Алексей Тимофеев: Дорогие друзья, уважаемые коллеги, разрешите поприветствовать вас от имени Национальной ассоциации участников фондового рынка здесь, в этом зале, на конференции, посвященной теме, которая является предметом очень бурных дискуссий в течение последнего года и еще более бурных в течение последней половины года.

По мере того, как приближается момент вступления в силу поправок в закон «О рынке ценных бумаг», предусматривающих регулирование деятельности инвестиционных советников, по мере того, как компании должны приводить свою деятельность в соответствие с этим законом, а те компании, которые намерены выйти на рынок с этой услугой, думают о том моменте, когда это следует сделать, оценивают свою готовность к этому, тем более важна конференция, как эта, для обсуждения вопросов, которые этот закон перед индустрией ставит.

На мой взгляд, этот закон является одним из важнейших из числа принятых в последнее время законов, главным фокусом которых является защита интересов инвесторов, закон, который является одним из законов, которые делают немало для привлечения розничного инвестора. А решение задачи по стимулированию интереса национального инвестора, в первую очередь розничного инвестора, к национальному фондовому рынку является первостепенным и для Национальной ассоциации участников фондового рынка тоже. Так вот, этот закон - один из законов в ряду законов, способствующих привлечению розничного инвестора на фондовый рынок.

Зачем он еще нужен этот закон? На мой взгляд, затем, чтобы преодолеть арбитраж в регулировании. И предложение различных финансовых продуктов, чем дальше, тем более сложных, чем дальше, тем более непонятных для розничного инвестора, и понятно, что повышение качества инвестиционных решений в этом смысле является естественной задачей законодателей и регуляторов. И, на мой взгляд, этот закон, может быть, делает больше, чем все прочие усилия по развитию финансовой грамотности населения, и потому, как я уже говорил, является одним из ключевых для решения задачи развития фондового рынка.

Немудрено, однако, абстрактность этого закона вызывает многочисленные вопросы. Вот эти вопросы - как неясности закона преодолеть, каким образом это должно быть сделано, готова ли индустрия к применению его требований, что думают новые игроки этого рынка, - мы побеседуем с нашими сегодняшними спикерами.

Я представлю их справа налево. От меня справа Андрей Алетдинов из «БКС», Евгений Смушкович из Julius Baer, Андрей Шеметов из Sberbank CIB, Андрей Звездочкин из «АТОНа», Лариса Селютина представляет Центральный банк сегодня, Михаил Знаменский представляет «Сити» и Анатолий Аксаков представляет Думу. Он сидит там с краю по его собственной просьбе, потому что намерен убежать, и не услышит похвалы закону, поэтому кто хочет это сделать, должен поспешить с этим. Но я думаю, что первое слово я предоставлю все-таки ему как соавтору этого закона и в то же время человеку, который в настоящее время был вынужден общаться с индустрией и со всеми проблемами, которые были связаны с имплементацией этого закона. Анатолий Геннадьевич, прошу вас.

Анатолий Аксаков: Доброе утро! Ну, я не буду рассказывать про закон, очевидно, все, кто здесь участвуют, присутствуют, с ним знакомы. Мы преследовали цель создать, развить новую индустрию на финансовом рынке, и, учитывая, что здесь очень много присутствует людей, я понимаю, что действительно старт этим законом дан неплохой, то есть многие люди хотели бы этим заниматься и, соответственно, закон дает такую возможность. Но, как сказал Алексей, этот закон вызвал и большие дискуссии у профессиональных участников рынка, в том числе крупнейших участников. И ключевая проблема была - как разделить сейлз и финансовое консультирование, поскольку были опасения, что возникнет очень много исков, причем создастся целая индустрия… У нас были автоюристы, и есть еще автоюристы, которые активно работают на рынке ОСАГО и фактически кормятся за счет страховых компаний. И вот было опасение, что появятся такие юристы, работающие на новом вот этом рынке. И дискуссии длились достаточно долго. Летом на одной из них я обратился к участникам рынка с тем, чтобы они подготовили поправки, но при этом согласовали их с Центральным банком, и готов был эти согласованные поправки реализовать в законодательстве.

Поправки готовились, но ни одна из них не находила поддержки. Последние были представлены буквально три дня назад, ну и Центральный банк… Мы устроили дискуссию три дня назад на эту тему, Центральный банк достаточно аргументированно показал, что предложенные поправки не срабатывают, то есть они не решат ту проблему, которая обозначается вот этими крупнейшими участниками рынка. И Центральный банк настаивает на том, что все можно урегулировать с помощью стандартов, и эти стандарты проще написать, хотя это тоже сложный, я уверен, документ. Знаю, что НАУФОР уже подготовил проект документа, надеюсь, что Алексей сегодня вывесит на своем сайте и у вас будет возможность поработать с этим документом для того, чтобы его имплементировать уже в практику.

Ну, и о чем договорились три дня назад, а вчера договорились с Центральным банком? Что мы в закон прямо пропишем норму, которая говорит о том, что взаимоотношения между консультантами и клиентами будут урегулированы вот этими стандартами. Но, поскольку стандарта еще нет, а закон вступает 21 декабря и уже могли возникнуть иски, мы как раз предлагаем приостановить некоторые нормы, связанные с ответственностью, и как раз все, что связано с финансовым консультированием, правоотношения, возникающие между клиентом и финансовым консультантом.

Вот суть этих поправок, они вступят, я надеюсь, как раз до 21 декабря. Мы сейчас их уже сформулировали вместе с рынком, досогласуем с Центральным банком в ближайшее время и рассчитываю, что в ближайшее время они вступят в действие. При этом закон не приостанавливает действие, то есть этот стандарт в принципе должен быть разработан саморегулируемой организацией, она должна быть создана, и все, кто желает на этом рынке работать, они должны войти в саморегулируемую организацию, ну, и дальше эта организация должна подготовить стандарт. Этот стандарт должен быть акцептирован Центральным банком, ну и, соответственно, дальше весь рынок будет по этому стандарту и закону работать.

Вот все, что я могу на сегодня сказать. Надеюсь, что те, кто беспокоился о ситуации, они могут немного облегченно вздохнуть. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Мы начали с хорошей новости. Анатолий Геннадьевич, речь идет о полугодовом, по-моему, сроке?

Анатолий Аксаков: Да.

Алексей Тимофеев: И на стандарт возлагается задача по определению самого понятия «индивидуальные инвестиционные рекомендации», ключевое для определения понятия «инвестиционная деятельность». Таким образом, значительная часть закона вступает в силу в зависимости от момента принятия такого стандарта. И это очень похоже на точку зрения, которую мы обсуждали с Центральным банком, что основные противоречия или неясности, которые в законе есть, должны быть урегулированы на уровне стандартов, а Центральный банк наверняка не даст нам затянуть с такого стандарта разработкой. Вот эти полгода нам… Видите, мне не удастся остаться в роли модератора только, я буду позволять себе некоторые комментарии, вы мне должны это простить. Ну, вот в этом идея - дать нам в течение полугода создать саморегулируемую организацию, принять соответствующий стандарт и урегулировать на уровне этого стандарта все неясности, которые в настоящее время индустрию беспокоят.

Как мы поступим? Позвольте, я предложу моим коллегам с рынка сначала вступить в этот диалог. Может быть, Андрей, ты будешь следующим? Мы дело привлечения инвестора связываем сегодня с усилиями крупнейших банков, и я знаю, что фантастическая работа, которая делается Сбербанком, ВТБ, может дополнить усилия, которые до настоящего времени применялись компаниями меньшего размера, и надежду на привлечение миллионов инвесторов, в том числе благодаря усилиям инвестиционных консультантов, мы возлагаем на крупные банки.

Андрей Шеметов: Спасибо большое. Ну, наверное, хотел начать с самого главного - что такой закон нужен. В принципе нам нужны единые стандарты индустрии, которые позволяли бы предлагать продукты, чтобы клиент был информирован, понимал риски, чтобы он при входе туда не терял, при входе, и никогда при этом не был лишен апсайда, а имел всегда возможность заработать. Поэтому это очень важно.

С другой стороны, конечно, мне кажется, очень мудро, и спасибо большое регулятору и вам, Анатолий, что смогли внести эти изменения - в течение полугода, потому что реально нужно очень много усилий для того, чтобы перестроить индустрию, а это невозможно сделать в один день.

Что касается будущего и рынка, мне кажется, что… Ну, я год назад то же самое говорил на самом деле, что на нас лежит очень большая ответственность, потому что в эпоху, когда депозиты приходят, сингл диджитал становятся, то есть не двузначные, а единичные, всегда присутствует на рынке экспоненциальный рост, потому что люди ищут дополнительную доходность, дополнительную возможность заработать.

У нас уже очень много сложных инструментов, есть инструменты с защитой капитала, без защиты капитала. И, конечно, если мы сейчас (я имею в виду не нас как банк, а в целом индустрию) не сможем завоевать доверие клиентов, то мы никогда не получим большую индустрию. Мы один раз упустили эту возможность (я говорю про ПИФы - это является краеугольной такой основой, куда инвесторы инвестируют свои деньги и доверяют). У нас до сих пор эта индустрия абсолютно не развита, к сожалению. Она развивается, но не развита. Нет хороших рейтинговых агентств, которые смотрят за трек-рекордным ПИФом личных управляющих. И это тоже, конечно, надо развивать, это тоже все очень необходимо и нужно. Ну, такой уникальный момент с точки зрения ответственности, потому что мы видим реально экспоненциальный рост в этом году, у нас количество клиентов, которые пришли на брокерское обслуживание, увеличилось в два раза (это много). Мы видим большой спрос на мобильные устройства, люди хотят уходить в цифру, они не хотят уже сидеть перед лэптопами либо еще что-то. То есть у нас уже десятки тысяч клиентов работают через мобильные приложения «Сбербанк Инвестор», это уже, наверное, 10-15% рынка. И важно также там профилировать клиента, также предупреждать его о рисках, и все это очень нужно и своевременно.

Но мне кажется, вот еще только начало, то есть мы еще в ритейл только начинаем входить, массовый ритейл нас еще ждет впереди, и нам нужно быть очень аккуратными, чтобы не было мисселинга, чтобы клиент получал то, что он хочет получать, при этом совершенно понимая, что он недостаточно информирован, пока он привык нажать на кнопку, получить какую-то доходность и не совсем понимает риски.

Наша задача как индустрии - объяснить, в чем разница между депозитом, облигациями, и, наверное, только потом, после этого, переходить к акциям, какие-то продукты с защитой капитала. Но нельзя торопиться и нельзя потерять клиентов.

С точки зрения финансовых консультантов мы как Сбербанк планируем (я пока не хочу называть сроки), мы будем предоставлять платформу, мы будем строить наподобие финансовой экосистемы, то есть любой финансовый консультант, который будет соответствовать каким-то требованиям, либо брокерская небольшая, она сможет держать у нас кастоди остатки и давать своим клиентам... То есть если вы сделаете интерфейс, который лучше, чем у нас, велком, мы готовы будем вас пускать к себе и вы сможете обслуживать своих клиентов, при этом мы будем гарантировать защиту его собственности, капитала. То есть мы об этом очень серьезно думаем, будем делать. Наверное, о сроках мы как-то попозже заявимся, но мы планируем это делать.

Ну вот, наверное, из основного…

Алексей Тимофеев: Каждого из выступающих я бы хотел просить прокомментировать, что вы ожидаете и что, собственно говоря, является беспокоящей неясностью закона? Что вы ждете от стандартов, раз уж таким образом это становится нашей вместе с Центральным банком задачей - уточнение того, о чем именно идет речь, когда речь идет об инвестиционном консультировании, о разделении сейлзов, инвестиционных советников, аналитиков и ресеч, M&A. Что, Андрей, ты про это думаешь?

Андрей Шеметов: Ну, о'кей, для нас принципиально важно...

Алексей Тимофеев: Что мы в стандартах написать должны?

Андрей Шеметов:

Да, что мы должны определить в стандартах? Нам нужно очень четко разделить… То есть для нас было в определенный момент каким-то сюрпризом, что закон мигрировал таким образом, что мы обсуждали создание финансовых консультантов, а получилось дополнительное требование на юридических лиц. Ну, то есть это ни плохо, ни хорошо, главное это сделать правильно.

То есть, есть, например, какие-то определенные виды деятельности - либо сделки M&A, либо ресеч, которые надо правильно истолковывать - что это, является финансовое консультирование ресеч или нет. Вот у нас паблик ресеч, который является публичным, он не является офертой, по сути. Поэтому какие-то определенные, конкретные виды деятельности - надо их четко описать и вывести в правильное русло из-под действия закона, определить, где они действуют, где не действуют.

Такая же самая ситуация нас беспокоит в части продажи или работы с деривативами, особенно с крупными клиентами, потому что нам набил один известный кейс деривативы, и мы не хотели бы, чтобы, приходя в очередной раз в суд, у нас еще был один закон, который нам утяжеляет нашу позицию. Поэтому какие-то такие нюансы…

С точки зрения физических лиц, мне кажется, там гораздо меньше противоречий, они более технические, и мы ждем помощи от Центрального банка - быстрое принятие тестирования и пруф(?) на программы, чтобы вы быстро давали, чтобы мы быстро могли проходить. Ну, насколько я понимаю, мы готовы вместе работать с Центральным банком, у нас каких-то больших противоречий нет. Наверное, нас больше беспокоят вот эти аспекты, и мы рады, что мы смогли их зафиксировать, и каким-то образом начнем над ними работу, уже над стандартами.

Алексей Тимофеев: Андрей Алетдинов - я хотел бы ему предложить следующее слово. Вот этого полугодового срока будет достаточно для того, чтобы провести внутреннюю реорганизацию, привести деятельность такой компании, как БКС, в соответствие с требованиями закона? Это большая компания и лидер в привлечении индивидуальных инвесторов, один из лидеров рынка. Хватит ли этого срока, и какие задачи вы ставите перед стандартами, которые нам предстоит написать?

Андрей Алетдинов: Ну, на самом деле, что касается нас, то мы уже давно выбрали путь долгосрочных отношений с клиентом и во многом уже эти нормы закона реализовали. То есть мы и риск-профилирование уже давно проходим, у нас есть специальная программа, на которую потратили много денег еще в 2008 году, которая позволяет соотносить наши продукты с риск-профилем клиента и предлагать именно то, на что клиент с точки зрения рисков готов. Мы по этому пути уже давно идем, давно перестраиваемся, и для нас больших таких затрат и большой перестройки бизнеса не потребуется. Но, хотя, конечно, много очень всяких нюансов: какие слова можно использовать, какие нет - вот это все нужно будет дорабатывать. Как именно разграничить, что такое сейлз, что такое финансовый советник. Это действительно очень важный вопрос. Что является финансовой консультацией, что дэску на телефоне с контрагентами можно говорить, а что нет? Очень много всяких нюансов, которые надо приводить в порядок, получать разъяснения и с этим дальше жить.

Ну, вот Андрей упоминал, что многие сейчас хотят переходить в цифру. От меня, может быть, такое предложение, что есть такой проект по биометрии в Центральном банке, может быть, как-то сделать решение такое, что риск-профиль клиента будет попадать куда-то в централизованную систему и не нужно будет каждому брокеру проводить свое риск-профилирование, чтобы облегчить вот этот электронный вход на рынок. Потому что, когда мы клиента, особенно начинающего, начинаем спрашивать на входе через электронный интерфейс о таких вопросах, он просто перестает отвечать, отваливается и не приходит в рынок, потому что думает, что, наверное, это слишком сложно. То есть, может быть, какие-то такие решения применять.

Ну, и в целом, конечно, наличие самого такого закона, оно нам количество инвесторов не добавит, потому что даже на самом деле про закон ИИС, который существует уже больше трех лет, население не знает, и об этом законе оно тоже не узнает еще очень долго. И, может быть, когда Центробанк потратил столько усилий на регулирование злых брокеров и банков, которые обманывают клиентов, то, может быть, Центральный банк направит усилия и на то, чтобы финансовую грамотность повышать, рассказывать про то, что есть ИИСы, про то, что есть такой закон, который клиентов оберегает. Потому что для финансовой индустрии это достаточно тяжелый процесс, особенно для нас, для брокеров, для которых это основной бизнес, и в принципе мы от этого страдаем.

Также решить еще вопрос необходимо по поводу того, как стандарты НАУФОР будут восприниматься в судах. Потому что все мы знаем, какие бывают процессы, какие решения иногда суды принимают. И наличие стандартов, не знаю, защитит нас или нет в этом случае.

Для нас, как я уже говорил, брокерский бизнес основной, и наличие вот таких «автоюристов» в финансовой области, которые за один раз могут сожрать PNL за несколько месяцев, ну, оно существенно влияет на бизнес.

Вот какие-то такие.

Лариса Селютина: Я вот прямо прокомментирую пока на свежую… Правильно я понимаю, что вы считаете, что вообще функция Центрального банка, она заключается вот в таких ипостасях, что мы должны и уметь ваши программы аккредитовывать, понимать то, что вы туда заложили, чтобы получить некий знак качества для клиентов, и мы же еще и финансовой грамотностью должны заниматься и объяснять клиентам о том, какие нужно покупать, какие не нужно, и вообще развивать, и что нужно ИИСы покупать… И это все функция Центрального банка?

Хочется вообще-то понять: а сама индустрия-то вот за все эти годы, почему она не сумела так отрекламировать ИИСы, чтобы клиент массово пошел сюда? Мне кажется, вас гораздо больше, чем Центральный банк, и вы заинтересованы в том, чтобы привлечь клиента. Вот немножко такое, знаете, ощущение складывается - вот переложить сложные вопросы на Центральный банк, который пускай мучается, как ему программы аккредитовывать, как ему клиентам объяснять, а я тем временем со своей армией сейлзов буду продолжать как бы, ну, давайте применять сегодня слово «впаривать». И сейчас, слава богу, еще полгода дадут на то, что я буду продолжать…

Вот хочется, чтобы, знаете, это движение было какое-то обоюдное. Мы никогда не делали никаких действий, направленных на удушение плохих брокеров. Мы все время старались делать так, чтобы вы поменяли некое свое отношение к клиентам, то есть по-честному поменяли, а не то, что вы там с 2008 года программы разрабатываете, а то, чтобы вы своим сейлзам объяснили, как надо работать с клиентом. Я надеюсь, мы сегодня еще поговорим о конкретных моментах, что бы мы хотели увидеть у вас.

Алексей Тимофеев: Это был вопрос.

Андрей Алетдинов: Мы стараемся. Но все же задача финансовой грамотности, она, мне кажется, общая, в том числе и…

Алексей Тимофеев: Финансовая грамотность - зачем это нужно? (Смех) Андрей, ну скажи, вот просто мне кажется, что наше население исключительно финансово грамотное, нам учиться у нашего населения финансовой грамотности нужно, мы запутаем его, если будем пытаться научить его тому, что мы думаем. Это естественно для индустрии: чем более массовой она будет, тем лучше, поэтому инвестиционные консультанты, если они будут мелкими и могут возникать в разных местах, где не могут себе позволить создать свои филиалы крупные компании, это будет больше содействовать финансовой грамотности, ну, если они будут действовать добросовестно, разумеется. И это наше общее с Центральным банком дело - следить за этим, чтобы люди выходили на рынок. Нет?

(реплика от спикеров): Ну, вы его запугали… (Смех).

Алексей Тимофеев: Нет, ну я просто как раз не хочу оставить Андрея наедине с регулятором, я думаю, что, может быть, другие тоже присоединятся к нему.

Мы тут коснулись опасной темы, потому что сейчас увлечемся и уйдем в другую сторону. Я, тем не менее, скажу: вот здесь в кулуарах Андрей начал ее, и я думаю, что Андрей и Андрей ее, безусловно, поддержат. Нам нужно еще больше усилий по стимулированию, какие-то условия, стимулирующие привлечение населения, кроме ИИСов, или более убедительные условия для работы ИИСов, или еще что-то, для того, чтобы… Потому что инвестиционные консультанты - это все-таки нагрузка, это, безусловно, нагрузка на индустрию. Что нужно сделать, чтобы… Ну, нам нужны какие-то действия, которые мы давно, как мне кажется, не предпринимали, которые бы еще больше стимулировали население к операциям на фондовом рынке. Андрей, ты, и Андрей Звездочкин продолжит.

Андрей Шеметов: Вы поймите, наша большая удача и счастье, что финансовая грамотность нашего населения ничего не знает пока про ИИСы, это большая удача. Потому что сейчас бы столько взрывов было бы. И еще раз: надо понимать, что мы, брокерская индустрия, пока только начинаем делать первые робкие шаги работы с массовый ритейловым клиентом. Мы никогда, у нас нет такого опыта. Чтобы к нему переходить, - это очень большая ответственность, услышьте меня, пожалуйста, очень большая ответственность. И сейчас не надо большой рекламы ИИСов. Как только продукт будет нормально положен, поставлен на полочку, потом будет стандартизирован, очень простые, никаких рисков, когда люди увидят, что идут выплаты через три года, тогда он начнет продавать сам себя. У нас очень грамотное население, не переживайте. Они поэтому и не покупают никакую ерунду (Смех, аплодисменты).

Алексей Тимофеев: Я тоже думаю: нам все равно нужно создавать ответственную индустрию, индустрию, которая может иметь дело даже с финансово безграмотным населением, но все равно нужно делать. А не выходит ли так, что в этом все и дело, то есть вот что именно и нужно делать?

Андрей Шеметов: Просто не бывает все сразу и сейчас. Есть определенное недоверие, его надо преодолеть, надо показать, что мы способны дать клиенту то, что он хочет. Не то, что мы хотим ему продать и заработать (неважно, основной бизнес у тебя какой - депозитный, брокерский либо еще какой-то). Если клиент будет получать то, что он хочет, и продукт ему будет это обеспечивать… Еще раз: ИИС - это продукт, он может быть очень хорошим, а может быть очень плохим, все зависит от того, что туда засунуть, правильно? Если ты засунешь туда дериватив, по которому брокер получит 10% дохода, а клиент 13% вычета через три года, - кому это надо? И все будут говорить, что это лучше депозита. Нет, это не лучше депозита. А если брокер начнет закладывать себе 0,3 комиссии, а не 10%, и продавать облигацию очень надежную (не буду говорить, какую (Смех))…

Андрей Звездочкин: Без рисков.

Андрей Шеметов: Без рисков, да (Смех, аплодисменты), зеленую, - тогда это совсем другая картина будет, тогда клиент получит свои 3-4 дополнительных процента доходности к депозиту. Вот и все. Но мы пока этого же не делаем. Давайте вместе это делать, и у нас будет массовый клиент после этого.

Алексей Тимофеев: Ты еще ИСЖ не упомянул. Это бестактно с моей стороны упоминать?

Андрей Шеметов: Ну…

Алексей Тимофеев: Хорошо, давай дадим Андрею Звездочкину шанс вернуться к теме нашей конференции. Я хочу, Андрей, чтобы ты, может быть, дал бы оценку закону и тому, что вам предстоит как компании сделать. Нужно ли дополнительное время для приведения своей деятельности в соответствие с новым законом? Его значение для привлечения инвесторов? Будь добр, выскажись. И на любые другие темы, которые наши коллеги уже подняли.

Андрей Звездочкин: Алексей, спасибо. Первое, что хотел сказать: безусловно, забота об интересах клиентов это очень важно. Действительно, в последние годы мы видим то, что рынок начинает меняться, большее количество людей начинает приходить. И вопрос - насколько качественно продаются услуги, насколько корректную информацию получают клиенты - это все очень важно. И думаю, что скоро очередной кризис протестирует, насколько корректно предоставлялись консультации и продавались услуги. Поэтому любые инициативы, связанные с тем, чтобы улучшить рынок в этой части, они очень правильные.

Несколько моментов важных в отношении этой темы, этого законопроекта, о которых, мне кажется, важно сказать. Если сейчас на рынок посмотреть, то я бы разделил рынок на две составляющие. Первая - это компании и банки, которые много лет на этом рынке работают и большие усилия вкладывают в то, чтобы это был долгосрочный успешный бизнес, чтобы клиенты получали то, что они хотят получить. Репутация для этих компаний имеет большое значение. И, безусловно, скажем, для нашей компании это не какая-то новация думать, каким образом мы обслуживаем клиентов, насколько мы предоставляем клиентам то, что они хотят. Это систематическая работа, моя работа как главы компании. Мы регулярно опрашиваем клиентов и у нас есть своя сложная система метрик, на основании которых мы можем судить, насколько корректные и качественные услуги клиентам предоставляются. Поэтому в этом смысле для нас то, что предстоит сделать, не является чем-то экстраординарным, и в принципе мы вполне как коммерческая структура и быстрая можем это сделать и в декабре.

Проблема в чем. Проблема в том, что есть вторая часть рынка, которая присутствует, которая продает финансовые продукты и в принципе не очень переживает по поводу регулирования в принципе. Мне кажется, здесь проблема, что будет происходить с этими компаниями. То есть мы можем по формальным критериям несколько усложнить жизнь устоявшимся структурам на рынке, вопрос - что будет происходить во втором секторе тех компаний, которые об этом вообще в принципе не думают. Было бы замечательно, если бы условия были равными для всех.

Что касается темы развития рынка, создания новой индустрии независимых финансовых консультантов, - хороший вопрос. Мы несколько лет занимаемся тем, что предоставляем платформу компании «АТОН» для независимых финансовых советников в регионах, в крупных городах.

В частности, вчера была конференция, у нас довольно-таки небольшой аудитории, в два раза меньше, чем этот зал, хватило для того, чтобы собрать наших ключевых партнеров. К сожалению, сказать, что большое количество людей в этой индустрии как независимые консультанты занимаются развитием рынка, я не могу. Крайне ограниченное количество людей. Это сложный бизнес, вообще построить успешную франшизу - крайне сложная задача. И из общения, и я вижу, что многие наши партнеры здесь присутствуют, в принципе по лицам видно, что вся индустрия взволнована по поводу законопроекта и здесь присутствуют.

Поэтому, отвечая на вопрос, что можно ожидать от этого закона, я бы предпочел, например, воспользоваться уникальной возможностью и задать вопрос аудитории (здесь прекрасное представительство) - как вы полагаете, этот законопроект (понятно, что много вопросов неотвеченных, подзаконные акты, как это все будет в жизни осуществлено), на ваш взгляд, открывает ли этот закон новые возможности для того, чтобы индустрия получила новый значимый импульс для развития? Пожалуйста, поднимите руки, кто считает, что это так на текущий момент, из того, что мы знаем? (Смех, аплодисменты).

Ну, я бы, наверное, сформулировал таким образом: безусловно, есть много неотвеченных вопросов, но есть и серьезная настороженность - как это будет имплементировано. И любой сложный законопроект с точки зрения реализации…

Алексей Тимофеев: Андрей, надо отдать ему должное, тактично не попросил проголосовать за противоположную точку зрения. (Смех).

Андрей Звездочкин: Есть настороженность, как это будет реализовано, и к каким последствиям приведет, это очевидно. И с точки зрения такого рода настороженности я бы хотел на что обратить внимание.

У нас рынок инвестиционный, он такой, немного недоразвитый в нашей стране с точки зрения других сегментов финансового рынка (банковских депозитов, страхование жизни достаточно быстро развивается). И по разным по разным метрикам если смотреть, ну, рынок недоразвитый, он должен быть в такой стране, как Россия, существенно больше. Мне кажется, будет правильно, если он будет больше, рынки капитала будут развиты, чтобы компании могли капитал привлекать, новые технологии запускать, идеи, инновации и т.д. и т.п. Это важно.

Вопрос: не создаем ли мы худших условий по сравнению с другими сегментами финансового рынка? Ну, например, приходит вкладчик в банк, размещает сумму, превышающую сумму, которая покрыта банковской страховкой. Он должен риск-профайл свой определить? Он осознает, какие риски он принимает? Его потенциальные потери в случае банкротства банка приемлемы для этого клиента? Есть ли идея аналогичного рода подходы реализовать на банковском рынке? Либо накопительное или инвестиционное страхование жизни. Приходит клиент, ему продают сложный финансовый продукт лет на 5-10 с гарантией защиты капитала. При этом ни тот, кто покупает, ни тот, кто даже продает, до конца не понимает в чем этот продукт и к чему он приведет через 5 лет. Да, есть условная защита капитала. Но мы люди с экономическим образованием и понимаем, что за 5 лет человек ту защиту, которую он получит, это будут совсем не те деньги и в реальности это будет отрицательный, существенно отрицательный результат. Вопрос: в этом сегменте рынка предполагается реализовать инициативы для того, чтобы защитить клиентов, или нет? Или мы как недоразвитая часть рынка будем выступать первопроходцами? Мы готовы. Готов ли рынок? (Смех, аплодисменты).

Мне кажется, еще один важный аспект. В принципе по бизнесу, реализуя любую сложную задачу либо проект, до конца нельзя понять, как это все будет работать. Вот эта тема, она очень сложная, и как это будет работать, довольно сложно оценить. Поэтому если будет оставлен какой-то люфт и возможность для самонастройки (у нас страна креативная, особенно с точки зрения придумывания, каким образом законы обходить), если будет предусмотрена возможность для настройки системы, вот в моем представлении эта настройка может заключаться в большем вовлечении саморегулируемой организации, например, как НАУФОР, для того чтобы посмотреть, как это все будет работать, и иметь возможность эту тему поднастроить.

Еще один важный аспект, где мы видим риски. Мы полагаем, что если найдутся клиенты или, так сказать, люди, которые захотят с компании получить недобросовестные какие-то выплаты, то мы полагаем, что есть риск в том, что апеллировать будут к закону. Не к подзаконным актам, где, может быть, больше деталей, а к закону. И здесь, мы полагаем, что есть реальные риски у участников рынка нарваться на нечистоплотных юридически подготовленных людей, которые просто захотят на этом нажиться.

А с точки зрения финансовой грамотности, я считаю, что (я тут с Ларисой Константиновной хотел бы согласиться) это задача, мне кажется, рынка - развивать знания наших клиентов. Вот мы, в частности, в этом смысле большую работу делаем: каждый год несколько миллионов человек разные просветительские информационные сообщения от нас получают.

Мы в этом году запустили проект «История фондового рынка» для того, чтобы рассказать историю дореволюционной России. Там много интересного, мало об этом кто знает (ни широкая аудитория, ни из участников финансового рынка), там много чего интересного происходило: первый миллион клиентов на рынке индивидуальных был до революции 1917 года. У нас только первую часть больше 3 млн человек посмотрело.

Поэтому я согласен с тем, что наша общая задача - развивать наших клиентов и рассказывать им о том, как использовать возможности. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Я сейчас думаю, что пора уже…

Анатолий Аксаков: Алексей, я хотел бы такой момент. В принципе стандарт можно было разрабатывать без того, чтобы мы это прописывали в законе. Но, как раз видя риски, связанные с тем, что стандарт будут воспринимать как подзаконный акт, мы как раз приняли решение специально прописать в законе, что вот этот стандарт будет определяющим при определении ответственности того или иного лица. Поэтому многие риски, мы надеемся, снимутся.

Алексей Тимофеев: Да, вот в сегодняшнем виде поправка, она упоминает стандарт. И если это так и получится, то вот этого риска о том, что он будет игнорироваться, его, скорее всего, не будет. Ну, дайте нам время, мы должны докрутить, это пока принципиальные договоренности, которые еще предстоит реализовать.

Сейчас я хочу предоставить слово Ларисе Селютиной. И это позволит Евгению и Михаилу отреагировать уже на выступление и регулятора. А я хочу сказать, что с регулятором мы провели полгода и даже больше в обсуждении всех вот этих спорных моментов и у нас как будто бы есть решение для большинства из них, где речь идет о сейлзе, где речь идет об инвестиционных консультантах, почему аналитика не является инвестиционным консультированием. И если, Лариса, ты на этот счет выскажешься, буду очень признателен, и мы тогда включимся в обсуждение более конкретных вопросов, хотя настоящее место для их обсуждения это будет следующая панель. Но давайте мы зададим этот тон и некоторые из ключевых вопросов, наиболее спорных вопросов применения закона начнем обсуждать сейчас.

Лариса Селютина: Да, я хочу все-таки несколько слов сказать в защиту закона, я смотрю, что очень мало рук было поднято. И, знаете, у меня такая ассоциация возникла, что вот идет процесс зарождения новой индустрии инвестиционных советников или, я не знаю, нового вида деятельности - инвестиционного консультирования, ну, и как заложено природой, этот процесс рождается в муках. У нас все в муках, мы уже почти на девятом месяце беременности, а у нас все сомнения, страхи, может быть, рассосется (Смех), может быть, отложим. Вот мне кажется, это такая бессмысленная как бы складывается ситуация, вот это постоянное - а вдруг так? а вдруг это?

На мой взгляд, пусть уже дите появится на свет таким, каким мы его вообще запрограммировали, а дальше будем взращивать, воспитывать, делать коррекцию, может быть, даже пару пластических операций сделаем. Но мы вот сейчас решили даже еще до рождения сделать небольшую пластику. Это связано с тем, что надо подкрутить, действительно, то, что в законе не было переходного периода. Этот риск мы видели изначально, и мы пытались отрасли сказать, что Банк России готов дать полгода на привидение в соответствие ваших видов деятельности. Ну, вот Анатолий Геннадьевич помог нам в этой ситуации, сказал, что мы даже готовы сейчас вот этот момент подкорректировать и процедуру вступления в силу ряда норм сделать более правильно. Мы действительно говорили о стандартах. И если сейчас это войдет на уровень закона, то это будет на самом деле действительно с точки зрения минимизации рисков для индустрии и даже для регулятора. Потому что мы брали на себя определенную ответственность, говоря о том, что мы дадим вам время на приведение, когда бы нормы закона уже действовали и мы должны были бы вас, по идее, наказывать за его нарушение. Поэтому, наверное, так и должно всегда идти: возобладает определенный разум во всех этих процессах.

Ну, то, что касается ваших страхов на сегодняшний день, я вот из всего, что за последние, не знаю, два месяца мы постоянно только этим и занимаемся, это вот первое отличие инвестиционной рекомендации от продаж.

На наш взгляд (и мы уже с Алексеем это обсуждали), закон дал очень четких два момента, которые в законе заложены четко и от чего мы можем дальше уже отталкиваться. Инвестиционное консультирование отличается от продаж тем, что советник должен действовать в интересах клиента и на основании возмездного договора. Причем в законе даже описано, что это может осуществляться и на основании смешанного договора, и вознаграждение может уплачиваться в рамках тарифов за оказание других услуг. Главное, чтобы был договор и соблюдался принцип того, что инвестиционный советник осуществляет свою деятельность в интересах клиента. Ведь в случае, когда имеет место продажа финансового инструмента, указанные особенности отсутствуют. Ведь сейлз действует в своих интересах, в интересах продавца, и он предлагает заключить договор о покупке или продаже финансового инструмента, в котором он будет являться стороной. То есть предложение финансового инструмента продавцом осуществляется не на основании возмездного договора и не в интересах клиента. А вот здесь я не вижу вообще правовой проблемы. Мне кажется, заложена основа. На практике же это должно происходить как: я захожу в банк, где передо мной армия сейлзов выстраивается, они подводят меня к стенду, начинают рассказывать: «Вот коробочка с розовым бантиком - это ИСЖ, вот с голубой каемочкой - это ОФЗ крупнейшего банка, совершенно надежный инструмент, доходность не такая большая, как у ИСЖ. Вот покупайте, чего хотите».

Все зависит от того, что за клиент пришел. Если пришел клиент, который уже знает, что он хочет купить, он сядет с этим сейлзом, заключит договор и купит себе с голубой каемочкой продукт. А если клиент говорит: «Ой, какой большой выбор. А что вы мне посоветуете, вот мне? Я вот прямо в раздумьях, я не знаю». Вот что должен сказать правильно обученный сейлз? Он должен сказать: «Вот вам не могу дать индивидуальную консультацию. Чтобы это сделать, я вас приглашу вот в ту комнату, там сидит специалист, который даст вам анкету, вы быстро заполните, он с вами поговорит и предложит лично вам тот инструмент, который нужен». Или: «Там сидит робот, очень интересная машинка, она буквально за пять минут вам нарисует всю программу, вы опять же ответите на несколько вопросов». И действительно, через пять минут прилетит уже клиент к этому сейлзу и говорит: «Да, я получил, спасибо огромное. Я вот покупаю все-таки с розовым бантиком».

Но на самом деле-то происходит все по-другому, да? Клиент приходит, ему начинают говорить о том, что ему нужно купить именно этот… Он приходит за депозитом, а ему говорят: «Ну, там же доходность низкая, вот то же самое… Это мы же, мы же тот же банк, это же мы, вы покупайте, все гарантировано». Вот мы с этим боремся. И вы должны именно это приветствовать. И именно вы должны научить своих сейлзов отличать, чтобы они клиентам говорили то, что клиент должен получить, - то есть информацию о рисках, всю информацию, которая объяснит ему, надо ему этот инструмент покупать или не надо.

А вот то, что касается правовых рисков, здесь они решаются, пока их можно решать, и я надеюсь, мы это как раз закрепим в стандартах, что клиент должен знать, в какой роли сейчас выступает сейлз - то есть в роли продавца или в роли консультанта. Ведь именно это сейчас очень сложно клиенту понять: его консультируют или ему уже предлагают готовый продукт. Здесь действительно надо поработать, индустрии надо поработать, всем компаниям со своими сейлзами.

Ведь вопрос продаж, мы его не затрагиваем вроде как в этом законе, это касается новой индустрии. Но он связан. И мы должны с вами понимать, что если мы параллельно не будем наводить порядка в этом направлении деятельности, у вас все время будут возникать правовые риски.

И Банк России, Служба по защите прав сейчас занимаются вопросами продаж. И если вы следите за проектами нормативных актов, то сейчас уже в отдельных сегментах такие правила появляются.

Я сейчас говорю о том, что на рынке страховых услуг у нас сейчас проект нормативного акта (вы его, наверное, уже видели) - правила продаж как раз инвестиционного страхования жизни. Ну, то есть вот любимая наша тема, да? И вот в этом нормативном акте уже вводится обязательное требование для сейлзов: помимо четкой информации об организации, которая продает, и оговорок, что продукт не гарантирован АСВ, что отсутствует гарантия получения инвестиционного дохода, там еще вводится обязательно раскрывать информацию о премиях, об агентском вознаграждении, иных скрытых комиссиях. То есть это уже проект нормативного акта, который в Банке России одобрен. Но это начало. Потому что ИСЖ - это наиболее болезненная тема, где выявлено было колоссальное количество вот таких нарушений прав клиентов, когда им предлагались эти продукты.

То, что касается разграничения инвестиционных рекомендаций и аналитических материалов, здесь действительно такая очень тонкая, еще более тонкая грань, потому что и то, и другое предоставляется на основании возмездных договоров. При этом даже встречаются случаи, когда инвестору в одном продукте предоставляются и консультация, и аналитические материалы.

Если опять же разграничивать вот по смыслу этой услуги, то инвестиционная рекомендация содержит готовые инвестиционные решения, подходящие для этого клиента, для достижения его целей. А аналитический продукт - это экономическая информация об инструментах, о динамике цен, о прогнозах движения рынка, на основании которой можно будет сделать инвестиционную консультацию. Но в данный момент это не рекомендации. И этот дисклеймер клиенту тоже нужно очень четко донести: «Это не индивидуальная рекомендация, это наши материалы, рассказывающие вам, чтобы вам упростить возможность принятия решения».

И действительно, эти вопросы требуют детального урегулирования. Но, что я хочу сказать, что они больше относятся к обычаям ведения бизнеса. Их следует закреплять не в нормах права, а именно в обычаях делового оборота, то есть в стандартах добросовестного поведения.

Поэтому вот в муках обсуждения мы все-таки, кажется, пришли к правильному решению, каким путем дальше двигаться.

Алексей Тимофеев: - То есть вывод: армия сейлзов признается и ее существование, право на продолжение деятельности. Их не нужно будет аттестовать, нужно добиваться… Мне, например, очень близок подход Центрального банка в том, чтобы смотреть на это глазами клиента, для того чтобы исключить заблуждение этого клиента о том, в каком именно качестве он имеет дело с сотрудником компании - действует ли тот в качестве сейлза или инвестиционного консультанта. Он должен маркировать себя соответствующим образом, исключая всякие сомнения насчет своей роли.

Вот мы думали, как это сделать? Это чем дальше, тем больше, это точно могло бы быть разъяснением закона, но поправка, которую предложил Анатолий Геннадьевич, она позволяет нам сделать это в стандарте, и именно это будет в стандарте отражено. А договоренность или близость позиции с Центральным банком, она в настоящее время уже в отношении к этим профессиям, к разграничению этих профессий, она уже очень высока.

Михаил, может быть, ты и Евгений продолжите, отреагируете с точки зрения подходов? Очень важен ваш опыт как больших международных банков, вы те, кто этим занимается по всему миру. Что думаете про российский закон? MiFID - не MiFID, легче, чем MiFID, или тяжелее, чем MiFID? Верно ли мы с Центральным банком понимаем нашу миссию и то, как разные профессии на рынке ценных бумаг следует разграничивать? Я сначала предложу слово Михаилу, а затем Евгению.

Михаил Знаменский: Однозначно отрадно отметить, что мы стоим у истоков не создания, а повторного создания, как говорили коллеги, индустрии, и прекрасно, что в мире уже есть бенчмарки, на которые мы можем обратить наши взоры. Опять же прозвучал MiFID - первый, второй… В Штатах существует своя нормативная база. Нам легче уже сейчас в России строить процесс.

Возможно ли жить без процесса сегодня? Мое мнение - нет, однозначно нет. 87% средств россиян лежит сегодня в депозитах. И мы не будем философствовать хорошо это или плохо. Мне очень понравился комментарий относительно того, понимает ли средний ритейл-инвестор тот риск, когда в депозит он кладет сумму больше, чем гарантировано и застраховано государством. Думаю, вряд ли. Но относительно финансовой грамотности хочу отметить и согласиться с фактом, что наш российский инвестор не совсем до конца образован, но он прекрасно осознает все риски, и когда мы ему говорим о риске одного эмитента, будь это «Сити», Сбер, ВТБ, неважно, он что делает: он берет деньги и кладет их в десять депозитов в разных банках. Это уже хороший сигнал. Когда мы говорим нашим коллегам в Штатах, в Сингапуре, что российский инвестор так уходит от рисков, они удивляются и мило улыбаются по этому поводу. То есть риски осознаются, они понимаются.

Но, вот опять же, давайте будем откровенны, кто из вас сегодня, когда вам приходит обновление программного обеспечения на Apple или на Android, читает условия соглашения? Сколько человек? Я не думаю, что хоть кто-то в этой аудитории прочитал эти условия. Мы нажимаем все эгри, о'кей, некст, некст, некст для того, чтобы получить конечный результат - ваша игрушка продолжает работать. Вот, к сожалению, в индустрии сегодня существует то же самое.

Первое: клиент к нам приходит за доходом, давайте так. Клиент хочет заработать. Ему инвестиционные рекомендации - это все побочный процесс. В конечном итоге он хочет видеть доход и не хочет видеть рисков. Будет ли он читать условия, стопку документов? Если портфель по всем нормам составлен правильно, ладе не на большую сумму кипа бумаг может достигать 40 страниц, 50 страниц. А если следовать западным стандартам, то практически каждая из этих страниц должна быть подписана: валидирована его подпись, сверена с оригиналом. Кто-то читает это? Нет. Клиент бежит, он хочет быстрее вернуться к детям, на работу. Не читают риски.

Вот первая задача, чтобы нам всем себя защитить, в первую очередь - это заставить людей осознавать эти риски и читать условия. Это раз. Очень просто. Мы все пишем о рисках, о том, что доход не гарантирован и т.д., и комиссии мы раскрываем. Просто, к сожалению, никто не читает. И, к сожалению, когда возникает проблема, клиент придет либо сам, либо с грамотным юристом. Поэтому однозначно мы надеемся, что саморегулируемые организации в случае прецедентов… И сегодня мы имеем ситуацию, когда судебной практики нет. Если на Западе она есть, и, я не знаю, в Штатах, если вы признаетесь квалифицированным инвестором (суммы там немножко другие, конечно), то вы мало можете чего сделать в случае потери. Сегодня у нас я не знаю, как поведет себя суд, какое будет принято решение, в чью пользу. Зачастую мнение может быть: «Ну, они большой банк, а это несчастная бабушка, которая пришла, думала, что покупала депозит, а купила структурированную ноту с условной защитой капитала, с купоном в 12% в долларах. Давайте поможем бабушке». И, наверное, суд будет прав.

Но опять же, если отсутствует нормативная, даже не нормативная, она есть уже, и это прекрасно, судебная практика и адекватный арбитр, и мы надеемся, что наши партнеры - саморегулируемые организации - будут выступать в этой роли, будут нести экспертизу и будут, я не знаю, поднимать руку и говорить о том, что: «Вы знаете, все-таки документы были подписаны, риски были озвучены и эту бабушку обслуживали не в общем лобби банка, а завели ее в отдельную аудиторию, где было написано «инвестиционное консультирование». То есть нам, профессиональным участникам, тоже здесь нужна защита. И мы готовы раскрывать риски, мы это делаем и профилируем. Это первый комментарий.

Второй комментарий относительно готовности. Мы, получив кипу бумаг, все это проанализировали, и возникает двоякое ощущение. Первое ощущение - прекрасно, что существует нормативная база, которая подстегнет вот из этих 88% депозитов, и мы все, большинство, инвестиционщики, мы надеемся, что эта часть хлынет в инвестиционные направления. И когда есть регулирование, все-таки клиент, инвестор будет более смел и будет обращаться к нам за вот этой дополнительной доходностью - 2-3% поверх депозита.

Второй пикантный момент, и я его всегда привожу в пример нашим сейлзам, которые только начинают работать, и я стараюсь об этом напомнить им постоянно. Я им говорю следующее: «Слушайте, поставьте себя на место клиента, который приходит к дантисту. В конечном итоге клиент приходит к дантисту для чего - для того, чтобы вылечили зуб. Как его будут лечить, какую пломбу будут ставить, кто это будет делать и т.д., ему без разницы. Мне без разницы, я хочу по выходу получить результат. Так вот, когда инвестор приходит в банк или в инвестиционную компанию, он видит табличку: «Здесь оказывают инвестиционные услуги. Помогают зарабатывать». Так вот, я думаю, основная задача - чтобы мы вот этот пример с дантистом перекладывали на нашу индустрию и прекрасно осознавали то, что на нас лежит колоссальная ответственность: люди зарабатывают деньги всю жизнь и приходят к нам в первую очередь сохранить. Если посмотреть на нашу базу инвестиционных клиентов, кто-то думает, что все агрессивные. Нет. Агрессивных всего 4%. 4% из 100% готовы сегодня потерять. 75% - это люди, которые не готовы мириться с рисками, готовы терять минимальные суммы и не могут инвестировать в акции, не говоря уже о каких-то сложных продуктах.

Поэтому рынок сегодня готов к этому. Отрадно, что начинается активная деятельность, создается нормативная база, которая очень похожа на западный стандарт. На Западе это работает, работает идеально, все отлажено. Поэтому мы готовимся к этому.

Будет прекрасно, если вот этот шестимесячный период, о котором мы все говорим, он будет как-то где-то отмечен. Потому что мой комплаенс, мои контролеры, мои юристы мне говорят: «21 декабря - это дедлайн, когда все должно быть четко, и я должен прийти и отчитаться по всем гэпам, которые мы идентифицировали». Это будет сделано. Но опять же, мы надеемся, что период в 6 месяцев будет, потому что индустрии довольно-таки сложно перевести себя на новые рельсы и начать работать с клиентом я не сказал бы «по-новому», но это должно быть по-новому задокументировано однозначно, дисклеймеры появятся новые и весь сейлз-форс(?), все сотрудники, которые предлагают либо продают, либо консультируют по инвестициям, должны быть дотренированы. Как-то так. Спасибо.

Алексей Тимофеев: - Евгений, я надеюсь однажды поприветствовать нового участника российского фондового рынка - Julius Baer. А сейчас, Евгений, по существу и по тому, что вы думаете о бизнесе в России в этих новых условиях регулятивных, ваш комментарий. Евгений Смушкович: - Спасибо. Я, наверное, как вы уже заметили, выбиваюсь немножко из ряда участников данной дискуссии… Алексей Тимофеев: - А мы специально посадили человека в футболке рядом с человеком в «тройке». Евгений Смушкович: - И хочу обратить внимание, что на этой футболке написано. Наш Julius Baer еще совсем не представлен на территории Российской Федерации, поэтому я выбиваюсь. Второе: я понял, что я выбиваюсь, потому что и справа Андрей, и слева два Андрея, а я всего лишь Евгений (Смех). Но, наверное, воспользуюсь этой возможностью загадать желание. Я надеюсь, что если мы встретимся опять, допустим, через год, я в ваших глазах, в глазах участников таких конференций не буду видеть столько сомнений и страхов, потому что всегда мы боимся чего-то нового. Очень хороший пример приведен был с рождением ребенка. Я смотрел вчера документацию «круглого стола» Совета Федерации об этом законодательстве 2016 года и какая дискуссия велась. И вот за это время была проделана огромная работа. И я хочу всех нас, вас с этим поздравить. В ваших глазах я вижу сомнение. Когда я был назначен шесть лет тому назад (я могу говорить только о европейском больше опыте) директором компании на территории одной из европейских стран, которая как раз предоставляет такие услуги, в моих глазах в этот момент были не сомнения, а страх, потому что я плюс к этому еще несу личную ответственность, да и финансовую тоже. И я пришел к своему начальнику и говорю: «А может быть, все-таки не надо? Страшно же ведь». Он говорит: «Да нет, все будет хорошо». Я говорю: «Ну, как же будет хорошо, у меня сотрудники, клиенты, кто-то что-то делает, я не знаю, как, что делают». А он говорит: «А ты просто организуй так, чтобы все работало правильно и по правилам, и у тебя не будет никаких проблем». Когда есть законодательство (да, оно, может быть, еще не совсем идеальное, но оно на пути туда), вы сможете организовать свою работу, поверьте. Как заметил Михаил, мы в Европе и во многих других странах уже работаем, у нас это получается хорошо, клиенты довольны. А главное, что мы обезопасиваем в первую очередь самих себя. Был вопрос - приветствуем ли мы это законодательство? Да, я высоко поднял руку один из первых, кажется, потому что для нас это дало возможность выйти, наконец-то, на рынок Российской Федерации. Мы всегда думали, как же мы можем это сделать: нужна ли нам банковская лицензия здесь, надо ли создавать свою управляющую компанию? И пришли к выводу, что нет, пока еще нет. А потом вдруг мы узнаем, что вот идет разговор о создании данного законодательства, закон принимается, он даже совсем скоро вступает в силу. И мы очень надеемся, что мы будем одной из первых компаний, которая сможет впрыгнуть в этот поезд. Мы надеемся, что мы сможем обеспечить правильное присутствие, правильную интеракцию с нашими клиентами на территории Российской Федерации. Так что мы - большой сторонник. И большое спасибо не только Центральному банку и СРО, НАУФОРу за ту поддержку, которую мы видели в течение последних месяцев. Поверьте, мне было нелегко убедить руководство группы Julius Baer, которая один из самых больших участников этого рынка (у нас 400 млрд под управлением, в больше, чем 25 странах мы присутствуем, у нас 8 собственных банков), выйти на сегодняшний момент в рамках той геополитической ситуации, которая сложилась, на рынок Российской Федерации. Но данное законодательство помогло нам сделать это, и мы тому очень рады. Что можно улучшить? Улучшить можно многое. Мы на последнем совете в НАУФОРе проговаривали сложившуюся ситуацию, что с 21 декабря непонятно как - а можем ли мы вообще здесь что-либо делать или нет. Но я надеюсь на понимание регулятора к той сложившейся проблеме и надеюсь на дальнейшую поддержку НАУФОРа, которая будут руководить нами всеми и далее, и светить как маяк на этом, пока еще непонятном поприще. Тяжело, будет тяжело однозначно, будет по-другому. Но я уверен, что мы все справимся. Вы скажете, - справимся.

Алексей Тимофеев: Евгений, спасибо. Я хочу предложить всем участникам панели присоединиться, разделить это или поспорить, если угодно.

Андрей Алетдинов: Мы, безусловно, поддерживаем направление. Потому что оно верное, нужно действительно идти в этом направлении. И мы верим в то, что на рынок придет большое количество инвесторов, мы этого ждем, мы к этому готовимся, вкладываем много денег. И надеюсь, что всем нам хватит этих клиентов (смех), и все будет хорошо.

Лариса Селютина: Конкуренция будет.

Алексей Тимофеев: Андрей, ты?

Андрей Звездочкин: Ну, я готов поддержать мысль о том, что НАУФОР - светить как маяк. (Смех).

Алексей Тимофеев: Эй, про маяк хорошо было (Смех).

Андрей Шеметов: Поздравляю Julius, наконец-то, с выходом в Россию. Все, что могу сказать. Если это закон позволяет делать, это уже много.

Но вот я тоже за Mifid имплементировал. Вы не хотите рассказать, что он переписывался несколько раз по ходу, консультанты не знали, что мы делаем, проекты постоянно переписывались. Я не уверен, что это лучшая практика base away. И мне хочется, чтобы мы так у себя хотя бы не делали. То есть собирались бы бесконечное количество консультантов, которые не понимали, как они имплементируют этот закон, который бесконечно по ходу дописывался и переписывался, все бегали с выпученными глазами, консультанты на этом заработали приличное количество денег. Я не уверен, что это лучшая практика. Поэтому, рассказывая о MiFID здесь, давайте расскажем о тех сложностях, с которыми столкнулись профессиональные участники, и индустрия аналитики, посмотрим, что с ней будет сейчас, когда пошел глобальный демпинг. И большой вопрос, что от нее останется в том виде, как она была, ее не будет существовать уже в любом случае. Поэтому я призываю тут вдумчиво подходить. Надо брать лучшие практики, конечно, но брать их вот так огульно и тоже бежать впереди паровоза, - я не уверен.

Лариса Селютина: Мне кажется, у нас ничего такого в законодательстве нет, мы берем действительно то, что считаем правильным и полезным, и с учетом специфики нашего рынка мы на самом деле и делаем определенный дисклеймер этот у себя. А здесь действительно хорошо то, что есть уже практика международная, мы ее смотрим, мы наблюдаем, и действительно мы видим некоторые негативные тенденции, которые MiFID последние внес в деятельность посредников в Европе, это тоже есть, и стараемся не делать этих ошибок.

Но еще, я не знаю, насколько в Европе это развито, но вот у нас сейчас меня еще радует то, что стали более активны сами профессиональные участники. Раньше же пока не достучишься, никто на себя не примеряет одежку. А уже когда только вступит в силу, уже работает, еще к ним придет надзорный орган, они только тогда: «Ой, правда? Уже действительно куча нормативных актов принята. А что же наш комплаенс ничего не делал?» С таким мы тоже сталкиваемся.

Это обоюдное, еще раз говорю, обоюдное развитие и регулятора, и отрасли, и саморегулируемых организаций. Ведь сама по себе саморегулируемая организация в той ипостаси, в которой она находится, она не так давно существует, она в этом плане еще ребенок, когда совмещает в себе функции и контролирующего органа, и регулирующего органа. Это очень сложно. Мы видим, насколько Алексею сложно и требования отрасли к тому, чтобы бизнесу ничего не мешало, и требования регулятора к тому, чтобы соблюдались права клиентов. Но мы все должны понять, что все это непросто, и не обвинять никого огульно, что вы это плохо сделали, это не дописали, а вместе подключаться и исправлять те ошибки, смотреть, как будет практика формироваться. Надо быть просто более терпимыми друг к другу и к тому, что…

Ведь цель у нас одна - чтобы пришел клиент. И вот давайте, если у нас эта цель у всех, понятно, что развитие бизнеса для вас это вообще все святое, это ваша жизнь, это ваши доходы, но все-таки цель, чтобы бизнес ваш процветал, должны быть клиенты. А то ведь получится, правильно Андрей (крайний который) сказал: главное, чтобы всем клиентов хватило. Их еще очень мало в сравнении с колоссальным населением Российской Федерации у нас еще не охвачено огромное количество клиентов, которых можно вовлечь. Но действительно к тому моменту, когда они захотят прийти, мы должны быть готовы. И правильно Андрей говорит, что, ну, ИИСы это хорошо, действительно, но пока мы не отработаем то, во что вкладываются деньги с ИИСов, не надо вовлекать клиентов. И Банк России поэтому никогда не рекламирует, что вот это очень хорошо.

Да, мы идем, мы принимаем нормативные акты, мы участвуем в разработке законов, мы жесткий надзор применяем к нарушителям. Но это только ради достижения одной цели - чтобы все-таки клиент пришел на наш рынок.

Евгений Смушкович: Может быть, я позволю себе еще добавить, что я уверен, что клиент пойдет, когда он почувствует, что ему предоставлен тот уровень защиты регулятором, да и самой компанией, клиент сам пойдет, клиент заинтересуется. Потому что, как правильно было замечено, конечно же, депозиты сегодня на территории Российской Федерации для клиентов становятся все менее и менее интересны. Еще маленький фидбэк по поводу MiFID и т.д. Убедительная просьба не копировать все то законодательство, которое присутствует на территории Европейского союза. Не все там так хорошо и создает дополнительную бюрократию, с которой приходится бороться, на которую тратится очень много времени, и процесс обсуждения важных тем с клиентом, конечно же, где-то теряется. Решение тому было бы дигитализация процесса обслуживания клиентов, как бы там есть хорошие игроки и на рынках западных, да и на территории Российской Федерации. Наверное, придется больше инвестировать в процессы, ну, и тогда опять-таки все получится. То есть надо оставаться оптимистами.

Андрей Алетдинов: У меня вопрос к Евгению. Вы своим будущим клиентам российский рынок рекомендовать будете?

Евгений Смушкович: Хороший вопрос. (Смех) Находясь на территории Российской Федерации, я как сотрудник в данный момент еще швейцарского банка не имею права давать никаких рекомендаций, поэтому ухожу от ответа. (Смех, аплодисменты). А то здесь еще представители Центрального банка потом зададут вопрос головной организации.

Алексей Тимофеев: А-а, тема-то хорошая, прямо заслуживает еще одной конференции, между прочим, про доступ к иностранным финансовым инструментам, предложению услуг иностранных финансовых организаций. Давайте такую конференцию сделаем, да?

Реплика от спикеров: Поддерживаем.

Алексей Тимофеев: Абсолютно точно. Сейчас я хотел, чтобы, может быть, по поводу MiFID а или «маяка» высказался Михаил, Андрей. Потом я хочу дать возможность залу поучаствовать в оставшееся время в нашем диалоге. Тогда Михаил и Андрей.

Михаил Знаменский: По поводу MiFID. Понятно, что это не идеальная система, и правильный комментарий был, что он пишется, переписывается и усложняет зачастую жизнь, и в конечном итоге косты перекладываются на клиента. Это раз.

Два. Опять же статистика соседних стран. Давайте не ходить в Штаты, где 84 процента населения активно инвестирует. Какая цифра в России - 11%, 12%? Если посмотреть на Мексику, то доля депозитов там 40%, инвестируют 40%. Посмотреть на Индию, ставки в Индии, прошу обратить внимание, очень близкие к нам, тоже 6-7%: в депозитах - 30%, инвестируют - все остальное. Поэтому, я думаю, по духу мы развивающийся рынок, мы любим рисковать, мы близки где-то к Индии, Китаю, потому что мы смотрим на то и куда инвестирует россиянин сегодня, против того, куда инвестируют наши соседи - индусы, китайцы, тайцы и т.д. Мы очень похожи. Поэтому у них процесс этот идет, регулирование это работает, люди охотно выбирают альтернативные инструменты. Поэтому MiFID, или как угодно называйте, он нужен, и, как я сказал ранее, он в бенчмарке есть, давайте его использовать. И согласен: слепое копирование абсолютно не приемлемо.

Относительно «маяка». Ну, опять же, вот кипа документов лежит на столе, закон трактует все довольно-таки широко. С одной стороны, это хорошо, потому что кто как трактует инвестиционное консультирование, мы в конечном итоге можем плюс-минус трактовать себе сами. Главное, чтобы мы это описали в наших договорах с клиентами, четко об этом договорились и работали. Это один пример. Но в общем все очень широко.

Я Кате звонил, ну, я не знаю, сколько, раз в неделю, мучил ее вопросами - как это, как то? Я думаю, все ей звонили, поэтому спасибо большое, что поднимает телефон и не ставит в игнор.

Поэтому нам нужен некий «маяк» в любом случае, и будет нужен. И я надеюсь, что мы не будем встречаться только в судах, когда мы к вам будем апеллировать и просить вас быть вот этим спасением и адекватным арбитром здесь. Поэтому спасибо вам и надеемся, что все это будет только влиять на увеличение инвестиционных клиентов и на рост их инвестиционных балансов.

Андрей Звездочкин: Я со своей стороны хотел бы добавить. Я полагаю то, что Европа проигрывает в глобальной конкуренции Соединенным Штатам, Соединенные Штаты - самый развитый рынок, и с точки зрения регулирования гораздо более лояльный для участников финансового рынка, мне кажется, это хороший бенчмарк ориентироваться не на Европу, а ориентироваться на тот рынок, который своими результатами показывает успешность, в том числе регулированием. Это одна мысль.

Вторая мысль, с точки зрения того, что на рынке происходит, новые технологии появляются и, знаете, когда-то в 30-х годах один из кризисов в банковской системе в Соединенных Штатах начался в тот момент, когда одному из клиентов в проблемном банке вместо депозита предложили акции этого банка забрать. Его долго убеждали, он вышел на улицу и начал орать, что у банка проблемы. И начался кризис.

Сейчас любой клиент, не надо даже на площадь выходить и кричать, он может отзыв оставить и этот отзыв очень быстро разлетится. И поэтому сейчас клиенты оценивают компании, и эту оценку очень легко получить, достаточно зайти в какую-нибудь социальную сеть или в поисковик и получить информацию, что клиенты многочисленные думают о той или иной компании. Это в большей степени обязывает правильные услуги предоставлять, нежели формальное соблюдение многочисленных регуляторных норм.

Мне кажется, вот тренд, который я вижу, в большей степени рынок движется в сторону того, что клиенты будут оценивать нас. Они сейчас оценивают, этих возможностей будет больше, на эти оценки будут ориентироваться клиенты, и это более ответственно, и более такой фидбэк, который сложно формально обойти. Либо оказываете качественный услуги и получаете позитивный фидбэк, либо вы не решаете проблемы клиента и клиент вас оценит так, что другие увидят и, скорее всего, просто к вам не придут. Поэтому, может быть, в долгосрочной перспективе меньше формальных подходов и новые технологии нас всех отрегулируют.

Алексей Тимофеев: Спасибо. Теперь я хотел бы предоставить возможность задать вопросы участникам панели из зала. Два-три вопроса мы точно успеем ответить. Давайте начнем.

Матвей Вакорин, Альфа-банк: Спасибо, здравствуйте. Я очень рад был услышать сегодня, что Центральный банк согласился в своих указаниях на то, чтобы стандарты СРО формировали и «индивидуальная инвестиционная рекомендация» определение, и разделение направлений сейлзов и инвестиционных советников, спасибо вам за это. И то, что, видимо, отсрочка на полгода тоже там будет прописана, это достаточно приятно.

И, тем не менее, вопрос. У нас в России как минимум несколько СРО будет по инвестиционным советникам, и не будет ли такой ситуации, что несколько разных определений будет одной и той же деятельности, и мы получим в итоге, что члены одной ассоциации, другой и клиенты могут путаться, в каком направлении, собственно говоря, идти, если определения будут разные? Или их нужно будет как-то синхронизировать? Вот поясните, пожалуйста, Лариса. Спасибо.

Лариса Селютина: Пожалуйста. Поясню, конечно. Хороший вопрос, спасибо.

Если говорить о базовом стандарте, то сейчас у нас уже отработана процедура принятия базовых стандартов. То есть по каждому виду деятельности создается комитет при Банке России, в нем участвуют представители всех саморегулируемых организаций, представители Банка России участвуют. И это на самом деле действительно очень хорошая практика, потому что сразу на этих комитетах обсуждаются все вопросы и находятся общие компромиссы. То есть базовые стандарты, они принимаются единые для отрасли. То есть все саморегулируемые организации, которые… Саморегулируемая организация может внутренние стандарты принимать. Но если, вот Анатолий Геннадьевич сказал, что в законе будет речь идти о базовом стандарте, то это будет единый стандарт, и все СРО будут подчиняться базовому стандарту, И он будет одобрен Центральным банком. У нас очень жесткая процедура одобрения базовых стандартов, она принимается Комитетом финансового надзора Банка России, то есть он там проходит одобрение. Так что здесь вот этих проблем не будет.

Алексей Тимофеев: Я полагаю, что будет как минимум две, вероятно, три саморегулируемые организации, которые объединятся в комитете для того, чтобы сделать общий для них всех базовый стандарт. Это первое.

Второе - это то, что… Так, второе было важно, но…

Лариса Селютина: То, что компании еще не созданы, СРО другие, да, мне кажется, это будет просто в процессе формироваться сейчас. Кто-то первая компания СРО зарегистрируется, потом подойдет вторая, но они уже вынуждены присоединиться.

Алексей Тимофеев: Да, что я хотел сказать и чуть было не забыл. Когда речь шла о стандартах, которые намерена опубликовать НАУФОР, и мы намерены это сделать на следующей неделе, наверное, ближе к концу, речь будет идти о документе, который будет предложен для обсуждения всей индустрии и который (дело в том, что такова процедура) мы впоследствии внесем (по получении нами статуса саморегулируемой организации) в качестве проекта базового стандарта, общего для всех, саморегулируемых организаций. Вышло так, что мы дальше просто вышли в этом пути по сравнению с другими саморегулируемыми организациями, уровень понимания этого вида деятельности, этой услуги, готовности стать саморегулируемой организацией у нас, наверное, выше, чем у других, но это не означает того, что этот стандарт будет внутренним стандартом НАУФОР, это, вероятно, станет базовым стандартом, общим для всех саморегулируемых организаций.

Константин Балабушко: Добрый день, меня зовут Константин Балабушко, Санкт-Петербург, компания «Скай бонд», мы претендуем на то, чтобы с 21 декабря получить статус инвестиционного консультанта. И вот был затронут вопрос, что все косты рано или поздно перекладываются на клиента. И вот в рамках новых норм предлагается, чтобы консультации, все рекомендации, которые даются клиентам, сохранялись в течение пяти лет.

Мы как компания - финансовый консультант сотрудничаем с разными компаниями, брокерами, подсказываем клиентам, даем какие-то рекомендации. И вот эту информацию хранить чтобы и иметь постоянно к ней доступ, ну, есть определенные вопросы - как это хранить, сколько это будет стоить, если в течение пяти лет и достаточно большие объемы будут накапливаться? То есть не получится ли так, что на относительно небольших игроков рынка будет воздвигнуто требование какой-то дата-центр содержать, который бы обеспечивал постоянно?

И второй вопрос. Как будет тарифицироваться, допустим, членство в СРО? То есть была ли проведена какая-то математика этих членских взносов? Ну, то есть на этапе зарождения отрасли, если мы хотим, чтобы появились небольшие финансовые консультанты даже в небольших городах, насколько эта ноша посильна для каждого небольшого игрока, и как она считалась? Спасибо.

Лариса Селютина: Ну, вот насчет второго вопроса, точно это не к Банку России. Потому все-таки что саморегулирование - это, мне кажется, такой институт, который вы сами создаете и сами должны определить, сколько это стоит содержание вот этой организации для ее членов. Это же и есть саморегулирование. Здесь вряд ли мы будем вам устанавливать какие-то тарифы, это точно не к Банку России.

А в части хранения информации, которое сейчас закладывается в проекты нормативных актов, ну, вот правильно, вопрос сейчас в дигитализации. Вот насколько вы сумеете организовать свой бизнес таким образом, чтобы это делать? Ведь это больше нужно вам, чем нам. Почему нужно хранить информацию? Потому что если завтра ваш клиент окажется чем-то недоволен, придет в суд и скажет, что вот здесь не сделали риск-профилирование, здесь меня обманули, дали не то», - вы единственное, чем можете доказать то, что все было сделано по правилам, что клиенту было рассказано обо всех рисках, особенно это будет очень тонкий вопрос касательно конфликта интересов. Ну, например, являетесь ли вы независимым консультантом или все-таки у вас есть договор с какой-то брокерской компанией о том, что вы его продукты рекламируете, и сообщили ли вы клиенту о том, что вы не независимый консультант, а то, что у вас есть агентский договор с какой-то…

Это все тонкости, которые нужны в первую очередь вам для защиты от этих самых «автоюристов», которые могут использовать вот эти все тонкости для того, что… Потому что действительно фидуциарная ответственность консультантам, она уже заложена в этом законе. Поэтому смотрите сами, думайте о том (правильно сказал представитель зарубежной компании), что страшно, наверное, дорого кажется… Все зависит от того, как вы организуете работу.

Алексей Тимофеев: По поводу взносов. Что касается НАУФОР (и я знаю, что и НФА точно так же поступила, когда я говорил, что будет как минимум две саморегулируемые организации советников, ну, я полагаю, я имел в виду нас и НФА), мы со своим подходом к членским взносам на следующий год определились на тот момент, когда соответствующий статус получим. И надо признать, что и у нас, и у НФА не слишком дружелюбные тарифы для индивидуальных предпринимателей-советников. Поэтому мы видим место для существования еще одной саморегулируемой организации, которая к индивидуальным предпринимателям-советникам будет более дружелюбна. Но это большая и тяжелая ноша, и этой другой, третьей, саморегулируемой организации предстоит примерить ее себе на плечо.

И я вижу здесь человека, который, возможно, возьмет на себя эту ношу. И если у вас есть вопросы о том, насколько дружелюбна будет эта другая, третья, саморегулируемая организация к инвестиционным советникам, то вы сможете задать эти вопросы ему.

Тарифы - это выбор самой саморегулируемой организации, кого она хочет своими членами видеть. Если вы можете потянуть предложенные вам взносы, то мы будем рады вас видеть в составе НАУФОР, а НФА будет рада видеть вас в составе своих членов. Пару вопросов еще можно.

Алексей Бачеров, частное инвестиционное партнерство: Очень приятно послушать было, очень мне понравилось выступление представителя Центрального банка России, очень хорошо была расписана разница между продавцом финансовых услуг и инвестиционным консультантом. И в связи с этим возникает следующий вопрос, такой, скажем, как раз совершенно в тему Центрального банка.

У нас с вами инвестиционный консультант является профучастником рынка ценных бумаг. И по сути своей у него получается дополнительная нагрузка, связанная с тем, что он должен осуществлять ПОД/ФТ. Согласны с этим? Ну, противодействие легализации. Правильно? Он же профессиональный участник, они, значит, соответственно, должны все в это дело попасть. Отсюда вопрос. Если в принципе он оказывает только консультирование, а потом отправляет к продавцу, который снова делает то же самое ПОД/ФТ, зачем усложнять процедуру и делать те косты, которые просто не нужны системе?

Лариса Селютина: Смотрите, если вы уже сделали все необходимые процедуры… Вот еще раз: стали профучастником, да, к вам новый клиент пришел, значит, нужно, наверное, все процедуры. Я вам сейчас не отвечу на вопрос ПОД/ФТ, сегодня у нас будет панель, где сотрудники Банка России, которые проводили консультации с департаментом финансового мониторинга, они вам подробно расскажут, какие будут приняты решения и какие могут быть пути постепенного изменения этой ситуации.

Алексей Тимофеев: Проблема есть, проблему мы знаем, будем пытаться ее решить. Один вопрос отсюда еще.

Олеся Ободкова: Добрый день! Олеся Ободкова, «ПрайсвотерхаусКуперс». У меня вопрос следующий. Многие наши клиенты - иностранные банки, они так же, как и Евгений, очень позитивно воспринимают принятие этого закона. И вопрос в следующем. Из текущего прочтения законодательства мы понимаем, что иностранный банк, зарегистрировавший здесь ООО и получивший статус инвестконсультанта, который будет консультировать и предлагать иностранные финансовые инструменты, по сути, будет нарушать законодательство «О рынке ценных бумаг». Или это будет как-то урегулировано и прописано также в стандартах? Ваше мнение по этому вопросу, соответственно?

Алексей Тимофеев: Ну, вот это задел на следующую конференцию, которую, спасибо вам большое за вопрос, это отличный способ пригласить всех на эту другую конференцию.

Я просто скажу, что мы ведем консультации с Центральным банком по этому поводу, мы ищем какой-то компромисс в отношении к предложению иностранных финансовых инструментов. И, конечно, наша позиция заключается в том, чтобы российская индустрия могла бы предлагать российскому инвестору всю вселенную финансовых инструментов, в том числе иностранных.

Нам понятна обеспокоенность Центрального банка тем, что зачастую российские компании, предлагая такие услуги, впоследствии от ответственности за такое предложение уклоняются. Нам нужно найти какую-то юридическую форму, в которой российский инвестор сможет рассчитывать на ответственность российской компании, предложившей ему иностранный финансовый инструмент или услуги иностранной финансовой организации. И мне кажется, что закон об инвестиционных консультантах, об инвестиционных советниках дает нам одну из таких возможных схем, которая должна позволить нам и Центральному банку найти необходимый нам компромисс в этом деле.

Уважаемые коллеги, на этом я с вашего позволения завершу нашу сессию. Позвольте от вашего имени поблагодарить моих панелистов за их выступления, а от их имени - вас за ваше внимание. Спасибо вам.