9:30-11:30 Дискуссия "Ключевые вопросы развития российского фондового рынка" (зал А)

12:00-13:00 - дискуссия об изменении законодательства на финансовом рынке

14:00-16:00 - круглый стол "Развитие индустрии брокеров и управляющих"

Алексей Орлов, заместитель Председателя Правительства Свердловской области. Уважаемые коллеги, позвольте мне от лица правительства Свердловской области поприветствовать участников пятой Уральской конференции «Российский фондовый рынок».

Уже пятый год, и это отрадно осознавать, город Екатеринбург становится центром обсуждения современного состояния российского фондового рынка, традиционным ежегодным местом встречи профессиональных участников и представителей регулирующих организаций. И сегодня здесь, я в этом абсолютно уверен, будет активная дискуссия по ключевым вопросам современного состояния национального фондового рынка, его развития, состава и проблемам его регулирования.

Свердловская область по экономическому, научно-техническому потенциалу является одним из крупнейших субъектов Российской Федерации с высоким уровнем деловой, культурной и общественной активности. В Свердловской области, отличающаяся высокой концентрацией промышленных предприятий, сформировалась высокоразвитая структура кредитных учреждений. Так, по стоянию на 1 октября (позволю себе привести некоторые цифры) текущего года на территории Свердловской области действовало 1318 пунктов банковского обслуживания включая 16 коммерческих банков, 90 филиалов кредитных организаций, 1212 внутренних структурных подразделений кредитных организаций. По сравнению с аналогичным периодом прошлого года общее количество пунктов банковского обслуживания на территории области возросло более чем на 9%. В целом можно констатировать, что ситуация с банковским сектором Свердловской области является стабильной, обеспечено своевременное проведение расчетов и платежей, активизировался рынок межбанковских кредитов. Вложения кредитных организаций в ценные бумаги на 1 октября текущего года составили более 88 миллиардов рублей, что на 23% превышает аналогичный показатель прошлого года. При этом следует отметить, что российский фондовый рынок развивается достаточно медленными темпами, имеет ограниченный круг инструментов, характеризуется низкой долей долгосрочных инвесторов. И я уверен, что сегодня эти проблемы вы будете активно обсуждать.

Для развития фондового рынка необходимо привлечение на рынок новых эмитентов. несмотря на значительное количество зарегистрированных в Уральском регионе акционерных обществ (их порядка 19 тысяч), их акции почти не присутствуют на торгах. Поэтому считаю вывод этих инструментов на организованный биржевой рынок является одной из важнейших задач. Также считаю, что одной из важных задач, стоящих перед участниками фондового рынка является поиск оптимального баланса интересов и инвесторов, позволяющий, с одной стороны, защищать инвестора, а с другой - создавать условия для выхода на биржу максимальному количеству компаний. При этом государственное регулирование рынка ценных бумаг должно, во-первых, защищать интересы инвесторов, во-вторых, содействовать привлечению средств в долгосрочные инвестиционные проекты и, в-третьих, обеспечивать прозрачность и снижать риски финансовой системы в целом в том числе предотвращать утечку инсайдерской информации.

Мы заинтересованы в том, чтобы крупные холдинги находящиеся на территории Свердловской области, работали на бирже, потому что это повышает прозрачность бизнеса и капитализацию. Мы знаем, что они недооценены и делаем все возможное для улучшения имиджевой составляющей привлекательности нашего региона, в том числе путем поддержания международного кредитного рейтинга области, проведения крупных выставочных мероприятий, таких как «Инопром». Начиная с 2006 года рейтинговое агентство Standard&Poors подтверждало долгосрочные кредитные рейтинги Свердловской области на уровне ВВ с прогнозом «стабильный» либо «позитивный». В прошлом году это рейтинговое агентство повысило долгосрочный кредитный рейтинг Свердловской области с позитивного на стабильный, и 5 ноября текущего года данное рейтинговое агентство вновь подтвердило кредитный рейтинг Свердловской области на уровне «стабильный».

И в заключение хотелось бы пожелать всем участникам конференции конструктивной и содержательной работы. Спасибо.

Олег Вьюгин, председатель Совета директоров МДМ-Банка, председатель Совета директоров НАУФОР:

Попробую очертить круг актуальных вопросов: первый - это регулирование, второй - это продуктовый ряд и политика бирж, наиболее важные и весомые, далее - капитал, хотя эта проблема немного остыла, но по-прежнему интересна для всех участников рынка.

ФСФР является регулятором этого рынка, хотя сейчас поднята дискуссия об изменении системы регулирования и в адрес ФСФР иногда удается слышать, что все плохо, и даже заявления от представителей Правительства что в России нет фондового рынка. Я один раз уже слышал такую фразу в 2002 году от председателя Правительства РФ Фрадкова, но он тогда сказал сгоряча, а сейчас похоже этого говорят не сгоряча, а с определенной целью.

Мне кажется, что такие заявления несправедливы, рынок есть - надо просто на цифры посмотреть! Да, он не самый большой в мире и не самый успешный, но он довольно серьезный. Есть регулирование, оно работает также, как и работает уже лет 15. Рынок состоялся, на котором довольно много участников, на котором идут сделки.

И здесь мы, собравшись на конференции, должны четко заявить - рынок-то есть, он работает, есть регулирование, и если уж ставить вопрос об его изменении, то вопрос надо ставить по существу, а не по форме. Отталкиваться не от того, что как было сказано на последнем заседании открытого правительства, посвященного регулированию, что денег нет на ФСФР - поэтому надо проводить реформу. Очень такая странная мотивация. Правда с другой стороны выступающий от ЦБ Сергей Анатольевич швецов сказал, что деньги есть, и изменения в регулировании связаны с другими причинами.

Я думаю, в рамках конференции также обсудить тему макропруденциального регулирования и рисков? Потому что это один из посылов, который лежит в изменении регулирования. Пока эта проблема обсуждалась очень поверхностно, пожалуй, единственным серьезным и содержательным выступлением на эту тему было выступление Алексея Тимофеева, в котором была сделана попытка проанализировать истоки изменения в системе регулирования, которые происходят сейчас в мире. Тем ли, что есть деньги или нет денег? ФСФР стоит очень дешево как орган исполнительной власти - поэтому вопрос о деньгах, как мне кажется, ставить просто неуместно.

Я надеюсь, что дальнейшая дискуссия пойдет по существу. Я хотел бы призвать всех, кто будет в ней участвовать, участвовать именно по существу и не с позиции силы. Желание решать вопрос с позиции силы пока ощущается. Фондовый рынок в мире всегда развивался в тесном взаимодействии участников и регулятора. Это отличие от банковского сектора. В банках все формальней и проще, и там пруденциальный надзор действительно играет решающую роль. Я хочу предложить Дмитрию Владимировичу начать нашу дискуссию.

Дмитрий Панкин, руководитель ФСФР России:

Добрый день уважаемые коллеги. Я думаю, состояние рынка и регулирование - это центральная тема. Мегарегулятор - это хорошо, на главное - было бы что регулировать. Если посмотрим на регионы тут приводились цифры 23% роста в банковских депозитах. А какой рост объемов в регионе на фондовом рынке? Насколько увеличился объем торгов, объем сделок?

Для нас всех принципиален вопрос - что делать и можем ли мы вообще что-то сделать…Давайте посмотрим - что происходит в мире. Мы видим, что на мировых рынках идет падение оборотов, не растут индексы, мировая ситуация такова. Но расслабиться было бы на мой взгляд неправильно.

В мире действительно наблюдается тенденция к ограничению фондового рынка, выведению его на организованный рынок, вводятся более жесткие нормы по соотношению капитала и рисков. Все это правильно, но для другого рынка.

У нас задача - это развитие рынка, а не введение дополнительных мер по его ограничению. Я не буду повторяться - мы много говорили и о вопросах, связанных с пенсионной системой, и с налогообложением и стимулированием прихода частного инвестора на этот рынок. Что-то сделать (для улучшения ситуации) мы должны, используя все ресурсы, пусть и ограниченные, которые есть в наших руках. Мы говорили и о том, что нужно вводить более понятные требования к капиталу страховых организаций, чтобы эти средства были реальным ресурсом работы на рынке ценных бумаг.

Я бы хотел остановиться на двух моментах: на некоторых изменениях в надзоре, которые нам надо обязательно сделать, и требования к капиталу профучастников.

По надзору. Сейчас стала модной тема пруденциального надзора. Действительно, сейчас мы смотрим в первую очередь на что - вовремя ли сдал отчет, а если на три дня опоздал - получи штраф 500 тысяч рублей. С одной стороны правильно - отчеты надо сдавать вовремя, надо соблюдать все лицензионные требования, чтобы вовремя выполнялись все нормы, связанные с противодействием отмыванию средств. Но если это все будет соблюдаться, но не будет рынка - наверное это не та ситуация, которой мы хотели бы достичь.

Необходима работа по изменению регулрования и законодательства для смещения акцента работы службы на контроль за уровнем риска, который берут на себя профучастники. Контроль соотношения капитала и уровня риска, который берет на себя участник рынка.

Второй момент, на котором хотелось бы остановиться - это длительная дискуссия по минимальному объему требований к капиталу - профучастников. В позапрошлом году мы повысили эти требования, установили новые планки - 35, 80, 100 млн. рублей. Сработало или нет? Какая была основная цель - снизить возможности для появления новых отмывочных контор. Достигли ли цели? Наверное не совсем, потому что подобные фирмы рисуют эти цифры также, как и рисовали их до повышения.

Сейчас мы планируем сделать некоторые изменения в этих подходах. С одной стороны, надо снизить размер требований к капиталу, особенно это актуально для регионов и для тех профучастников, которые не несут большого риска. С другой стороны, снизив требования, поднять требования к качеству. Пусть это будут не 35 млн., а 5 млн., но живыми деньгами.

Благодарю за внимание.

Олег Вьюгин. Я хотел бы дать слово Андрею Басуеву и Сергею Золотареву. Это представители нестоличных компаний на нашем рынке.

Андрей Басуев, генеральный директор "Унисон-Капитал". Мы считаем себя частичкой фондового рынка. Я из Тюмени. Но нет тюменского фондового рынка, или просто российского фондового рынка, есть глобальный фондовый рынок, и мы его частичка. И как бы малы ни были региональные компании, у нас часть клиентов этого фондового рынка, и мы их обслуживаем.

Дискуссия по поводу капитала была начата в 2008 или 2009 году по инициативе НАУФОР, и я полностью поддерживаю точку зрения НАУФОР, когда мы высказывались против ужесточений, которые навязывались и болезненно сказывались на региональных компаниях. Профучастники нужны разные - крупные, средние, малые, и вводя в тот момент такие пороги, мы, само собой, уменьшали количество участников на фондовом рынке, и это плохо для рынка. Если сейчас уменьшатся требования по капиталу, это будет шаг вперед, и малым компаниям гораздо легче будет выполнять требования по качеству.

Забегая вперед - несмотря на тот фон, который образовался в последние несколько недель (связанные с образованием мегарегулятора), профучастники, вообще рынок, ждут других инициатив, которые уже были сформированы и озвучены. В первую очередь, это снижение налогообложения в части НДС.

Второе. Весь рынок ждет так называемой льготы по трем годам. Насколько я понимаю, сейчас она очень сильно зависает, а возможно, ее не будет вообще. Такие мелкие шажочки требуются фондовому рынку, и очень жалко, что они либо оттягиваются, либо их не будет вообще.

Третье - это открытие инвестиционных счетов, которые были продекларированы. Я понимаю, что это тоже надолго отодвигается. Очень жалко и обидно, что из-за этого мы не можем предлагать какие-то дополнительные инструменты для наших клиентов.

Сергей Золотарев, директор "Октан-брокер". Региональные профессиональные участники якобы являются вечно ущербными, забитыми, вечно обиженными на регуляторов и больших профучастников. На самом деле это не так. Я бы, наоборот, поддержал то, что сейчас Дмитрий Владимирович сказал. Все ведь прекрасно понимаю, что важны не те шаги, которые пытаются сделать власти в наведении порядка и установлении строгих, красивых правил для всех, а важна, в том числе и последовательность этих шагов. Мы ждем не только этих шагов по изменению регулирования. Мы ждем каких-то стимулирующих действий от власти.

Рынок финансовых услуг находится в очень забитом состоянии, и это не проблема маленьких региональных компаний, это проблема всего рынка. И чтобы его развивать, нужно делать какие-то вещи, связанные с изменением законодательства, налоговым стимулированием, упрощением каких-то процедур, попыткой вернуть ценообразование инструментов в Россию. Таких вещей много, они говорится, в том числе, и в рамках Национальной ассоциации участников фондового рынка.

Эти вещи должны быть первичны, а уже под них, наверно, должно подстраиваться и регулирование, и, может быть, какие-то более глобальные, но вторичные вещи.

Что касается того, что сказал Дмитрий Владимирович по поводу увеличения капитала, да, увеличение капитала было одним из самых болезненных вопросов для небольших региональных компаний и вообще для количества финансовых посредников. Сейчас мы уже не вернем компании, которые совершенно ушли с рынка. Но все-таки лучше это делать, потому что качество компаний важнее.

Эта тема очень сильно перекликается с пруденциальным надзором. Нам особенно обидно в этой части, потому как есть абсолютная уверенность в том, что многие большие глобальные игроки, банковские конгломераты в первую очередь, приносят риски в систему гораздо больше, несравнимо большие риски, чем любой маленький брокер или даже сотня таких брокеров. И вот эти риски должны быть учтены, в том числе в рамках пруденциального надзора, в рамках требований со стороны регулятора и в рамках отчетности. Мне кажется, это гораздо важнее, чем попытка регулировать какими-то абсолютными цифрами либо нашу численность, либо нашу работу.

Олег Вьюгин: В нашей аудитории присутствует Сорвин Сергей Васильевич, глава управления Центрального банка Свердловской области и Фурдуй Светлана Валерьевна, руководитель регионального отделения ФСФР по Уральскому Федеральному округу. Если у вас есть желание какой-то вопрос поднять или прокомментировать, готов в любой момент предоставить вам слово.

Сейчас у меня предложение высказаться залу. Существует большая дистанция - у нас есть очень крупные банки, которые ведут брокерскую деятельность и активную деятельность профучастника, и там концентрируются какие-то риски, но есть и компании, которые ведут более узкую деятельность, как руководители компаний, которые сейчас выступали. наверно, в аудитории присутстсуют руководители и представители такого типа компаний. Хотелось бы от кого-то услышать: как вы считаете, что нужно от регулирования? Какую задачу вы решаете на рынке сейчас?

Ираклий Кирия, генеральный директор УК «Система Профит».: Насколько я понимаю, требования по собственному капиталу призваны ограничить операционные риски профучастников. А почему не рассматриваются другие методы ограничения рисков? Например, страхование ответственности или формирование какого-то фонда. Потому что таких рисков, которые возникают у страховых компаний и банков, у брокеров нет, поскольку имущество клиентов обособленно, а единственным способом регулирования рисков рассматривается только собственный капитал. Хотя на данный момент все, кто мог решить эту проблему, ее решили.

Дмитрий Панкин: Представление о том, что все, кто занимался какими-то нехорошими операциями, уже ушел, наверно неправильно. Особенно мы с этим сталкиваемся в Москве. Появляются новые компании на продажу, которые не ведут реальной деятельности и создаются для проведения двух-трех отгонных операций. Такая проблема есть. Что касается того, что не надо ограничиваться только требованием по капиталу и надо просмотреть весь спектр рисков, то абсолютно согласен: именно так и надо действовать. Но тут во многом требуется уже менять законодательство.

Важный вопрос - создание компенсационных фондов, страховых схем, то есть некоего аналога АСВ в банковском секторе. Но здесь надо видеть принципиальную разницу: если в банковском секторе мы гарантируем вкладчику сохранение 700 тысяч рублей, на фондовом рынке, на наш взгляд было бы принципиально неверно идти по этому пути гарантий. Компенсационные и страховые системы должны быть, но они должны закрывать операционный риск, риск инфраструктуры, а не рыночный. Так что над этим думаем.

Олег Вьюгин: Достаточно разумно и понятное предложение, кстати НАУФОР периодически этот вопрос поднимет. Но что касается отмывочных компаний, то решение вопроса путем установления высоких требований к капиталу это как срезать гриб трактором. Эти проблемы решаются по другому, и надо посмотреть мировой опыт.

Сергей Балацкий, генеральный директор компании "Инвеко". К вопросу регулирования и коллективных инвестиций: в свое время законодательство было написано таким образом, что подразумевалось, что рынок всегда будет расти. В ситуации, когда рынки падают или крайне волатильны, если управляющий будет активно привлекать на этот рынок инвесторов, мягко говоря, он будет их обманывать, потому что он не то что не сможет заработать, но 100% потеряет эти деньги.

Последнее время мы активно говорим, что не мешало бы каким-то образом поменять законодательство, чтобы была возможность играть как-то вниз, потому что есть инструменты, которые позволяют это делать. И это чисто воля регулятора. Что вы думаете по этому поводу?

Дмитрий Панкин: Я бы сформулировал [ответ] так: давайте предложения, потому что сейчас каких-то непосредственных планов вводить новые виды инструментов, новые типы операций для коллективных инвестиций [нет]. Для нас сейчас самое острое, самый большой вопрос - это НПФы, что делать с НПФ? Все эти разговоры, связанные с реформой накопительной пенсионной системы, требования к активам, требования к обязательствам и выстраивание соотношения, какой объем обязательств мы фиксируем за НПФ, и как исходя из этого объема обязательств, определять, какие требования к видам активов, операций, которые будут дозволены для НПФ.

То, что отметили вы - почему нет? Собственно, если хочешь рисковать, использовать короткие продажи или инструменты, которые сыграют при понижении общего индекса, - почему нет, если это все транспарентно, если участник такого коллективного фонда понимает все риски. Я не вижу принципиальных возражений для того, чтобы ограничивать такие типы инструментов.

Александр Мецгер, генеральный директор ЗАО «Управляющая компания». На мой взгляд, еще есть тема, которая с темой регулирования непосредственным образом не связана, а именно - саморегулирование. Я считаю, что финансовый рынок, о котором мы сегодня говорим, - это все-таки не совсем банковский бизнес, это бизнес, который во всем мире более креативен, более изменчив, и это его минус, и это плюс.

Немножко обидно, что наша страна сейчас сделала упор на банковскую модель развития, которая на самом деле не очень корреспондирует с тезисами о том, что страна должна развиваться креативно и инновационно. При всем уважении к банкирам скажу, что инновационное развитие страны как минимум должно опираться на два крыла, - и на финансовые в классическом смысле, и на рыночные, фондовые инструменты. Исключительно на банковских кредитах инновационную экономику не построишь. В этой связи я считаю (и тут мы уже расходимся с банкирами), что на нашем рынке чрезвычайно важна тема саморегулирования.

Вопрос. Как видится развитие инструментов СРО? Каким образом видится взаимосвязь с государственным регулированием? потому что на нашем рынке этот аспект чрезвычайно важен. Такое впечатление, что заделы, сделанные 5-10 лет назад, они не подходят, такое впечатление, что государство начинает регулировать само себя, потом начинает говорить, что и регулировать-то нечего. А на самом деле рынок жив, демонстрирует интересные формы саморазвития.

Здесь на Урале в Екатеринбурге создается совет по развитию финансового рынка, который, мы считаем, будет интересным форматом для обсуждения развития нашего рынка. Здесь будут не только фондовики, но и представители банковского сегмента, страхового и реального сектора экономики. всем интересны вопросы развития - привлечение капитала, размещение капитала и так далее.

А саморегулирование - оно вообще каким-то образом звучит в концепции развития вот того рынка? Не важно, кто его будет регулировать, Центробанк или ФСФР. Мое мнение следующее: я бы, честно говоря, Центробанку сейчас это не давал, этот рынок настолько специфичен, что не надо сейчас его подминать под жесткий каток Центробанка.

Олег Вьюгин. Абсолютно согласен. Если посмотреть на историю развития фондового рынка в разных странах, то всегда он начинался с нуля, а когда понимали, что без правил ничего не получается, вводили правила. А кто вводил правила? СРО. Во многом это история британского рынка. во многом это был саморегулируемый рынок, и вершина его - FSA, когда потихонечку все сложили в одну организацию, которая не являлась органом исполнительной власти, а была продолжение СРО, но уже с принудительными функциями. Специфика этого рынка неслучайна, потому что это рынок, который творит каждый день, он создает каждый день новые идеи, новые продукты и так далее.

Константин Николаевич, вы человек достаточно категоричный и четкий и работали и в Центральном банке, и президентом биржи что вы по этому поводу скажете?

Константин Корищенко, председатель Правления Инвестбанка.

Прежде всего я хотел сказать на тему капитала, достаточности, величины и прочее. Все-таки модель, которая существует в банковской системе, в любой банковской системе, с моей точки зрения, правильная. единственно правильная - это модель регулирования не по принципу размера, а по принципу достаточности, особенно в сегодняшних условиях.

Я бы хотел начать с рисков. наверно, вряд ли кто имел возможность видеть, что такое были станции, на которых меняли лошадей при пересадке, но я это веду к тому, что вряд ли на какой-нибудь маленькой пересадочной станции могла родиться какая-либо эпидемия, поскольку количество людей, которое там бывало за единицу времени, было очень невелико. Если в любом аэропорту или на вокзале, не дай бог, появятся люди с серьезными вирусными заболеваниями, это распространится очень быстро. Это абсолютная аналогия, с моей точки зрения, с сегодняшним состоянием финансового рынка. Сегодня вирусоносителями являются де-факто участники финансового рынка, в том смысле, что проблемы связаны с их деятельностью, чаще всего с избыточным левереджем. И на сегодняшний день, я думаю, что существующая модель регулирования рисков в связи с наличием лицензии, в общем уже устарела, и риски, которые связаны, например, с компанией, которая не имеет лицензии, могут оказаться больше, чем риски, связаннные с компанией, имеющей лицензию.

Поэтому первый пункт моих тезисов заключается в том, что подход, связанный с регулированием банка, брокера, любого другого профессионального участника в моем понимании если не устарел, то заслуживает пересмотра, потому что обычная компания, не имеющая лицензии, может создать весьма и весьма серьезные проблемы на рынке в связи с объемом баланса этой компании и наличием тех или иных инструментов (особенно деривативов) на ее балансе.

Второй мой тезис заключается в том, что проблема не в размере капитал и даже не в его качестве, а в его достаточности. Если вы не имеете необходимого капитала, то вы не можете расширять свой баланс, и не должны иметь такую возможность. И утверждение, что участник фондового рынка не несет с собой рисков, а оказывает только услуги, утверждения лукавые. потому что те денежные средства либо ценные бумаги, которые находятся либо в рамках баланса в тот или иной момент либо рядом с балансом и под его контролем, они ничем не хуже и не лучше тех депозитных средств, которые находятся на балансе банка. Поэтому риски как минимум сопоставимы, и следовательно основной упор регулирования должен быть не на уровень капитала, на то, чтоб этот капитал действительно был бы реально оплаченным и ограничивал размер левереджа, размер риска, который несет собой участник рынка.

И последний тезис. Есть ли деньги на ФСФР, нет ли денег - мне кажется, это несколько другая постановка вопроса. проблема не в том, есть ли деньги, а в том, что все мы видим, что последние несколько лет происходит серьезный сдвиг в сторону государства как последней инстанции по спасению экономики, участников рынка за счет средств, которые так или иначе принадлежат государству. Ве мы хорошо понимаем, что это средства либо бюджетные, ибо эмиссионные, которые находятся под контролем Центрального банка. Я не хочу дальше распространяться в сторону социально-политических последствий. Я говорю о том, что, к сожалению, рынок сегодня сам себя спасать не может. Объем средств, которые рынком реально капитализированы, существенно недостаточен по отношению к тем объемам обязательств, которые были сгенерированы за последнее десятилетие. И поэтому все приходят к государству и в явной и неявной форме говорят: дайте денег на спасение. И в этом смысле обращение к Центральному банку, с моей точки зрения, мало имеет отношение к модели регулирования.

На самом деле это вопрос о том, за счет каких денег спасать в случае необходимости участников рынка - за счет бюджета или за счет эмиссионных денег. И вот концепция передачи регулирования в Центральный банк - это на самом деле косвенный ответ на вопрос, что основной канал поддержки и спасения участников рынка - это эмиссия. Я дальше не хочу распространяться о макроэкономических последствиях таких решений. Мы можем очень долго дискутировать, кто может лучше регулировать рынок, но в условиях, когда практически во всех странах (наша в этом смысле исключение, поэтому мы можем себе позволить рассуждать), имеющие большие дефициты и государственные задолженности, средств бюджета на спасение рынка практически нет, и у них ничего другого, кроме как печатать деньги, не остается. Мы еще отчасти можем позволить на эту тему дискуссию, что, собственно, сейчас и происходит. С моей точки зрения, результат этой дискуссии вполне предсказуем.

Олег Вьюгин. Получается, что есть банки-профучастники что-то там делают, а государство должно их спасать. На самом-то деле они чего-то делают не просто так, а есть регулирование. Кто, скажем, виноват в кризисе ипотечного рынка в США? Я считаю, что виноват регулятор, потому что регулятор это видел. Я был в Америке как раз и встречался с частными финансистами. Они говорили: вы посмотрите, что происходит, посмотрите, что они делают! Все это знали, а регулятор сидел и спокойно на это смотрел, а потом сказал, что нужны деньги для того, чтобы всех их спасать. Поэтому в любом случае должен быть баланс. И все-таки вопрос: как собирается регулятор решать проблему новых рисков, которые создаются пересечением на рынке видов бизнеса, укрупнением бизнеса. Хочу предоставить слово Чистюхину Владимиру Викторовичу, поскольку он отвечает за эти вопросы в Центральном банке.

Владимир Чистюхин, директор департамента финансовой стабильности ЦБ РФ. Добрый день, уважаемые коллеги. Если можно, я несколько слов скажу про капитал. Вы знаете, что Центральный банк российской Федерации тратил, тратит и, наверно, будет тратить большое количество времени и усилий на то, чтобы решить вопрос качества капитала. где-то пять лет назад на комитете банковского надзора, когда обсуждался вопрос о введении нового вида субординированных инструментов с опционом колл, чего у нас раньше не было, то была дискуссия, насколько это можно, целесообразно и так далее. И один их высокопоставленных сотрудников Центрального банка, на тот момент член комитета банковского надзора сказал следующее - что субординированный кредит вроде бы входит в дополнительный капитал второго уровня, который является фактически длинным долгом и может абсорбировать убытки только на уровне банкротства организации, в отличие от капитала первого уровня (акционерный капитал, уставный капитал), который может в течение времени абсорбировать убытки, то есть когда еще компания не дошла до края. Так вот он сказал, что несмотря на то, что субординированный долг - это дополнительный капитал, но если н привлечен на международном рынке, то, может быть сегодня для российской банковской системы (на тот период времени) это самый надежный вид капитала. То есть нельзя верить акционерному капиталу, нельзя верить прибыли, надо верить вот тому нормальному долгу, который привлечен на внешних рынках.

О чем говорит эта фраза, если в ней разобраться? Она говорит о том, что проблема качества капитала - это очень серьезная проблема. И очень правильный посыл, что от количества надо переходить к качеству. Хотя обращу ваше внимание, что Центральный банк в последнее время, ну и в принципе государство, поддерживают не только концепцию достаточности капитала, но поддерживают в банковском секторе концепцию величины капитала. Я имею в виду, что уже были утверждены требования увеличения до 180 миллионов рублей по минимальному размеру капитала для банков, а в последующем предполагается, что это будет 500 миллионов рублей. И посыл очень правильный, но практическое решение этой задачи потребует очень больших усилий, потому что, как показывает практика, люди, которые занимаются бизнесом - это креативные люди и они в принципе обладают всеми навыками делать из некачественного чего-то качественный капитал.

Теперь про риски и финансовую стабильность. когда мы вышли из кризиса 2008 года и посмотрели, что делает мировое сообщество, мы, как и многие, поняли, что нам немножко не хватает акцента на финансовой стабильности, акцента на анализе системных рисков. Одновременно с этим мы достаточно быстро поняли, что банковский сектор - это хорошо, это много с точки зрения информации, но явно недостаточно. Нам бы очень хотелось, чтобы мы могли видеть не только банковский сектор, но и иные сектора для того, чтобы анализировать системные угрозы, мы быстро увидели, что на отдельных сегментах рынка мы бы хотели видеть не только банки, но и иных участников. Достаточно яркий пример - это денежный рынок или рынок репо. И точно так же мы нам бы хотелось видеть холдингов, конгломератов, банковских, каких-то иных групп целиком.

Сегодня мы видим только банковскую часть, я этого явно недостаточно, чтобы понять, насколько реален тот или иной системный риск. отсюда мы переходим к проблеме единого сбора информации, единой базы данных. Это я, в том числе, перехожу к вопросу, а что мог бы дать мегарегулятор, причем на любой базе, в любом формате. Эту проблему он, наверно, смог бы решить. Это означает, что регулятору было бы легче выявлять системные риски, немножко сложнее с ним справляться, но выявлять легче.

Второй достаточно важный момент. Когда мы сегодня говорим о финансовой стабильности, мы всегда говорим о системно значимых финансовых институтах. В этом году было принято решение председателя Банка России о том, что наравне со вторым контуром надзора - это порядка двухсот крупнейших банков - был также выделен третий контур надзора, которым должен заниматься департамент финансовой стабильности, который я возглавляю. Туда вошло 18 банков и две структурные организации. Это тоже кредитные организации. но все-таки это не крупнейшие банки. Я говорю об НРД и об НКЦ. НРД для нас интересен с той точки зрения, что он уже выполняет функцию центрального депозитария, и предполагается. что он будет выполнять функцию торгового репозитария - вести реестр. А НКЦ, предполагается, будет центральным контрагентом. То есть это инфраструктура, которой надо заниматься, а подходы к ней достаточно специфические. Несмотря на то, что мы уже выделили инфраструктуру, пока еще на уровне субъекта, не на уровне регулирования. Я предполагаю, что и на уровне регулирования нужно менять некоторые походы.

Например, достаточно яркий подход, очень понятный, заключается в том, что когда мы говорили о каких-то процедурах санации банкротства, понятно, что инфраструктурные организации, особенно если они являются в определенной степени монопольными на рынке, они не могут прекратить свою деятельность. Функция не может прекратить свою деятельность. Можно поменять руководство, акционеров, организационно-правовую форму, но функция должна продолжаться. Поэтому для них вопрос санации - это не банкротство на наиболее выгодных условиях и передача куда-то активов и пассивов и выплата кредиторам каких-то долгов; это вопрос того, что функция должна сохраниться. Фактически речь идет о том, что мы не можем эту организацию, грубо говоря, обанкротить, функцию не можем обанкротить, извините за такую сложную конструкцию.

Таким образом, регулирование нужно будет менять. Так вот в этом списке очевидно не хватает иных системно значимых финансовых институтов. понятно, что если мы сегодня будем анализировать рынок негосударственных пенсионных фондов, профучастников рынка ценных бумаг, страховых компаний и так далее, мы там также найдем системно значимых игроков, которые несут в себе системные риски и требуют особого внимания. Поэтому, как мне представляется, некая структура мегарегулятора могла бы этой проблемой заняться. Я все-таки с Олегом Вячеславовичем не очень согласен на тему того, что банковский сектор такой простой и понятный по сравнению с сектором профучастников рынка ценных бумаг. Вы это сказали, в том числе, в контексте того, что в банках мы в большей степени занимаемся рисками, а не вопросами развития, инноваций, инструментов.

Олег Вьюгин. Я имел в виду, что все эти безобразные нехорошие продукты создаются или в небанковском секторе или на пересечении.

Владимир Чистюхин. Мне кажется, создаются и там, и там. То, что действительно мы меньше занимаемся развитием, это факт, но правильно ли это, я не уверен. Мы привыкли говорить»центральный контрагент», «центральный депозитарий», но если мы возьмем инфраструктуру банковского рынка, на тоже существует. Например, бюро кредитных историй. Явно, что это инфраструктура. АИЖК - это инфраструктура. В какой-то степени АСВ - это тоже инфраструктура. Вопрос, что этим тоже нужно специально заниматься и уделять этому дополнительные усилия. Просто нам нужно развернуть нашу парадигму регулирования в эту сторону.

Следующий момент, чем еще мог бы помочь мегарегулятор (еще раз повторю - в любом виде), - это снижение регулятивного арбитража. Я уверен, что его невозможно устранить, как невозможно унифицировать регулирование, потому что разный бизнес, разные риски. но снизить регулятивный арбитраж можно. Потому что сегодня часть профучастников рынка ценных бумаг, с моей точки зрения, явно попадает в то определение теневого банковского сектора, которое дает совет по финансовой стабильности. Там это приличное определение, это не значит, что кто-то отмывает деньги либо обслуживает какие-то серые схемы, просто предполагается, что где-то слабо урегулировано, не до конца урегулировано, создает какие-то регулятивные, налоговые, бюджетные преимущества.

Таким образом, такой взгляд сверху, общий взгляд-подход, через мегарегулятора был бы решен, и это помогло бы, в том числе и в снижении системных рисков, когда реакция на какую-то проблему шла бы не секторально, а в принципе на все сектора настолько, насколько это возможно.

И наконец, последнее. Действительно и Центральный банк и сама по себе банковская среда не очень «дружат» с СРО, но тем не менее у нас есть квазиСРО - банковские ассоциации. Они разрабатывают стандарты, выражают интересы индустрии перед регулятором. Был приведен хороший пример про FSA (регулятор в Великобритании), которая есть некая верхушка над индустрией. Великобритания в то время поддерживалась такого принципа based to approuch (англ. - основанное на принципах)- когда регулятор дает только самые основные принципы, а уже рынок более конкретно описывает это. Но у меня такое ощущение, что после кризиса 2007-2008 года многие регуляторы, и британский в том числе, в этой систем в определенной степени разочаровались и поняли, что принципы принципами, но надо немножко переходить на rule based. То есть чтоб сам регулятор прописывал по определенным вопросам более четкие правила. Я это к чему говорю?

К тому, что мы, как всегда в другой парадигме, мы чуть отстаем, поэтому еще движемся к принципу based, потому что у нас все очень сильно было зарегулировано, и, наверно, мы видим, что неплохо было бы где-то эти вожжи отпустить. Я предполагаю, что через какое-то время мы догоним ту тенденцию, которая сегодня образовалась, и тоже скажем «нет, ну не надо много отпускать».

Второй момент по поводу СРО, тоже очень важный. Не бывает полномочий без ответственности. Это принципиальный момент. Если ты как СРО говоришь, что будешь разрабатывать кодексы поведения или стандарты, которым будут следовать члены моей организации, значит, ты должен быть в какой-то степени подотчетен кому-то относительно качества своей работы. Ты должен прогарантировать, что у тебя достаточно инфраструктуры, финансов, персонала, для того чтобы эти функции осуществлять. Спасибо.

Олег Вьюгин. Что касается компаний- «монстров» - это совершенно другая история, там подхода регулирования «по принципам» действительно не может быть, только на основе правил. Надо сказать, что проблемы, которые сейчас мир решает, возникли не потому, что регулирование было по принципам, а не по правилам организовано, а по иной причине. Просмотрели риски. Даже видели их, но не обращали на них внимания. Northern Rock - хороший пример (британский банк, потерпел крах из-за чрезмерных ипотечных ссуд в 2008 году и был национализирован). Все же лежало на поверхности: банк занимал деньги и использовал их для того, чтобы выкупать ипотечные требования и выпускал облигации. Хороший бизнес, но где он споткнулся? - когда вдруг закрылся рынок. В FSA даже помыслить не могли, что это рискованный бизнес.

Вопрос почему - не было мегарегулятора? У них он был! Причем в крупнейших банках сидело по 40-50 сотрудников FSA ежедневно, через них проходила вся информация, и они пытались контролировать риски деятельности этих институтов. И что? Не получилось. Не так все просто.

Может быть, Дмитрий Владимирович, прокомментируете последние слова про СРО?

Дмитрий Панкин: Я думаю, на собрании такой уважаемой ассоциации профучастников надо говорить «даешь всю власть СРО!». Мы тогда сможем сконцентрировать нашу работу на каких-то пруденциальных нормах, если передадим большинство текущих функций СРО. Теоретическая картинка понятна: установление правил, стандартов, можно передать саморегулируемой организации, пусть следит за их соблюдением.

Но, конечно, есть ряд вопросов. Первый: а что делать, если у нас нет обязательного членства? То есть тогда надо вводить обязательное членство в СРО. А что делать, если у нас в одном секторе сейчас существуют две или три профессиональных ассоциации? Получается конкуренция между ними или мы в обязательном порядке будем заставлять их объединяться в одну?

Дальше вопрос: а в чьих интересах будет работать эта саморегулируемая организация? Нет ли здесь рисков, что несколько крупнейших профучастников монополизируют управление этой СРО и эффект для основной массы участников будет значительно хуже, чем когда регулирование остается в руках относительно независимой государственной структуры?

Мне кажется, надо искать оптимальный баланс. И нельзя делать так, чтобы это СРО оставалось безнадзорным. У регулятора должны быть полномочия по надзору за саморегулируемой организацией.

В заключение один пример, что у нас сейчас получилось на рынке автострахования. Продажа полисов ОСАГО без прохождения техосмотра - больная тема. Нам было дано задание посмотреть, что можно сделать, чтобы не продавали полисы ОСАГО без наличия техталона.

Два направления действия. Первое - проверка по линии Национального союза автостраховщиков, это саморегулируемя организация со всеми полномочиями регулирования страховых компаний. И второе -просто прозвонить по телефонам и попробовать получить эти полисы без прохождения техосмотра.

По линии НСА провели большую проверку, проверили 20 тысяч разных полисов, нарушений нет, все хорошо, система работает великолепно. По аппарату Белого дома - им привозили полисы вместе с заполненными талонами техосмотра, диагностическими картами прямо в Белый дом. Какая проверка, какая диагностика - просто привози деньги мы все сделаем. Вот такая ситуация и, соответственно, делайте выводы. Спасибо.

Константин Корищенко: Философическая основа саморегулирования заключается в солидарной ответственности. И кризис системы саморегулирования как раз заключается в том, что в сегодняшних условиях нет ответа на вопрос, в чем заключается солидарная ответственность членов СРО или СРО как организации. Отчасти ответ на этот вопрос давался разговорами о создании системы страхования. И, кстати, в этом смысле далеко не последнюю роль в отличии банковской системы от небанковской играет тот факт, что существует система страхования вкладов. Де-факто - это банковское СРО. И история, скажем, 90-х годов, когда возникал ПАУФОР и НАУФОР, она как раз была не в том, что люди устанавливали какие-то правила и инновационным путем двигали рынок. Была коллективная ответственность крупных участников ПАУФОР/НАУФОР и дилеров РТС, которые своим капиталом, своим именем отвечали за то, что обязательства будут выполнены.

Когда мы перешли к системам, в которых существуют центральные контрагенты и система государственного страхования и так далее, философически места для идеи СРО осталось мало. Ведь Великобритания отказалась от регулирования по принципу principe based отнюдь не в 2008 году, она отказалась, когда перешла от SFA к FSA. И это было значительно раньше, чем случился кризис 2008 года. Не в обиду будет сказано, но система маркемейкинга, система СРО и система коллективной ответственности - это некая стадия развития рынка, которую мы уже прошли.

Если мы хотим поднять роль СРО, то ее роль как сильной организации - в деньгах, которыми она может ответить. Все остальное - факторы десятого порядка. И мы можем сколько угодно рассуждать на тему, какие принципы, какие инструменты, какие правила, но вопрос, на который надо дать ответ, - это каким образом наличие СРО защитит рынок и его участников от катаклизмов. Если нет ответа на этот вопрос, то, к сожалению, нет ответа на вопрос о роли СРО.

Олег Вьюгин. Константин Николаевич, если государственные регулирующие органы берут на себя обязанность защитить рынок от рисков, то действительно место для СРО нет. В начале СРО играли большую роль, потому что участники рынка понимали, что если они не будут работать по правилам, будут «кидать» своих клиентов, если не будет солидарной ответственности, не будет рынка. Сейчас превалирует другая концепция, государству очень хочется за все отвечать. Это вариант.

Хотя объективно к этому подталкивает именно существование очень крупных институтов. Не зря американские регуляторы думают, как бы эти институты уменьшить. Потому что они понимают, что тогда существующая система регулирования будет лучше работать. Где, кстати, нет мегарегулятора, и система называется «распыленная с ведущим регулятором».

Могу предложить аудитории по этому поводу что-то сказать

.

Сергей Чернов, генеральный директор ИК «Витус», Пермь. Меня взволновал вопрос мегарегулятора. И мое личное ощущение этого вопроса напоминает мне сказку о Золушке, только я не уверен, что у фондового рынка России есть крестная мама и тем более волшебница.

У меня вопрос в следующем: сейчас, когда принимается решение о создании мегарегулятора - помимо того, что повышается прозрачность, надзор и так далее - есть ли критерии, почему не удовлетворяет существование двух регулирующих органов? И если решение о мегарегуляторе неотвратимо, по каким параметрам мы могли бы оценить, что цель, которую преследуют, создавая его - например, рост капитализации рынка, количества частных инвесторов- выполнена?

Что получает мегарегулятор - я вижу. А что получает индустрия, фондовый рынок? Это для меня пока загадка.

Александр Пластинин, вице-президент Уральского банка реконструкции и развития. Если регулирование брокеров перейдет Центральному банку, получит ли рынок брокеров доступ к прямому репо ЦБ?

Дмитрий Панкин: У нас есть поручение правительства до конца этого года отработать схему рефинансирования профучастников, не имеющих лицензии ЦБ через центрального контрагента.

Сейчас идет отработка всех технологий с биржей и центральным контрагентом. В качестве аварийного варианта просматривали схему рефинансирования через ВЭБ, но это сейчас не нужно. В нормальном режиме до конца года доработаем схему рефинансирования с центральным контрагентом. И никакого мегарегулятора здесь не нужно.

Владимир Чистюхин. Я полностью согласен. А по поводу рефинансирования в ЦБ %: в начали с прямого репо, это хорошо, а завтра перейдете к нерыночным активам, или к свопам. На данный момент есть разные модели бизнеса. Одни имеют право на привлечение средств физических лиц во вклады, но очень сильно зарегулированы. За это у них есть возможность поддержать свою деятельность посредством получения краткосрочной ликвидности в ЦБ.

А есть другая модель бизнеса, которую сегодня используют профучастники рынка ценных бумаг. Они более свободны в своем бизнесе, но у них нет такой спасательной шлюпки. Ответ мой понятен. С моей точки зрения доступ к рефинансированию можно рассматривать только через концепцию регулирования. Если будет изменяться концепция регулирования профучастников (а, наверно, это то, чего на данном этапе хотелось бы избежать, учитывая их особенности), то, соответственно, можно будет ставить вопрос о рефинансировании. Или если мы все-таки выделим системно значимых игроков рынка, тогда, понятно, в любом случае в отношении их будет дополнительное обременение, тогда можно ставить вопрос о рефинансировании. Спасибо.

ОТ РИСКОВ К ПРОДУКТАМ

Анна Кузнецова, управляющий директор по фондовому рынку ОАО Московская биржа. Добрый день. На сегодняшнюю дискуссию я хотела бы обозначить три темы. Тема первая - это новые сервисы новые технологии и большой сложный проект Т+2. Вторая тема - листинг и его модернизация, которая, по нашему мнению, уже назрела. И тема третья - это тема тарифов.

Мы приняли решение переходить на модель Т+2 и нарисовали для себя некоторые шаги и связку проектов, каким образом мы планируем достигнуть этой цели.

Сегодня российский рынок находится на неком переломном, может быть, кризисном этапе. Его смысл в том. что количество новых денег, приходящих на этот рынок, становится все меньше и меньше. Количество денег нерезидентов тоже небольшое, в сравнении с другими странами. Количество клиентов, в том числе физических лиц, которые создали модель Т+0, на сегодня иссякает.

Также мы видим несколько других тенденций. Например, российские эмитенты предпочитают выбирать лондонскую площадку. И основная причина, которую все называют - это отсутствие нерезидентов, отсутствие длинных, больших денег на внутреннем рынке. Мы видим еще одну тенденцию - практически все крупные российские брокеры имеют офисы в Лондоне, Нью-Йорке. Изначальная цель, с которой российские участники выходят на рынки других стран, - это именно привлечение инвесторов тех стран на внутренний рынок. Но то, что мы видим сегодня - когда российским инвесторам предлагают торговать российскими бумагами на LSE (и замечу - со сроком расчетов Т+3), - это тоже тенденция.

Если мы ничего не будем делать, пытаться поменять в регулировании и в технологиях, то эти тенденции будут прогрессировать и будет ли у нас финансовый и фондовый рынок, тот самый, про регулирование которого мы сегодня говорили?

Причина, по которой мы хотим поменять модель, заключается в том, что весь финансовый мир торгует с другим сроком расчетов. У бирж других стран тоже были такие кризисные периоды. Я бы в первую очередь вспомнила Бразилию и Варшаву, когда внутренний рынок уходил. Тем не менее обе страны смогли этот рынок вернуть. Мне бы тоже хотелось, чтобы за два-три года мы смогли бы этой цели достигнуть.

Теперь о шагах. На сегодняшний день у нас открыта страница сайта, на которой представлены проекты правил торгов, правил допуска, правил клиринга, технологическая схема, презентация проекта и вопросы-ответы. Мы еще не раскрыли методику расчета риск-параметров, она будет раскрыта в ближайшее время. Английские версии документа подоспевают, правила клиринга появятся где-то в 20-х числах декабря этого года. 10 декабря планируется начало торгов репо с центральным контрагентом. Появится стаканное репо. Репо будет однодневное, постепенно в рамках данного проекта сроки репо будут удлиняться. К заключению сделок репо будут допущены десять наиболее ликвидных акций и облигации из ломбардного списка Банка России с рейтингом ВВВ-.

В январе мы предоставим участникам тестовый контур для торгов Т+2 и рассчитываем, что в марте торги Т+2 начнутся. Мы выбрали срок расчетов Т+2 по нескольким причинам. Первая. Есть европейская директива, в соответствии с которой вся континентальная Европа и Лондон должны перейти на модель расчетов Т+2. Были ожидания, что это случится к 14-му году, сейчас обсуждается вопрос о переносе этого срока. Соответственно, видя мировой тренд и то, что ряд бирж сегодня работают со сроком расчетов Т+2, мы тоже предпочитаем этот срок расчетов. Дополнительно это нам дает некоторые преимущества на внутреннем рынке. Для банков, например, срок расчетов т+2- это сделка спотовая, срок расчетов Т+3 - это сделка срочная, которая приводит к сложностям, связанным, в том числе, с банковским учетом

.

Есть несколько мировых исследований, например, исследование Boston Consulting Group, о том, каким образом мировая индустрия будет переходить с Т+3 к сроку расчетов Т+2, сколько на это требуется времени, денег и о том, как мировая индустрия относится к иным срокам расчета, например к Т+1. Мы все помним, что сроки расчетов начинались с 15 дней. Соответственно, Т+1, по мнению экспертов и по нашему мнению, для мировой индустрии - это срок тяжелый и в обозримом будущем нереальный. Этот мировой вывод тоже свидетельствует о том, что срок расчетов Т+2 более правильный, чем иные сроки расчетов.

На первом этапе предполагается допустить наиболее ликвидные 20 акций и все ОФЗ. Предполагается период параллельного обращения Т+0 и Т+2 в течение трех месяцев. К окончанию этого периода стаканы Т+0 по данным бумагам предполагается закрыть. Также предполагается закрыть стакан Т+0 еще по 30 бумагам, которые будут входить в основной индекс биржи. То есть всего 50 акций мы хотим к лету этого года перевести на торги Т+2 и все ОФЗ. Мы будем смотреть, как будет развиваться ситуация с корпоративными облигациями и на рынке репо, и насколько это будет востребовано участниками рынка.

Целевая модель, которую мы хотели бы увидеть в конце следующего года, - это работа всего рынка на Т+2.

Вокруг конфигурации этого проекта было очень много споров. Желаний у разных клиентов много, и порой они являются противоречивыми. После реализации первого этапа будут реализовываться остальные сервисы. Я в первую очередь говорю о присвоении статуса клирингового члена участникам-нерезидентам, например, лондонским международным компаниям. В качестве члена будет выступать локальный участник, а клиринговым членом может выступать нелокальный участник. Например, прием иностранных бумаг в обеспечение.

Мы считаем правильной единую позицию по всем рынкам и единое маржирование. Соответственно, на сегодняшний день проект будет делаться в конфигурации отдельного фондового рынка, следующим шагом будет объединение клиринга с валютным рынком, и третьим шагом - со срочным рынком.

Причин, по которым нерезидентам тяжело воспринять Россию, четыре. Первая - это отсутствие центрального депозитария. Будем считать, что эта тема отчасти решена, хотя впереди еще реальный путь. Второй вопрос - это Т+2. Третий вопрос - непонятный листинг. И четвертый вопрос - возможность удобных точек доступа. Точка доступа в Лондоне у нас тоже появилась недавно, поэтому можно обсуждать листинг.

На мировых биржах существует одно понятие - либо эмитент в листинге, либо он не в листинге. Максимум какой дополнительный плюс есть - это премиум-листинг, выделение из общего списка бумаг некоего премиального сегмента. Если же мы посмотрим на российский листинг, то с точки зрения регулирования у нас пять котировальных списков плюс внесписочный сектор, который никто не может понять, и есть какие-то дополнительные сегменты, которые развиваются, в том числе, в рамках биржи, - рынок инвестиций и инноваций, бумаги с повышенным уровнем риска. При всем при этом мы получаем картину, при которой новый эмитент, хороший, большой, выходящий, например, на размещение, не может включаться в высший уровень списка. Да, действительно он там окажется, но только месяца через три. При этом коллективный инвестор, которому в общем-то на размещении в рамках большой сделки, в процессе, когда большой free float на рынок выплескивается, стоило бы купить этого эмитента, он эту бумагу купить не может, потому что может покупать бумаги из котировального списка А первого уровня. В результате мы получаем тот самый разрыв, из-за которого российские эмитенты уходят на внешние рынки.

Мы проработали подходы к модернизации листинга, в том числе подход, при котором у нас образуется один список и внутри него премиум-листинг, либо - три списка. Эти подходы мы согласовали со всеми ключевыми комитетами. Я рассчитываю, что через какой-то промежуток времени это понимание может вылиться в нормативный акт о новой конфигурации листинга.

И последний вопрос из обозначенных - это вопрос тарифов. Вопрос очень долго и много обсуждался, в том числе в процессе сделки ММВБ-РТС, каким образом монополист будет подходит к тарифной политике. Мы планируем поменять тарифную модель на всех рынках группы. Это изменение будет проходить в два этапа. Часть изменений пройдут с января следующего года, вторая часть изменений должна произойти в середине года.

Тарифные планы на всех биржах имеют широкую линейку, в то время как у нас практически за все годы существования тарифный план один. Например, на рынке акций один базисный пункт. Уже сложно вспомнить, с какого года этот тариф был установлен, и с ним ничего не происходило.

Мировые тенденции заключаются в том, что есть стимулирование крупных сделок, в наличии широкой линейки тарифных планов, для того чтобы участник соразмерно своему бизнесу мог выбрать тот или иной подход. Тариф переключается на конечного участника в попытке стимулировать его активность и в том, что есть попытка стимулировать конечного клиента.

Например, сегодня биржевые тарифы состоят из трех частей - биржевая, клиринговая и ИТС-составляющая (прим - плата, взимаемая ОАО ММВБ-РТС за оказание услуг, предусмотренных договорами о предоставлении интегрированного технологического сервиса). Сегодня они все оборотные. В нашем целевом состоянии мы хотели бы ИТС-тариф перевести в фиксированный, биржевой тариф оставить оборотным, и в настоящее время обсуждается, какую модель мы выберем для клиринговой. Возможно, тариф будет посделочным, возможно, частично оборотным, частично посделочным. В процессе сделки мы получили согласование от ФАС, в связи с этим согласование все изменения тарифов должны утверждаться соответствующими профильными комитетами биржи, сформированыыми по принципу, когда не менее 75% членов этого комитета представляют более 50% объема торгового участника в том или ином сегменте.

На рынке акций модель тарифов уже утверждена. У нас появляются пять тарифных планов. Скидки от основного базисного пункта распространятся на 42 участника, которые в общей сложности составляют 92% объема торгов.

Момент второй. Со следующего года мы планируем ввести ребейты, то есть возврат части комиссии участника торгов по сделкам, если эти сделки заключены клиентами одного брокера. Размер скидки будет составлять 50% от клиринговой и торговой комиссии и возвращаться раз в месяц. Тариф предполагается ввести с января.

Следующий тариф, который мы планируем изменить с января на рынке акций - это введение повышенного тарифа за айсберг-заявки, которые у нас появились в прошлом году. Однако мы получили несколько негативных тенденций, например, заявка объемом 100 тысяч рублей выставляется в виде айсбрег-заявки или, например, вместо того чтобы использовать айсберг-заявки для реализации больших заявок, они начинают использоваться роботами маленькими лотами. Соответственно, мировой тренд айсберг-заявка - дополнительный сервис и тарифицируется отдельно, и ее тариф будет выше на 0,25% по сравнению с основным тарифом. То есть эти 0,25% добавляются к тарифному плану участника. Эффективная ставка по рынку акций с точки зрения тарифов снизится примерно на 14%.

Для рынка облигаций тарифная модель обсуждается. В основном режиме предполагается сохранить на текущем уровне, существенно снизить тариф за размещение с 1,5 базисных пунктов до 1, 25 и снизить на размер НДС тариф КЭП в РПС - режимах переговорных сделок по облигациям. Также рамках общего изменения тарифной модели предполагается на тарифы ИТС оставить достаточно маленькую долю, то есть всего лишь 15%, для того чтобы когда мы сделаем следующий шаг, связанный с выделением ИТС тарифа «Фиксированные платежи», этот тариф не был очень большим для участников рынка.

На рынке репо основной посыл - выстраивание более агрессивных тарифных планов. Дополнительно появятся тарифы по сделкам с центральным контрагентом, как Т+2, так и на рынке репо. На рынке репо тарифы будут ниже, чем текущие, а на рынке акций и облигаций в рамках торгов в Т+ предполагается, что весь следующий года тариф будет такой же, как и в режимах Т+0. Пожалуй, все.

Олег Вьюгин. Мне интересно послушать оценки других коллег, но это все то, о чем много лет говорили. Наконец это все делается.

Роман Горюнов, президент НП РТС. Я начну все-таки со слов благодарности НАУФОР. Я в очередной раз сюда с удовольствием приехал. Мне кажется, что по качеству и количеству участников это одно из лучших мероприятий в России по финансовому рынку, откровенное и открытое. Самое интересное, что в Москве в последнее время подобного рода формат очень сложно собрать.

НП РТС в настоящее время не является конкурирующей биржей ММВБ. Роль НП-интеграция интересов профессиональных участников на российском финансовом рынке. Это 130 профучастников, как брокеры, так и глобальные банки, практически все ведущие участники российского финансового рынка. Наша деятельность направлена на поддержку проектов, которые улучшают бизнес профессиональных участников рынка, делают рынок более эффективным для них, стимулируют развитие клиентской базы, снижают издержки при работе на российском финансовом рынке. То есть мы будем заниматься поддержкой проектов по развитию рынка, помогать участникам рынка выживать в тяжелой ситуации.

У нас есть проекты, связанные с развитием биржевой индустрии, у нас есть инвестиции в Санкт-Петербургскую биржу, так же как и в Московскую энергетическую биржу, обсуждаются и другие проекты. Сейчас мы уже определились с несколькими направлениями, про которые я расскажу.

Но сначала не могу не прокомментировать некоторые части нашей дискуссии, в отношении мегарегулятору.

Реакция, которая возникла у рынка в первый момент времени, это был вопрос «зачем?». Потому что реально ощущение такое, что у нас пожар, а мы затеяли переезд. Доля рынка падает, все размещаются в Лондоне, дискутируется тема закрытия накопительной пенсионной системы, падает количество клиентов - в этих условиях выглядит немножко странным обсуждать тему, что решили поменять регулятора. Нам-то хочется, чтоб стало лучше. И хочется услышать ответы, за счет чего станет лучше. И над отдать должное тому, что дискуссия переходит в содержательную плоскость, и надеюсь, что в ближайшее время она продолжится и будут получены ответы. В рамках НП РТС сейчас есть совет финансового рынка, который является хорошей площадкой для этой дискуссии.

Безусловно, актуальна тема повышения роли СРО. Меня настораживают нотки, которые прозвучали на Открытом правительстве о создании одной мегаСРО. Это какое-то продолжение русский традиций создать царь -пушку, царь-колокол - не хотелось бы создать и царь-СРО, а потом думать, как она будет существовать независимо и что она будет делать.

Важно, чтобы качество не потерялось за формой. То, о чем говорил Константин Николаевич - реальное привнесение дополнительного качества для рынка - вот его хотелось бы сохранить. Что касается рисков, которые привносят участники рынка - я абсолютно согласен с Константином Николаевичем, что нужно оценивать риски с точки зрения привнесения в систему. Риски привносятся теми, кто осуществляет функции клиринга либо имеет рискованные позиции с отложенными сроками расчетов, то есть когда в момент совершения сделки не все обязательства исполняются. И с этой точки зрения участники, которые просто обеспечивают execution клиентских заявок, честно говоря, в систему риск не привносят.

На последнем совете директоров мы утвердили создание на базе РТС клирингового брокера, который будет клиринговым членом на бирже и будет обеспечивать клиринговый сервис для участников, не являющихся участником клиринга (сознательно или по регулятивным ограничениям), на мой взгляд, существенно поможет компаниям, у которых не очень большой бизнес и которые не хотят привносить риски в систему.

Что касается проектов Московской биржи - я всех их горячо поддерживаю. Хотелось бы, чтобы они реализовались как можно быстрее.

Единственное, относительно Т+2 у меня есть опасения: когда проект начинался, он был Т+4, потом Т+3, потом Т+2. Исходя из некоторого опасения, которое есть у ряда акционеров биржи относительно закрытия Т+0, боюсь, что в процессе реализации проекта он как-то еще уменьшится и постепенно превратится в Т+0, я-то считаю, что у России нет другого пути, как перейти на T+N.

Олег Вьюгин. Главное, чтоб Т-1 не получилось.

Роман Горюнов. А Т-1 есть де-факто сейчас для участников. Поэтому даже Т+0 в некоторой степени можно считать прогрессом. Поэтому Т+n, главное не ноль, но Т+3 на данном этапе я бы считал более оптимальным, потому что все глобальные участники привыкли к Т+3. Понятно, что они когда-то перейдут на Т+2, но бежать впереди паровоза означает для них усложнение процедуры адаптации к нашему рынку.

Более важной в этой связи является тема адаптации участников рынка во всех своих взаимоотношениях с клиентами, в построении модели бизнеса, основанной на Т+n. Если участники не адаптируют свои бизнес-модели к этому, то биржа никогда не сможет перейти на Т+n, потому что переход приведет к тому, что часть клиентов потеряет доступ на рынок.

И мы видим свою роль вместе с НАУФОР, мы уже это обсудили, именно в содействии в помощи участникам рынка в адаптации к режиму Т+n. Готовы тесно сотрудничать с биржей и со всеми заинтересованными сторонами.

Что касается наших собственных проектов. Первый проект связан с введением в бизнес-модель российского рынка принципа best execution для клиентов. Брокеры переходят от модели, когда они являются провайдерами телеком-услуг для клиентов и прямым образом отправляют заявки на биржу, к модели, где клиенту предоставляется возможность, когда он выставляет ордер, получить лучшее исполнение из всех возможных пулов ликвидности, которые существуют на рынке, как биржевых, так и внебиржевых. Клиенту транслируется единая ликвидность, единый стакан, в котором агрегируется вся ценовая информация от всех пулов ликвидности. И в момент, когда посылается ордер, происходит исполнение по лучшей цене.

Второе направление - это развитие товарного рынка. Мы считаем запуск тех продуктов, которые имеют реальную экономическую ценность для участников как финансового, так и реального рынка. Одна из ключевых проблем нашего российского товарного рынка состоит в том, что те, кто работает с реальным товаром, не понимают, для чего им биржа, а те, кто на финансовом рынке, не понимают, что такое товарные контракты. Совмещение интересов этих двух категорий является для нас ключевым с точки зрения принятия решения о тех продуктах, которые мы будем запускать.

Про клирингового брокера я уже рассказал. Я считаю, что это очень важный инфраструктурный проект для российского рынка следующего года. Мы будем стараться его сделать в максимально короткие сроки и предложить рынку этот сервис.

И еще один момент. Одна из ключевых проблем российского рынка связана с нерастущей клиентской базой. И координация совместной работы имеет одну практическую цель - увеличить количество клиентов на российском рынке. можно даже поставить себе какой-то KPI, сказать: давайте все вместе создадим программу, которая за два года увеличит количество инвесторов на рынке. Попытаться ее сделать и совместно реализовать является, на мой взгляд, положительным фактором для рынка. Мы уже собирались в формате обсуждения с наиболее крупными участниками рынка. Родились несколько интересных тем. Например, в России никак не легализован институт частных управляющих, и это одна из больших проблем маркетинга развития рынка. Люди, которые этим занимаются, не могут легально продвигать свои услуги. Вернуться к этому диалогу является важным.

Олег Вьюгин. Спасибо. На самом деле у меня такое впечатление, что сейчас в стране в этой области происходит инфраструктурный рывок. Изменения в торговой инфраструктуре, которые происходят в последний год: центральный депозитарий, центральный контрагент, приведение системы сделок на основной классической бирже к общепринятой в мире. Константин Николаевич, а как вы оцениваете?

Константин Корищенко. Провокационное действие по отношению ко мне. Сразу скажу, что опасения относительного того, что мы придем к Т+0 в ходе развития, достаточно законны и даже правильны. Если говорить о создании рынка, то есть два способа. Первый способ - сначала разрешить все, а потом пытаться каким-то образом собрать воедино. Второй способ - сначала ограничить очень сильно и потом потихонечку отпускать гаечки. Развитие инфраструктуры в России шло двумя путями. РТС шла по принципу полной свободы и потом некоторого ужесточения правил, а ММВБ - в противоположную сторону. Где-то они пересеклись, об этом судить рынку.

Сегодня в разных вариантах звучит тезис, что нам надо создать привлекательный рынок, сделать его более цивилизованным, более интересным. В этой фразе отсутствует одно важное слово - «для кого». Подспудно или иногда явно звучит фраза - для иностранного инвестора. С моей точки зрения это неправильный посыл в принципе. Он неправильный по той простой причине. Мы все еще находимся в состоянии рынка развивающегося и априори являемся проигравшей стороной в случае свободного соревнования и прямой конкуренции. Та же Бразилия, для того чтобы развить свой рынок, его не открыла, а закрыла, сделав специальные счета, через которые можно было зайти на этот рынок, потом все свободно, но вопрос входа-выхода очень жестко регулировался. В Польше то же самое. Развитие рынка через инвестирование средств в пенсионные системы в различного рода местные эмиссии помогло толкнуть рынок.

Попытка создать систему, привлекательную для иностранцев, с моей точки зрения, заслуживает очень подробного обсуждения. Мне кажется, что основная политика - политика разумного протекционизма. Выравнивание полей, к сожалению, для нас трудно, если вообще не сказать, что ведет к тяжелым последствиям. Тема Т+2 была крайне важной в период слияния РТС и ММВБ и была одним из аргументов. Сейчас наступает осмысление того, насколько все это помогает внутреннему рынку. Вопрос остается открытым.

Роман Горюнов. На самом деле на протяжении многих лет я придерживаюсь одной позиции в этом вопросе. Рынок Т+n в первую очередь нужен посредникам. Клиентам все равно Т плюс сколько торговать. Они хотят иметь несколько простых сервисов. Второе: они хотят принимать решение, которое не предрешено тем количеством активов, которое у них сейчас есть на бирже. Если рынок сегодня растет и интересно что-то купить, они хотят возможность совершить сделку вне зависимости от того, есть у них сейчас деньги на бирже или нет. Так вот проблема заключается в том, что этот сервис предоставить клиентам при Т+0 или Т-1, как есть сейчас, или Т+n - это стоимость для брокеров.

Сервис при Т+0 значительно дороже для брокеров, чем при Т+n, и, соответственно делает их бизнес менее привлекательным именно с точки зрения брокерского бизнеса, а если они перекладывают на клиента транзакционные издержки, то это становится более дорого для клиента. Это косвенно снижает привлекательность российского рынка для клиентов, стоимость транзакционных издержек при работе на рынке возрастает. И в этом недостаток нашего рынка и меньшая конкурентоспособность. Поэтому для меня нет вопроса, для кого этот рынок. Этот рынок нужен в первую очередь для посредников.

Анна Кузнецова. Роман уже отчасти ответил. Я бы просто предложила посмотреть на российскую клиентскую базу и посмотреть, кому из клиентов Т+2 неудобен. Возьмем клиента-маржинальщика. Этот клиент достаточно квалифицирован, работает с плечом. Ему в принципе все равно, какой срок расчетов будет на бирже, потому что продать бумагу, которую сегодня купил, он в рамках Т+2 тоже сможет. Для этого клиента появляются новые возможности: во-первых, другое плечо, больше по сравнению с тем, которое есть в ФСФР.

Во-вторых, с точки зрения риска эти риски будут одинаково регулироваться центральным контрагентом. И для этого клиента появляется возможность реализации каких-то дополнительных стратегий за счет этих самых двух дней с точки зрения расчетов.

Естественно, будут клиенты - и физические лица, и маржинальщики, которым, может быть, это отчасти некомфортно. Роман уже сказал, что задача и биржи, и брокера - предоставить таким клиентам сервис, чтобы они не почувствовали для себя негативных последствий.

Если мы возьмем клиентов-роботов, которые достаточно активно работают и на российском, и на мировом, и посмотрим на соотношение в общем объеме торгов, то российскому рынку можно расти по сравнению с другими биржами еще примерно в два раза. Для этих клиентов расчеты со сроком Т+2 будут гораздо более удобны, чем со сроком Т+0.

Если мы посмотрим на список бумаг, сегодня, когда клиенты берут у брокера ценные бумаги для того чтоб открывать короткие позиции, количество этих бумаг ограничено бумагами всех клиентов этого брокера. В случае Т+ таких ограничений не будет. Если крупному брокеру сегодня легко решать эти вопросу, то брокеру не очень крупному разрешать клиенту совершать короткие позиции несколько сложнее, нежели это будет Т+2.

Что касается индустрии коллективных инвестиций, то, как правило, они не используют стратегии мгновенной продажи и многократного перекладывания из портфеля в портфель в течение одного дня. Соответственно, им, по большому счету, все равно, Т+0 или Т+2. Вопрос в регулировании, которое нужно поменять. И вопрос в том, что на этих двух днях и на размещении тех денег, которые не будет требовать биржа, эта индустрия также сможет заработать. Да, наверное, найдутся те клиенты, которым бумага нужна только в случае корпоративных действий, что случается нечасто. А с точки зрения денег найдутся те клиенты, которым деньги нужны в моменте, и естественно, для участников правильно было бы предоставить этот сервис клиентам. Но с другой стороны, если мы посмотри сегодня на регламенты брокерского обслуживания, то можно увидеть, что если клиент подает поручение на вывод денег сегодня, то далеко не во всех случаях н может вывести эти деньги сегодня. Соответственно, даже эта опция - возможность появления сервисов дополнительного зарабатывания денег.

Поэтому да, действительно, нерезидентам тяжело с нашим Т+0, да, действительно, это мощный стимул, чтобы двигаться в этом направлении [Т+n], но российскому клиенту этот проект тоже нужен. Единственная задача - очень грамотно все переосмыслить и реализовать таким образом, чтобы мы в процессе этого пути не потеряли то, что у нас уже есть.

Андрей Басуев: Я просто эмоционально выражу мнение не только профессиональных участников-регионалов, но и московских компаний --зачем? Или - дайте, пожалуйста, нам время. Если это интересно, мы сами придем к вам и сами перейдем на этот новый режим. Но пока что нам с нашими клиентами удобно работать так как есть. Потому что возникает куча вопросов, которые нам нужно решить, а нас просто берут за шиворот и ведут в этот новый режим.

Сергей Золотарев: Сначала по Т+. Я в принципе сторонник прогрессивной формы и горячо поддерживают Романа в этом вопросе. У меня остается единственный вопрос - чуть-чуть перефразировав подвешенный вопрос про мегарегулятору «что он нам даст?» Я хотел бы перефразировать и задать вопрос, есть ли сейчас критерии, что будет считаться успешным переходом на технологию торговли Т+2, а что неуспешным? Сейчас декларируют, что мы приведем нерезидентов. Вдруг окажется, что ни один нерезидент не пришел и не стал торговать. Будет ли это поводом вернуться к Т+0, или уже нету обратной дороги?

И второе соображение. Возвращаясь к мегарегулятору. Не видел таких идей, но, может быть, стоит их обсудить. Если одним из основных мотивов перехода всего регулирования в Центробанк является лучший контроль рисков над теми, кто сочетает в себе все и вся, то не проще ли просто оставить банкам классическую деятельность и запретить им всю деятельность на финансовом рынке? И тогда не нужно будет бояться никаких рисков?

Анна Кузнецова. Хочется еще раз прокомментировать еще раз сроки в части Т+. Когда мы в марте вышли с жестким сроком, что в ноябре Т+0 будет закрыт, на все будет пара месяцев наверно, это было тяжело воспринять. В результате обсуждения этого проекта, в том числе в рамках НАУФОР и НФА мы, по нашему мнению достигли с индустрией некого консенсуса. Участникам нужно пять-шесть месяцев с момента, когда биржа будет готова. Сроки, которые я сегодня озвучила, именно такие. Я понимаю, что мы можем сейчас говорить про годы, но, по нашему представлению, если мы не будем двигаться в этом направлении, то те тренды, которые мы фиксируем последние несколько лет, будут усугубляться.

Владимир Крекотень, заместитель генерального директора БД «Открытие» Хороший вопрос прозвучал - для кого все это делается. Это делается, с одной стороны, для рынка, для профессионального сообщества, для брокеров. Но Анна сегодня говорила, что мы живем сейчас в сложной ситуации. Рынок услуг (не говорю про индекс) не растет, привлекать новых клиентов тяжело, «физиков» неоткуда взять. Соответственно, ты вынужден либо повышать комиссионную нагрузку на своего клиента, либо уходит с этого рынка, поэтому все инициативы связаны с тем, что доходность брокерского бизнеса будет повышаться за счет ребейтов, за счет НДС (налоговых послаблений), за счет того, что появится ECN и так далее. В конечном итоге это улучшение притока на наш рынок частного инвестора. Потому что перекладывание на инвестора нашей рентабельности приводит к тому, что мы сами губим своего частного клиента. В общем и целом тенденция такова, что очень тяжело с высокими депозитными ставками и нашими высокими транзакционными издержками конкурировать.

Второй момент - это уже пожелание ко всем собравшимся. Мы действительно забываем, что работаем для конечного клиента. И в этом смысле нам надо сосредоточиться на пиаре всего этого процесса. Все знают про АСВ, все знают, что вклады застрахованы. Можно бесконечно обсуждать, хватит ли капитала АСВ в случае системного кризиса. А частный инвестор опасается, что если он придет на рынок ценных бумаг, то здесь его кинут, обманут. Да, есть ценовые риски, которые не надо брать на систему, но есть риски неценовые - операционные риски мошенничества и так далее. И нам надо уметь громко заявить инвестору, что здесь он защищен не хуже, чем в банке при инвестировании в депозит.

Олег Вьюгин. Все-таки в инфраструктуре серьезные сдвиги. Это очень хорошо. В части регулирования, к сожалению, пока ситуация не определилась, но мне кажется, что в этой ситуации нужно включать мозги, уходить от ведомственных интересов, не повторять той ошибки, когда в Минфин зачем-то перетащили полномочия ФСФР, застопорили все развитие. В результате авторитет к регулятору уменьшили. А доверие и авторитет регулятора - это очень важная вещь. Есть инфраструктура, а есть еще доверие. Вот его ронять нельзя. А к сожалению, эти ошибки мы делаем. Спасибо всем участникам дискуссии.

О РАБОТЕ НАД ИЗМЕНЕНИЯМИ В ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС В ЧАСТИ ЦЕННЫХ БУМАГ

Людмила Новоселова, судья Высшего Арбитражного суда РФ: мне бы хотелось сказать несколько слов о тех вопросах, которые предполагалось решить тогда, когда приступали к работе по модернизации ГК. Процесс приобрел достаточно длительный характер, потому что та концепция, которая первоначально была принята, при доработке текстов Кодекса подверглась значительным изменениям. Тот вариант, который мы имеем сейчас и который пойдет на второе чтение, имеет ряд отличий от варианта, который предлагался изначально.

Расхождения в этих вариантах можно определить так: первоначально предполагалось революций не совершать, а модернизировать ГК, точечно внести изменения там, где практика выявила достаточно серьезные пробелы и не переворачивать те моменты, которые хорошо себя зарекомендовали и не создавали больших проблем для участников рынка. Целью было - устранить очевидные противоречия. Но было и несколько моментов, которые требовали существенных изменений. Один из них - это вопросы, связанные с регулированием института ценных бумаг.

Дело в том, что при подготовке Гражданскогокодекса1994 года многие вопросы на уровне кодекса было невозможно урегулировать, просто никто не знал - как это должно делаться, и я помню дискуссии начала 90-х о том, что такое бездокументарная ценная бумага, является ли она ценной бумагой, какой должен ей быть предоставлен правовой режим .И все, что мы имели по этому вопросу - это ст. 149 ГК, достаточно витиевато описывающая конструкцию, дающая возможность для самых различных толкований и мало применимая на практике. Это был основной момент, который требовал реформирования.

При разработке проекта изменений в ГК глава седьмая о ценных бумагах подверглась не редакционным изменениям, а по сути была записана заново.

По нашему мнению - нужно было решить очень важную задачу - сформулировать положения, которые являются общими, для классически ценных бумаг и для бездокументарных ценных бумаг. Мне сейчас не хочется уходить в теоретические дискуссии насколько возможно применять термин ценные бумаги к бездокументарным ценным бумагам, поскольку там нет материального объекта и соответственно нет целого ряда возможностей, которые применимы к документарным ценным бумагам.

Предметом дискуссии ставилась совершенно прагматичная задача: сформулировать непротиворечивые нормы, которые позволяли бы работать с этим инструментом без каких бы то ни было затруднений.

Глава 7 в том виде, в каком мы ее видим в проекте - тут у нас есть определенная профессиональная гордость с Татьяной Михайловной (Медведевой), потому что все остальные положения редактировали, а обновленная глава по ценным бумагам подверглась только точечным изменениям. Я думаю, что это результат того, что на этапе подготовки текста мы достаточно плотно взаимодействовали с профессиональным сообществом и не пытались навязать профессионалам какие-то свои теоретические позиции, а пытались сформулировать то, что действительно необходимо на сегодняшний момент и что может непротиворечивым образом урегулировать ситуацию на рынке.

В настоящее время глава 7 разбита на два раздела, первый -формулирует общие правила, те положения, которые относятся к документарным классическим ценным бумагам. И в этом помещены в том числе и правила, которые определяют суть этого института как начало публичной достоверности и принципы защиты ценных бумаг.

То, что мы сформулировали применительно к документарным ценным бумагам позволило во втором разделе указанной главы, там, где речь идет о бездокументарных ценных бумагах, права на которые только фиксируются на соответствующих счетах, сделать просто отсылки к тем положениям, которые сформулированы для документарных ценных бумаг. То есть технически это сделано достаточно удачно и мы можем видеть что общего между этими двумя конструкциями.

Это, кстати, подтверждает мысль, что в них все-таки больше общего, чем различий.

Мне кажется, что гораздо более правильным решение, на котором мы остановились - не выделять документарные и бездокументарные бумаги как два совершенно различных института с разным правовым режимом, а считать, что одно - это скорее разновидность другого. Разница только в особенностях фиксации и необходимости отражения этих особенностей.

Что еще представляется важным и какая еще задача решалась при подготовке гл. 7 - это описание способов защиты, которые могут применяться в данном случае.

Я не помню ни одного обсуждения, которое не сводилось к тому - а можно ли виндицировать (прим. - истребовать из чужого незаконного владения) бездокументарные ценные бумаги? Понятно, что на этом вопросе сталкивались разные научные школы - одни выступали за узкую концепцию виндикации, другие говорили - что можно, но это не виндикация, должен применяться другой институт. Подавляющее большинство споров в судах - это были споры связанные с истребованием акций..

Алексей Тимофеев: эта тема связана с добросовестным приобретателем..

Людмила Новоселова: да, естественно. И если исходить из той концепции, что нормы о виндикации, нормы об истребовании незаконного владения в существующем ГК не распространяются на владельцев бездокументарных ценных бумаг, то тогда у нас приобретатель бездокументарных ценных бумаг вообще не защищен! Добросовестный он или нет - они изымаются просто на основании того, что эти бумаги где-то выпали из сделки.

Если таким образом трактовать отношения между владельцами ценных бумаг - это страшное дело. Ставилась задача сформулировать в ГК такой способ защиты лица, которое утратило права на бездокументарные ценные бумаги, которое с одной стороны, защищало бы его интересы, с другой стороны - не разрушало бы рынок. Если мы становимся на позицию, которая позволяет лицу, утратившему ценные бумаги, при отсутствии оснований или по незаконному основанию, истребовать их у кого угодно, то это означает, что рынка нет. Любой покупатель не защищен никак против такого требования ор возврате, будь он десятый, двадцатый, купивший на организованном рынке - он всегда под ударом. Это невозможно в цивилизованном рынке.

Если мы встаем на позицию, что мы всегда будем защищать только приобретателя, то тогда под удар мы ставим лицо, которое утратило права на ценные бумаги. Нужно было выработать баланс, и за основу брались те принципы, которые заложены в 302 ст. ГК, - мы защищаем максимально добросовестного приобретателя, и не защищаем недобросовестного приобретателя. Конструкция, которая заложена в проекте - сложнее, чем ст. 302, поскольку пытались по-разному решить вопрос о защите владельцев ценных бумаг, которые обращаются на организованном рынке, и ценных бумаг, которые там не обращаются.

Для добросовестных приобретателей, которые работают на организованном рынке, представлена защита даже более серьезная, чем в отношении всех других активов. Дело в том, что общее правило - у нас можно истребовать из чужого незаконного незаконного владения в том случае, если оно выбыло из владения первоначального собственника помимо его воли

В отношении ценных бумаг, которые обращаются на организованном рынке пошли дальше и сказали, что у добросовестного приобретателя во всех случаях невозможно истребовать это имущество.

Алексей Тимофеев: правильно ли я понимаю, что происходит с ГК - первое, что практически не действующий раздел о ценных бумагах начинает действовать, особенно в части бездокументарных ценных бумаг, устраняются неясности и усиливается защита добросовестного приобретателя на организованном рынке?

Людмила Новоселова: да, это действительно так. По сути раздел становится рабочим. Нормы, которые раньше практически не применялись, использовали только определение, которое было в ГК, сейчас эта глава достаточно детально регулирует целый ряд отношений, встречающихся каждодневно.

Среди таких положений, кроме положений, которые детально регулируют ситуации, связанной с утратой прав на ценные бумаги - в этом разделе появляется также очень важное положение о корпоративных последствиях утраты ценных бумаг. Постоянно был вопрос - а можно ли разрешать те корпоративные решения, которые были принят лицом, незаконно завладевшим ценными бумагами, дающими право на управление, может ли это лицо в последующем пересмотреть те решения, которые были приняты в его отсутствие.

На сегодняшний день - это пробельная область. Есть судебная практика, но закон эти вопросы не регулирует.

Мы эту норму включили, и тоже попытались сбалансировать интересы общества и лица, которое утратило эти ценные бумаги, а потом восстановило свои права в обществе.

Еще очень важный момент - касается восстановления реестра. Для судов были огромные проблемы, связанные с тем, что у многих обществ, когда оно утрачивает реестр либо у него появляется 2-3 реестра - в этой ситуации разрешить вопрос, кто же реально является акционером, кто может осуществлять права, для судов создавало значительные трудности.

Механизма восстановления реестра кроме того, который был закреплен в подзаконных актах не существовало. В проекте ГК предполагается ввести такой механизм - судебного восстановления реестра, если реестр утрачен.

ИЗМЕНЕНИЯ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ОБ ЭМИССИИ

Алексей Тимофеев: Законопроект, который сейчас находится ко второму чтению, посвященный упрощению процедуры эмиссии, усложнился, сейчас он посвящен не только вопросам эмиссии, но нескольким еще. Что касается процедуры эмиссии, то я позволю сам высказаться по этому поводу. НАУФОР довольно давно уже предлагает упростить процедуру эмиссии, считая, что с фундаментальной точки зрения то, с чем надо иметь дело - это источник капитала и место приложения капитала. Нам нужны инвесторы и инструменты.

В области привлечения инвесторов мы видели важным реализацию трех инициатив, ни одна из которых пока ни одна не имеет перспектив решения в этом году, несмотря на то, что мы надеялись, что некоторые из них все-таки будут реализованы. Речь идет о двух налоговых стимулах, первый - отказ от налогообложения через 3 года владения ценными бумагами, вторая - это инвестиционные (пенсионные) счета, а третья- это компенсационный фонд.

Компенсационный фонд сейчас в планах Правительства отнесен на следующий год, а что касается налоговых инициатив, мы надеялись что по крайней мере одна из них в этим году пройдет. Провести нам удалось совместными усилиями только еще одну налоговую инициативу, о которой не упомянул - это освобождение от НДС вознаграждений профессиональных участников рынка ценных бумаг и институтов коллективного инвестирования. Но эта инициатива не столь масштабна, тем не менее, это серьезное и важное изменение, которое исключает дискриминацию в этом вопросе в отношении финансовых организаций, не являющихся банками. У банков такой налоговой нагрузки не было.

Как ни странно, к инвестиционным счетам относятся лучше, че6м к идее отказа от НДФЛ через три года владения ценной бумагой, и консультации на этот счет продолжается, просто тайминг таков, что я не верю, что мы успеем добиться этого в этом году. Есть такая вероятность, что в начале следующего года мы этого добьемся.

Но я хочу вернуться к законопроекту об упрощении эмиссии.

Мы видели несколько задач, которые должны были быть решены этим законопроектом.: это упрощение процедуры эмиссии для всех компаний, что невыгодно отличается наш рынок от привычного для зарубежных.

Если мы создадим хорошую процедуру, то этой процедурой возможно воспользуются национальные эмитенты. Особенно это нам удастся, если мы сумеем направить на этот рынок средства негосударственных пенсионных фондов или должным образом стимулируем средства населения к инвестициям на фондовом рынке.

Особенно важным нам кажется упростить процедуру эмиссии для небольших компаний, эти компании составляют основу альтернативных рынков всех бирж в мире. Такой рынок есть в Лондоне, на Дойче Бёрзе, но последнее время особенно на слуху Варшавская биржа, которая стала лидером в этом сегменте в Европе и сделав ставку на размещение небольших компаний.

На каких эмитентов мы могли бы рассчитывать, кроме национальных? На украинский, казахстанских, белорусский. Но Украина уже своей выбор сделала - в пользу Варшавской биржи. По состоянию на конце 2011 года там разместились 11 украинский компаний, и Варшавская биржа начала агрессивный маркетинг на российских эмитентов.

Мы хотим переломить эту тенденцию. Конечно, дело не только в одной процедуре, но и в ней тоже. В нашем законе мы предусматриваем такие правила и опираемся на европейскую директиву о проспекте: в том случае, если компания обращается к не более чем 150 неквалифицированным инвесторам или к любому количеству квалифицированных инвесторов, в том случае, если она привлекает не больше 200 млн. рублей, если каждый из приобретателей должен заплатить не менее 4 млн. рублей, если банк обращается к облигационному рынку и привлекает не более 4 млрд. рублей в течение года - эти компании имеют право сделать эмиссию без проспекта ценных бумаг.

Эмитенты смогут вывести свои эмиссии на биржу, и мы надеемся, что биржа установит более либеральные и простые правила, чем существующие, потому что такие эмитенты не должны раскрывать отчетность ежеквартально, а только раз в полгода или раз в год.

Мы предусматриваем возможность регистрации проспекта по частям, причем большую часть проекта, которая описывает эмитента, можно зарегистрировать заранее, задолго до последней, короткой части, которая описывает параметры эмиссии. Эту вторую часть можно зарегистрировать уже в тот момент, когда сложится конъюнктура, в течение 10 рабочих дней.

Что еще очень важно для всех эмиссий - момент начала обращения. То, что является катастрофой размещения ценных бумаг здесь - что в России ценные бумаги могут начать обращаться лишь после оплаты последнего инвестора и регистрации. При этом депозитарные расписки могут уже обращаться, а локальные акции - нет, инвесторы дожидаются окончания процедуры.

Мы предусматриваем, что сделки с ценными бумагами становятся возможными с момента государственной регистрации выпуска.

У меня есть большие надежды, что этот законопроект пройдет в этом году думу и Совет Федерации, во всяком случае, мы намерены этого добиваться.

О других вопросах, которые также решаются этим законопроектом, я попросил бы рассказать Татьяну Михайловну Медведеву.

ИНЫЕ НОВАЦИИ, СОДЕРЖАЩИЕСЯ В ЗАКОНОПРОЕКТЕ ОБ УПРОЩЕНИИ ЭМИССИИ, КОТОРЫЙ ОЖИДАЕТСЯ КО ВТОРОМУ ЧТЕНИЮ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ

Татьяна Медведева, эксперт ФСФР России: Алексей не сказал еще одной важной детали, что брокеры смогут алоцировать бумаги для своих клиентов, заплатив только 25%. Таким образом, брокерам не нужно будет фондировать деньги чтобы оплатить 100% ценных бумаг ,Им дается время, 14 дней, чтобы они могли передать эти бумаги своим клиентам, которые являются первыми приобретателями, и уже клиенты должны оплатить соответствующая часть ценных бумаг, и после этого бумага уже может переходить в собственность других лиц.

Возможность проведения сделки и перехода права собственности теперь в законопроекте разведены. Сделки можно осуществлять после регистрации ценных бумаг, то переход права собственности будет осуществляться только после полной их оплаты. Поскольку брокер не является собственником ценных бумаг, бумаги поступают на его технический счет, то переход бумаг со счета брокера на счет его клиента не является переходом права собственности. Затем, после оплаты клиентом этих бумаг они будут свободно обращаться с переходом права собственности.

Следующий важный момент - это изменение подходов к допуску ценных бумаг на организованный рынок. Проект закона вводит следующее правило: для того, чтобы бумага была включена в листинг, необходимо принять решение общим собранием либо советом директоров. Для того, чтобы выйти из организованного рынка, нужно решение только общего собрания, принятое квалифицированным большинством. Для обыкновенных и для привилегированных акций предусмотрены различные кворумы.

Следующий важный момент для защиты инвесторов - если они голосовали против или не участвовали в голосовании, они вправе предъявить ценные бумаги к выкупу по справедливой цене.

Те бумаги, которые уже сейчас включены в листинг на организованном рынке -единственное, что их коснется - это выход с рынка будет осуществляться уже по новым правилам.

В этом проекте закона предпринята попытка реанимировать такой инструмент, как российские депозитарные расписки. Так получилось, что после принятия изменений в закон, который касался допуска иностранных ценных бумаг для РДР режим оказался более жестким, чем для прямого доступа иностранных ценных бумаг. В результате мы не наблюдали «взрыва» появления этих инструментов на российском рынке, было проведено всего одно размещение, и то, насколько мне известно, этот эмитент хочет уйти с рынка.

В законопроекте предлагается значительно упростить допуск российских депозитарных расписок на организованный рынок, это будет делаться без специального проспекта, если бумаги уже обращаются на организованном рынке в другой стране. Дается возможность выпускать РДР не только на прямые акции, но и на производные финансовые инструменты, если таковыми не являются расписки на российские активы.

То есть после принятия закона будет возможность выпустить РДР, например, на ADR, которые удостоверяют права в отношении бразильских, китайских акций. Очень важный момент - в этом случае не требуется заключения договора с эмитентом. На рынок будут допущены не только спонсируемые, но также неспонсируемые депозитарные расписки.

Ряд нововведений касается облегчения процедуры допуска и раскрытия информации по иностранным ценным бумагам. Сделана попытка моментального раскрытия информации на английском языке, но пока мы еще не получили мнения из администрации президента. Наши инвесторы, если иностранные бумаги приходят на российский рынок, фактически оказываются в вакууме, поскольку информация должна раскрываться на русском языке, и очень часто этого невозможно сделать в моменте.

Серьезные изменения касаются порядка выплат по ценным бумагам - дивидендов и процентов по облигациям без обязательного централизованного хранения. Дивиденды выплачиваются лицам, которые попадают в список на общее собрание. От момента попадания в список до выплаты проходит срок, нередко полгода, и это не очень интересно для организованного рынка, когда хочется понимания, какую бумагу ты покупаешь, есть ли там дивиденды. Кроме того, это очень невыгодно сточки зрения инвесторов, для иностранных инвесторов появляется возможность нормального налогообложения, которое сейчас им эмитенты не могут обеспечить.

Для эмитентов тоже появляется большой плюс: они теперь будут считаться исполнившими свою обязанность по выплате дивидендов с того момента, когда они перечислили сумму номинальным держателям или владельцам.

Таким образом вводится общепринятое в мировой практике каскадная выплата дивидендов. То есть эмитент при принятии решения о выплате дивидендов определяет дату, на которую будут зафиксированы акционеры. Каждый акционер может принять решение - продавать бумагу или нет, получит ли он при этом дивиденды. Таким образом, список для выплаты дивидендов не составляется. Те, кто будут в реестре зарегистрированы на дату выплаты дивидендов , они их и получат.

Дивиденды будут выплачиваться через номинальных держателей или напрямую лицам, которые были зарегистрированы в качестве владельцев.

Вводится требование о том, что дивиденды должны выплачиваться на банковские счета для любых лиц, правда, это правило будет отсрочено на три года.

Такая система потребует изменения в представлении и у эмитентов и для инвесторов. Для посредников это большой плюс. Налоговыми агентами теперь будут выступать депозитарии, эмитент перестанет быть налоговым агентом в отношении выплат, которые он производит номинальным держателям, он останется налоговым агентом только в отношении тех лиц, которые зарегистрированы в реестре и которым он будет выплачивать как владельцам.

Таким образом, на депозитарии возлагаются новые функции, у них появляются новые риски, но для клиентов это будет более удобно, поскольку клиенты с депозитариями работают более плотно, и могут предоставить своим клиентам больше опций, которые эмитент не может или не хочет предоставлять.

Проект закона предусматривает, что когда будут рассылаться документы для проведения общего собрания, то эмитент обязан номинальным держателям по ЭДО предоставить информацию для проведения общего собрания и депозитарий должен довести до своих клиентов буквально в тот же день.

С 1 января 2014 года, этот нормативный акт уже опубликован - вступит в силу правило, что все эмитенты, независимо от того, ведут ли они реестры самостоятельно или в регистраторах, обязаны вести взаимоотношения с номинальными держателями только по ЭДО.

Соответственно, если будут приняты изменения в Гражданский кодекс, вести реестр смогут только профессиональные участники рынка ценных бумаг. Эмитенты лишаются возможности самостоятельного ведения реестра.

Алексей Тимофеев: кстати, добавлю, что также убирается запрет на раскрытие информации о финансовых продуктах, предназначенных для квалифицированных инвесторов. Просто при раскрытии такой информации нужно указывать, что соответствующие продукты или финансовые институты предназначаются для квалифицированных инвесторов.

Круглый стол "Развитие индустрии брокеров и управляющих» (зал А)

УСКОЛЬЗАЮЩИЙ РЫНОК

Алексей Тимофеев, председатель Правления НАУФОР: Примерно с 2005 года мы следим за тем. что происходит на нашем фондовом рынке по наиболее важным показателям, они позволяют судить о процессах, которые идут на этом рынке.

Капитализация - на середину года составляла около 778 млрд. долларов. Доля 10 наиболее крупных эмитентов и доля компаний нефтегазовой отрасли - эти показатели раскрывают качество капитализации. Прекратилось падение доли 10 наиболее крупных эмитентов, и предположительно, она вырастет к концу года, 62% капитализации приходится всего на 10 эмитентов.

Ликвидность будет заметно ниже, чем в прошлом году, можно заметить тенденцию делистинга. На 10 наиболее ликвидных эмитентов приходится 86% рынка. Газпром и Сбербанк занимают половину биржевой ликвидности.

На середину этого года 46% оборота «российских» компаний приходится на зарубежные рынки, и это без учета цифр SPO Сбербанка. Я думаю, к концу года мы увидим более 50% оборота депозитарный расписок на зарубежных рынках.

Первичный рынок акций - статистика говорит, что в России нет первичного рынка. Таким образом, российский финансовый рынок не воспринимается как источник финансирования, это чуть ли не главное, ради чего он существует. Мы отслеживаем не только размещения российских компаний по российскому законодательству и соответственно параллельные размещения, но поскольку это перестало быть распространенной практикой, отслеживаем размещения наших компаний в виде иностранных холдингов на зарубежных рынках. Преимущества от таких размещений получают иностранная инфраструктура и иностранные инвесторы, хотя в качестве зачастую инвесторов выступают все-таки отечественные компании. Например, около трети эмиссии компании «Мать и дитя», (размещение состоялось в октябре 2012 года на Лондонской фондовой бирже, эмитентом являлась управляющая компания сетью клиник MD Medical Group Investments) было выкуплено Российским фондом прямых инвестиций (прим. - с российскими соинвесторами Интеррос»« и Russia Partners).

Это неправильное поведение, когда государственное агентство предпочитает приобретать ценные бумаги по существу российского эмитента за рубежом, на иностранной бирже, используя российские активы. Можно вспомнить UС Rusal (один из «пионеров холдингового размещения», владеет активами «Российский алюминий» - лидера в области добычи в России алюминиевой руды и производству глинозема и алюминия, была зарегистрирована в 2007 г. на о.Джерси для проведения IPO на Гонг-Конгской бирже), который точно также выкупался российскими инвесторами.

Рынок корпоративных облигаций растет, корпоративный долг в основном увеличивается за счет внешнего долга корпоративных облигаций. Объемные показатели в 2012 году, скорее всего, останутся на уровне прошлого года

.

Сделки репо составляют 60% оборота. Это также не блестящий показатель качества рынка. Биржевой срочный рынок показывает рост, хотя и не такой значительный, как в предыдущем году. Однако развитие производных инструментов в отсутствие развития базовых - не всегда хорошо.

На середину года у нас 808 тыс. индивидуальных инвесторов, оперирующих на Московской бирже, при этом мы видим снижение количества активных инвесторов - которыми в данном случае мы считает, тех. кто совершается сделку хотя бы один раз в месяц.

Индустрия посредников, управляющих и депозитариев, третий год подряд, с тех пор как прошло повышении требований к капиталу, потеряла более 30% численного состава. Анализ структуры индустрии также показывает ее нездоровость. За рубежом количество брокеров, которые не хранят клиентские активы, очень много, а доля кастодианов, которых они привлекают для хранения активов, невелика. У нас же депозитариями являются больше половины брокеров. Это говорит о том, что наши регулятивные условия обессмысливают существование субброкеров, мелких брокеров, которые, как я уже сказал, за рубежом составляют основную часть участников рынка.

Доля крупнейших участников в биржевом обороте, теперь с учетом объединения компании Тройка Диалог со Сбербанком, составляет 55%. СЧА ПИФов растет, но в основном за счет закрытых ПИФов. Это - индустрия преимущественно (66-67%) закрытых ПИФов недвижимости. Налоговый удар, который была нанесен по индустрии закрытых ПИФов не привел к количественному уменьшению индустрии, не уменьшается численность и открытых ПИФОв. А вот СЧА открытых ПИФов падает и составляет чуть более 3% ВВП.

Почему так актуальна дискуссия о сохранении накопительной части негосударственных пенсионных фондов - потому что это реальные инвестиционные ресурсы. Накопительная часть НПФов с 2008 года удваивается ежегодно. Это ценнейший актив, который, к сожалению, пока так и не выпущен на фондовый рынок и не выполняет своего предназначения формировать долгосрочные инвестиции. Главным образом, по регулятивным и конструктивным причинам.

В этой индустрии тем не менее наблюдается положительная динамика - сокращается доля пяти крупнейших НПФ - с 65 о 61% за полгода. Сосредоточение активов накопительной части в индустрии НПФ стало приносить качественные изменения - эта индустрия развивается, что демонстрирует возникновение конкуренции в этой индустрии. Цифры этого полугодия показывают, что такая конкуренция начинает работать, население чем дальше, тем чаще голосует за негосударственные пенсионные фонды, не входящие в пятерку фондов, тесно связанных с государственными корпорациями.

Роль и место России на глобальном рынке ухудшается. Страна потеряла 2,5% капитализации за полгода, но в мировой капитализации Россия практически незаметна - ее доля составляет 1,6%. На Россию приходится 0,8% глобального объема торговли акциями. Лидером здесь является США, на второе место в рейтинге заслуженно выходит Китай с 10%.

Рынок долговых ценных бумаг в общем объеме 0,2% принадлежит России, индивидуальные инвесторы - около 0,7% населения России против 7% в Китае.

ПИФы - второй институт после НПФ, который должен выполнить роль долгосрочного инвестора стабилизировать российский фондовый рынок в условиях турбулентности. По объему средств в в открытых ПИФах у России 0,01% в мировом рынке и пока мы не видим, к нашему сожалению, развития этой индустрии. Пенсионные резервы НПФ составляют 0,08% совокупных резервов мира.

Роман Горюнов: в Польше всего в два раза больший размер фондов в Польше обеспечивает минимум 30% спроса на всех IPO. Это означает, что если бы наши российские НПФ могли бы также инвестировать, как и польские, не имели бы тех ограничений, которые они сейчас имеют, то они минимум половину бы спроса от польского могли бы обеспечить уже сейчас. При это м все успехи IPO Польши обеспечиваются прежде всего наличием там вот этих инвесторов в виде пенсионных фондов.

Алексей Тимофеев: :

Если быть справедливыми, Варшава является лидером по количеству IPO в Европе, по объему - лидер Лондон. На альтернативном рынке в Варшаве за полгода прошло 49 IPO, в рамках которых компании привлекли всего $13. Это не парадокс, когда небольшие компании выбирают в пользу IPO от банковского кредитования, и хорошая процедура и инвестиционная база должны им давать им возможность для такого выбора.

Экспансия Варшавской биржи за рубеж также очень убедительна: по состоянию на конец прошлого года на ней обращались 44 бумаги иностранных эмитентов. 11 их них - украинские. Мы сейчас говорим о конкуренции с Варшавой, в нашей стране в первом полугодии вообще не было IPO - борьбу за эмитентов мы проиграли.

Михаил Сухобок, Открытие Капитал: Я бы хотел поделиться мнением, что в отличие от прошлогодней конференции, по результатам первой половины мероприятия в этом году , несмотря на то, что ряд слайдов ставят под сомнение позитивный настрой. Но по ощущениям - это ровно так.

Если сравнить среднедневной оборот в ecuty Московской биржи, порядка $800-1000 млн, в день с оборотом, например, акций Apple, который среднедневной оборот составляет $7,5 млрд., мы конечно, поймем разницу в масштабе индустрии, и цифра в 1% (прим - занимает Россия в мировой капитализации). Есть растущий рынок деривативов и недавно появившийся рынок СЭЛТ, куда теперь допущены брокера - появился денежный рынок, появляется репо с центральным контрагентом - мне это кажется очень позитивной историей.

Рибейты биржи, изменение тарифной модели - это прекрасно. Это полностью соответствует тренду, которому мы наблюдаем. Мы недавно сделали специальный research по биржам, брали NYSE, NASDAQ, - до половины комиссионной оборотной выручки этих домов уходит обратно в виде рибейтов - мне кажется, это мощный позитивный стимул нашего развития.

Налоговые инициативы, которые делаются НАУФОР как мощнейшим лоббистом - и с каждым годом эта мощь растет, объем инициатив вырос, тема и индивидуальных инвестиционных пенсионных счетов, льгота по трем годам (отмена НДФЛ после трехлетнего владения ценной бумагой, в настоящее время эта инициатива НАУФОР согласовывается - прим.), тема с НДС (в 2012 году НАУФОР удалось добиться отмены НДС с комиссии за услуги профучастника - прим.) - дают веру в оптимизм на будущее.

Я с очень большой надеждой смотрю и на этот год, и на следующий.

Анна Кузнецова: презентация действительно ставит перед нами ряд вопросов, которые обсуждаются не первый год. Мы все находимся в ситуации тяжелого рынка, я тоже хотела бы отметить несколько позитивных вещей.

Например, в этом году у нас произошел перевод вторичного рынка ОФЗ на фондовую биржу. С одной стороны - техническая вещь, но если участники не звонили, то перевод прошел хорошо. Потому что с нашей стороны процесс был не очень простой. Но в результате мы получили много новых преимуществ. Изменилась система депозитарного учета. Не надо открывать в НРД специальный счет счеты приобрести ОФЗ не нужно. Можно делать по тем счетам, по которым уже делаются операции на бирже. Мы получили прирост участников примерно на20%. И отчасти благодаря этому мы получили снижение тарифов на рынке облигаций по году на -9%.

Мы не увидели большого объема торгов на вторичке, но мы увидели большой объем операций репо с ОФЗ.

Уход эмитентов с биржи - да, этот тренд есть, и он был и в другие годы. Мне кажется, этот тренд отражает ситуацию в экономике. Первая часть этой ситуации в том, что бизнес консолидируется. Мы видим сделки по приобретению тех или иных компаний, как внутри страны, так и приобретение наших компаний иностранными компаниями. В процессе таких сделок все холдинги предпочитают, чтобы публичной была одна компания. Многие компании переходят на единую акцию. Этот тренд в этом году проявляет себя ярко.

Видим и второй тренд. У нас по итогам 2008 года сначала была волна дефолтов, и мы весь 2009 год посвятили выработке антидефолтных мер на рынке облигаций. А в 2010 году, может быть, про это бирже и не очень приятно говорить, мы увидели другой тренд - появление большого количества компаний-пустышек как в качестве участников торгов, так и в качестве эмитентов. С этими компаниями мы тоже достаточно долго, совместно с регулятором, и в этом году мы без объяснения прекратим торги 21 или 22 бумагами. Да, в списке бумаг мы потеряем, но с другой стороны наш рынок в этой части приобретает лучшее качество.

Процедуры ухода эмитентов с биржи в этом году были отработаны. В случае, если эмитент проявляет самосознание уйти с публичного рынка, вопрос выносится на комитет по фондовому рынку, причем дебаты у нас были разные. Некоторые выходили по три раза, некоторые просились на очное заседание, отпускали не всех. Если эмитент дает бирже рекомендацию снять его с торгов, то после принятия биржей решения о его раскрытии, само прекращение торгов состоится через три месяца. Мы пытаемся быть в этом вопросе максимально транспарентными и раскрыли все решения комитета по фондовому рынку на этот счет на нашем сайте. В том числе, об эмитентах, которым было отказано.

Были и на рынке облигаций победы. У нас изменилось законодательство с этого года и мы перешли на безприостановочные торги по рынку облигаций. Что это нам дало по итогам этого года - 80 эмитентов, не считая ОФЗ, не приостанавливали торги в этом году под выплату купонов. Некоторые эмитенты даже дважды успели выплатить купоны без приостановки. В общем объеме это всего 0,3%, а в количестве торговых дней для одной облигации - это 437 торговых дней.

До конца этого года мы планируем научиться торговать биржевыми облигациями в день размещения. Индустрии коллективных инвестиций в этой ситуации будет гораздо проще работать с биржевыми облигациями.

В этом году мы смогли реализовать технологию размещения субординированных облигаций, у нас было два выпуска - когда облигации размещались только среди юридических лиц. Наверное это маленькие победы, но все-таки это наши победы.

В части негативных трендов - сегодня сужение фондового рынка и прежде всего рынка акций - это не только российская тенденция , это общемировая тенденция. Если мы посмотрим на данные Всемирной федерации бирж, то в среднем по итогам этого года по отношению к прошлому - минус 30%. Я могу сказать, что в рамках нашего рынка акций мы находимся в тренде.

Игорь Марич, управляющий директор по денежному рынку Московская биржа: Если бы в презентации были слайды, посвященные валютному рынку, картинка была бы противоположной. Валютный рынок вырост примерно на 40% в этом году и были абсолютные рекорды по объемам - до $22 млрд. в день, с учетом валютных свопов. Средний объем сейчас - где-то больше $17 млрд. в день.

В первую очередь это были пришедшие клиентские объемы, поскольку на валютном рынке была реализована брокерская модель. Была поправлена система клиринга, и сейчас это стал совсем полноценный рынок по своим технологиям, на котором можно обслуживать клиентов. Практически все ведущие брокерские компании предлагают услуги клиентского доступа на этот рынок, спот составляет порядка $10 млрд. без свопов, в ней порядка 20:% - это клиентский объем. Клиентов там порядка 2500, это не так много по сравнению с фондовым и срочным рынком, но это достаточно прилично по сравнению с нулем, который был в начале года.

БРОКЕРСКИЙ БИЗНЕС НА ВАЛЮТНОМ РЫНКЕ

Я считаю, что тема следующего года - это развитие брокерского бизнеса на валютном рынке. Причем это пока вопрос не только второго или третьего уровня, потому что пока можно работать только через банки, но с 10 декабря 2012 года можно будет профучастникам без банковской лицензии - по лицензии брокера, дилера или доверительного управляющего к валютным торгам. Это принципиальное изменение, правда, предполагающие определенные требования, в том числе, и по капиталу. В данный момент это 180 млн. рублей.

Такая революция произошла. Если раньше валютный рынок был по большей части межбанковский, то теперь можно будет сделать брокерский бизнес на валюте более операционно эффективным.

По сути это означает, что валюту можно будет ставить уже в свою линейку продуктов наравне с продуктами, которые уже давно существуют на фондовом и срочном рынке.

Вторая тема, о которой я хотел бы сказать - это репо с центральным контрагентом. Дмитрий Владимирович (Панкин - прим.) упоминал на этой конференции об этом как об инструменте, который позволит брокерам приобщиться к ликвидности, потому что если говорить про валюту, то на мой взгляд, кроме брокерского бизнеса, это важная тема с точки зрения ликвидности, это доступ к валютным свопам.

Сейчас это после репо - второй по объему инструмент управления ликвидностью и вполне сопоставимый с цифрами, которые тут были представлены по репо - по свопам это получается порядка $7 млрд. в день. И у брокеров вместе с доступом к споту появится доступ к свопам.

Возвращаясь к теме репо с центральным контрагентом, 10 декабря мы планируем , что этот сегмент полноценно заработает, в рамках тех же технологий, которые сейчас существуют для двухстороннего репо, для основного рынка. Для участников не будет ограничений с точки зрения доступа, кроме имущественного - нужно будет внести порядка 2 млн. рублей в создаваемый фонд. Этот фонд будет единым для репо с центральным контрагентом и для рынка Т+, это будет новый коллективный фонд, наряду с теми фондами, которые уже существуют на валютном рынке и для срочного рынка, поскольку клиринг по рынкам различный.

Репо с центральным контрагентом - это тема получения брокером ликвидности по сути наравне с банками. Возможности делать репо через центрального контрагента, которым является НКЦ с банковской лицензией, это возможность не только брать деньги для брокеров, но и возможность для того же ЦБ использовать этот механизм для того, чтобы эту ликвидность предоставлять. Кроме всего прочего, эти же технологии будут использоваться для Т+, поэтому даже если не планируется использовать репо с ЦК, с учетом дальнейшего перехода на Т+ надо будет внимательно на этот механизм посмотреть.

Времени до 10 декабря остается не так много, с точки зрения участия в валютных торгах документы уже сейчас сдают, с точки зрения репо с ЦК в тестировании можно будет начинать принимать участие со следующей недели (прим. - с 12 ноября 2012). Мы обновляем всю информацию на сайте, призываю всех туда заглянуть.

Эти все нововведения важны и для развития инфраструктуры, но и для расширения бизнеса брокеров.

Роман Лохов. Я-то как раз эту тенденцию прерву, потому что у меня взгляд не настолько оптимистический. Умирающему человеку можно сколько угодно говорить, что он прекрасно выглядит, но есть объективыне факторы, Объемы падают. Упали в два раза к прошлому году. Идет выход объемов за рубеж. Мы это совершенно четко видим как в ADR против локальных акций, так и валютном рынке. То, что мы получили СЭЛТ и растут объемы валютного рынка - это здорово, но ведь все эти объемы делаются практически пятью участниками. Важно понимать, что это пока не здоровый диверсифицированный рынок.

В связи с этим есть несколько обеспокоенностей. Самое страшное, что с выходом всех оборотов за рубеж наши брокеры теряют конкурентоспособность. Конкуренция в Лондоне гораздо сильнее, там другие технологии, глобальный каверидж и так далее. В связи с этим обороты тех инвесторов, тех ребят, которые нужны нам, все больше и больше остаются там.

Что надо детально продумывать - это последовательность шагов. С западными брокерами могут конкурировать 5-8 наших игроков. А с вводом мер Т+2 эта конкуренция ослабляется еще больше, потому что на рынок выходят иностранцы, которые точно так же имеют позиции в Лондоне, конкурировать будет еще сложнее.

У меня вызывает беспокойство, что наши игроки к Т+2 не готовы. Нужно какое-то время, год или два на адаптацию. А до этого должны быть сделаны другие очень важные шаги, которые позволят конкурировать рынку в целом. В числе шагов - создание клиринговых брокеров.

У Алексея был очень интересный слайд, который показывал, что пропорция кастодиальных и некастодиалдьных брокеров в России нездоровая. Но это же тоже основывается на преддепонировании. Как только оно исчезает, возникает возможность для execution only брокеров. У нас в связи с преддепонированием депозитарная лицензия это MUST. Клиринговый или кастодиальный бизнес сейчас в чистом виде сделать сложно.

Еще одно беспокойство вызывает биржевая стратегия по технологиям. Мы разговариваем со многими игроками - у многих нет четкого понимания - куда биржа идет и что с рынком будет через год или два. Мы видим много проектов и много продуктов, а четкого плана реализации - нет.

Сергей Чернов, ИК "ВИТУС". Есть такой анекдот: с таким настроением слона не продать. Если мы здесь настолько не заряжены оптимизмом, то почему клиенты должны смотреть на рынок с большим оптимизмом? Кроме нас рынок никто не сделает. К сожалению, сегодня нет Владислава Кочеткова, единственного участника нашей конференции, который всегда смотрит на рынок с оптимизмом. Это самое главное, чему можно у него поучиться. Желаю всем зарядиться оптимизмом и смотреть вверх, иначе смысла нам нет осуществлять свою деятельность и обманывать клиентов, когда ты смотришь на рынок с пессимизмом.

Разница небольших региональных компаний - что они стараются быть максимально честными с клиентами. Не продавать обман, а доносить до клиента информацию, что происходит на рынке, потому что мы находимся с клиентом в одном городе, в одной среде обитания. Филиалы столичных компаний, как правило, нацелены только на продажу. Если ты сам находишься не в месте продажи, интересы смещаются, потому что ты не видишь глаза клиента. Главным становится - план продаж.

Андрей Звездочкин, заместитель генерального директора "АТОН". У нас есть проблема - большое количество грамотных специалистов в последние годы индустрию покинуло, мало кто пришел. Качество талантов, которые индустрию сейчас развивают во многом определяет успешность нашего рынка. Это вопрос для нас всех - каким образом мы планируем привлекать грамотных людей на рынок.

Не очень хорошая ситуация с тарифами - тарифы низкие, объемы падают, а с вопросом как привлекать талантливых людей напрямую связан вопрос сколько мы зарабатываем. Мне кажется, нам нужно более взвешенно подходить к нашей тарифной политике.

Еще одна тема, которая год назад здесь обсуждалась и пока нет позитивных изменений - это форекс. Интернет по-прежнему пестрит рекламой заработка в интернете, год назад здесь же в Екатеринбурге я поймал такси и мне водитель с интересом рассказывал, как собирается отдать в доверительное управление на форексе свои деньги. Мы теряем большое количество потенциальных клиентов после того, как люди теряют свои деньги на подобного рода "услугах".

Максим Малетин, Газпромбанк. Я был свидетелем как водитель такси за рулем пытался через Сбербанк онлайн заплатить своему форексному брокеру, потому что позиция закрывалась..Я согласен, тема форекса достаточно серьезная, но к сожалению мало что предпринято. Неделю назад в Москве была выставка, где и мы участвовали - и клиенты приходят с вопросом - нет ли у вас форекса? Это не очень хорошая тенденция, и тут мы без регулятора одними разъяснениями не справимся. Потому что на форексе людям продают "успех", а мы, и я не соглашусь, что кто-то из брокеров обманывает клиента - никто клиенту тот успех, который мы гарантировать не можем, не продает.

Мы говорили о том, что падают обороты и рынок снижается - клиент в первую очередь приходит на рынок заработать денег, а рынок действительно очень грустный. Много лет в стране все было хорошо - купил, подождал, зафиксировал прибыль. При текущей волатильности так торговать трудно. Лично я очень люблю институциональных инвесторов, которые знают как торговать, ты им только предоставляешь инфраструктуру и сервис и они сами со всем справляются. Но сейчас мы много говорим о новых продуктах, о сервисе, обсуждаем новые технологии, но если не ждать западных инвесторов, которые вот такие же умные сами придут торговать, для который рынок станет не 125-м, а почему-то одним из первых. А вот если говорить про нашего российского инвестора, вот у нас много региональных клиентов. И все они хотят денег заработать. Всем нужны идеи для них последний вопрос - Т+ сколько и какая будет инфрастурктура, и даже какая будет комиссия все равно, если они будут зарабатывать. Это очень важно. Клиенту надо давать идеи. Его надо просвещать.

С другой стороны, идеи сейчас давать крайне сложно, при том что весь рынок, и мировой, падает. Развитие тех людей, которые сейчас по сути нелегально занимаются управлением деньгами, тем клиентам, которые сами не способны брать на себя инвестиционные риски и решения, помогают это делать. Вот это момент, который надо развивать. Технологиями и новыми расчетами мы рынок сейчас не увеличим. Никто на это со стороны не придет и денег не принесет. Мы для западных инвесторов далеко не первый рынок.

Михаил Сухобок. Я бы хотел пару слов сказать про форекс: те нововведения, которые произошли в этом году, дают возможность использовать текущие инструменты, в том силе, для предоставления цивилизованного рынка форекс в продуктовой линейке брокеров, я имею ввиду. Конечно, СЭЛТ, Когда мы по ecuity можем давать четвертое плечо, по деривативам, торгуемым на бирже - восьмое-десятое, на СЭЛТ я ожидаю, что индустрия даст 15-20-е плечи, в зависимости от системы риск-менеджмента.

Мы в Открытии -Капитал уже внедрили дисконтную модель по управлению риском и даем единое обеспечение по валюте и акциям, когда инвесторы, у которых есть акции, могут торговать на СЭЛТе валютными инструментами. Мне кажется, такие комбинации очень эффективны.

Я думаю, с окончанием дискуссии по мегарегулятору регулятор активнее подключится к законодательным новациям, о которых в частности, говорит НАУФОР.

К вопросу как привлекать таланты в индустрию и хватит ли у индустрии денег достойно им платить и развиваться на заработанные деньги - такая тема есть . В идею договориться и всем поднять тарифы я не верю, этому диалогу уже лет 12. Сегодня то самое время, когда в индустрии жесточайшая конкуренция, это означает, что колоссальное значение приобретает управление издержками.

Сергей Золотарев. В последние годы мы больше с негативом обсуждали действия регулятора на нашем рынке, сейчас это отошло на второй план, потому что многие уже ушли с рынка. Многие свыклись с действиями регулятора и его непредсказуемостью.

БИРЖЕВАЯ ГЕГЕМОНИЯ

Последний год фактически политика государства в области регулирования рынка отходит на второй план по доступу участников к рынкам. Биржа стала одна, конкурента в России нет, рынки находятся на одной бирже. Замечательно, что появляется валюта, что открывается ОФЗ, но биржа начинает проводить свою политику по различному доступу различных участников на разные рынки. Это сказывается на действиях и брокеров за пределами топ-20 участников.

Чтобы прогнозировать хоть какую-то свою судьбу на ближайшие не один-два года, а хотя бы на более долгосрочную перспективу, очень хотелось бы большей открытости в этом процессе. А еще лучше, какой-то внятной долгосрочной стратегии по принципам доступа участников, которые будет проводить биржа.

Что в результате хочет получить биржа? - двух-трех клиринговых брокеров и все к ним подключатся, или пятьдесят участников, или она будет ограничивать не по числу, а по капиталу, или по каким-то технологическим требованиям?

Вот этого и моей компании, и другим, которые где-то в районе "топ 50" колеблются - очень не хватает. Сейчас я понимаю, что на валютный рынок я не попадаю, и узнал я об этом чисто случайно.

Сейчас я слышу от Игоря вторую цифру по поводу 2 млн., а ранее слышал цифру в 12 млн. - а какая из них утверждена - как мне об этом узнать?

Игорь Марич. Одно из средств нашей коммуникации - это сайт, есть специальный сайт, где по новым продуктам вся эта информация есть. И 2, и 12 (млн. рублей) обе цифры имеют место быть, потому что, как я говорил, фонд единый для репо с ЦК и для Т+, которое у нас появляется.

Объем взноса в фонд - это производная от общего объема бизнеса и объема рисков в этом сегменте, которые он покрывает. 2 млн - это на период запуска репо с ЦК, это наша оценка того, каким будет рынок на первом этапе, какой объем рисков мы на себя примем становясь центральным контрагентом.

По мере развития рынка и после запуска Т+, когда появятся новые риски, сгенерированные Т+, естественно, в фонд надо будет денег довнести. По нашим оценкам - до 12 млн. рублей.

Анна Кузнецова. Но эта цифра еще не утверждена. 2 млн. рублей - утверждено, 10 - еще нет.

Сергей Золотарев. Но вы же понимаете, что нам планировать это надо заранее, поэтому призыв -

Игорь Марич. Призыв услышан, но вы же не обязаны сразу подключаться. Это ваши дополнительные возможности.

Сергей Золотарев. Я говорю не о конкретных решениях, а в целом: если органами биржи обсуждается какая-то более долгосрочная стратегия по доступу участников, по требованиям к участникам, то хотелось бы, чтобы это доносилось до участников рынка.

Алексей Тимофеев. Я услышал в выступлении о договоренностях с ассоциациями в 5-6 месяцев, и хочу подчеркнуть, что наша позиция - 6-12 месяцев. Когда мы говорили об этом - мы говорили о том, что 6 месяцев - это минимум, который нужен для внутренней реорганизации, изменения программных средств. И сейчас я склонен думать, что год - это минимальный срок для адаптации к новой услуге брокерского сообщества.

Вам нужно не превратиться в государственный орган, потому что низкая степень восприимчивости к потребителям до сих пор была характерна только регулятору. Сейчас роль биржи возросла многократно. Будучи монополистом, многократно выросла и цена ошибки этой биржи. Вы все-таки рыночная структура и мы ждем от вас рыночного поведения и большего взаимодействия и понимания интересов ваших потребителей.

Анна Кузнецова. В части долгосрочного присутствия краткосрочного присутствия бркоеров - межрыночно и в процессе объединения клиринга вопрос и подход достаточно детально в этой части еще не прорабатывался. Но какие-то подходы, которые в рамках каждого из рынков существовали, скажем, на дату год назад, мы сейчас пытаемся унифицировать. Если что-то было на одном рынке, мы пытаемся чтобы это появилось и на другом. Это касается и тарифов, и формальных процедур, связанных с допуском участников.

Ваше пожелание я услышала и была бы рада, если бы все спикеры сегодня высказывались также в отношении тех форм коммуникаций, которые с вашей точки зрения в отношении с биржей были бы наиболее эффективными. По моему жизненному опыту - мы попробовали все. Комитет есть, биржевой совет есть, совет директоров , сайт, конференция, рассылки ЭДО - по-моему, они просто где-то в бэк-офисах складируются.

Алексей Тимофеев: есть большая разница в том, о чем мы говорим. По аналогии опять же с государственными органами: бездна экспертных и общественных советов, на слушают, но нас не слышат. Биржа должна избежать этого риска. Согласиться с мнением рынка - это не оскорбительно. Но к сожалению в реакции государственных органов мы часто встречаем - будто это оскорбительно и снижает достоинство регулятора. Мне кажется, все точно наоборот. Отозваться на рынок, согласиться с рынком придает только достоинство решениям. В противном случае сколько бы ни было этих биржевых советов - это будет неэффективно.

Андрей Басуев, генеральный директор ЗАО "Унисон Капитал". Я продолжу линию оппонирования. Если вы сделаете свой продукт Т+N и продадите его, а обороты не увеличатся. Кто будет виноват? Создание инфраструктуры это очень хорошо, но в данной ситуации - я с каким продуктом приду к своему клиенту, инвестору? Я скажу клиенту - на бирже теперь T+N, на что клиент мне ответит - ну и что? А что мне это даст в реальности? Вы можете меня обвинить, что я представитель региональной компании и работают с мелкими клиентами.

Несколько лет назад мы были свидетелями как НАУФОР, возглавляемая еще другим руководителем, поддержала идею ухода от льготы трех лет (отмена налога на доход после владения ценной бумагой более трех лет - прим.). Тогда мы выступали простив, но нас не услышали. Сейчас одумались и хотим вернуть эту льготу - но пока не получается.

Я уверен, что спекулянты на рынке будут, если будут инвесторы. Сейчас прийти к потенциальному клиенту и предложить ему конкурентные продукты по сравнению с банковскими невозможно. Наши консервативные продукты все равно проигрывают банковским. К инвестору нужно идти с конкретными предложениями, а предложения тормозятся. Я имею ввиду льготу по трем годам, вопрос о создании инвестиционных пенсионных счетов - это тоже очень актуальная для нас тема, потому что это создание долгосрочных инвесторов. И эта тема отодвигается на неопределенное время.

Создание внутреннего долгосрочного инвестора я бы назвал более приоритетным, чем решение вопроса инфраструктуры.

Наталия Плугарь, генеральный директор "ВТБ Капитал Управление активами". Хочу высказаться как член биржевого совета биржи, при этом единственный, который никакого отношения к участникам биржи не имеет, поскольку я представитель управляющей компании и мы - клиенты брокера. То есть на нас напрямую это все не сказывается, Но бирже не повезло, что я юрист и очень въедливый, и внимательно читаю те документы, которые биржевому совету предлагается принять.

Ни за один из них не проголосовала "за". Объясню почему. И меня удивляет оппозиция участников биржи - а вы вообще читаете правила, документы, которые вы подписываете, когда выходите на биржу? Думаю, что нет.

После того, как биржа объединилась, одна должна быть "святее папы римского" - правила доступа, листинга, - это все договоры, к которым вы присоединяетесь. Мне кажется здесь не хватает правового обеспечения участникам, чтобы с этим можно было бы бороться.

Очень странным образом во всех документах написан порядок раскрытия информации, где написано "раскрывается в такой-то срок, если иное не установлено биржей". И такая оговорка везде, где берутся какие-то обязательства по раскрытии. информации. Или там фигурирует фраза "представительство в интернете" - вот управляющие компании обязаны указывать свой сайт прямо в правилах ПИФА, где можно раскрывать информацию.

Действительно, на сайте биржи - очень много запутанного, есть документы 2004, 2005 годов - не знаю, работают ли они. Самим участникам рынка для того, чтобы нормально организовать работу надо более строго относиться к этому. Если мы говорим о правилах доступа участников к торгам, то чтобы прекратить ваш доступ вообще ничего не надо делать - там есть фраза "нарушения законодательства". То есть если любое юридическое лицо будет оштрафовано на 100 рублей за нарушения правил противопожарной безопасности, оно может быть лишено возможности доступа к торгам. А для брокера что это значит - что он просто лишится своего бизнеса.

Обратите на это внимание, потому что я как член биржевого совета даже не могу с этим бороться - меня не слышат или считают, что это моя причуда читать подробно документ.

Но это очень важно, потому что биржа у нас одна, и у нас нет возможности уйти на другую биржу, если мы н6е согласились с условиями. У нас должны быть равные правовые отношения, а у нас их нет. Отсюда и начинается - а где информация, а как она доведена, кто что знает и так далее.

Кстати, доступ к торгам можно прекратить единолично решением генерального директора, это записано в его полномочиях. Находиться в таких подвешенных отношениях , не получать вовремя информацию, не понимать, как вас этого доступа можно лишить - наверное, это неправильно.

Часть претензий мы конечно, уже убрали, работа ведется, но мне хочется обратить внимание участников торгов на это. Я не участник - но меня это волнует.

Никаких стратегий мы не разрабатываем и очень малую часть из них нам дают смотреть.

Анна Кузнецова. За мой опыт работы и на бирже РТС, и на бирже ММВБ я помню два момента, когда участники читали правила: один был в сентябре-октябре 2008 года (прим - кризис на российском фондовом рынке), и второй - в период объединения бирж.

Действующие правила допуска, о чем говорила Наталья, действуют как минимум с 2004 года. Возможно они не совершенны, ряд ее замечаний мы ушли, рад будут учтены, а по некоторым у наших юристов тоже есть своя точка зрения,, так что впереди у нас еще долгая дискуссия.

Я буду всем очень признательная, если вы дадите свои замечания по проекту T+.

Правила листинга были разосланы более чем 100 респондентам - за две недели ни одного замечания не получено.

Алексей Тимофеев. Думаю то, что мы сейчас обсуждаем - это тупик, это неправильно. Мы втягиваемся в дискуссию о запятых в документах. Действительно, если биржа одна, значение ее запятых возрастает. Если есть конкуренция, можно о запятых не беспокоиться, но и сразу становятся на свое место.

Я чувствую отчаяние, потому что это правда, но правда змей и рыб.

ЧТО МЕШАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЮ

Владимир Крекотень, заместитель Генерального директора БД "Открытие". Мы вскользь упомянули, что всем мешает форекс. Пару недель назад на сайтах в интернете появилась реклама "честный форекс Альфа-банка".

Вторая тема - мы говорим, что нет инвесторов, и на рынке в основном спекулянты. Но наш рынок - это рынок предложений, а не рынок спроса, как форекс или как банковские депозиты. Глубина "проникновения бренда" в этих случаях в массы гораздо больше, чем вообще о правильном фондовом рынке. И с этим надо бороться.

Есть, к сожалению, несколько негативных тенденций. Первое - что профессиональных кадров, которые могли бы идти к инвестору с грамотными предложениями - мало. Я согласен с выступавшими здесь представителями региональных компаний - что врать клиенту не надо.

Наш бизнес комиссионный, и приносит доход только тогда, когда отношения с клиентами долгосрочные.

За 8 месяцев среднего срока жизни клиента, что случается в некоторых компаниях, ты ничего на клиенте не заработаешь, только если будешь его обманывать. А чтобы клиента не обманывать, нужны профессиональные специалисты на месте, в каждом городе. Но их нет.

Те, кто продавали эти продукты 4-5 лет назад - выросли, и уже не хотят "ходить в поля" и заниматься продажами. А молодежи нет.

Раньше была "Трока Диалог", "Ренессанс", Сити-банк - компании, которые готовили в большом количестве рыночных специалистов. Сейчас нет массового специалиста на рынке. Мы столкнулись с нехваткой кадров, с конкуренцией за сотрудников.

Вторая проблема - что не растет индекс. Такой рынок, к сожалению. В свое время мы считали корреляцию между волатильностью, ростом рынка и притоком на него клиентов. Если рынок будет расти, то мы ничего не делая получим хороший прирост клиентской базы. А когда был резкий рост и резкое падение российского рынка , резкое движения в ценах, все СМИ очень активно обсуждали движения котировок. В такие моменты рынок превращался в рынок спроса. В такие моменты достаточно дать маленькое объявление в местной газете "продаем или покупаем акции Газпрома" - и в офисе толпа. Не надо рассказывать про долгосрочное инвестирование. Люди приходят не спекулировать, они приходят купить бумаги и положить их себе на несколько лет.

У нас нет продуктов для массовых сегментов. У нас условно 62 тыс. "спекулянтов", а мы хотим 5 млн. инвесторов. Мы посчитали в городах нашего присутствия 3,5 млн. человек со средним доходом от 25 000 рублей в месяц, которые имеют на счетах в банковской системе примерно 3,5 трлн. рублей. Это огромные деньги. Они не приходят в наши продукты. Это те самые средства, которые могли бы прийти на инвестиционные пенсионные счета. К сожалению, нет этого продукта.

Все мы ждем профессиональных клиентов - а их все меньше, потому что они вымываются. Если не делать инфраструктурные проекты, которые мы обсуждали - этот процесс будет усиливаться. Те усилия, которые предпринимаются, чтобы повысить маржинальность брокерского бизнеса, сняв нагрузку с клиента - это все правильно. Это позволит нам лишние 2 года продержать клиента на плаву, позволить ему зарабатывать. Мы считали, что при 12%-ой нагрузке в год от актива клиента, клиент "умирает" (прекращает торговую активность или выводит деньги) через шесть месяцев. Если снизить эту планку до 4,5% - он будет жить с тобой 3-3,5 года. И за это время он принесет дохода больше, чем за полгода с 12% доходностью.

Поддержу Михаила (Сухобока) - 12 лет мы слышим разговоры о том, что надо как-то регулировать комиссии и не демпинговать, при этом все продолжают демпинговать. На самом деле дело не в демпинге - ценовой конкуренции в нашем сегменте уже нет. Надо уходить в конкуренцию сервисную - консультации, рекомендации, честность. Это в целом поможет рынку и продлит жизнь профессиональных клиентов, привлечет долгосрочных инвесторов.

Александр Мецгер, генеральный директор ЗАО "Управляющая компания" Возможно я буду выглядеть чересчур провинциальным, но вот проблемы комиссии, Т+ - это для меня не столь актуально. Я работаю на локальном рынке. Мы придумали со своей командой продукт - паевой инвестиционный фонд, через который построить здание школы, привлечь хороших преподавателей. Кому такие нужны - понятно: это родители, которые хотят, чтобы их ребенок в этой школе учился. Это продукт, в котором реальные деньги входят в реальный социально значимый проект.

Но есть нюанс - в соответствии с законодательством о ПИФах я могу в этот фонд привлекать только квалифицированных инвесторов и не можем привлечь всех желающих родителей, потому что не каждого из них я смогу сделать квалифицированным. Причем они и не должны быть такими. С ФСФР России мы вроде договорились внести исправление в категории квалифицированных инвесторов.

Возвращаясь к мегарегулятору: а куда я теперь пойдут с этой проблемой, когда не будет ФСФР?

Алексей Тимофеев. Я добавлю: состав активов ПИФов сейчас в юрисдикции ФСФР, а структура активов - в юрисдикции Минфина. Приказ, который это регулирует - единый. Вот и попробуйте уже сейчас принять изменения в документ.

Роман Лохов. Мы говорим о том, во-первых, что политика биржи непонятна на протяжении последних 3-4 лет. Нет модели: мы хотим быть Лондонской, американской, клиринговой биржей? Модель рынка не ясна. А пока она не ясна, е можно коммуницировать хоть по мейл, хоть письмами - ее просто нет.

Вместо того, чтобы решать глобальные вопросы - а это - долгосрочные деньги, как внутренние, так и внешние, как институциональные, так и ритейловые. Но есть же глобальные вещи - есть пенсионные счета, фонды, западные ребята, которые должны сюда успешно заходить. Все остальное - это вокруг, и это видно по дискуссии, мы уходим в частности.

Мы, уходим в частности. Т+2 или Т+N- да какая разница, это "по барабану".

Две основные вещи - непонятно куда идем и не решается базовая проблема - надо расширять рынок а) долгосрочными деньгами, б) спектром продуктов, а после этого наворачивать какие-то специфические детальные функции.

Константин Селянин, начальник управления "Уральский межрегиональный банк". Я - банкир относительно недавно (ранее возглавлял компанию-профучастника - прим), и что касается ритейловой индустрии, на мой взгляд, ситуация более чем печальная: за последние 2-3 года эта часть очень сильно деградировала. Что сегодня видит наш обычный целевой потребитель - ритейловый клиент? Массу предложений различный микрофинансовых организаций, которые обещают сходу 26-34% годовых, причем гарантированно. А мы им рассказываем про ПИФы и другие инсутрменты, которые может принесут доходность, а может и нет.

И я считаю что сегодня, "благодаря" закону о микрофинансовых организациях, сделан очень серьезный шаг назад. У меня ощущение, что мы оказались во временах начала-середины 90-х, когда были МММ и "Хопры". Да и МММ совсем недавно очень активно существовала. Сегодня мы сталкиваемся с совершенно другими конкурентами и очень сложно объяснить клиенту, чем наше предложение лучше чем гарантированная высокая доходность, которую они обещают.

Должного контроля за деятельностью этих микрофинансовых организаций, большая часть из которых на мой взгляд недобросовестна, нет, такого, как за инвестиционными компаниями и банками. Это реальный вызов, это то, что видят люди, выбирая то или иное финансовое предложение.

Роман Горюнов. Реально, если бы ЦБ РФ послушал то, что сейчас здесь обсуждается, и после этого бы вышел к рынку со словами "я понимаю в чем ваши проблемы и мы регулятор сделаем то-то и после этого рынок изменится" ни одного вопроса, почему ЦБ должен стать регулятором, не было бы.

Пока же обсуждается посыл - вы согласитесь, а мы потом что-нибудь хорошее сделаем.

Наталия Плугарь. Скорее не сделаем вам ничего плохого.

Роман Горюнов: да, согласен. Я бы очень хотел, чтобы ЦБ ознакомился со стенограммой этого заседания, чтобы люди поняли, о каких проблемах идет речь и с чем собственно они вообще столкнутся, когда будут мегарегулятором. У меня есть ощущение, что у них нет четкого понимания.

Несколько слов в защиту биржи. Та проблема которая есть относительно тог. Что биржа не говорит, что она будет делать в течение нескольких лен не связан с тем, что биржа не говорит или плохо говорит. Честно - она просто не знает.

Я принимал участие в написании Стратегии биржи. Но после того, как много рынков объединили в одну биржу, биржа столкнулась с проблемой, что у разных рынков разный профиль клиентов. И не знает как эту проблему решить. На текущий момент ответить на вопрос - кто является клиентом биржи - невозможно. На валютном рынке у нее одни клиенты, на фондовом - другие, на срочном - третьи, на бондах - четвертые, на репо - пятые. И на каждом из этих рынков свой профиль и свой интерес участников. Совместить эти интересы в одну модель на текущий момент невозможно. Биржу можно сколько угодно за это пенять, и но то, что биржа, например, не знает про гарантийный фонд - потому что она не может совместить интересы разных категорий клиентов, универсальную модель придумать тоже не может.

С этим придется всем жить. Биржевой совет в настоящий момент, надо признать, эту проблему не решает.

Что касается развития рынка, то я оптимист, надеюсь, что мне удастся вас этим тоже зарядить. В этом году у меня был важный период, когда я в течение двух месяцев принимал решение что делать дальше. Исходя из того, что я остался на рынке, я верю, что на рынке можно сделать что-то хорошее. Эта моя вера основана на фактах и предпосылках.

Рынок находится в таком плохом состоянии, что представить что на нем может быть хуже уже сложно. Хуже - только смерть. В таких условиях во-первых начинают срабатывать механизмы самосохранения. На рынке остались либо те, кто фанатично и светло верит, что можно что-то сделать, либо те, кто еще "не пуганы". Есть предпосылки к консолидации усилий и к тому, что этот эффект самосохранения позволит нам выйти на новое качество.

Последняя дискуссия про мегарегулятор в очередной раз доказывает, что надежды на государство - нет. Все в наших руках. Более того, если мы способны сконсолидироваться и внятно заявить свою позицию, опыт показывает, что можно на позицию государства повлиять.

Для нас всех есть серьезный Рубикон, который называется пенсионная система. Если мы сейчас проиграем битву за пенсионную систему, все остальное - не имеет значения. К сожалению, пока рынок не является субъектом этой дискуссии. Мы, как инвестиционное сообщество, внятно и консолидировано позицию относительно пенсионной системы никак не заявили. У нас есть все шансы и возможности сейчас заявить, что накопительная пенсионная система является необходимой основной развития финансового рынка.

Внятная, консолидированная позиция рынка относительно того, что решение по мегарегулятору рынку как минимум не понятно, позволило перевести эту дискуссию в практическую плоскость. Если бы этой позиции не было, уже сейчас все решения по мегарегулятору были бы приняты. Это говорит об одном - у нас как у сообщества есть шанс повлиять на государство.

Я считаю, в вопросе пенсионной системе мы все здесь говорим одно и то же - так что нам мешает это консолидировано заявить. Что мы считаем, что развитие финансового рынка в России без накопительной пенсионной системы невозможно, Кто-то в этом сомневается? Так давайте заявим!

За последний год произошло очень важное событие, связанное с осознанием основными игроками брокерского рынка того, что та бизнес-модель, которая была построена в начале 2000 годов по фактически DMA доступу клиентов на рынке и превращению .брокеров в телеком-провайдеров, безперспективна. Она себя исчерпала. Она была основана на ряде предпосылок, ключевая из которых была в том, что в России неизбежен инвестиционный бум, и здесь будет 5-10 млн. инвесторов. Размер комиссии не важен, транзакционные издержки не важны, главное - занять долю рынка, А это заключается в том, чтобы собрать наиболее активных интрадей-спекулянтов.

Ключевая проблема для брокеров, которую надо решить - это создание добавочной стоимости для клиентов, что брокер ему привносит. Это является ответом на вопрос, как развивать индустрию. В свете тех успехов, которые есть на валютном рынке и что сейчас там происходит - в интересах брокерского сообщества - не поддаться эйфории и не допустить ту же модель на валютном рынке. Там сейчас случился отложенный спрос, туда пустили клиентов, которых раньше туда не пускали. Но насыщение произойдет, поэтому давайте там построим нормальную модель.

Предоставлять клиентам дополнительную ликвидность, возможность best execution, умных заявок - это одна из частей, вторая - брокеры должны осуществлять функцию инвестиционных консультантов и продавать инвестиционные идеи.

Снижение издержек - это еще одна важная часть, как с точки зрения больших, так и малых компаний. Роль РТС в этих трех направлениях мы видим как координатора и провайдера дополнительных сервисов с точки зрения участников рынка.

Отдельная история, которая меня беспокоит - сегодня ни разу не поговорили про эмитентов (на круглом столе - прим). К сожалению, мы находимся в ситуации, когда эмитенты не заинтересованы в развитии своего собственного фондового рынка. Мы должны это признать, и что мы должны предложить какую-то модель, которая эмитентов будет заинтересовывать - налоговые, отчетные преференции, Но мы должны сделать так, чтобы публичным эмитентам, обращающимся на российском рынке, такими было бы быть выгодно.

У нас сейчас 100 бумаг в листинге и еще 300 - вне листинга. Если мы ничего не сделаем, через год у нас останется 100 бумаг на рынке. Мы просто не понимаем эту "ползучую революцию", которая у нас происходит, а она у нас такова, что все, кто не изъявил желание торговаться на рынке, уйдут с биржи, и к этому приведет то регулирование, которое сейчас есть. Мне кажется, в отношении эмитентов тоже надо выразить внятную позицию и предложить модель., которую попытаться внедрить.

Коллеги, мы пока в кулуарах обсуждали Т+ - у меня кристаллизовалась проблема, и она звучит следующим образом : проект Т+ на текущий момент - это проект биржи. И биржа приходит и всем говорит: мы считаем, что этот проект российскому рынку нужен. В ответ она получает следующее: участники говорят - мы не понимаем за чем нам это нужно, но касты по подключению ты хочешь повесить на нас. И дискуссия по Т+, которая сейчас происходит - простая расторговка, заключающаяся в том. что участники рынка пытаются всеми силами сократить касты по подключению себя к этому рынку.

На мой взгляд, надо всем честно сказать: стратегически этот проект рынку нужен, но вопрос - кто за него заплатит? И честно это обсудить. Главный бенефециар этой истории - биржа, так может она разделит с нами касты по подключению к этому всего рынка? Со своей стороны мы как НП РТС готовы тоже в этом поучаствовать, мы готовы профинансировать частично подключение рынка к Т+.

Игорь Марич. Я в первый раз на этой конференции, замечательная конференция и с точки зрении и участников, и дискуссии, хотя я с некоторым удивлением обнаружил что биржа здесь - главный герой, причем не положительный.

Как представитель биржи я с этим не согласен. У нас действительно есть стратегия, и она вырабатывалась не только биржей самой . там зафиксировано, что биржа должна предложить качественные продукты, сервисы, плюс она должна быть площадкой, где участники могут собираться и вырабатывать некоторые мнения, которые для биржи являются руководством к действию. И плюс - биржа должна быть драйвером изменений, которые нужны для индустрии.

По итогам обсуждения - мы же и живем в соответствии с этой стратегии. Мы создали комитеты, мимо них сейчас ни одно решение не проходит, в которых сидят представители рынка. Я не согласен, что биржа - монополист и нет конкуренции, но есть конкуренция с западными площадками. Поскольку действительно есть проблема, что участники у нас разные на разных рынках, мы создали мегакомитет - это биржевой совет, куда вошли не только председатели комитетов, но и представители саморегулируемых организаций. Там рассматривается все, что было рассмотрено на комитетах и что дальше будет передано органам управления биржи для принятия решения. Это сделано для того. чтобы мы могли слышать мнение рынка и дальше в соответствии с ним поступать. Может, проблема не в том, что мы плохо следуем мнению рынка, а в том, что он плохо формулирует это мнение?

По Т+ - наверное здесь не до конца сформулирован покупатель, хотя мы его очень долго пытались и пытаемся найти. Более того, когда мы во все это впрягались, нам казалось и мы неоднократно слышали это от участников рынка, что Т+0 со 100% преддепом - это то, что сдерживает развитие рынка, а когда мы с этим пришли к рынку, произошла трансформация.

Я призываю все-таки использовать возможности, которые есть - а именно возможности донести свое мнение до биржи через комитеты, в которых многие из вас представлены - что вы ожидаете от нас, потому что мы стараемся предложить вам то, что вам нужно в том виде, в котором вы будете этим пользоваться.