определенным жестким правилам биржи. И все.

Алексей Тимофеев, председатель правления НАУФОР: Дорогие друзья, разрешите поблагодарить от вашего имени наших спикеров. На этом конференция завершается. До следующей встречи.