Екатерина Андреева: Коллеги, добрый день! Спасибо большое, что нашли время нас послушать. У нас сегодня будет такая первая, наверное, не побоюсь этого слова, историческая панель, это первая панель финансовых консультантов после вступления в силу закона. Мы тут ввели моду не представлять спикеров на предыдущих панелях, потому что все друг друга очень хорошо знают. В моем случае это не вариант, поэтому я расскажу, кто у нас сегодня в панели.

21 декабря у нас в прошлом году прозвучало в эфире слово «Поехали» и мы сделали пару витков вокруг Земли, и у нас появились новые участники на борту, давайте я вас с ними познакомлю, кого-то вы знаете, кого-то вы видите в первый раз.

У меня сегодня в панели будет непременный и наш бессменный участник любой панели - представитель Банка России Алексей Кучерявенко - начальник Управления регулирования деятельности профессиональных участников рынка ценных бумаг и инфраструктуры финансового рынка Департамента рынка ценных бумаг и товарного рынка. Я старалась, я выговорила. Второй спикер, которого мы услышим, будет Константин Балабушко - индивидуальный предприниматель. Кто говорил, что индивидуальных предпринимателей советников нет инвестиционных, - вот, пожалуйста, убедитесь, он живой, настоящий и приехал к нам сегодня из Питера. Михаил Успенский - партнер Taxology. Это наш приглашенный эксперт, который раскроет тему налогообложения. Екатерина Сафронова - генеральный директор «Уралсиб. Стиль жизни». Это человек, которого я хотела бы отдельно вам представить. Это компания очень крупная в моем представлении, финансовый советник инвестиционный, и мы будем с большим интересом смотреть за развитием их непосредственно практики. Михаил Знаменский, хорошо вам знакомый, - руководитель подразделения инвестиционных продуктов финансового консультирования Ситибанка. Кирилл Фатеев - глава подразделения инвестиционных продуктов для состоятельных клиентов Банка «Тинькофф». Константин Шульга - директор по развитию брокерского бизнеса Sberbank CIB. Меня зовут Екатерина Андреева, я представляю компанию НАУФОР, если вдруг кто не знает.

Я позволю себе начать с небольших итогов, которые мы сейчас уже имеем. К сегодняшнему дню в реестре инвестиционных советников находится 40 компаний, ровно 40. 35 из них являются членами НАУФОР. Для того чтобы вы имели картинку, собственно, что происходит, порядка 20 компаний мы сейчас сопровождаем, те компании, которые не совмещают свою деятельность непосредственно с брокерской деятельностью, и те компании, которые совмещают брокерскую деятельность с деятельностью советника в будущем, - это примерно 12.

То есть говорить о том, что у нас какой-то есть перекос, дисбаланс, я бы не сказала. Нужно просто немножко подождать, и мы изо всех сил помогаем тем компаниям, которые не совмещают свою деятельность с брокерской для того, чтобы у нас было другое соотношение между независимыми условно и брокерскими компаниями.

Вы знаете, что НАУФОР передано право аккредитации программ. На настоящий момент у нас уже аккредитованы четыре программы, порядка пяти на подходе. Мы на этом немножко чуть позже более подробно остановимся.

И есть вещи, которыми мы гордимся на сегодня. Наша заслуга несомненная это то, что мы получили от регулятора разъяснение о том, что НДС не облагаются услуги финансовых советников, которые совмещают свою деятельность с другой профессиональной деятельностью на рынке ценных бумаг. И мы будем вести дальше работу по изменению Налогового кодекса для того, чтобы, ну, условно независимые советники не платили также НДС.

У нас есть ряд менее, скажем так, громких, но не менее значимых для рынка разъяснений, которые мы получили благодаря совместной работе с Банком России. Для тех, кто занимается инвестиционным консультированием в онлайне, у нас есть разъяснение на тему того, что является, что не является маркетплейсом и инвестиционным консультированием в плане онлайна. Это вопрос, который каждый раз требует отдельной проработки, и можно обратиться к нам, мы посмотрим и посоветуем как лучше это структурировать.

У нас есть разъяснение (благодаря во многом, кстати, Алексею, за что тебе большое спасибо) по поводу отправки рекомендаций инвестиционных с конкретного электронного адреса. Это общемировая практика. И мы достаточно много времени потратили этим летом для того, чтобы дать рынку такую возможность и не хранить кучу бумаги, о чем нас, собственно всегда просили. Тем не менее, в индустрии есть первые сложности. Это, конечно же, НДС, о котором я уже упомянула, и необходимость держать контролера в штате даже для индивидуального предпринимателя. Есть определенные вопросы с бухгалтерским учетом, но они не такие уж болезненные, скажем так.

Вы все знаете, что сейчас идут изменения в закон, условно называемый «маленький закон об инвестиционных советниках», вы, наверное, все об этом слышали. Это закон, в который сейчас вносятся изменения, они готовятся ко второму чтению, о том, что, собственно, формулировка - что такое индивидуальная инвестиционная рекомендация - будет отнесено на уровень стандарта базового. Базовый стандарт инвестиционного консультирования подготовлен НАУФОР совместно с НФА на сегодня и отправлен в проекте в Банк России (это было на прошлой неделе). Те, кто интересуется вопросом, могут посмотреть у нас на сайте текст. Туда, в том числе, включено понятие индивидуальной инвестиционной рекомендации, что это такое. И, насколько мы консультируемся с рынком, это во многом всех удовлетворило и успокоило даже тех, кто хватался за сердце и говорил - боже мой, как с этим жить вообще, мы закрываем бизнес и этим заниматься никогда не будем.

Сейчас остался у нас нерешенным пока вопрос с аттестатами, с требованиями к советникам. Банк России этот вопрос прокомментирует, я думаю, чуть позже, не на этой сессии, на каких-то других мероприятиях или коммуникациях с рынком. Есть хорошие новости в плане того, что нам регулятор готовит облегчение в плане требований к инвестиционным советникам. Я сейчас, закончу свою пламенную речь и передам слово Алексею, который нам расскажет, собственно, о том, какие ближайшие изменения ждут сейчас рынок. Но это, я думаю, будет уже, скорее, такой, знаете, последний штрих к тому, что уже было сделано Банком России по этой теме за прошедший год. И Алексей, наверное, нам расскажет последнее хорошее, добавит к моей, я надеюсь, оптимистичной речи, чтобы вы еще больше порадовались тому, что происходит. Алексей.

Алексей Кучерявенко: Коллеги, добрый день! Очень приятно, что тема инвестконсультирования своего интереса не потеряла с прошлого года. Мне кажется, немножко сместился акцент. Если в прошлом году основное внимание было приковано все-таки к регулятору, потому что мы готовили нормативку всю с вашим активным участием, то, наверное, в этом году такой центр активности сместился на рынок. Профучастники и не профучастники включались в реестр, готовили необходимые документы, аккредитовывали программы. Громадная часть работы пришлась на саморегулируемые организации, были разработаны стандарты, на которые мы действительно все возлагаем большие надежды. Там будет, все-таки я чуть-чуть поправлю Екатерину, не определение самой рекомендации, а признаки, которые нам позволят, мы все надеемся отделить инвестрекомендацию от очень похожих на нее направлений деятельности, в частности, финансовая аналитика или продажа в какой-то степени.

Что касается Центрального банка, мы на текущий момент не планируем каких-либо резких движений в плане регулирования по инвестконсультированию, мы нарабатываем, анализируем правоприменительную практику, получаем какие-то вопросы, запросы от вас и от НАУФОРа, от НФА, от СРО. Точечно мы какие-то поправки вносим, в частности, Екатерина уже отметила то, что мы вносим изменения в наш нормакт о требованиях к инвестсоветникам, но они касаются, наверное, не столько именно отраслевого законодательства, сколько изменений, в которые были внесены в 238 Федеральным законом в части аттестатов участников финансового рынка.

Мы немного упрощаем систему требований, но я думаю, что все с этим актом, в принципе знакомы, я не думаю, что есть какие-то прямо серьезные вопросы по нему. Если она была трехуровневой, сейчас она становится двухуровневой, но это просто вот такая реакция на изменения в части аттестации и квалаттестатов.

Екатерина Андреева: Давай тогда немножко уточним, чтобы было более понятно тем, кто не видел в проекте, у нас все-таки может получиться так, что не все видели проект изменения нормакта. У нас существует трехуровневая сейчас, на сегодня, система требований к советникам, то есть обязательный аттестат...

Алексей Кучерявенко: Образование, сначала у нас идет образование.

Екатерина Андреева: Честно, мне казалось всегда, аттестат без образования не дадут, поэтому в моем сознании образование вот как-то так...

Алексей Кучерявенко: Ну, тем не менее, мы сейчас все равно идем к требованиям по высшему образованию, поэтому это у нас была первая ступенька, вторая ступенька у нас была либо наличие квалаттестата, либо независимая оценка, которую проводит у нас центр квалификации.

Екатерина Андреева: Будет проводить, надеемся.

Алексей Кучерявенко: Да, будут. И третий этап - это было уже непосредственно требование к опыту, самые разнообразные, включая ...

Екатерина Андреева: Или к торговле вот эти сложные, да, вот эти вот...

Алексей Кучерявенко: …сертификаты, да. Ну, это все равно в той или иной степени опыт. Теперь система будет двухуровневая, у нас теперь остаются те же самые требования к высшему образованию. Следующий уровень у нас просто то же самое - опыт, плюс зарубежные сертификаты.

Сразу отмечу, что да, мы получаем от многих участников какие-то предложения, касательно добавить, может быть, в этот список дополнительные сертификаты. Мы это все анализируем, внимательно рассматриваем, понимаем, что общее количество подобных сертификатов в мире оно крайне велико, поэтому все мы учесть не можем. В общем, мы работу проводим над этим, мы ваши предложения...

Екатерина Андреева: Кто жаловался, что что-то там не учли, вот, надо...

Алексей Кучерявенко: Все учесть не возможно, это точно, их очень много. Мы анализируем, мы их смотрим, в этой итерации или в следующей постараемся учесть, возможно, с вами еще тоже предварительно этот вопрос обсудим. Потому что, например, в данный момент это касается не только нашего акта, это касается и акта допуска, поэтому, в общем, тут не так все просто тоже у нас сразу это поменять.

В дополнение скажу, что в принципе нас основная работа в этом году, я думаю, будет сосредоточена на стандарте, потому что, правда, мы очень много от него ждем, и то, что мы слышим с рынка, очень большие надежды рынок возлагает на этот стандарт. Стандарт мы действительно получили, проект. Комитет по этому стандарту у нас сформирован, заседание...

Екатерина Андреева: Даже на следующей неделе увидимся.

Алексей Кучерявенко: Да, первое заседание у нас уже состоится на следующей неделе, я думаю, мы уже к такому окончательному обсуждению финальному приступим. Потому что в той или иной мере мы, в принципе, видели эти положения, которые сейчас в базовом стандарте содержатся.

Но и в свою очередь мы готовы продолжить активный диалог с рынком, мы понимаем, что это первый ваш год работы с уже знакомым направлением, знакомым бизнесом, который теперь встроился в какую-то регуляторную составляющую, готовы вас слышать, готовы встречаться, слушать, как вы организовываете свои бизнес-процессы, в чем сложность и в чем вопросы.

Екатерина Андреева: Ну, поехали тогда. Давайте тогда к практике перейдем. Друзья, Константин Балабушко - самый настоящий индивидуальный предприниматель, инвестиционный советник. Я немножко так, знаете, восторженно отношусь к Константину, потому что в моем понимании - это такая картинка, собирательный образ того инвестиционного советника-предпринимателя, о котором, собственно, все говорят, и делают вид, что их нет. А вот он есть, пожалуйста. Костя, расскажи, пожалуйста, о себе несколько слов. Для чего ты пошел вообще в реестр, и что у тебя с этим получилось? Мы будем говорить сегодня правду. То есть у нас совсем лубочной не получится панель.

Константин Балабушко: Да, правды полно, пожалуйста. Я расскажу о своем опыте вступления в реестр, почему туда вступил, точнее, пытаюсь туда вступить, попасть, вот сейчас этим занимаюсь. Ну, будем называть вещи своими именами. Есть определенные сложности, но Алексей же сказал, что готовы к диалогу и слушать, поэтому сейчас все расскажу.

Екатерина Андреева: Давайте только один момент. Алексей не отвечает за все департаменты Центрального банка. Мы сейчас проблематику...

Алексей Кучерявенко: Более того, Алексей вообще в другом департаменте Центрального банка. Это департамент допуска, наверное, скорее. Но мы готовы все услышать, конечно, спасибо.

Константин Балабушко: Отлично. Я занимаюсь инвестициями с 2009 года, у меня очень много коллег, кто занимается - кто-то меньше, кто-то больше. А для меня это не просто работа, а хобби, мое любимое дело. И, естественно, когда появился этот закон в декабре прошлого года, то есть я думал не о том, как бы, не попадать в этот реестр, а как бы все-таки найти эту возможность. Меня не испугало даже наличие НДС, хотя я очень надеялся и очень надеюсь, что эту вещь упразднят, и в первых рядах решил подать все документы. И, в общем-то, согласно закону все достаточно просто для ИП. Вам нужен контролер, вот требования по образованию, по сертификату. Мы подали документы, под «мы» я имею в виду, что у меня есть небольшая команда - это аналитик, ассистент и контролер с недавних пор.

И значит, в марте месяце, в начале, первого или пятого числа, мы подали документы, все собрали, три дня проверяли, перепрошивали. То есть, есть специальная программа у Центрального банка, где ...

Екатерина Андреева: Есть специальная… Олеся, здесь на первом ряду сидит Олеся Яншина, которая завела своими руками 35 советников из 40. Если что, вот имейте в виду, вот она обладает таким чудесным опытом.

Константин Балабушко: Да, то есть это тоже определенная задача, к которой надо подстроиться, разобраться. То есть софт такой, достаточно деревянный, ну, откровенно говоря. То есть начинаешь вводить туда ИНН как индивидуальный предприниматель, тебе на входе говорят, что тебя нет. Ну, то есть, нет, потом мы уже выяснили, что просто система не адаптирована к индивидуальным предпринимателям, а там только юрлица. Ну, опять-таки, так как у нас не было обратного канала связи, то есть единственную руку помощи нам НАУФОР, на какие-то вопросы они могут ответить, на что-то нет. А потом мы уже узнали, что ничего, ребята, все нормально, продолжайте заполнять заявление. Ну, с ошибкой, ну...

Екатерина Андреева: Вы есть. Ура.

Константин Балабушко: Да-да. Заполнили, вроде все нормально, отправили и все, и тишина. То есть, 6 марта отправили, как бы, тихо, тихо, 30 дней по регламенту. Ну, что сделаешь? Ну, ждать. Проходит 30 дней календарных, именно в 30-й день, мы уже потом узнали, что именно вот в 30-й день был отправлен ответ из Центрального банка. Ну, я так подразумеваю, просто заявок много, и новый материал, все как бы осваивают.

Сложность оказалась в том, что мы не знали, ответили нам в принципе или нет. Потому что мы оставили там кучу контактов, e-mail, телефоны, но никакой обратной весточки не пришло, что нам ответили или вообще что-то произошло. Получили ли документы? А, кстати, о том, что получил Центральный банк документы, мы узнали благодаря отправлению, трекеру(?), что да, документ все-таки получили. После того, как мы узнали, что документы в Центральном банке, 30 дней прошло, мы понимали, что все, они уже должны были, так или иначе, ответить, мы не понимали, куда нам ответили, потому что почта пустая была. Я нахожусь в Санкт-Петербурге.

Екатерина Андреева: Ну, давай, всю правду про себя рассказывай - зарегистрирован на Камчатке.

Константин Балабушко: Да, зарегистрировал на Камчатке. И благодаря опять вот коллегам в НАУФОР, нам подсказали телефончик человека в Центральном банке, кто вот эти заявки там обрабатывает. И спасибо, мы нашли отклик, дозвонились. Сказали: «Да, да, мы отправили документы на Камчатку». Я такой, о, интересно?! То есть, для того, чтобы получить документы...

Екатерина Андреева: Чтобы вы понимали, он должен в течение 10 дней ответить уже на это письмо с момента отправки

.

Константин Балабушко: Да. Письмо на Камчатку идет где-то семь дней. 10 дней есть на ответ. А чтобы получить его там, мне нужно генеральную доверенность отправить - у меня там мама живет. Ну, то есть, мне, чтобы ей отправить - это тоже время. То есть, мы там криво-косо этот вопрос закрыли с доверенностью, ладно, нам отдали это письмо. Но оставался буквально один день, чтобы мы все исправили и отправили уже ответ в ЦБ, чтобы они, даже если мы не все до конца исправим, еще дали нам 30 дней, ну, как бы вот повторился бы цикл. Это первый момент. Вот именно коммуникация очень сложная происходит.

Потом по документам самим. То есть все вроде достаточно очевидно в плане требований, но вот, опять, есть заявление на внесение в реестр. Все логично. Первый раз подаем документы, тут же программа предлагает еще один подзаголовок - заявление изменения в реестр. Ну, зачем нам вносить изменения, если мы первый раз подаем все. Но опять-таки, ответ ЦБ пришел, что… И потом, когда мы уже созвонились с этим человеком из Центрального банка, оказывается, в заявлении на внесение изменений попадают данные о контролере, которых нет в основном заявлении. Но вы этого никогда не узнаете, если первый раз не столкнетесь. И никто вам не подскажет.

Екатерина Андреева: Опять же обращаю внимание на девушку Олесю, которая сидит в первом ряду, она все эти тонкости знает и умеет разговаривать.

Константин Балабушко: Опять получили документы и сказали: «Извините, а электронных копий нет». То есть вы, когда в софт вводите, вы распечатываете документ, подписываете, и электронная версия остается. И получилось так, что вот эти вот электронные файлы, которые вы тоже должны сохранить и отправить в электронном виде, они не открываются. В Центральном банке с программой их собственной, ну, не открывается. И говорят: «Вы не могли бы позвонить в службу поддержки Центрального банка и решить этот вопрос, чтобы они у нас открылись?». Мы говорим: «Ну, мы попробуем. А какие у нас есть варианты?». Собственно говоря, помощник пару дней там потратил, успели, мы там в последние дни все буквально сводили, но с горем пополам как-то этот вопрос тоже закрылся. И еще один нюанс...

Екатерина Андреева: Костя, кроме вот входа такого сложного в реестр, что-то беспокоит тебя на будущее?

Константин Балабушко: На будущее меня беспокоит, то есть, я уже понял…

Екатерина Андреева: Если ты его видишь, конечно... Честно, я хочу сказать большое спасибо Константину. Вы знаете, так бывает всегда, когда первый раз что-то происходит, то есть мы, простите, пожалуйста, мы Костей пробиваем эту стену. Давайте все скажем спасибо Косте, потому что он сейчас работает как бы, в том числе и для вас, потому что набить руку, и Константин занимается тем, что правит ПО.

Константин Балабушко: Я вообще занимаюсь классическими инвестициями - евробонды, индексные фонды. То есть, ничего такого там суперагрессивного, стандартные классические портфели. У меня вообще самое такое большое опасение, что мы еще не вступили, не получили лицензию, но у нас уже, ну, нам дали понять, что мы вот в эту систему не очень вписываемся. Но нам предложили, надо отдать должное, сделать «личный кабинет» при Банке России, чтобы эту коммуникацию ускорить. Но фишка в том, что...

Екатерина Андреева: Екатерина потом разовьет эту тему.

Константин Балабушко: Но чтобы одобрили вам этот доступ, нужно 30 дней. Вот представьте, если бы «Скорая помощь» так работала. То есть, через 30 дней приедем. Вот, основной посыл, конечно, именно в этом - как бы нам этот диалог, вот сократить дистанцию. Все-таки мессенджеры, e-mail, понятно, что это не розничный банк, но скорости уже немножко другие, хочется, конечно, как-то не по физической почте общаться.

Екатерина Андреева: Костя, ты придашь ускорение кому угодно. Я думаю, что мы с твоей помощью все разрулим. Я хочу сейчас передать слово Михаилу Успенскому - партнеру Taxology. Михаил продолжит тему боли инвестиционных советников. Я специально попросила Михаила сделать такое, знаете, обзорное исследование собственно налогов, потому что мы со всех сторон слышим: «Боже мой, налоги, налоги». Ну, я не разделяю пессимизм, когда слышу, что НДС - это все...

М.: А ты не разделяешь пессимизм и говоришь прямо слово «боли, боли». Давайте, какое-то более...

Екатерина Андреева: Подожди, я еще не закончила фразу. Я должна это вывести наверх. Ну, сбил меня. Нормально вообще, вот что мне теперь говорить? Михаил сделал такой небольшой обзорчик для того, чтобы, во-первых, дать вам понять, где может быть сложность, и дать вам понять, где ваше, скажем так, уже есть преимущество, и дать нам задачу. Потому что мы не очень любим сами придумывать себе задачи, мы любим послушать рынок, профессионалов и сделать то, что нас просит рынок. Поэтому я попрошу Михаила сейчас эту дискуссию начать, а вас как зал, как нашу аудиторию, как наших потенциальных советников и действующих советников эту дискуссию развить. Потому что нам нужно сформировать будет в итоге какую-то позицию и пойти порешать вопрос на уровне федерального, возможно, законодательства. Михаил.

Михаил Успенский: Здравствуйте, коллеги. Михаил Успенский - партнер юридической компании Taxology. Я понимаю, что для большинства ни я, ни название компании ничего не говорит. Но в нашей узкой налоговой отрасли мы являемся профессиональными судебными юристами, и за последние несколько лет одержали 11 побед в Верховном суде. То есть я, собственно, судебный юрист по налогам, практик. И все правильно Екатерина говорит, я сейчас попытаюсь очень кратно и очень общё обрисовать некие налоговые сценарии, как эта деятельность, соответственно, может облагаться налогами, а может и не облагаться.

В целом налогообложение этой отрасли достаточно комплексное, то есть виды учета и последствия различаются по видам налогов, плюс и смежные вопросы, администрирование, бухгалтерский учет. Соответственно, государство обычно может либо стимулировать тот или иной сегмент экономики, либо, наоборот, дестимулировать его за счет определенных налоговых преференций - пониженные ставки, освобождение, временное освобождение.

Я сейчас попытаюсь проиграть для вас, условно говоря, три сценария, и возможно, предложить какие-то дополнительные векторы для приложения усилий ассоциаций.

Возьмем, условно говоря, базовую ситуацию, когда физическое лицо хочет начать оказывать данного рода услуги - стать советником. И здесь, наверное, надо упомянуть вот те новые, назовем ее «новомодные фишки» - это режим самозанятых, это то, что ФНС Росси сейчас внедряет. Вся коммуникация через приложение, регистрация через приложение, не нужно отдельно ходить в налоговую, не нужна касса, не нужно платить социальные взносы, максимальная ставка - 6%, а если услуги оказываются физическим лицам, то и 4%. Но у данного режима, я боюсь, сейчас особых перспектив для данного рода деятельности нет, потому что пока это тестовый проект, он с пылу, с жару. Он сейчас реализуется только в четырех регионах, среди которых Москва, область, Татарстан и четвертый.

Максимальное ограничение по доходу 2,4 млн рублей. То есть на самом деле мы тоже сходимся во мнении, что пока тестировать новое на новом вряд ли было бы удачной идеей. И дальше такой человек, как Константин, он обязан зарегистрироваться в качестве индивидуального предпринимателя. Индивидуальный предприниматель - это статус, а не налоговый режим. Нельзя регулярно зарабатывать деньги в стране, не регистрируясь в качестве индивидуального предпринимателя. Мало, кто знает, но за такие действия, помимо административной ответственности и налоговой ответственности, также предусмотрена и ответственность уголовная. Если вы хорошо работаете и заработали более 9 млн рублей, то чисто теоретически, по закону, по Уголовному кодексу, вас ожидает лишение свободы до 5 лет, а если до 2,4 млн рублей, можно отделаться просто административными работами или большим штрафом. Поэтому, если кто-то регулярно зарабатывает, первостепенная обязанность - это, безусловно, зарегистрироваться в качестве индивидуального предпринимателя.

И далее индивидуальный предприниматель выбирает режим налогообложения. Если он не выбирает этот, то режим общий, а если выбирает (и в большинстве случаев в стране индивидуальные предприниматели выбирают упрощенную систему налогообложения) - либо доходы минус расходы со ставкой 15%, либо общеизвестный и, на мой взгляд, самый удобный и комфортный режим УСН 6%, который подразумевает в первую очередь освобождение от пресловутого НДС. Но в главе про упрощенную систему налогообложения прямо написано, что профучастники не имеют право применять УСН.

Екатерина Андреева: Советники у нас являются профучастниками? Даже индивидуальный предприниматель.

Михаил Успенский: Да, советник в силу прямого указания является профучастником, а в силу прямого указания Налогового кодекса не может применять упрощенную систему налогообложения. Но и не только ИП, в целом упрощенную систему налогообложения не могут применять и юрлица-профучастники, и ИП.

И дальше получается развилка достаточно, на мой взгляд, понятная. Первая, как раз хотел сказать, что благодаря усилиям ассоциации, 25 марта получено письмо от Минфина за подписью г-на Сазонова о том, что для упрощения, те инвестсоветники, которые совмещают статус осуществления профдеятельности, они могут воспользоваться их изначальным освобождением от НДС. Но если инвестсоветник осуществляет только эту деятельность, и не осуществляет виды деятельности профучастника, то для него это освобождение от НДС...

Екатерина Андреева: Откладывается до лучших времен, когда...

Михаил Успенский: Нет, оно сейчас недоступно. И вот я так понимаю, что Константин стремится к выставлению счетов-фактур. Безусловно, тут надо отметить, что есть некий налогооблагаемый порог в 2 млн рублей, но вряд ли... То есть, постоянно следить, за тем, чтобы ...

Екатерина Андреева: Господа, есть 145-я статься Налогового кодекса...

Михаил Успенский: Да, пункт первый ее, где в конце написано, что если все-таки оборот не превышает в течение трех месяцев 2 млн рублей, то обязанность налогоплательщика, ее можно не исполнять по НДС. Но, я так понимаю, что ...

Екатерина Андреева: Бизнес Константина уже перерос эту планку.

Михаил Успенский: Я просто безумно счастлив за Константина. Соответственно, Константин, к сожалению, не может этим воспользоваться. Плюс, если юридические лица ведут бухучет и ведут его по общим стандартам, то чисто по закону, впрямую написано, что Константин формально может не вести бухучет по сложным правилам, вести только учет доходов и расходов, так как он индивидуальный предприниматель.

Но Константин на общем режиме налогообложения. А общий режим подразумевает тот же НДФЛ, подоходный налог в 13%. Но налоги, в принципе, считаются, могут считаться, как доходы минус расходы. Так вот налоговый учет Константин на своем режиме будет вести так же, как все крупнейшие корпорации страны, а именно: учитывать расходную часть по правилам главы 25 Налогового кодекса «Налог на прибыль». А это требует профессионального бухгалтера. Он не может, допустим, как обычно поступает ИПшник какую-нибудь «Кнопку» или другой сервис (я не рекламирую сервис «Кнопка»), какой-нибудь сервис от Сбербанка (тоже это не…) (смех в зале), какой-нибудь онлайн-сервис ведения бухгалтерии, в большинстве случаев такого рода они услуги не предоставляют.

Ну, и я закругляюсь, да. Соответственно, здесь есть два вектора для приложения усилий ассоциации, как мне кажется. Вектор номер один - это действительно продолжить работу по освобождению от НДС тех советников, которые не совмещают деятельность с деятельностью профучастников, а второе, возможно, попытаться распространить режим упрощенной системы налогообложения, чтобы она применялась к советникам. А еще больше, возможно, есть режим патентной системы налогообложения, когда индивидуальный предприниматель платит какую-то минимальную фиксированную сумму и больше не должен ничего государству. А еще лучше, возможно, предусмотреть какие-нибудь налоговые каникулы. Потому что налоговая система Российской Федерации практикует такого рода инициативы. И если, например, советнику будет предоставлено, условно, два года не платить налоги вообще, то, мне кажется, это, возможно, увеличит количество ИП в замечательном реестре «с» - «до»...

Екатерина Андреева: Михаил отсутствовал на первом дне нашей конференции, когда нам сказали, что мы тут слишком разгулялись с инвестсчетами первого типа, поэтому прийти и попросить налоговые каникулы, я думаю, нам будет несколько сложно. Ну, это...

Михаил Успенский: Тогда «упрощенку» 6%...

Константин Балабушко: Хотя бы 6%

Екатерина Андреева: Это, конечно, будет гораздо легче

Константин Балабушко: Это будет счастье - 6% - это просто счастье, да.

Михаил Успенский: Прекрасно.

Екатерина Андреева: Михаил, спасибо большое. Я хочу попросить Екатерину Сафронову - генерального директора «Уралсиб. Стиль жизни» продолжить накидывать «хотелки» от индустрии, и сказать несколько слов о себе. Потому что я вам скажу честно, на мой взгляд, я, конечно, предвзято сейчас буду говорить, да, это мои личные симпатии. На мой взгляд, «Уралсиб. Стиль жизни», несмотря на то, что есть слово «Уралсиб», и, собственно, являет собой классический пример инвестиционного советника, который, ребята, оказывается, всегда был. Он достаточно крупный, достаточно заметный, с достаточно налаженными процедурами. Я попрошу Катю сказать несколько слов о себе и поделиться очередной раз болью, наверное, раз уж мы так начали.

Екатерина Сафронова: Спасибо большое. Добрый день, коллеги! Ну, на самом деле, компания «Уралсиб. Стиль жизни» в том виде, в каком она есть, она есть с 2009 года. Константин, привет, мы вместе образовались где-то. «Уралсиб. Стиль жизни» - это юридическая платформа для оказания консультационных услуг клиентам прайвет энд премиум(?-) банка «Уралсиба». Собственно, прайвет банк «Уралсиба» в этом году 25 лет будет отмечать, ну, а мы соответственно 10-летие. Возраст уже достаточно такой достойный.

Как инвестиционные консультанты, то есть как советники для наших клиентов, предоставляющие консультационные услуги в области инвестиций, мы начали развиваться где-то, наверное, с 2012 года. И Екатерина совершенно права, для наших клиентов деньги любят темноту, чистоту, отсутствие лишних разговоров, поэтому мы на самом деле себя активно как-то так и не позиционируем.

Я, когда готовилась к этой конференции, назвала свою краткую речь «Как стать профучастником и не помереть». Внимательно послушала Константина, поняла, что, в общем-то, не только мне свойственны определенные сложности. Поэтому я на самом деле, хочу сказать сначала о том позитиве, который мы лично для себя видим в 39-м законе, как бы это странно, наверное, ни звучало.

На самом деле о том, что такой закон может быть принят, мы узнали в 2016 году. Внимательно следили через информационный портал Госдумы о том, как он там ходит по согласительным комиссиям. Потом Дума переизбралась, куда-то это все повисло, а потом где-то в октябре 2018 года мы неожиданно для себя выяснили, что оно мало того, что принято, так оно уже вступает в действие в конце декабря. То есть для нас это был, по большому счету, сюрприз.

Но, во всех сюрпризах, даже сначала неожиданных, надо искать свои позитивные стороны, и, безусловно, сами по себе положения закона мы приветствуем, потому что внимательно и очень, скажем так, аккуратно относимся к собственным клиентам, к их интересам. И, безусловно, интересы клиентов данный закон защищает. Дело деятельности инвестиционных консультантов более понятно и прозрачно для клиента, снижает риски путем регуляции с точки зрения, в частности, контроля риска, конфликта интересов и так далее.

У нас не стоял вопрос, что продавать. Мы в отличие от многих других участников рынка не делили наши предложения на две части: попадающие под действие индивидуальных инвестиционных рекомендаций или не попадающие. У нас попадает все по определению. У нас основная задача, собственно говоря, была не то, как настроить наши процессы, а то, как стать вот именно профучастником, потому что деятельность профучастника - это достаточно большой и ресурсоемкий процесс, который нам до определенного момента был абсолютно не понятен. Вот здесь я хочу на самом деле выразить огромную благодарность НАУФОР, потому что ты сталкиваешься с такой ситуацией, что тебе нужно в какой-то момент прямо проснуться, и у тебя озарение - хоп, я точно знаю, что делать, в какой норматив влезть, где что посмотреть, где что почитать? Этого нигде нет… И только на самом деле помощь коллег из НАУФОРа, еще раз огромное спасибо Олесе, спасибо Екатерине за огромную методологическую поддержку. Потому что каждое утро я приходила с каким-нибудь абсолютно дурацким вопросом. Большинство из вас, как бы для вас это абсолютно естественно, а у меня каждый день были какие-то новости. Да, мы ищем в них позитив, но не всегда получается. Коллеги помогали и...

Екатерина Андреева: Искали позитив, нашли нас, да, Катя?

Екатерина Сафонова: Да, нашли вас. Это нас, безусловно, поддерживало и поддерживает сейчас. Значит, с чем мы столкнулись, и что, собственно говоря, нам было, скажем так, не то, чтобы сильно трудно, ну вот совсем ново для нас. Ну, во-первых, я хочу поддержать Константина с точки зрения процедур коммуникации с мегарегулятором. Мы, естественно как приличные сказали о'кей, мы крутые, мы заведем «личный кабинет», у нас вся коммуникация будет электронная. Нам было отказано. Сказали: «Ну, вот станете профучастником, тогда приходите». О'кей, хорошо, я собрала пакет документов.

Пакет документов, отправляемый по почте - это было порядка 400 страниц, 96 или 98 вложений, сейчас уже не вспомню, огромные совершенно какие-то объемы. Ну, ладно, если такую коммуникацию можно считать эффективной, ну, пусть будет так, это, как бы, не так страшно.

Самое сложное, с чем мы столкнулись - это то, что на инвестиционного советника накладываются требования по специализированному персоналу, которых, допустим, у нас в силу деятельности ну, просто нам, что называется ну, вот не надо от слова «совсем». Вот мне нужно иметь два сотрудника по ПОД/ФТ. Почему два? Потому что один - специальное должностное лицо. О'кей. А зачем второй? А зачем мне вообще, по большому счету, по ПОД/ФТ, да и еще в объеме два, если я вообще в руках деньги не держу? На эти вопросы, к сожалению, пока нет ответов. Я знаю, что НАУФОР с этими задачами работает, вопрос находится на ...

Екатерина Андреева: К сожалению, это не быстро, все, что касается Росфинмониторинга...

Екатерина Сафонова: Да, я понимаю, это вопрос на стороне Росфинмониторинга. Все, что от нас зависит, мы сделали, в штатном расписании такие единицы у меня есть, я до сих пор не знаю толком, чем они будут заниматься. Ну, наверное, какие-нибудь смежные задачи мы им найдем в области рисков, например.

Екатерина Андреева: Риски - это еще один специалист, который требуется советникам, поэтому...

Екатерина Сафонова: Да, но его, слава богу, можно замещать контролером.

Екатерина Андреева: Дорогие друзья, Олеся Яншина на первом ряду - специалист по совмещению разных типов…

Екатерина Сафонова: Ну, вот такие вот вещи. То есть действительно, еще раз повторюсь, для большинства из вас - это что называется ну, да, но вот мы же так живем и много лет, а вы еще отчетность не пробовали. А мы отчетность, правда, не пробовали. Я посмотрела на 5117У в его проекте, поняла, что, в общем-то, для нас как раз проблема о том, чтобы посчитать количество выданных индивидуальных инвестиционных рекомендаций проблемы не составит. Ну, перекрестила это мысленно и подумала - ладно, я как та Скарлетт О'Хара, подумаю об этом потом, когда оно, наверное, придет, и когда, наверное, по срокам 7 июня Центральный банк что-нибудь ответит на выданный большой пакет документов для вступления в реестр.

Значит, какие еще особенности и на самом деле позитивы мы видим от вступления в реестр? Дело в том, что когда мы начинали свою деятельность как инвестсоветник, ну, инвестиционный консультант для наших клиентов, в первую очередь речь идет о собственной экспертизе, но мы активно используем продукты открытой архитектуры, мы взаимодействуем с партнерами в России и за рубежом, и очень часто поступали вопросы: «А у вас лицензия есть?». Я говорю: «Нет». Деятельность такая в России не лицензируется, никаким образом не регулируется. И, например, для иностранных контрагентов это в определенной мере непонятно. Для них это абсолютно естественная процедура. И, собственно говоря, когда мы в этот реестр вступим, это, безусловно, облегчит нашу коммуникацию с иностранными партнерами.

Что еще хочу отметить? Мы, безусловно перестраиваем свои процессы, написали пару нормативных документов, будем инвестиционно профилировать клиентов. То есть, мы на самом деле, с ресурсной точки зрения очень серьезно вкладываемся в построение этих процессов и в последующем в их поддержку. Но здесь я хочу поддержать своего коллегу Михаила Успенского из Taxology, который говорил про налогообложение. Он в своей речи сфокусировался на особенностях индивидуальных предпринимателей, а я хочу сказать об инвестиционных советниках - юридических лицах, которые в соответствии с российским законодательством несут всю полноту бухгалтерской и налоговой ответственности перед законом.

И здесь тоже на самом деле, на мой взгляд, в определенной мере не совсем конкурентная ситуация по сравнению с прочими профучастниками. Дело в том, что в отличие, допустим, от брокерских домов или управляющих компаний деятельность чистых инвестиционных советников налогообложению по НДС подлежит. Потому что ни Налоговый кодекс, ни смежные с ним законодательные акты правительства России трактуют исключения от налогообложения по НДС только для лицензированных профессиональных участников. А деятельность инвестиционного советника не лицензирована. Соответственно, расходы несем, ресурсы тратим, а на плюшки какие-то рассчитывать, к сожалению, не можем.

В целом хочу отметить, и мне кажется, это важно особенно для тех действительно независимых инвестиционных советников, не входящих в состав действующих профучастников. То, что при анализе нормативной документации у меня постоянно складывалось ощущение, что все, что там написано, оно вообще в принципе на таких игроков рынка не рассчитано. То есть, если это сравнить с терминами «базис» и «надстройка», то профучастник как деятельность, как процесс - это базис, а продукт, который он продает (управление активами, брокерскую деятельность, инвестиционный совет и так далее), - это надстройка. Так вот, у нас как раз с надстройкой проблем не было, можно сказать, практически никаких и вопросов это не вызывало. А вот базисный, как раз основополагающие вещи они и составили для нас основную сложность.

Таким образом, я, к сожалению, вынуждена констатировать, что нормативная база не рассчитана на построение вот этого базиса с нуля. То есть я очень надеюсь на то, что в последующем, в том числе и в рамках выработки подзаконных актов мегарегулятором или саморегулируемой организацией вот те противоречия и разночтения, которые не учитывают интересы независимых инвестиционных советников, будут также учтены в будущем. Спасибо.

Екатерина Андреева: Спасибо, Катя. Коллеги, я специально выстроила панель так, чтобы сначала мы рассказали все страшное и ужасное, а потом начали немножко радоваться жизни. У нас есть Михаил Знаменский, который представляет, наверное, одного из крупнейших советников сейчас на рынке Российской Федерации. Миша, как у вас дела обстоят? То есть, я знаю, что хорошо, я хочу, чтобы другие тоже послушали.

Михаил Знаменский: Всем привет. Мы одни из 40 счастливчиков, которые в начале года зарегистрировались, и путь у нас был, наверное, свой. Деятельность по инвестконсультированию в России Ситибанк оказывает с 2006 года. И понятно, что у каждого участника, который, так или иначе, общается с клиентом, предлагает ему либо как брокер, либо как классический маркетплейс инвестиционные решения, либо решения по управлению капиталом, эта история, опять же, она своя. Я думаю, моя задача поделиться нашим опытом и сложностями, и реалиями, которыми мы сейчас живем. Подготовка. Значит опять же...

Екатерина Андреева: Скажи, когда мы начали, по-честному.

Михаил Знаменский: Я думаю, где-то конец 2017 года. Опять же, требования написаны настолько широко, что их каждый трактует по-своему. Мы долгое время дискутировали, вообще является ли наша деятельность инвестконсультированием как таковым? Кто-то считал, что нет, кто-то считал, что да. Проще, наверное, было сказать, что нет, и продолжать функционировать как классический брокер, который принимает поручения на покупку и продажу, но все же, мы выбрали консервативный путь и правильный путь в рамках существующих реалий.

Мы изменили системы, мы добавили все требования для того, чтобы было четко понятно прописано существующим договором, что такое индивидуальная инвестиционная рекомендация, добавить дисклеймеры здесь, наверное, улучшили системы, чтобы система более понятно говорила, что есть что. Мы еще раз тренировали наших сейлзов, еще раз пояснили, в чем их суть.

Екатерина Андреева: Миша, сколько у вас их. Вот, скажи, сколько вы тренировали?

Михаил Знаменский: 160 сотрудников находится в отделениях на фронтлайне, которые сертифицированы внутренней сертификацией, и 14 модулей. Я думаю, плюс-минус первый уровень CFA(?), эти люди являются продуктовыми специалистами, и есть внутренняя система, в нашем случае - это система стипланер(?), которая как раз таки и делает вот эту индивидуально-инвестиционную рекомендацию. В нашем случае клиент с 2006 года проходил классическое профилирование, после чего клиенту присваивается риск-профиль, и уже в отношении этого риск-профиля инвестиционный советник и сейлз вместе с системой подбирает все обилие продуктов, опять же маркетплейс, те продукты, которые подходят клиенту для реализации его стратегии по управлению капитала. Я единственное хочу сказать, что очень важно разделять, я думаю, на этапе становления данного сегмента, сегмента, именно контролируемого Центральным банком, здесь важно понимать, что то, что мы все с вами делаем, это либо финансовое планирование, либо управление капиталом.

Вот вопрос. Что регулирует вся эта нормативная база? По нашему мнению, и то, и другое. В первом случае клиент копит деньги, ставит цель, и наша задача помочь ему разобраться, куда ему идти. И второй случай - это когда клиент уже имеет капитал и здесь вместе с нами он должен принять решение, какие инструменты ему выбрать. Так вот, опять же, мы трактуем всю эту нормативную базу как то, что регламентирует то, как мы делаем первое и второе.

Сложности. Понятно, что на это мы потратили ресурсы, деньги, потратили время. Потекли ли деньги с депозитов или с других направлений рекой? Нет. Клиент, в конечном итоге, пока, наверное, не совсем осознает, что произошел большой сдвиг в этом направлении. Если бы появилась реклама на Первом канале…

Екатерина Андреева: Как клиенты реагируют, когда они приходят в отделение?

Михаил Знаменский: На самом деле, пока больше нейтрально либо даже негативно. Почему, потому что то, что мы делали все время плюс-минус похоже на то, что мы делаем сегодня. Единственное, что мы теперь заставляем их подписать договор об инвестконсультировании. Он довольно таки длинный, и им приходится теперь его прочитать и разобраться. Каждый клиент, который пришел с декабря 2018 года, который, допустим, хотел что-то погасить или что-то купить, он не мог этого сделать, потому что он должен был первоначально подписать договор об инвестконсультировании. Вот, наверное, это был самый большой негатив. Комиссия за консультирование, она у нас, я не могу сказать, что большая, около 800 рублей в год. Я думаю, это не так уж и много, но все же. Есть те, кто говорят: «За что я вам буду платить?» И здесь, наверное, к счастью, клиент начинает задавать вопросы - что вы делаете для меня, кроме того, как вы просто брокеры?

Екатерина Андреева: Несем фидуциарную ответственность. Вы им не отвечали таким образом? Фидуциарную ответственность несем перед вами за свои советы.

Михаил Знаменский: Несем. Но, теперь это, опять же, регламентировано, и, наверно, все мы как организация, наверное, имеем некоторое опасение. Всего лишь шесть месяцев мы живем в этих новых реалиях. Были ли жалобы уже, когда клиент пришел и сказал: «Вы как инвестиционный советник посоветовали мне что-то плохое»? Не было. Отрадно, что не было. Ну, и рынок благоволит: с начала года мы плюс-минус отрастаем, и пока не было, я думаю, именно причин для клиента прийти пожаловаться, что он потерял после того, как мы ему дали инвестиционный совет.

И вот здесь, я думаю, очень важно нам всем, участникам этого форума, убедиться в том, что рыночная практика и вы будете помогать нам в случае появления таких жалоб, и мы на это все будем смотреть вместе для того, чтобы отделить мух от котлет, для того, чтобы четко понимать, кто, в чем виноват, и почему клиент, не дай бог, потерял, - была ли это неправильная инвестиционная рекомендация, был ли это неправильно выбран инвестиционный продукт и кто в этом виноват, или это клиент, который пожадничал?

Екатерина Андреева: Неправильно сказал, какой у него доход.

Михаил Знаменский: Да, да. Так что вот как-то так.

Екатерина Андреева: Сколько у вас сейчас договоров, Миша уже на инвестиционную…

Михаил Знаменский: Я вам скажу так, у нас около 30, я вчера смотрел, 32% клиентов уже подписали.

Екатерина Андреева: А в штуках, в головах?

Михаил Знаменский: 2 тыс.100.

Екатерина Андреева: 2 тыс. 100 индивидуальных инвестиционных. Как минимум 2 тыс.100 рекомендаций?

Михаил Знаменский: Больше 2 тыс. клиентов уже сегодня подписало договор об инвестконсультировании. И, я не знаю, много это или мало, я могу спросить у коллег, нам кажется… Мы ожидали более медленную динамику. Я думаю, это связано с тем, что мы не то, чтобы заставили, мы не можем заставлять никого ничего делать. Но это связано с тем, что клиенты надеются, что, подписав этот договор, их интерес будет, все же, защищен более чем это было ранее.

Екатерина Андреева: Михаил Знаменский вносит существенный вклад в развитие культуры инвестиционного консультирования в Российской Федерации.

Михаил Знаменский: Спасибо.

Екатерина Андреева: Катя, вы хотели что-то дополнить?

Екатерина Сафонова: Я хотела поддержать Михаила с точки зрения документооборота на клиенте. Мы все время говорим про себя, но во главе угла или в конце тоннеля, для кого как, всегда стоит клиент. В данном случае - это физическое лицо и мы его дополнительно нагружаем, причем очень серьезно. Мы вот перерабатывали договор инвестиционного консультирования. Это действительно значительный документ, требующий не просто внимательного прочтения, но и осознания. Потому что, не смотря на красивые фразы, фидуциарную ответственность и так далее, тем не менее, защищая клиента с одной стороны, мы ответственность с ним все-таки и разделяем тоже. И в договоре мы это закрепляем. И прежде, чем что-либо предлагать клиенту в рамках индивидуальной инвестиционной рекомендации, клиенту требуется осознание того, собственно говоря, в какую воду он вступает. Для него это тоже крайне важно. Поэтому здесь еще огромная работа вот именно на самих консультантах дополнительная очень серьезная. Спасибо.

Екатерина Андреева: Миша, ты хотел бы что-то добавить или ...

Михаил Знаменский: Я еще относительно поменялось ли поведение нашего инвестора. Вот мы сказали, что на входе он был озадачен прочтением четырехстраничного документа, в котором описываются все детали, что такое в системе Ситибанка инвестиционное консультирование. Опять же, это описан процесс от А до Я, весь клайн..?.., наконец, клиент, который с нами проработал… Я вам скажу честно, клиент, который с нами уже был 5-6 лет, у которого очень большой портфель, портфель, состоящий не из одного класса актива, не еврооблигации, не российские акции, а это Бразилия, Турция, Китай, Сингапур, все что хотите.

Екатерина Андреева: Заметьте, иностранные, иностранные инструменты, которые так любят все обсуждать в последние два дня в этом зале.

Михаил Знаменский: Клиенты, которые приходят и строят из себя довольно-таки образованных, умных людей, открывали очень широко глаза и впервые осознавали, что мы делаем какую-то оценку пригодности каждого инвестиционного продукта, который он покупает.

К сожалению, есть факт того, что рынок не читает того, что он подписывает, люди покупают, ведутся только на какие-то гарантированные доходности - это первое. Второе. Заметили ли мы появление каких-то новых трендов? Заметили. Положительных трендов. Ответственность появилась на нас, ответственность появилась на наших сотрудниках, сотрудниках фронтлайна, и мы отмечаем то, что в общем потоке того, что покупают, приобретают наши инвесторы, появилось меньше инструментов, которые противоречат их риск-профилю.

Екатерина Андреева: То есть клиент все-таки выигрывает в конечном итоге?

Михаил Знаменский: Клиент однозначно выигрывает. Выиграет ли он доходность на коротком горизонте? Не факт. Потому что чаще всего, если рынок растет, более рисковые инструменты показывают более высокий результат. Ситуация изменится на более длительном горизонте 3-5 лет, когда мы будем наблюдать какую-то волатильность, а находясь в четвертой фазе рыночного цикла, ..? .. (54.36), все равно что-то произойдет.

Здесь, я думаю, это и клиент, который осознает риски, а риски ему озвучивает кто? Сотрудник.

Екатерина Андреева: Сотрудник, конечно.

Михаил Знаменский: Сотрудник теперь вынужден лишний раз, еще раз заставить клиента прочитать риск-дисклеймер, который довольно-таки длинный, и убедиться в том, что, клиент говорит - да, я согласен, я понимаю. Потому что все мы боимся того, что клиент придет и скажет: «Я был в состоянии аффекта» или «Мне не озвучили всех рисков», так вот теперь все мы - и наши сейзлы, и наши системы, и наши онлайн-приложения - лишний раз выплевываем дополнительную бумажку, дополнительный риск, дополнительное время тратим на то, чтобы эти риски озвучить.

Замедлилась ли инвестиционная активность клиентов? В первом квартале, я думаю, она у всех замедлилась, я не могу это связать со вступлением закона в силу. Поэтому, в общем, клиенты выигрывают. Есть некоторые сложности, но опять же, отрадно, что появилась правовая нормативная база, несмотря на то, что в 1940 году в Штатах...

Екатерина Андреева: Был написан «Стэндарт ..?..

Михаил Знаменский: …появился стандарт. Ну, вот прошло почти 100 лет, и мы пошли на этот путь, ..?.. .

Екатерина Андреева: Слушай, ну, он появился в 40-м году, его постоянно переписывают, различные мануалы, у меня на столе лежит вот такая стопочка распечатанных апдейтов. Уверяю вас, наша нормативная база гораздо меньше, наша нормативная база может быть прочитана за часик. То, что лежит на столе у меня по поводу эдвайзер сект(?) - это на недельку примерно хорошего чтения. Миша, спасибо большое.

Я хочу сейчас немножко поменять фокус, потому что Михаил говорит про тех 160 сотрудников, которые у него консультируют с голоса клиентов, все-таки это голосовая такая классическая модель. Я сейчас попрошу подключиться к обсуждению Кирилла Фатеева, который возглавляет подразделение соответствующее в «Тинькове». И надо отметить, что «Тинькофф» - это одна из первых программ, которая поучила аккредитацию инвестиционного консультирования «Тинькофф робоэдвайзер» на российском рынке одна из первых, и сразу развеять опасения по поводу ужаса аккредитации.

Смотрите, вот у меня есть мобильный телефон, и это очень помогает в процессе аккредитации. Кто очень переживает за свой софт, могут позвонить, и мы все решим. Как это, собственно, сделал Кирилл, он сейчас вам об этом расскажет. Кирилл, и еще нам хотелось бы послушать ваши планы по развитию инвестиционного консультирования не только в онлайне, но и в классическом сегменте, если это таковые есть.

Кирилл Фатеев: Привет. Катя не назвала слово «банк», за что ей отдельное спасибо.

Екатерина Андреева: А мне потому что ваши пиарщики три раза сказал об этом, я запомнила.

Кирилл Фатеев: Я представляю сервис «Тинькофф инвестиции». Мне тяжело рассказать какую-то долгую историю про то, как мы к этому шли, потому что нам как раз исполнилось как сервису, обладающему брокерской лицензией, на прошлой неделе, ну, брокерской лицензией чуть дольше, а так исполнился год на прошлой неделе как мы запустились. За этот год инвестконсультирование было, наверное, не самой большой проблемой. Мы набрали 500 тысяч клиентов, и каждый раз смотрим на статистику Кости и кто кого опережает (мы Костю или Костя нас) по количеству клиентов, за месяц открытых и порядка 2 млн пользователей мобильного приложения.

Сейчас в настоящее время порядка 90% всего трафика и всей активности пользователей идет через мобильное приложение, поэтому мы делаем на него особую ставку. У нас была некая такая выжидательная позиция, спасибо Кате, что она включила нас во все обсуждения в самом начале, то есть в начале еще прошлого года, но практически до конца года у меня ребята юристы-исковики спрашивали, что мы в итоге делаем, куда бежим, и у нас была такая позиция, ну, сейчас все утрясется, мы возьмем и за месяц все сделаем.

Ну, она, в принципе, так и оправдалась. Мы не любим бумажки, не любим заставлять клиента ничего подписывать, мы просто ждали более-менее устаканенного законодательства, и после этого взяли и перенесли это все весьма быстро в онлайн. В итоге 18 января мы вступили в Реестр инвестсоветников и после этого смогли юридически оказывать инвестированные консультационные услуги, а 26 апреля уже аккредитовали нашу программу консультирования в числе первых. Вот три программы, которые аккредитовали в НАУФОРе. Немного, наверное, расскажу про опыт, который мы прошли, как мы это сделали внутри себя, как организовали, и после уже про какие-то планы. У нас это выглядит как договор присоединения, у нас нет отдельного договора на инвестконсультирование, это отдельный раздел в договоре общем на брокерское обслуживание. Поэтому все клиенты, кто пользуется, то есть все вот эти 500 тысяч, в принципе, являются клиентами инвестконсультантов.

Как это выглядит? Клиент, открывая брокерский счет, подписывает, по сути, эсэмэской договор, который под него формируется в мобильном приложении или в интернет-банке. После этого он может уже пользоваться услугами инвестконсультирования. Дальше клиентов мы делим на две категории. Это условный ритейл - традиционный наш сегмент, то есть масс-эфлэнд ..?.. и эфлэнд - для них есть премиальный сервис. Вот премиальный сервис - это сервис с человеческим лицом, а масс-эфлэнд - это сервис автоконсультирования. После этого клиент, в принципе, может никак не пользоваться нашими инвестиционными рекомендациями, лазить в каталоги внутри приложения, выбирать акции Сбербанка, Apple или кого ему там угодно, покупать их в один клик, подтверждая сделку смс.

Однако мы сделали ряд сервисов, которые помогают ему делать выбор, и вот в этом случае мы уже предлагаем клиенту определить инвестиционный профиль. У нас это анкета из 10 вопросов, она реализована также в мобильном приложении, там есть традиционные вопросы об опыте, образовании, уровне дохода, инвестиционных целях, и есть некие, которые мы добавили как креатив, такие поведенческие вопросы, быстрее для себя.

Методика, по которой мы это все оцениваем, соответствует 5014У, который был в конце года принят Центральным банком.

Екатерина Андреева: Указание о порядке определения инвестпрофиля.

Кирилл Фатеев: Соответственно, после этого у клиента в приложении видно, каким он обладает инвестпрофилем - либо это консервативный, либо умеренный, либо агрессивный, и все инвестрекомендации после этого даются ему в соответствии с его профилем. Соответственно, если говорить про масс-маркет, то они пользуются системой автоконсультирования, мы ее называем «Тинькофф робоэдвайзер». В принципе, там достаточно простой интерфейс: в зависимости от того, какой клиент по риск-профилю, ему даются разные списки бумаг - более консервативные, менее консервативные, и разные, там порядка трех критериев сбора портфеля. «Робоэдвайзер» формирует ему портфель, и после этого в один клик, если клиент хочет превратить инвестиционные рекомендации в сделку, он нажимает кнопку «Купить», вводит эсэмэску, подтверждает, после этого инвестиционные рекомендации превращаются уже в поручение брокеру.

Если клиент не согласен с инвестпрофилем, он может перепройти инвестпрофиль и также подтверждает изменение профиля эсэмэской. Поэтому весь этот процесс мы изначально перенесли в онлайн, что позволяет нам справляться вот не с сотнями или тысячами клиентов, а с сотнями тысяч.

Отдельно, наверное, скажу про премиальный сервис. Это такой сервис уже с персональным менеджером, более традиционный, наверное, ближе к тому, что рассказывали коллеги по индустрии. У клиента выделенный для него персональный менеджер. Мы, конечно же, пытались перенести это все в онлайн и в мобильное приложение, поэтому общаются они опять же в чате нашего мобильного приложения, но могут общаться и в оффлайне. Вот в этом случае индивидуальные инвестиционные рекомендации, мы считаем некий специальный тип электронных сообщений, мы называем его у себя виджитом. Эти виджиты формирует отдельная команда инвестиционных консультантов, а обсуждение или какое-то там просто общее общение может вести персональный менеджер с клиентом. Все это контролирует отдельная группа сотрудников, которые эти чаты проверяют. Соответственно, виджит так же легко превращается в поручение-сделку также нажатием кнопки «Купить» и вводом смс.

Немного про бизнес, который из этого получился. Мы собрали порядка 800 тысяч портфелей с того момента, как запустили этот сервис, а воспользовались «Робоэдвайзером» 460 тысяч человек. Для чего мы это все сделали? В первую очередь, на «Робоэдвайзер» решал задачу клиентов, которые впервые приходят на фондовый рынок, не знают зачастую отличия акций от облигаций, и у них есть некая сумма денег? которые они хотят инвестировать.

Часто клиенты совершают импульсивные действия, мы это, в принципе, видели по статистике, и покупают, не знаю там, растущий IT-сектор США, после этого сильно разочаровываются, когда происходят коррекции.

Основная задача была в соответствии с риск-профилем клиента предложить клиенту некий сбалансированный подход, некий сбалансированный портфель из 5-15 бумаг разных секторов, которые более-менее будут соответствовать его ожиданиям по доходности и по терпимости к просадкам.

Средняя сделка у нас, если говорить про западные бумаги, держится на уровне $1,5 тысяч, если говорить про рублевые - порядка 30 тысяч рублей, в этом сервисе. Причина простая - лотность бумаг разная, на российском рынке бумаги нарезаны меньшими лотами, чем на американском.

Если говорить про премиум-сервис, то это более нишевый продукт, там порядка 500 виджитов, про которые я рассказал, за день мы рассылаем клиентам. Ну, это, в первую очередь сервис про квалифицированных инвесторов, через эти виджиты клиенты могут участвовать в IPO, могут покупать структурные продукты, могут покупать какие-то нишевые евробонды.

Соответственно, нас результаты в целом устраивают. Не могу сказать, что это был какой-то там ужас, мы столкнулись с большим количеством болей, но это бы интересный опыт, и мы думаем, что это движение в правильном направлении. В целом, мы, когда только начинали продумывать, изначально уже закладывались на то, что закон вступит в силу, и нам было легче, потому что мы процесс выстраивали с нуля, а не переделывали старый и кого-то переобучали. Наверное, в такое короткое заключение хотелось бы сказать, что для, в принципе, интересен сегмент развития индивидуальных предпринимателей - инвестконсультантов, который обсуждался в первой части дискуссии. У нас есть хороший опыт в малом и среднем бизнесе, и мы, как создание маркетплейса для индивидуальных предпринимателей, и мы с радостью поучаствовали и в этой истории для инвестиционных консультантов. Мы готовы давать нашу инфраструктуру, помогать делать экзекьюшн и оставлять консультирование, собственно, предпринимателей, но для этого, понятно, нужны изменения в законодательстве и упрощение процедуры аккредитации.

Екатерина Андреева: Спасибо большое, Кирилл. Вот сейчас мы с Костей Шульга... Слушайте, давайте я вам открою страшную тайну - с Костей мы давно знакомы, мы работали вместе и у нас есть хрустальная мечта с Костей, хрустальная мечта, которую мы сейчас вам откроем - у нас появился новые термин «пчелы», и Костя, наверное, нам сейчас более корректно, чем я, это сформулировала, прокомментирует, что за этим стоит. Костя, давай только начнем с того, собственно, вот пока мы дойдем до «пчел», да? Сбербанк когда-то у нас будет советником или все-таки нет?

Константин Шульга: Прекрасный вопрос. Сбербанк, как мы все знаем, имеет достаточно много юридических лиц и лицензий профессиональных участников, поэтому у нас Сбербанк CIB уже входит в реестр. ПАО «Сбербанк», который имеет гораздо большее количество веток-бизнесов, мы сейчас активно, скажем, структурируем, выделяем все те ветки бизнеса, которые будут осуществлять эту деятельность, смотрим за тем, что происходит на рынке. Мне кажется, у нас здесь есть такой некий свой подход, отчасти, может быть, выжидательный, а отчасти чуть более консервативный, потому что на нас лежит ответственность огромного количества клиентов Сбербанка, огромного количества каналов. Поэтому в ближайшее время, да, мы планируем начать оказывать эту деятельность, и от ПАО «Сбербанка» в разных каналах - и в физических, и в диджитал, так что об этом мы объявим, я думаю, в ближайшее время.

Что касается развития в целом индустрии, я тоже думал, как такой может быть анонс к своим мыслям, о чем хотелось бы рассказать. Помимо меда и той мечты, которая у нас есть, о которой сказала Катя, про развитие индустрии независимых советников, у нас еще есть все-таки бизнес текущий наш как брокера. И я думал, есть ли жизнь после вступления в силу закона о финсоветниках? Да, она есть. Мы понимаем, что нам пришлось достаточно кардинально перестраивать все свои процессы, выделять деятельность, которую можно отнести к оказанию и предоставлению индивидуальных инвестиционных рекомендаций, и деятельность, которая называется .?.. продажами. Потому что все обсуждения, которые у нас шли в прошлом году, мне кажется, они в большей степени сводились к тому, а где же грань между продажами и инвестиционной рекомендацией? И мы эту грань провели, сейчас деятельность, которая у нас ведется в отделениях, физических каналах, в первую очередь, это продажи, в мобильных приложениях - это некий самостоятельный подбор клиентом идей, инвестиционных идей, но, как я и сказал, в ближайшее время мы дополним сервисы инвестиционными рекомендациями. А теперь про такую, наверное, интересную идею, ее начал озвучивать и Кирилл. Сейчас мы очень смотрим пристально на индустрию независимых советников. Мы понимаем, что в России их не так много. Я очень рад, что Константин в ближайшее время у нас в стране сможет, можно сказать, одним из первых независимых советников к этой индустрии как-то прикоснуться, прочувствовать. Мне очень понравился рассказ такой с элементами триллера, и такой мастер-класс, наверное, очень познавательно.

Вот в тот момент, когда у нас таких историй будет не одна, не две и даже, может быть, не десятки, а сотни, мы понимаем, что тогда, именно тогда индустрия по-настоящему заработает. Потому что это именно та задача, которая, как я помню, у нас стояла при обсуждении нормативных актов. То есть отчасти это была задача, наверное, чуть зарегулировать эту деятельность и на уровне профучастников тоже, чтобы клиентам было понято, когда им пытаются какой-то оказать сервис рекомендаций, когда им пытаются под их требования, под их инвестиционный профиль и цели подобрать какой-то продукт, а когда они просто видят на полке некие коробочные продукты и могут их приобрести. Вот здесь эту задачу мы решили, осталось теперь разобраться, что делать с независимыми советниками. Какая есть идея, о которой хотелось бы поговорить? Идея заключается в том, не секрет, что сейчас многие советники работают - кто-то работает без статуса, кто-то оказывает так называемые информационные услуги, и, как правило, это отношения напрямую советника независимого со своим клиентом, но при этом у каждого клиента для того, чтобы исполнить этот совет или рекомендацию, есть свой брокер. Это может быть брокер в России и, может быть, даже не всегда в России. Так вот наше виденье, как эта индустрия должна развиваться, что будет несколько крупных платформ, и Сбербанк тоже очень активно смотрит на то, чтобы стать одной из таких платформ, на которой финансовые консультанты могут получить инфраструктуру и некий интерфейс плюс поддержку технологическую, поддержку юридическую для того, чтобы они могли, придя к банку или брокеру, обслуживать своих клиентов напрямую, имея всю инфраструктуру под рукой.

И это то, как развивается индустрия на Западе. Есть огромное количество крупных брокеров, придя к которым финансовые консультанты получают то необходимое плечо и доступ к клиентской базе. Потому что сейчас все-таки это работает, скорее, наверное, на личных связях, на каких-то реферальных отношениях, и бизнес независимого финансового советника (я думаю, это можно вернуть тоже вопрос Константину, было бы интересно услышать его оценку сейчас этой индустрии, объема этой индустрии в России), ну, я уверен, что только тогда, когда эту индустрию и советников подхватят и дадут им какую-то платформу крупные брокеры, только тогда эта индустрия может развиваться…

Екатерина Андреева: Костя, давай еще раз уточним, собственно, о чем мы говорим. Что меня очень сильно беспокоит? Все прекрасно знают о том, что советники, естественно, советуют клиентам, у которых счета открыты где-то в Сбербанке, ВТБ, где-то-где-то совсем далеко и т.д., и мы пытаемся этот вопрос решить в легальном и красивом поле, чтобы избежать вот этих недопониманий (ну, это вечная история) между физическими фактически лицами, когда они не могут найти какого-то понимания. Я смотрю на это с этой точки зрения. Константин и Сбербанк смотрят (Костя, поправь меня, если я не права) на эту историю с более широкой точки зрения. Это не просто дать возможность легально, грубо говоря, отдавать распоряжения как компания-советник по счету своего клиента, а не как физик, выдавший доверенность, но и создание какого-то дополнительного сервиса для советников. Кость, вот в чем этот дополнительный сервис для советников который будет давать, может быть, Сбербанк, в какую сторону вы думаете?

Константин Шульга: Правильно, да. То есть в чем мысль? Создание легального поля - это необходимая, но недостаточная история для того, чтобы индустрию поднять. Вот, по нашему мнению, для того чтобы эта индустрия ожила, необходимо создать инфраструктуру. Что в нее входит? Возьмем пример: у нас сейчас в Сбербанке огромное количество клиентов, вновь пришедших либо уже имеющих брокерские счета, интересуется инвестициями. И, безусловно, для них было бы интересно получать какой-то совет не только от профессионалов, которые работают у нас в компании, но и, возможно, от тех профессионалов, которые есть в индустрии, которые публичны и которые тоже хотят как-то дотянуться до клиентской базы, имеющейся в российских банках и брокерах.

Так вот наша идея и наша задача - построить такую платформу, на которой мы соединим, с одной стороны, наших клиентов, а с другой стороны, тех советников инвестиционных, может быть, отчасти наряду с сотрудниками либо даже мы рассматриваем такую гипотезу о том, что часть сотрудников-сейлзов, у которых уже есть достаточно большой стаж работы, которые, может быть, либо уходя на пенсию, либо пытаясь как-то изменить род деятельности, могут стать независимыми финансовыми советниками, но при этом продолжать работать со своими же клиентами, но уже в другом статусе.

Екатерина Андреева: И вот этих людей мы назвали условно «пчелами», которые «опыляют» брокерские счета.

Константин Шульга: Конечно. И теперь, глядя на список из 40 членов Реестра финансовых советников...

Екатерина Андреева: Сравниваешь его с количеством сотрудников Сбербанка, да?

Константин Шульга: Да, то есть мы понимаем, что есть некоторых гэп между тем, где нам хотелось бы видеть этот список и длину строчек в Excel, когда мы выгружаем этот, тогда мы поймем, что пришло время для того, чтобы, во-первых, и платформу построить... Тут еще такая проблема курицы и яйца, - что первично? То есть мы понимаем, что если мы сейчас сделаем этот сервис, то им банально некому будет пользоваться.

Екатерина Андреева: Давай, адресуем этот вопрос Екатерине и Константину?

Константин Шульга: Да, хотелось бы услышать их мнения и оценки вообще в целом индустрии с точки зрения ее потенциала и текущего объема.

Екатерина Сафронова: Смотрите, значит, что я, собственно говоря, здесь услышала, что мне кажется важным? Я видела несколько параллельных задач. Задача первая - это нормативная. На сегодняшний момент, коллеги, поправьте меня, если я где-то не совсем права, в Российской Федерации представительство интересов физического лица юридическим лицом, скажем так, довольно сложно регулируется. То есть действительно, как на Западе, у нас нет такого понятия как инвестмент эдвайзер в том виде, в каком это воспринимают там, то есть я как «Уралсиб. Стиль жизни», как инвестиционный советник не могу прийти, предположим, в Сбербанк и воспользоваться какими-то сервисами Сбербанка от имени клиента, держащего свои активы в Сбербанке. Ну, я в данном случае привожу такой пример.

Я могу прийти как индивидуум, как Екатерина Сафронова и представить интересы моего доверителя - физического лица. Это первая история. Вторая история - это то, что касается некого консультирования на общей платформе с каким-то, допустим, большим брокерским домом. Здесь это вопрос, скорее, такой… Скажем так, как встроенный сервис получается, правильно понимаю вас, Константин?

Константин Шульга: Ну, в чем суть этой истории: есть некий интерфейс, который своди… Можно долго говорить о маркетплейсах, но он как и Uber, у него есть интерфейс для таксиста и есть интерфейс для клиента, который хочет совершить поездку. Вот я говорю именно о таком сервисе, который должен иметь два интерфейса - один для инвестиционного советника и второй для клиента.

Екатерина Сафронова: Идея сама по себе интересная. Мало того, она, мне кажется, может быть интересной… Хороший пример с Uber привели. Если таких надо... Ну, представим себе некую платформу, на которой таких инвестиционных советников-«пчел» может быть несколько.

Екатерина Андреева: Да, это прямо официально примененный термин с сегодняшнего дня.

Екатерина Сафронова: Соответственно, в зависимости (сейчас я сильно фантазирую) от интересов клиента, от его, возможно, профайла, платформа, назовем так, выберет ему лучшего опылителя, лучшую пчелу.

Константин Шульга: Либо он сам с помощью какого-то народного рейтинга, да? То есть здесь уже пространство для фантазии может быть огромное.

Екатерина Сафронова: Вот, отличная идея. И тут я возвращаюсь к тому, с чего начала. Дело в том, что возникает вопрос, на основании каких полномочий будет действовать инвестиционный советник на данной платформе и не будет ли данная деятельность пересекаться с деятельностью доверительного управляющего. В общем, такая зыбкая нормативная почва. Это вопрос, который, мне кажется, безусловно, надо решать, но когда и если он будет решен, безусловно, мы будем это приветствовать, потому что это действительно интересно.

Константин Шульга: Очень важная тема. Я думаю, может быть, мы с Екатериной обсудим эту тему чуть ли не для другой, я думаю, отдельной панели, потому что история с псевдодоверительным управлением, я думаю, Катя прокомментирует.

Екатерина Андреева: Костя, подожди, у меня есть план. Я его реализую чуть попозже. Мы сейчас выслушаем мнение Константина Балабушко.

Константин Балабушко: Да, я хотел бы поделиться опытом и сказать, что в России, в принципе, уже что-то подобное существует. Правда вот, соглашусь с Екатериной, что есть сложности в нормативной базе по этому доверительному управляющему. Но несколько российских крупных брокеров предлагают авторизацию не только для клиента: он открывает свой брокерский счет, есть точно так же «личный кабинет» у эдвайзера, финансового, не инвестиционного, финансового консультанта, который может подавать поручения от имени клиента, и эти сделки подтверждаются звонком уже самому клиенту.

С точки зрения самого сервиса, ну, это, пожалуй, возможность отследить, что происходит на счету клиента, отчитаться, сказать ему, объяснить человеческим языком, чтобы он не сам там во все вникал, а уже, собственно говоря, какую-то разжеванную информацию получил.

Екатерина Андреева:

Вот это важный аспект. То есть консультант хочет брать на себя, в том числе, функцию отслеживания состояния счета клиента.

Константин Балабушко: Безусловно, потому что все эти вот текущие операции клиенту неинтересны. Наш основной ресурс как консультанта - снять с него по максимуму все это вот обременение (по вниканию, по трате времени), то есть максимально упростить, создать условия.

И, конечно, вот такая платформа, если Сбербанк этим займется, она будет очень, кстати, не только с точки зрения сервиса, но это еще очень сильно поднимает кредит доверия к самому консультанту, поскольку если это небольшой брокер авторизовал - это один вопрос, а если это федеральный, вообще, главный банк стране, то это уже совершенно другой вопрос.

Но я бы хотел сказать, что сейчас с условием контролера может быть человек 30-50, по моей оценке, может вступить в Реестр. Если убрать контролера, как требование, это уже человек 300, я думаю, будет, а если еще и УСН оставят, там все-таки 6%...

Екатерина Андреева: А еще и сотрудники Сбербанка туда войдут.

Константин Балабушко: Ну, это уже отдельно. Но пару тысяч человек, я думаю, за пару лет может набраться, потому что очень много сотрудников в финансовой сфере, которые хотят найти какой-то выход, но пока что сами не понимают, во что это вся история выльется. Ну, плюс, что сейчас советники не рекомендуют открыть брокерские счета независимые в Сбербанке. Почему? Ну, просто у меня, как у консультанта, нет никакого инструмента для того, чтобы я мог качественно помогать клиенту вести его брокерский счет. Мне ничего не видно, со мной никто не делится информацией, меня там не ждут. Мне проще прийти к тому брокеру, кто мне дает эти условия, и я к клиенту могу прийти.

Екатерина Андреева: Ты сейчас, главное, не называй, хорошо?

Константин Балабушко: Да. Да я никого... Да их все знают, господи, это брокерская...

Екатерина Андреева: Так, подожди-подожди, это у нас регуляторная панель.

Константин Балабушко: Да-да, я понимаю. Но я просто тому, что это как бы есть, и вот на Западе площадки, брокеры, они что предлагают? Они предлагают основную, главную вещь, вот, Константин, вот если у вас действительно такая цель стоит, обратите внимание на монетизацию комиссии бизнеса - это тоже очень важный момент. Есть комиссии брокера, а есть комиссии эдвайзеров. Вот на Западе очень четкое разделение: есть брокерский тариф, а есть комиссия эдвайзеру, и они четко, прозрачно разделены. Клиент понимает, что кому за что платит. Вот сейчас есть квазиформулы в России, которые перемешены, комиссии и брокера, и эдвайзера, и всего на свете. То есть там где-то продукты, где-то там управление, то есть вот это пока в таком виде опять-таки, наверное, из-за того, что нет четкой базы нормативной.

Но суть в том, что если ввести это разделение, дать механизм и эдвайзеру, и клиенту видеть все эти потоки, то это серьезно как бы продвинет. И с точки зрения маркетплейса в России тоже на самом деле не хватает. То есть мне бы не хотелось таскать клиента по нескольким компаниям, им комфортно вести от трех до пяти кошельков разных, ну там 3-6 брокерских счетов, включая пару оффшорных, то есть как бы такое оптимальное. Десять и более - это уже неудобно, никто не хочет. Но с другой стороны, никто не хочет складывать все яйца в одну корзину.

А вот наличие маркетплейса, допустим, в Росси, мне не надо таскать его по разным управляющим страховым компаниям, могу собрать это все в одном месте, отслеживать, говорить ему, что у него происходит и реально быть его представителем - вот чего хотелось бы.

Кирилл Фатеев: Стандарты брокерского IP, я думаю тоже пора обсуждать.

Екатерина Андреева: По подключению к советникам. Спасибо, Константины. Давайте сейчас дадим возможность Алексею подытожить и прокомментировать как-то все, что он услышал. И у нас с Костей будет еще небольшое организационное объявление после этого по вопросу вот этой платформы. Если у кого-то сердце затрепетало, мы обязательно скажем, что с этим дальше делать.

Алексей Кучерявенко: Да, я постараюсь прокомментировать. Большое количество вопросов связано с включением в Реестр. К сожалению, как сотруднику другого департамента мне достаточно сложно прокомментировать те вопросы, которые возникли в ходе получения статуса профучастника, но могу сказать, что вопросы у кого-то возникли, у «Тинькофф» вроде прошло все достаточно гладко и быстро.

Екатерина Андреева: Потому что они действующий профучастник.

Алексей Кучерявенко: Ну, да. Я могу сказать, что, в принципе, само по себе получение статуса профучастника той или иной лицензии никогда не было прямо вот простым…

Екатерина Андреева: Никогда не было легким.

Алексей Кучерявенко: …да, простым процессом. Более того, мы тоже начинаем жить в новой парадигме, мы начинаем жить в парадигме, что профучастниками теперь являются индивидуальные предприниматели, это тоже для нас совершенно новая история. Собственно говоря, они все переплетены достаточно так в один клубок.

В частности, все законодательство по профучастникам и в части налоговых каких-то преимуществ, в части СУРов,(?) ИК(?), 515-го Федерального закона оно формировалось у нас более 20 лет. И в течение всего этого какие-то получались льготы, какие-то получались преимущества в виде освобождении от НДС, то есть с этим работали и профучастники, и СРО в течение долгого периода времени. Поэтому в части индивидуальных предпринимателей как профучастников мы находимся в самом начале пути, с конца декабря это все началось. Поэтому я думаю, что будет совместная работа, и, да, действительно, будет определенный ряд коллизий норм права - 39-я в части бухучета, в части необходимости иметь внутреннего контролера. Будем смотреть, будем работать, но в то же время есть ведь и отдельные нюансы. Например, у того же индивидуального предпринимателя может быть количество трудовых договоров 10 человек.

Екатерина Андреева: Запросто.

Алексей Кучерявенко: Может быть, юридическое лицо, ну, вот кто-то выбрал другую форму, вот решил человек - я буду, не хочу, не нравится мне форма индивидуального предпринимателя, сделаю я юрлицо, но там буду я и еще один человек. По сути, по масштабу их деятельности, ну, они плюс-минус соизмеримы. Более того, масштаб может быть у индивидуального предпринимателя даже больше. И тут тоже получается несколько такой арбитраж между теми требованиями, которые могут предъявляться к индивидуальному предпринимателю, или просто к независимому советнику, который учрежден в другой организационно-правовой форме - ООО, неважно.

Вопросы есть, эти вопросы мы обсуждаем, эти вопросы мы будем с вами также в дальнейшем прорабатывать. Еще раз подчеркну, что мы только начали этот путь, мы не отказываемся от диалога с вами, готовы рассматривать ваши предложения, обсуждать.

Я очень рад, что, например, коллеги… Вот я не услышал серьезности проблемы о том, что такое индивидуальная инвестиционная рекомендация.

Екатерина Андреева: Да, этот вопрос снят уже фактически, острота снята.

Алексей Кучерявенко: Да, это очень приятно, поэтому я думаю, что, может быть, мы и с базовым стандартом быстро поработаем и закрепим то, о чем мы договорились, потому что еще полгода назад самым острым-то как раз вопросом было - а что, собственно говоря, является инвестиционной рекомендацией? Я рад, что за полгода коллеги пришли к пониманию - что это, настроили свои процессы соответствующим образом. Ну, это крайне просто прекрасный результат за такой короткий срок. Поэтому будем дальше смотреть, будем дальше, как Лариса Константиновна сегодня уже сказала, у нас такой сейчас режим мониторинга за инвестсоветниками. Мы со своей стороны все компетенции обязательные реализовали в прошлом году.

У нас действительно осталась еще компетенция, которая говорит о том, что Банк России вправе устанавливать требования к программам, которые подлежат аккредитации. Мы целенаправленно не стали ее реализовывать в прошлом году, потому что также взяли для себя время проанализировать и посмотреть, чтобы никаким образом не осложнить и вообще не порушить ту деятельность, которая уже на рынке была. Поэтому дальнейший диалог, сотрудничество, я думаю, что боли будет все меньше и меньше. Спасибо.

Екатерина Андреева: Спасибо, Алексей. Коллеги, у нас осталось время на пару вопросов. Вопросы есть из зала? Очень хорошо, такое очень редко, первый раз на панели по инвестиционному консультированию, это значит, что мы хорошо все проработали.

Кирилл Фатеев: Это потому что мы решили, что такое инвестрекомендация.

Екатерина Андреева: Дайте микрофон, пожалуйста. Представьтесь, пожалуйста.

Анна Никифорова: Никифорова Анна. У меня вопрос в части ответственности инвестиционного советника волнует. Вот представим ситуацию, когда инвестиционный советник независимый дает инвестиционную рекомендацию по совершению определенных сделок с ценными бумагами. Он не осуществляет мониторинга портфеля клиента, соответственно, не знает результатов своих инвестиционных рекомендаций. Рекомендация действует определенный срок, она исполнена клиентом, соответствует инвестпрофилю - все замечательно. Клиент ушел. Через какое-то время происходит ситуация на рынке, не знаю, обвал, бумага упала, все, что угодно, клиент ушел в убытки. По идее, формально инвестсоветник не несет ответственности за эту рекомендацию так называемую, потому что она исполнена и на тот момент соответствовала инвестпрофилю. Но далее клиент к нему возвращается и говорит: «Вот я не получил ту прибыль, на которую рассчитывал, все ушло в минус». Как быть в данной ситуации и действительно ли здесь не будет ответственности инвестсоветника в данной ситуации?

Екатерина Андреева: Вы сейчас у кого спрашиваете?

Анна Никифорова: У всех.

Екатерина Андреева: Ну, я думаю, Михаила Успенского точно не стоит спрашивать. Давайте, Алексей, может быть, начнет или я, как угодно? Есть договор…

Алексей Кучерявенко: Да, но я думаю, что, да, Катя правильно сказала, есть договор. Я думаю, что у коллег, которые заключают договор об инвестконсультировании, вопросам ответственности там из четырех-пяти-восьми страниц этому посвящена как минимум половина. Но возникнет ли ответственность, в каком объеме и за какие действия инвестиционного консультанта? Я думаю, что точно вам никто здесь не ответит, потому что это вопрос будет, наверное, рассматриваться в рамках судебного разбирательства. То есть это гражданско-правовая ответственность. Мы здесь можем лишь сказать, и коллеги, наверное, могут просто сказать о тех мерах, которые они предприняли для того, чтобы как-то, наверное, вот баланс интересов тут сохранить, и свой, и клиента, в том числе.

Екатерина Андреева: Катерина добавит.

Екатерина Сафронова: -Я хочу прокомментировать. Дело в том, что когда мы профилируем клиента, там есть такое понятие «горизонт инвестирования», то есть если мы ему рекомендуем вложиться в некий инструмент, имеющий определенный срок годности, то, соответственно, на основании тех требований, которые нам предъявляют нормативные документы Российской Федерации, мы обязаны мониторить, собственно, этот портфель. Если мы ему дали, предположим, некую индивидуальную инвестиционную рекомендацию на горизонте год, и раз в год в соответствии с договором мы это мониторим, то, скорее всего, в конце данного периода, по окончании этого инвестиционного горизонта мы увидим, что если что-то пошло не так, мы ему сможем либо успеть перебалансировать портфель, либо, что называется, если оно вышло хорошо, оно вышло хорошо.

Если у него длинный горизонт инвестирования, допустим 3-5 лет, ну, такие случаи тоже есть, соответственно… Вот у нас в договоре стоит год, соответственно, каждый год мы проверяем соответствие его портфеля его инвестиционному профилю. Мы говорили о рисках и об ответственности. Дело в том, что я касалась этого в своей речи и говорила о том, что тут ответственность на самом деле с клиентом солидарная. Он нам дает при анкетировании в инвестиционном профиле данные о себе и говорит о том, что он хочет некий объем положить на определенный срок. Доходность он желает(?), мы не гарантируем. Наша ответственность состоит в том, чтобы действовать в соответствии с его инвестиционным профилем и дать ему те инструменты, которые будут максимально отражать его желания.

А, собственно говоря, если вдруг что-то, не дай бог, понятно, рынок - такое дело, пошло не так, то тогда в соответствии с договором мы эти параметры на основании его инвестиционного профиля можем пересмотреть. Можем сказать, что, допустим, мы вам раньше рекомендовали инструмент зеленый, вот он сейчас вот что-то немножко испортился, а давайте мы попробуем вот этот вот оранжевый в полосочку. Мы предпримем максимум действий и максимум своих компетенций, чтобы дать возможность клиенту аккуратно выйти из одного продукта, не сильно потеряв еще, и переложиться в другой. Но вот, тем не менее, я полностью согласна с Алексеем, что если, не дай бог, дело дошло до критической ситуации, то это вопрос, конечно, регулирования со стороны гражданского права.

Екатерина Андреева: Я была не права, у Михаила Успенского тоже есть ответ на этот вопрос.

Михаил Успенский: Ну, да, я на самом деле буквально пару секунд, это как бы днем я работаю налоговым юристом, так в целом я и вообще юрист, не могу упомянуть, просто это несколько раз уже прозвучало. Я, в принципе, был юридическим советником Uber до вот этого жесткого поглощения «Яндекса», и, в частности, занимался, в том числе, договорами. Коллеги абсолютно верно говорят, договорные отношения как раз для того и существуют, чтобы ограничить либо урегулировать какие-то конкретные моменты.

Российское гражданское право с недавних пор набрало некие элементы английских, ну, общего права, в частности, есть институт возмещения потерь, который немножко отличается от убытков. Уже сейчас судебная практика позволяет ограничивать убытки, заранее договориться, чтобы ваш доверитель не взыскивал с вас упущенную выгоду. Но тут важный момент: если это сегмент масс-маркет и если ваши клиенты физические лица, то, по большому счету, это суд общей юрисдикции, который, я думаю, вам известно, не всегда обладает тем уровнем компетенции, как судьи арбитражной системы. Поэтому (и об этом говорилось тоже по поводу составления договоров), чем проще, нагляднее и инфографичнее выглядящий договор, чем детальнее прописаны возможные ситуации, в которых клиент может потерпеть неудачу, тем больше шансов выиграть вам в суде общей юрисдикции и сказать, что ну, вот человек приходил, ему трижды об этом сообщалось, он трижды поставил свою подпись, это его был риск и он на него пошел.

Екатерина Андреева: Спасибо, Михаил. Коллеги, у нас, к сожалению, закончилось время нашей панели. Все вопросы можно будет задать после окончания.

У меня организационный момент, то, что с Константином вам обещали. Олеся, встань, пожалуйста. У нас есть Олеся, вот еще раз вам показываю Олесю. Давайте поаплодируем Олесе за ту помощь, которую ты даешь советникам. У Олеси есть волшебная коробочка, в эту коробочку мы собираем визитки тех людей, кто хочет быть включенным в рассылку, в том числе по теме, с которой выступал Константин. То есть если вы хотите получать новости любые по инвестиционному консультированию и быть в курсе любых апдейтов по развитию инициатив брокерских платформ, пожалуйста, опустите Олесе визиточку в коробочку. Мы не берем бумажки, на которых написано «Суперхироу.Яндекс.ру», вот, правда, мы берем фамилию, имя, отчество, компанию и электронный адрес, желательно корпоративный. Все. Спасибо вам, всего доброго!