Стенограмма 1 сессии

17.06.2022

I сессия
«РОССИЙСКИЙ ФИНАНСОВЫЙ РЫНОК И ИНДУСТРИЯ КОЛЛЕКТИВНЫХ ИНВЕСТИЦИЙ В УСЛОВИЯХ МЕЖДУНАРОДНЫХ САНКЦИЙ: АДАПТАЦИЯ И РАЗВИТИЕ»
конференции НАУФОР «Рынок коллективных инвестиций» (7 июня 2022, Санкт-Петербург.)

Участники сессии:

· Ольга Шишлянникова, директор департамента инвестиционных финансовых посредников Банка России

· Лариса Селютина, директор департамента инфраструктуры финансового рынка Банка России

· Ирина Кривошеева, председатель Правления, генеральный директор УК «Альфа-Капитал»

· Владимир Кириллов, генеральный директор ТКБ Инвестмент Партнерс

· Екатерина Черных, председатель комитета НАУФОР по ЗПИФ

· Сергей Титов, директор департамента денежного рынка ПАО Московская Биржа

Модератор: Алексей Тимофеев, президент НАУФОР.

Алексей Тимофеев: Уважаемые коллеги, дорогие друзья, рад вас приветствовать в Санкт-Петербурге, где мы собрались, чтобы поговорить об одной из важнейших отраслей финансового рынка - коллективных инвестициях.

Отрасль с 2017 года последовательно, а в течение последних трех лет бурно развивалась, и к моменту начала того, что сейчас переживает финансовый рынок, нам было чем гордиться в том, чего мы добились, развивая эту индустрию, открывая интерес к ней розничных инвесторов.

В своих объемах она превзошла индустрию негосударственных пенсионных фондов. По количеству инвесторов в розничном сегменте она сопоставима с индустрией брокерских услуг. Индустрия закрытых паевых инвестиционных фондов тоже развивалась и развивалась стремительно. В течение 2021 только года эта часть индустрия увеличилась на 44% по стоимости чистых активов.

Обстоятельства, в которых финансовый рынок проводит начало этого года, беспрецедентны и травматичны для всех отраслей финансового рынка. Все отрасли - и брокеры, и коллективные инвестиции, управляющие ценными бумагами, в какой-то степени негосударственные пенсионные фонды - проходят испытание.

Есть относительно стабильный сегмент закрытых паевых инвестиционных фондов, это значительная часть индустрии коллективных инвестиций, и испытывающий довольно большие испытания сектор розничных паевых инвестиционных фондов.

То, что было безошибочным локомотивом развития финансового рынка - возможность доступа инвесторов к иностранным финансовым инструментам - стало проблемой для как брокеров, так и для паевых инвестиционных фондов, инвестировавших в иностранные финансовые инструменты. Именно они оказались наиболее уязвимыми для тех санкций, которые были приняты в отношении иностранных финансовых инструментов. Давайте поговорим об этом обо всем.

Я бы хотел отдать должное тому, насколько аккуратно и в каком тесном взаимодействии с индустрией действует в настоящее время Центральный банк. Усилия, которые нами совместно прилагаются для нормализации ситуации, исключительно аккуратны и эффективны, на мой взгляд. Но нам есть что еще предложить нашему регулятору, давайте этой возможностью воспользуемся.

Оля, я бы попросил выступить тебя и рассказать о том, как видите происходящее на рынке, его проблемы и пути выхода, меры, которые предпринимались и которые еще предстоит предпринять.

Ольга Шишлянникова: Добрый день коллеги! Я хочу поделиться цифрами, которые говорят о состоянии рынка в целом.

Итак, что произошло за начало этого года. У нас по-прежнему убывают управляющие компании, таковых всего три было с начала года, и только одна была за нарушения, две других ушли самостоятельно.

Видим шесть новых управляющих компаний, которые появились. Правда, здесь скорее реструктуризация бизнеса, чем новые игроки, которые пришли на этот рынок в этот период.

По количеству паевых инвестиционных фондов есть еще прирост, их с начала года на май месяц было 132 паевых инвестиционных фонда, из них 118 - для квалифицированных инвесторов.

В период февраль-март не было одного создано паевого инвестиционного фонда для неквалифицированных инвесторов. С апреля история возобновилась: в апреле был один, в мае было три. Но здесь видим, что очень сильно просела индустрия. Я так понимаю, управляющие компании пытаются определиться с тем, что они могут теперь предложить инвесторам, для того, чтобы привлечь их на рынок.

На мой взгляд, времени прошло уже достаточно, и должны были появиться уже какие-то бизнес-решения относительно того, что могло бы стать инвесторам интересно теперь. Ни в коей мере не настаиваю, но мне казалось бы, что сейчас в той ситуации, которая у нас сложилась на рынке, наверное, интересны денежные фонды, фонды на драгметаллы, которые позволяют каким-то образом защититься. Исходя из общения с разными инвесторами, в основном моими знакомыми, на мой взгляд, могла бы сыграть историю патриотическая тема. Рекомендую вам всем подумать над этим, такой запрос у инвесторов есть.

Мы видим, что стоимость чистых активов сильно просела: в целом по рынку - на 5,1%. Но печальная история в этой цифре то, что большая часть в этих потерях - это потери розничных инвесторов. По фондам для розничных инвесторов проседание в среднем на 16,4%. К сожалению, именно те фонды, которые регулятор рекомендовал неквалифицированным инвесторам как тот инструмент, с которого надо бы начинать инвестировать -открытые паевые инвестиционные фонды и биржевые паевые инвестиционные фонды - просели даже больше.

Мне было бы очень интересно от рынка узнать, в чем причина того, что проседание фондов для квалифицированных инвесторов оказалось значительно ниже, они просели всего на 2,6%, плюс они более капитализированы.

Одну причину мы видим: мы сами разрешили не переоценивать стоимость чистых активов, то есть брать стоимость бумаг по той цене, по которой приобретались, либо по цене, которая была до начала кризиса. Но это все равно не весь рынок, и не только это причина того, что фонды для квалифицированных инвесторов оказались более устойчивыми.

Структура активов паевых инвестиционных фондов практически не изменилась. И, несмотря на все мои призывы, начиная с марта месяца, количество иностранных ценных бумаг в портфелях паевых инвестиционных фондов не сократилось. Ну, выбор доверительного управляющего. Наверное, есть какая-то под этим логика, и хотелось бы эту логику тоже услышать.

Что еще? Беспрецедентная, никогда у нас такого не было, приостановка по операциям с паями. На 31 марта, дату получения отчетности, увидели самое большое количество паевых инвестиционных фондов, которые приостановили операции с паями - 44% фондов, при этом это фонды для неквалинвесторов. В основном это как раз таки все те же открытые биржевые паевые инвестиционные фонды, все те же фонды, которые мы вот так рекомендовали розничным инвесторам. Но да, была обоснованная приостановка, в общем-то, сам регулятор вам давал сигнал относительно того, что, поскольку вы не можете рассчитать стоимость активов, то, наверное, справедливо для всех пайщиков приостановить эти операции и дождаться какой-то определенности для того, чтобы все были в равных условиях.

С конца марта месяца видим положительную динамику: сейчас не торгуются 29% фондов, не обращают паи. Это 159 паевых инвестиционных фондов, подавляющее большинство - у которых в составе значительное количество иностранных ценных бумаг, по которым по-прежнему большая неопределенность. Есть некая часть, у которых, я бы сказала так, определенные логистические проблемы. Пока мы не видим злоупотреблений управляющими компаниями, мы понимаем, что все случаи, когда фонды не возобновили обращение паев, вызваны объективными причинами. Поэтому пока констатируем, что 29% фондов - это три с лишним миллиона пайщиков, которые не могут сейчас воспользоваться своими инвестициями. Это, конечно, печально.

На основании опроса среди управляющих компаний мы посчитали стоимость заблокированных активов, и это стоимость как по неквалифицированным инвесторам паевым инвестиционным фондам, так и по квалифицированным составляет 379 млрд рублей.

Если взять от стоимости чистых активов, которые у нас больше 6 трлн, то это меньше 1%, но при этом 2,7 млн пайщиков в тех фондах, где находятся заблокированные активы.

Меры поддержки, которые мы приняли, были теми же мерами, которые мы использовали в период коронавирусной инфекции, с небольшими вариациями. Управляющие компании этими мерами пользуются.

60 паевых инвестиционных фондов сейчас не представляют специализированным депозитариям нулевые выписки, и мы за это не применяем меры воздействия.

Более 30% от всех управляющих компаний воспользовались предоставленной возможностью не раскрывать на сайтах ту или иную информацию. Мы надеемся, что эта история не затянется, поэтому просим этой мерой пользоваться дозированно, когда это остро необходимо, и сохранить наши совместно с вами достижения по прозрачности рынка, куда мы шли с вами не один десяток лет.

Следующая мера поддержки - это возможность фиксации стоимости активов для закрытых паевых инвестиционных фондов для квалифицированных инвесторов. Ей воспользовались 50 управляющих компаний и 230 закрытых паевых инвестиционных фондов. Возможно это дало какую-то стабильность той цифре, которую мы с вами видели на первом слайде.

Мы ограничили меры воздействия за нарушение лимитов концентрации и ликвидности. Мы опять же считаем, что управляющие компании, принимая решение о том, что надо или не надо нарушить тот лимит, который установлен, будут подходить взвешенно и нарушать только в силу острой необходимости. Мы все равно вернемся к этим лимитам, когда рынок адаптируется, соответственно, вам надо думать о том, стоит ли от него отходить.

Одна управляющая компания стала денежные средства учитывать в аффилированных кредитных организациях.

Еще мера поддержки - мы разрешили управляющим компаниям проводить общие собрания владельцев паев с целью внесения изменений в правила доверительного управления с нарушением сроков в сторону сокращения, чтобы можно было оперативно принимать необходимые изменения в правила и оперативно реагировать на те вызовы, которые появились.

Помимо этого мы сделали три общих разрешения через правкомиссию для управляющих компаний, работающих с паевыми инвестиционными фондами: мы разрешили российским управляющим компаниям совершать как биржевые, так и внебиржевые сделки, без ограничений и без разрешений. Мы разрешили в полном объеме совершать операции с паевыми инвестиционными фондами, где есть пайщики - иностранные лица - как юридические, так и физические, без ограничений совершать операции. Но при этом написали письмо и обращаем еще раз ваше внимание на то, что совершение операций с имуществом фонда не означает, что мы освободили от соблюдения указов в отношении исполнения обязательств перед пайщиками-нерезидентами. В «полный рост» Указы (Президента РФ - прим) 95 и 81 применяются к операциям с паями, которые совершают пайщики-нерезиденты с управляющей компанией: это и выдача, и обмен, и погашение паев, это выплата доходов по паям. Не забывайте про это.

Ну, и то, что, мне казалось, должно было способствовать снижению в составе паевых инвестиционных фондов - это разрешение совершать сделки по продаже иностранных ценных бумаг, недружественным нерезидентам, за пределами Российской Федерации, по продаже активов иностранных ценных бумаг с обязательством заведения средств, полученных от их продажи, на территорию Российской Федерации.

Поверьте, получать разрешение правительственной комиссии -нетривиальная задача. Филипп Георгиевич (Габуния - прим.) убеждает лиц, которые далеко не все знают о том, что такое паевые инвестиционные фонды и финансовый рынок в целом, что это - на пользу инвесторам и ни в коей мере не способствует выводу активов за пределы Российской Федерации. Поэтому я рада, что это понадобилось.

Из последнего. Чтобы запустить биржевые паевые инвестиционные фонды, в которых есть иностранные активы, но которые в основной своей части не заблокированы, мы пересматривали подход к тому, как должен рассчитываться iNAV и как должны выполнять маркетмейкеры функции свои на биржевом рынке. Мы предусмотрели возможность для биржи возможность изменения периодичности расчета, заменив его с 15 секунд на 30 минут.

В целом хотела бы сказать, что еще из той жизни мы продолжили и завершили реализацию ключевых изменений в закон об инвестиционных фондах. Мы приняли и со второй попытки зарегистрировали в Минюсте требования к правилам доверительного управления, и здесь видим интерес у инвесторов.

Мы второй раз идем в Минюст за регистрацией изменений в состав и структуру активов, где тоже есть определенные позитивные, с нашей точки зрения, для рынка изменения.

Мы подготовили и получили от рынка замечания и предложения в проект нормативного акта по требованию к проведению общих собраний владельцев паев. Давно назрела необходимость дистанционного проведения общих собраний. Акт практически готов, мы в ближайшее время его рассмотрим на КФН, утвердим и отправим на регистрацию в Минюст. Думаю, что это для рынка тоже будет полезным.

Концепция, которую мы с вами обсуждали по тому, что делать с заблокированными активами, по разделению фондов, на два фонда: один - со свободными активами, второй - закрытый паевой инвестиционный фонд с заблокированными активами, движется. Мы собирали необходимую информацию для обоснования Совету директоров необходимости проведения такой реформы. Надеемся, что до конца июня мы примем соответствующие изменения решением Совета директоров.

Мы по-прежнему занимаемся надзором, хотя мы не всегда применяем теперь меры воздействия. Хочу обратить внимание на некоторые.

Первое - как раз таки связанные с тем кризисом. Была уверена, что все управляющие компании и специализированные депозитарии, которые учитывают паевые инвестиционные фонды, при погашении используют механизм, похожий на поставку против платежа. Выяснилось, что совсем не так. Выяснилось, что у нас перед кризисом паи погасились, деньги не выплачены, активы заблокированы, платить нечем. А паи погасились. Для меня загадка, потому что мне казалось, что паи должны были быть погашены в тот период, когда у вас уже были ликвидные активы для того, чтобы выплатить пайщикам денежную компенсацию, связанную с погашением. А если их не было, ну значит, не надо было гасить паи.

Поэтому рекомендую посмотреть на ваши процедуры на будущее, для того чтобы потом мы не разбирались с вами относительно того, а где же теперь взять деньги, ведь паи погашены, десять дней, которые предусмотрены законодательством, истекли, а деньги пайщики так и не получили. И, как вы догадываетесь, они пишут жалобы в Банк России, и Банк России вынужден констатировать, что жалобы обоснованные.

И это не единичный случай, что заявка подана, специализированный депозитарий погасил пай, а у управляющей компании не оказалось ликвидных активов. Зачем был погашен пай в этой ситуации, не очень понятно. Поэтому прошу посмотреть на эти процедуры.

Следующая история - раскрытие информации. Мы недавно ввели требования к КИДам (паспорта сложных инструментов -прим.). Мы проверили определенную часть паевых инвестиционных фондов и управляющих компании, и в более чем в половине компании отнеслись очень формально, очень поверхностно, процедуры эти не отстроили. Больше всего нарушений (треть) - в части правильности расчета расходов и вознаграждений, четверть нарушений связана с тем, как вы раскрываете информацию о доходности, это все информация, которая для пайщиков является основополагающей для принятия того или иного решения.

Очень прошу вас внимательно отнестись к тому, что вы раскрываете на сайтах, в КИДах, для того чтоб как минимум не вводить в заблуждение инвесторов.

Вторая история, и тоже с раскрытием информации. Нас не может не радовать, что развиваются маркетплейсы, где предлагаются паи в качестве инструмента для инвестора, но просим наладить взаимодействие с маркетплейсами в части раскрытия информации. Информация на маркетплейсах не в полной мере соответствует той информации, которая раскрывается управляющими компаниями. Либо старая информация, либо раскрывается с какими-то расхождениями относительно того, что раскрыто на сайте управляющей компании.

Последняя тема, на которую хотела бы поговорить с вами - все те же иностранные ценные бумаги. Очень хотелось бы услышать, как нынешнее желание приобретать иностранные ценные бумаги в состав паевых инвестиционных фондов соотносится с фидуциарной обязанностью управляющих компаний о том, что управляющая компания должна действовать с должной заботливостью, осмотрительностью в интересах инвесторов, пайщиков, которых она привлекает. Если по активам, которые были приобретены до кризиса, у меня меньше вопросов, несмотря на то, что я призываю вас снижать долю иностранных бумаг в составе активов, это исключительно моя точка зрения, субъективная. Тут фидуциарную обязанность можно по-разному понимать, и управляющий сам принимает решение о том, что лучше: уже теперь сидеть в заблокированных активах и ждать, когда все вернется на круги своя, либо продавать с дисконтом. Но в части приобретения новых иностранных активов мы будем смотреть в том числе на то, как управляющие компании соблюдают свою фидуциарную обязанность перед пайщиками.

Буду рада услышать, чего еще рынку не хватает для того, чтобы не только восстановить тот рост, который был у нас до февраля месяца, но и чтобы его продолжать наращивать. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Про иностранные ценные бумаги. Я думаю, патриотично покупать тот актив, который приносит доход российскому населению. Оля, когда ты рассуждала о фидуциарной ответственности, имела ли в виду высокую опасность, которую управляющие должны иметь в виду обращение на блокировки всех вообще ценных бумаг иностранных, тем или иным способом обращающиеся в России? Я думаю, инвестиции могут носить патриотический характер, но инвестиции есть инвестиции, и для меня патриотизм инвестиций заключается в их доходности.

Ольга Шишлянникова: Ну, к сожалению, и с доходностью пока тоже не очень, мы с вами видим.

Алексей Тимофеев: Достаточно ли у нас русского инструментария, патриотического инструментария, которые могли бы обеспечить сносную доходность или сохранение? Может быть, вызовом момента является сохранение активов российских розничных инвесторов?

Ольга Шишлянникова: Когда я говорила про иностранные ценные бумаги, я не говорила о том, что их приобретать нельзя вовсе. Но мы будем интересоваться обоснованием такого решения управляющей компании с подтверждением того, что все риски, которые связаны сейчас с такими иностранными ценными бумагами, были учтены, и что плюсы от формирования такого паевого инвестиционного фонда с такими активами превышают минусы, связанные с тем, что количество ценных бумаг, которые заблокированы, к сожалению, увеличивается, а не уменьшается.

Мы видим, что санкции еще не исчерпали своего предела, поэтому хотелось бы, чтобы управляющие компании учитывали.

Алексей Тимофеев: Вопрос в большей степени к Ларисе - судьба ETF. Мы в определенный момент признали полезным допуск на организованный рынок неспонсируемых ETF, и пока приостановили этот процесс. Каковы перспективы? Или все, что сказано про иностранные ценные бумаги, справедливо и для ETF тоже?

Лариса Селютина: Здесь согласна с Ольгой Юрьевной, ситуация кардинально изменилась. Мы должны очень быстро перестраиваться. Вы профессиональные участники, и инвесторы доверили вам свои средства, что бы вы ими эффективно и профессионально ими управляли. Поэтому вы должны очень быстро осуществлять переоценку рисков, которые сейчас сформировались на рынке.

Перспективы того, что сейчас все это закончится и вернется на круги своя, на мой взгляд, нет. И на сегодняшний день возможно только ухудшение этой ситуации. Поэтому несмотря на то, что нам не хватает сейчас собственных, российских инструментов, мы должны ответственно сокращать свои аппетиты на то, чтобы использовать иностранные инструменты, пока ситуация не стабилизируется. Если она стабилизируется, вернуться очень быстро возможно, но сейчас мы должны пересмотреть свои программы инвестиций.

Наверное, надо вкладываться сейчас в развитие собственных инструментов, в развитие инструментов внутреннего рынка. Мы увлеклись, когда перед нами был открыт рынок иностранных ценных бумаг, и мы с удовольствием формировали портфели для клиентов с учетом и российских, и иностранных активов.

Евгений Баланович: В свое время был проект Московской биржи с Шанхайской биржей, по-моему, если я правильно помню, об установлении некого депозитарного моста. Может быть, нам вернуться к централизованному решению этого вопроса, потому что многие участники рынка пытаются сделать этот ход самостоятельно, но есть ощущение, что пока не будет выстроена, коммуникационная политика между государствами на эту тему, нам будет тяжеловато. А, допустим, вот такие юрисдикции, как Китайская Народная Республика, вполне могли бы нам добавить с точки зрения диверсификации.

Алексей Тимофеев: Это к тому, что не любые иностранные ценные бумаги нехороши.

Лариса Селютина: И правительство, и Центральный банк делают все возможное, чтобы сейчас расширить нашу интеграцию на Китай и Индию. Но, коллеги, вы должны учитывать, что мы сейчас находимся в таком санкционном вакууме, все идет очень медленно.

Сергей Титов: Коллеги, на самом деле действительно пока что поделиться особо нечем. Мы ведем переговоры, действительно, с нашими азиатскими партнерами, но пока дополнительной информации, к сожалению, сказать не смогу.

Ирина Кривошеева: Я тоже задавала этот же вопрос НРД, и поделюсь тем, что мне рассказывали коллеги. До санкций там было чуть более оптимистичное настроение на рабочем уровне, при этом было, конечно много сложностей, о которых Лариса Константиновна сказала. Но реалистично ли сейчас централизованное построение мостов. Наверное, это задача отдельно взятых участников рынка.

Вообще действительно ли и дальше говорить о мегацентрализации всех усилий или в какой-то степени мы должны уже подходить к небольшой диверсификации? То есть должны ли мы ждать только от Центрального банка, от мегарегулятора, от единого депозитария НРД, чтобы он строил мосты, или мы, как отдельно взятые участники рынка, уже можем себе позволить где-то выходить с теми же запросами на тот же Центральный банк Китая? И если нам будут разрешать открыть счета в специализированном централизованном депозитарии Китая, вряд ли наш регулятор скажет: «Нет, не открывайте».

Мне кажется, сейчас время децентрализации, а централизованных мостов нам, наверное, ждать не приходится.

Алексей Тимофеев: Лариса, не могу не попросить тебя сделать заявление по поводу санкций на НРД, вашей оценки произошедшего. Мы собирались на Совете биржи в это воскресенье и обсуждали это с коллегами и с индустрией, биржей, НРД и НКЦ. Что вы об этом думаете?

Лариса Селютина: Это было вполне ожидаемо. Я не знаю, может быть, у кого-то из вас были другие ожидания, мы эти риски, в общем-то, просчитывали. Потому, что уже с конца февраля Евроклир не отпускал никаких активов, и ожидать того, что произойдет чудо и завтра все откроется, было бы вполне наивно. И, в общем-то, эти риски реализовались, и мы должны были их просчитывать.

Я совершенно согласна с Ириной. Сейчас стало очень удобно накладывать санкции на централизованные наши системы. Поэтому давайте начинать думать о том, что если вы хотите продолжать бизнес, вы должны реально оценивать риски, в том числе санкционные, и вы должны двигаться уже своим путем.

Наступает время децентрализации. Думать о своих клиентах - это ваш бизнес. И больше самостоятельности проявляйте. Надеяться на то, что сейчас регулятор решит все ваши проблемы, уже вряд ли возможно. Мы помогаем, сколько мы можем сделать для вас, но вы - бизнес, вам проще двигаться сейчас самостоятельно.

Ольга Шишлянникова: Мне кажется, ничего не поменялось с введением санкций на НРД, теперь активы и не отпустят. Но как выполнял НРД функции центрального депозитария по российским бумагам, вот ничего, с моей точки зрения, эти санкции не добавили.

Лариса Селютина: Здесь я соглашусь с Ольгой Юрьевной. НРД у нас - это центральный депозитарий нашего российского рынка, и никаких проблем в учете наших инструментов российских и изменений не произошло.

Екатерина Черных: Я бы более радикально сказала. Нужно признать, что тот период в истории развития рынка российского закончился. Благодаря иностранным инвесторам мы смогли развить рынок, получить обороты, опыт, навык. За последние годы очень серьезно было доработано законодательство, которое обеспечивает инвесторам прозрачность, их права и возможность работать, и высокую гибкость. За счет иностранного опыта российские эмитенты понимают, какие продукты надо создавать, что может привлечь инвестора, как вообще выходить на рынок привлечений, начиная от облигационных выпусков, заканчивая акциями и коллективными инвестициями.

Этап роста с участием иностранных инвесторов закончился, и навряд ли быстро вернется. Надо строить собственный рынок, исходя из собственного ресурса. Это больно, это сложно, но чем быстрее и отрасль, и эмитенты поймут, что надо смотреть внутрь и работать внутри, тем быстрее все поменяется. Если мы будем выстраивать (депозитарные - прим) мосты и что-то еще с надеждой на старую жизнь, то ничего хорошего не будет ни для инвесторов, ни для индустрии.

Мы начинаем заново. У нас есть прекрасная инфраструктура, мы знаем, как должен выглядеть продукт, чтобы двигаться дальше, очевидно, крупного инвестора всегда замещает коллективный. Накопленный опыт, сделанную работу нужно направить на замещение выпадающих иностранных инвесторов, создание качественного продукта, прозрачного и понятного для наших российских клиентов.

Вопрос - как. В каких инструментах, в каких активах, это надо решать.

Может быть, выходить тем же управляющим компаниям, как раньше инвестбанкиры выходили на эмитентов со словами: «Давайте выпустим облигации, давайте акции разместим». Может быть, управляющим компаниям надо подниматься и выращивать активы, выстраивать, учить прозрачности этих эмитентов, помогать им пройти путь быстрее. Если в предыдущие годы от идеи до биржевой облигации, а потом до акции у компании проходило 5-7 лет, то, может быть, надо искать какие-то пути, чтобы это проходить быстрее, и заниматься этим проактивно самим, вот и все.

Алексей Тимофеев: Я предоставлю слово Ирине Кривошеевой, чтобы отреагировать на сказанное Ольгой и Ларисой, и, может быть, изменить интонацию нашей сессии.

Ирина Кривошеева: Мир вокруг нас меняется. Есть проблема с замороженными активами, по индустрии биржевых фондов это больше 40% - активы, ценные бумаги иностранных эмитентов, и это плохо. Но если взять чисто рублевые активы, которые у нас прекрасно работают, два года назад мы были такие же по размеру и бодро занималась развитием бизнеса. Есть много направлений развития, которыми стоит заниматься.

На конец прошлого года доля физических лиц в инструментах фондового рынка была порядка 43%, сейчас это уже больше 70%. То есть значимость нашего основного клиента, физлица, возрастает, именно он теперь определяет, что будет происходить с российским фондовым рынком. Мы получили достаточно замкнутую, но динамично развивающуюся, а значит, абсолютно адаптивную внутреннюю систему. Мы теперь не настолько зависимы от внешних факторов, мы не настолько с вами зависимы от мнения нерезидентов, и можем ковать счастье своими руками, делать новые маркетинговые подходы, формировать более четкие, более продуманные инвестиционные идеи, формировать какую-то микросегментацию.

На фоне ставки по банковским депозитам 20% или выше тяжело ожидать, что клиенты придут в паевые инвестиционные фонды. Сейчас это уже не так, ставки приходят в более вменяемое состояние, на этом фоне мы можем вполне себе выходить с новыми идеями, новыми предложениями.

Вторая тема - это новые географические возможности, новые рынки. Я уверена, что в большинстве компаний начинают осваивать новые названия китайских акций, что торгуется в Шанхае и Бомбее, на бирже Йоханнесбурга, которая, в общем-то, в три раза больше нашей.

Это очень хорошо, это развивает, мы тоже будем учиться чему-то новому именно в контексте новых, повторюсь, каких-то географических возможностей. Поэтому стратегически мы уходим от вот этой понятной и простой темы - глобальная диверсификация валютная и по ценным бумагам в сторону многополярных инвестиционных идей и инвестиционных портфелей.

И еще одна тема - это расширение, и на товарные рынки, это и зерно, палладий, алмазы, какие-то другие направления. Это и наши фонды недвижимости, потому что недвижимость, стрессовые активы, коммерческие какие-то объекты - тоже становятся интересными для клиентов, они с большим интересом смотрят вот на такие дополнительные возможности.

Есть место и прямым инвестициям. Катя сказала, что нужно идти к эмитентам, говорить о секьюритизации, а, может быть, предлагать какие-то другие варианты. В любом случае импортозамещение в стране будет. Значит, деньги новым компаниям нужны, так почему бы не прийти с какими-то возможностями и какими-то вариантами?

И, конечно, за этот период мы открыли в себе новые ресурсы, новые возможности. Специализированные депозитарии научились технологически делать за несколько дней то, что раньше нам казалось абсолютно невозможным. Поэтому наша инфраструктурная подготовленность во многом нам помогает и будет делать возможным формирование и новых продуктовых предложений.

Я процитирую Николая Гоголя, который сказал, что «стоит только пристальнее вглядеться в настоящее, и будущее вдруг выступит само собой». То есть смотрим с надеждой, любовью в настоящее, и будущее точно будет у нас радостным. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Ира, спасибо. Можем ли мы рассчитывать, если речь идет о розничных инвесторах, что они уже четко представляют себе место инвестиционных паев в ряду со страховками, с банковскими депозитами и с прямыми инвестициями, и будут по возможности стараться сохранять эту возможность?

Ирина Кривошеева: Мне кажется, что чем больше открытой коммуникации с клиентами, тем правильнее. Все же понимают, где действительно плохая работа участников рынка, а где объективная реальность. Здесь у меня как раз нет какого-то излишнего оптимизма, шоковое состояние у наших клиентов будет, отторжение тоже будет. Тех темпов прироста клиентской базы, которые были, не будет в ближайшее время. Но то, что люди разобрались с этими инструментами, что они понимают уже какие-то риски, то, реагируют намного более спокойно, потому что уже накапливается история своих собственных инвестиционных решений. С валютой в банках тоже не все так однозначно, не только с иностранными ценными бумагами сложности, но и с какими-то там другими инструментариями, в том числе по денежному рынку.

Мне кажется, что наши с вами 9 млн клиентов во многом адекватно оценивают ситуацию, и они точно будут готовы слушать от нас новые инвестиционные предложения, но без излишней эйфории и энтузиазма, который был еще год назад.

Алексей Тимофеев: Но, с другой стороны, задача-то осталась той же - разнообразие финансового инструментария, из которого можно было бы складывать различные инвестиционные стратегии. Я согласен с Ларисой согласен в том, что калитка на закрыта с другой стороны, потому мы и ориентировались на Запад, подчиняясь как бы управляемой правилами цивилизации, в которую легко было встроиться, частью которой мы, в общем, являлись. Катя, может быть, ты продолжишь?

Екатерина Черных: С удовольствием. Наш рынок ЗПИФов традиционно продолжает занимать большую часть рынка. У нас всегда превалировали пайщики - юридические лица, и до сих пор они составляют почти 68% от капитализации в 6 трлн рублей. Тем не менее, за последние два года у нас уже стало 32% физических лиц. И если у нас юридических лиц средний «чек» порядка 3 млрд рублей, то у физических лиц - порядка 16 млн рублей. Конечно, это все квалинвесторы в первую очередь. У нас есть появился новый сегмент с начала прошлого года - это розничные ЗПИФы с пайщиками больше, чем 20 человек. У нас есть фонд-лидер, у которого 15 тыс. пайщиков, именно фонд недвижимости для коллективных инвестиций в недвижимость.

Вот такой разброс показывает то, что динамика этого рынка растет, и в целом законодательство и нормативная база позволяет многогранно использовать этот инструмент. Это могут быть инвестиции в недвижимость, прямые инвестиции, любые сложные инструменты, это может быть в том числе передача в наследство, поиск инвесторов, партнеров. Это очень хорошая площадка, потому что имущество фонда - это как бы общедолевая собственность пайщиков.

Когда мы говорим о прямых активах, это очень важно для людей, и у вас есть независимый арбитр в лице управляющей компании, у вас есть независимый специализированный депозитарий, который отвечает за сохранность этого имущества. В общем-то, инструмент действительно прозрачный, понятный, и на его базе его можно делать много историй, которые будут привлекать либо малое количество клиентов, либо, наоборот, очень большое, в зависимости от задач. Поэтому в этой части, нам кажется, что рынок продвигается.

Если мы захотим развивать собственные прямые инвестиции на базе закрытых паевых инвестиционных фондов, надо будет, конечно, менять ситуацию с порогом входа и ситуацию с составом структуры активов.

Просто ООО, которое реализует ту или иную бизнес-стратегию, не может быть в закрытом паевом инвестиционном фонде, паи которого не ограничены в обращении. Может быть, придется попросить регулятора, к концу года мы выработаем с рынком предложения, чтобы сделать фонды для неквалов, внутри которых будут общества, патенты, зерно, его сейчас можно только как бы в фонд для квалинвесторов поместить. И у нас с вами довольно высокий ценовой порог - 6 млн. рублей.

Мы сделали ЗПИФ на золото и «обогнали» слитки, потому что не торопились покупать на пике, собирали деньги, размещали под высокие депозиты и купили внизу. И наши пайщики выиграли в отличие от всех тех людей, которые побежали покупать слитки сами. Не говоря о том, когда вы объединяете инвестиции, вы покупаете большие слитки, а это всегда дешевле, чем маленькие.

Поэтому надо бы подумать, по каким активам убрать «квальность» фондов. Нам кажется, что нужно убирать вообще ограничения, почему, если у меня золото или недвижимость, в ЗПИФ почему не может быть 1 тыс. рублей, почему только 100 тыс.? Мы готовы к этому, рынок готов, мы уже понимаем, какой продукт нужен и какой уже начал продаваться. Это ограничение, что либо «квал» - 6 млн, либо 100 тыс. и покупай - как-то вот прям несправедливо.

Ольга Шишлянникова: Попробую ответить. Про товары и про зерно - мы знаем примеры, когда суперпрофессиональный участник не оценил риск мышей. Я боюсь, насколько неквалифицированные инвесторы готовы такие факторы принимать во внимание. Это первая история.

Вторая - про недвижимость. Я вижу некоторые сигналы того, что это следующий рынок, где будут проблемы снижения стоимости и доходности в силу определенных историй. Надо ли нам сейчас туда вести неквалов?

Нам сейчас бы каких-нибудь хороших побед, которые инвестора бы поддержали. Российский инвестор очень благодарный. Мы посмотрели, что было в марте-апреле на рынке российских акций. Именно тот розничный инвестор, которого мы с вами создали, поддержал рынок, они покупали акции у нерезов, они держали рынок. Если вы им дадите хороший инструмент, приличную доходность, хорошее раскрытие информации со справедливыми ценами, они придут, они никуда не делись. Поэтому все в ваших руках, а мы поможем.

Екатерина Черных: Недвижимость - это такой же актив, как и все остальные. Есть и перепроизводство недвижимости, и некачественная недвижимость, и плохо управляемая недвижимость, нужны профессионалы, которые должны уметь выбирать. В целом недвижимость, как класс, это очень понятная история, потому что она у каждого у нас на подсознании - это безопасность. Еда, одежда, недвижимость - это три базовые вещи, которые как бы на уровне психики у человека работают.

Соответственно надо человека научить выбирать эту недвижимость, надо объяснить, что вот есть выручка и риски по выручке, вот есть расходы и риски по расходам, вот есть чистый операционный доход, как говорится, он тебе принадлежит. И в целом абсолютно понятно требование к раскрытию информации.

Мы работаем с оценщиками для фондов простого инвестора, им нет никакого смысла, подтверждая каждый год нам 100 млн рублей выручки от оценки недвижимости, а стоимость отчета от 300 до 500 тыс. рублей стоит, как-то хулиганить на этих отчетах. Это сформировалось. Этап такого жесткого регулирования помог сформировать это рынок, в целом, добавив больше раскрытия, мне кажется, сейчас мы в этой части готовы разрешить для фондов простого инвестора как бы побольше инструментария. Когда люди начинают пробовать за 1 тыс. рублей, за 2 тыс., они на небольшой сумме открывают небольшой лимит риска, они пробуют, смотрят, изучают, а дальше они могут расширять свои инвестиции в этом направлении.

За последние пять лет усилия Банка России позволили выстроить много механизмов, которые помогают людям принимать инвестиционные решения, дают достаточно информации. Те же компании, которые могут начать свое развитие с фондов прямых инвестиций, могут потом перейти на выпуск облигаций, на выпуск акций, потому что будут это делать уже под управлением управляющих компаний, которые привыкли каждый месяц давать отчетность.

В целом, на мой амбициозный взгляд борющегося за этот рынок человека, я считаю, что вот ЗПИФы и этот рынок, работа с ними - это действительно одна из основ, от которой можно оттолкнуться и сделать многое для нового продукта.

Ольга Шишлянникова: Правильно ли я понимаю, что давайте тогда ограничим 100 тыс., и скажем, что не больше, чем 100 тыс., правильно? Пускай по 1 тыс. берут, но не больше, чем 100 тыс. Так лучше?

Екатерина Черных: Да, так значительно лучше.

Алексей Тимофеев: Движение, которое обозначилось, - это отказ от этого лимита. Сергей.

Сергей Титов: Я бы поддержал Екатерину. Важно, что этот инструмент - действительно для розничного инвестора. И насчет цены я хотел бы тоже напомнить, что есть инструменты и хеджирования цены, в том числе на недвижимость. У нас есть фьючерс на квадратный метр, и на этом, в принципе, даже при падении цены можно для своих пайщиков заработать деньги, если правильно сконфигурировать стратегию.

Мы здесь, в общем-то, много говорили про инструментарий, хватает ли инструментария нашим отечественным инвесторам в той обстановке, что инвестиции в иностранные ценные бумаги сейчас находятся под давлением и испытывают сложности. Ну для начала я бы, наверно, здесь дополнил выступление Ольги Юрьевны в части ПИФов и в части фондов, которые сейчас запущены.

Индустрия коллективных инвестиций, конечно, испытывает такие же определенные сложности, как сейчас и весь финансовый рынок, но так как эта индустрия в большей части все-таки была ориентирована на российские активы, то это помогло быстрее адаптироваться к текущей ситуации.

Как мы видим, сейчас практически все фонды, которые заточены на российские активы, уже запущены в торги, есть часть фондов на иностранные ценные бумаги, которые тоже запущены, и мы совместно, во-первых, с регулятором и с управляющими компаниями прикладываем усилия для того, чтобы максимальное количество фондов, которые торговались до этого кризиса, как можно скорее вышли в торги.

Более того, вы, наверное, знаете, что сейчас и новые инструменты тоже появляются, управляющие компании выпускают новые фонды, новые ПИФы, и это, в общем, достаточно неплохой сигнал.

Если говорить о том, как можно было бы диверсифицировать вложения пайщиков, хотел бы обратить внимание на один инструмент, который на Западе давно пользуется спросом и там есть индустрия целая, в России она пока что еще не сильно развита, это молодой, но очень, скажем так, амбициозный сегмент индустрии коллективных инвестиций - это фонды денежного рынка.

В чем смысл? Управляющая компания собирает деньги пайщиков просто в фонд и каждый день размещает эти деньги в стакан РЕПО с центральным контрагентом или РЕПО с КСУ. Получается, что каждый день пайщики получают наращение своих активов со скоростью ставки денежного рынка, вот в данном случае RUSFAR, вот мы считаем это такой основной ставкой денежного рынка, более того, по сложному проценту. То есть каждый день, размещая новые деньги, ты, получается, получил проценты сегодня и завтра размещаешь деньги уже с учетом процентов.

Давайте представим себе такой кейс - вот есть клиент, который имеет фонды разных, там фонды акций, фонды облигаций, агрессивные стратегии, консервативные стратегии, все с ценными бумагами, даже с недвижимостью. И в какой-то момент он говорит: «Я не вижу идей сейчас, хочу выйти в кэш, пока что пересидеть какую-то сложную ситуацию».

Сейчас клиент может просто уйти в банк и разместить деньги, особенно если ставки сейчас неплохие, какие мы недавно видели. В этом ключе на самом деле управляющая компания может предложить своему клиенту просто купить фонд денежного рынка и фактически не уйти в банк, а просто переложиться в другой фонд.

Эти паи, они наращиваются каждый день опять же со ставкой денежного рынка по RUSFAR, ну около ключевой получается, и отличный инструмент для того, чтобы можно было пересидеть какой-то сложный период, опять же когда нет каких-то идей.

Сейчас таких фондов всего в России у нас четыре, они ориентированы на ставку RUSFAR. Но опять же мы видим, что индустрия развивается эта, стоимость чистых активов, обороты растут. Мы думаем, что это, в принципе, такая очень интересная тема.

Тема денежного рынка для индустрии коллективных инвестиций не так часто звучит, поэтому решил это еще раз озвучить.

Еще касательно инструментария, который сейчас доступен опять же на денежном рынке для управляющих компаний и ПИФов, и фондов, НПФов.

Вы, наверное, знаете, что в 2017 году у нас запустился новый сегмент, который изначально был создан для корпоративных клиентов, называется депозит с центральным контрагентом. То есть участник, управляющая компания, например, напрямую подключается к бирже, становится участником торгов, участником клиринга и дальше размещает свои деньги, фактически в «стакан» РЕПО с КСУ, РЕПО с ЦК, но юридически эта сделка называется депозит.

Чем это хорошо? Ну, для корпоративных клиентов в свое время это было тем хорошо, что это проще в учете, что такое депозит, знают все. Они получают ту же самую защиту центрального контрагента и одни из самых лучших ставок на денежном рынке, то есть ставки на рынке РЕПО, как вы, наверное, знаете, они зачастую выше ставок по банковским депозитам.

Спустя какое-то время мы дали возможность подключиться к этому рынку и управляющим компаниям. Сейчас уже 13 управляющих компаний и 3 НПФ напрямую работают в качестве участников торгов этого рынка депозитов с ЦК. Управляющие компании уже зарегистрировали 32 ПИФа и два эндаумента. Пенсрезервы и пенснакопления также можно размещать через этот инструмент, регуляторные изменения уже введены еще в прошлом году.

Мы для участников рынка депозитов также разработали специальный терминал - это MOEX Treasury. 27 июня по плану у нас будет технологический релиз, и участники фондового рынка также могут прийти на рынок депозитов с ЦК, и в том числе управляющие компании, которые работают на фондовом рынке. Их около 15 сейчас.

Что еще из интересного? Безотзывные депозиты. Такая возможность, я надеюсь, появится в конце июня.

Теперь по поводу ставки, на которую сейчас фонды денежного рынка ориентируются. Сейчас две ставки денежного рынка аккредитованы Банком России - это RUONIA и RUSFAR, причем RUSFAR - все семейство, это ставки денежного рынка на сроки от одного дня (это самый ликвидный сегмент) до трех месяцев. Также есть еще RUSFAR долларовый овернайтовский, который неплохо показывает ставки на долларовом сегменте.

Ставку можно использовать в качестве бенчмарка для определения качества управления ликвидностью фонда, потому что ставка RUSFAR, формируется на основе самого ликвидного сегмента российского денежного рынка - это РЕПО с КСУ. Этот «стакан» анонимный, то есть исключается максимально возможность всякого рода манипулирования.

Что касается дополнительных возможностей для управляющей компании. Здесь уже звучало то, что возможно покупать и драгоценные металлы. Сейчас около 10 управляющих компаний напрямую подключены к валютному рынку Московской биржи и рынку драгоценных металлов, могут торговать валютой, могут торговать драгоценными металлами.

Ирина Кривошеева: А есть какие-то новые инструменты, которые вы собираетесь в ближайшее время выводить, или секции? Мы говорили, что в золото вы будете пытаться вернуть ликвидность, потому что там были сложности с ликвидностью, я так понимаю, сейчас биржа над этим работает, а что еще? То есть по зерну, я так понимаю, вы анонсировали фьючерсы, что там, палладий?

Сергей Титов: По драгметаллам мы сейчас развиваем эту тему - палладий, золото, серебро. Кроме того, также можно покупать валюту, то есть тот же самый юань

Кроме того, также я упомянул про индекс недвижимости и, соответственно, фьючерс на индекс недвижимости. Там вполне возможно строить какие-то интересные стратегии не только в лонг, можно и в шорт по недвижимости попробовать поработать.

Есть «вечный фьючерс» у нас на доллар, который фактически без поставки, то есть его хранить не надо. Ну, наверное, пока что так все из такого инструментария. Всегда готовы слушать новые идеи от рынка и реализовывать их.

Алексей Тимофеев: Володя (Владимир Кириллов - прим.), отлично, что ты пришел позже, ты не слышал, что здесь говорили, и в этом смысле твое выступление исключительно интересно.

Ольга Шишлянникова: И не слышал точки зрения регулятора.

Владимир Кириллов: Коллеги, рад вас всех приветствовать. Объективно говоря, плохо всем на рынке, кто бы что ни говорил. У нас происходит серьезная трансформация и будет происходить в ближайшие три года. Наверное, хуже всего инвесторам, которыми мы сами в том числе и являемся. И больше всех жалко, честно говоря, неквалов, которые, попробовав первый вкус инвестирования, оказались в достаточно сложной ситуации.

С точки зрения развития рынка большой вопрос по поводу иностранных иностранных инструментов - кому они будут доступны на российском рынке? Будут ли у нас иностранные инвесторы на российском рынке? Вот мы построим каналы для наших розничных инвесторов по возможности инвестировать в Индию, в Китай, арабский Восток. А вдруг что-то завтра?

И для меня вопрос - не стоит ли нам (и, может быть, есть уже какие-то мысли у регулятора) все-таки ограничить для неквалов, это не очень популярная мысль среди участников рынка, защищать гораздо больше, чем мы даже сами об этом думали. Одно дело, когда состоятельный человек потерял что-то, у него заморозилось 10-15%, а если неквал принес в акции Apple, «Амазон», «Теслу», может, он и квартиру продал под это дело. Я думаю, Центральный банк регулярно сталкивается с такими моментами. Поэтому вот для меня большой вопрос по допуску - все ли инвесторы должны иметь такую роскошь, назовем ее так?

А второй вопрос - это иностранные инвесторы, в каком количестве, в каком качестве они будут присутствовать на российском рынке? Это вопрос к ликвидности нашего рынка и к разнообразию тех инструментов, в том числе, которые здесь будут появляться.

Для меня ответ на этот вопрос следующий, что необходимо ускоренными темпами заниматься развитием рынка для внутренних инвесторов, внутренних инвестинструментов, которых никогда не было достаточно. Не хватает эмитентов на рынке ни с точки зрения акций, ни с точки зрения облигаций, не хватает инвесторов.

Нам необходимо проводить ускоренными темпами пенсионную реформу, потому что коллективные инвестиции, в том числе пенсионные деньги, должны стать однозначно драйвером развития и инструментов на внутреннем рынке, и развития этого рынка с точки зрения объемов.

Банки в текущих условиях не смогут выполнить ту роль, на мой взгляд, которая на них возлагалась, поскольку и сами испытывают очень серьезные сложности с точки зрения кредитования. Они пойдут сейчас через очень сложные процессы консолидации, с учетом тех ограничений, которые на них наложены, у них будут проблемы с капиталом. А проблем с капиталом у участников коллективных инвестиций нет. Внутренний инвестор - это наше все. На иностранцев я не очень сегодня бы рассчитывал, это будет, скорее, сюрприз, а не однозначный ответ, что так и будет.

Второй момент - это развитие. Должна пройти консолидация отрасли в ближайшие годы, рынок, наверное, упростится, пройдя определенные трансформационные процессы в ближайшие три года. И такое количество управляющих компаний, может оказаться и не нужным.

Нам необходимо двигаться по пути сокращения расходов через аутсорсинг и через упрощение регулирования. Идти к одной лицензии. Когда по организации внутреннего контроля мы имеем два постановления с разным текстом, с разной отчетностью, это никуда не годится. То же самое по конфликту интересов - суть одна, а слова разные и где-то мы должны управлять рисками, а где-то мы должны исключать. Так вот, мы либо исключаем, либо управляем.

Нам необходимо упрощать регулирование, потому что очень большая нагрузка. Мы все, так или иначе, сокращаем персонал, нагрузка на оставшийся персонал растет, и при том, что мы испытываем огромные сложности все с точки зрения сегодня работы, ну не только всех этих ситуаций с ценными бумагами, которые там зависли, но и с точки зрения IT.

IT - это еще одна сфера, о которой я хотел бы упомянуть. Вышло 779 постановление (15 ноября 2021 г. №779-П - прим) по операционной надежности. Это гигантский документ, выполнить который в настоящий момент, на мой взгляд, не представляется возможным, и который накладывает огромное количество обязательств на управляющую компанию.

Мое мнение, что надо откладывать введение в действие данного документа желательно до конца 2025 года, либо полностью, либо частично. Потому что ответов нет на сегодняшний день на эти вопросы: ни где мы софт будем покупать, ни какое железо мы будем ставить, ни вендоры будут ли выполнять свои обязательства,

Ольга Шишлянникова: Можно вопрос, пока мы не ушли далеко? Когда вы говорили про одну лицензию, вы говорили про объединение каких лицензий?

Владимир Кириллов: ПИФовских и...

Ольга Шишлянникова: И индивидуальное управление?

Владимир Кириллов: Да, однозначно.

Екатерина Черных: Извини пожалуйста, я тебя не поддержу. Специализация - вещь очень качественная, и опыт показывает, что, когда на балансе одной управляющей компании много всего, одно что-то хорошо получается, а остальное - по остаточному принципу. Я за сегрегацию, а не объединение. Есть тема экономии на масштабе, есть функции, которые дублируются

В части ЗПИФов, например, я считаю, что компании будут не сокращаться, наоборот, расширяться, если мы начинаем заниматься прямыми инвестициями, нужны компетенции. Здесь я с тобой поспорю в том смысле, что, наоборот, как раз появляется огромная возможность, и можно приглашать к себе команды специалистов, которые знают этот сегмент, ставя себе целью выводить такие продукты на рынок для инвестора, и уметь ответить, уметь прозрачно раскрыть информацию, действительно иметь компетентное управление.

Ну и тоже, прошу прощения, не поддержу объединение двух лицензий. Мне кажется, это будет вредно, тут же снизит прозрачность и понятность для инвестора. Но это мое личное мнение, извини, пожалуйста.

Владимир Кириллов: Да, количество ЗПИФов я, собственно, и сказал, что только будет увеличиваться и, возможно, количество управляющих компаний. Много денег будет оставаться в периметре России, теперь они потребуют особых форм, через которые можно будет инвестировать. Так что в этом я согласен.

А что касается лицензий, Катя, вот тут, глядя на то, сколько лет мы работаем по двум лицензиям и сколько одной и той же работы мы выполняем, я считаю, что это просто насущная необходимость уже.

Ольга Шишлянникова: Означает ли это, что вы готовы на то, что брокерское сообщество будет получать лицензию, в том числе и на управление паевыми инвестиционными фондами?

Владимир Кириллов: Ну, это следующий уже вопрос.

Алексей Тимофеев: А следующий - что банки, которые имеют право сейчас получать лицензию на индивидуальное управление, будут также на основании этих лицензий осуществлять управление паевыми инвестиционными фондами?

Я, например, вот с этим бы категорически не согласился.

Ирина Кривошеева: Володя, я прошу прощения, с точки зрения гармонизации нормативных требований это правильная история, но Центральный банк здесь достаточно поступательно работает, количество запросов, которые поступают, условно, от непрофильного департамента, за последнее время снизилось кратно. Сейчас нет хаоса, который был, может быть, года три-четыре назад.

Мне кажется, что кризис не тот период, когда надо философски подходить к переосмыслению видов деятельности. Давайте сейчас вот как-то стабилизируемся, без того, чтобы индустрию коллективных инвестиций поглотили банки. Это важно.

Алексей Тимофеев: Не брокеры являются угрозой в этом смысле для индустрии коллективных инвестиций, а банки и страховщики, которые на основании этого, если им тоже будет дана (дискуссия на этот счет идет) возможность осуществлять управление ценными бумагами, станут управлять также и паевыми инвестиционными фондами.

Выверенная модель, легкая регулятивная модель, которой удалось добиться для управляющих, потеряется, для нее не останется места. До трети индустрии исчезнет именно за счет независимых компаний, Таков мой прогноз.

Екатерина Черных: И ЗПИФы - это все-таки прямое управление, где отсутствие специализации может привести к большим сюрпризам.

Владимир Кириллов: Я чувствую, в кулуарах у меня будет серьезный разговор с коллегами.

Алексей Тимофеев: Володя, ну что ты. Индустрия и регулятор сейчас работают в обстоятельствах, которые были трудно прогнозируемы, это по поводу вины перед неквалифицированными инвесторами. Если ты всерьез намерен развивать фондовый рынок, на нем должен быть отечественный розничный инвестор, и он должен принимать риски, которые индустрия может, исходя из здравого смысла, прогнозировать. Брать на себя ответственность за непрогнозируемые события - это было бы неправильно, это означало бы полную депрессию и отказ от развития, на мой взгляд.

Сергей Титов: Ну, наверное, и на банковских депозитах тоже это не нулевой риск.

Алексей Тимофеев: И вот, поскольку жизнь продолжается, Лариса, помню, что твое заявление о специализированных депозитариях, поддержка инициатив по перераспределению функций между управляющими компаниями и специализированными депозитариями вызвало очень большой оптимизм у наших участников. Это находится в планах Центрального банка? Хотелось бы услышать положительный ответ.

Лариса Селютина: Да, конечно, находится. Ну, действительно, мы с вами на прошлогодней конференции обсуждали планы по внесению изменений в законодательство в целях реализации идей, которые были заложены в докладе о развитии института специализированных депозитариев. Подходы концептуальные мы с вами обсудили, и поправки, в общем-то, подготовлены. Мы даже их хотели в целях ускорения подключить к проекту закона, который шел в начале года еще, там связано было с отменой транзитных счетов, но, к сожалению, этот закон был главным управлением, правовым управлением президента снят с рассмотрения. И мы вынуждены были под инициативы консультативного доклада разработать отдельный законопроект. Он уже готов, в Банке России согласование практически закончилось, идет юрико-техническое согласование. Дальше уже остается только вопрос - мы начнем его вносить по стандартной процедуре через Минфин или, может быть, саморегулируемая организация возьмет на себя инициативу и функцию продвижения этого законопроекта.

В ближайшее время мы его представим на ваше обсуждение. Может быть, к этому моменту еще появились какие-то инициативы.

Отрасль и управляющих компаний, и спецдепов себя очень хорошо зарекомендовала, вы продвигаетесь с точки зрения автоматизации своих процессов. Поэтому мы готовы идти на послабление, на снятие каких-то уже излишних административных ограничений, потому что бизнес спецдепов не назовешь сейчас сильно доходным, расходы растут. И я с вами согласна, что требования там к информационной безопасности, к информатизации они только усиливаются. Ну, это вот тоже реалии жизни, поэтому сюда надо вкладываться, ничего не поделаешь.

Поэтому давайте искать действительно вместе пути того, где вы могли бы снять дополнительные косты: возможно, совмещение с какими-то видами деятельности, возможно, принятие на себя в аутсорсинг каких-то функций.

Этот законопроект закрепляет право управляющей компании делегировать специализированному депозитарию функцию по учету активов ПИФов и расчету стоимости чистых активов. Это должно будет отражено в правилах доверительного управления. И по ЗПИФам такие изменения будут вноситься по решению пайщиков, а для иных ПИФов предусматривается отложенное вступление в силу изменений, вносимых в правила. Например, там по истечении одного месяца со дня раскрытия сообщения о регистрации соответствующих изменений, с тем, чтобы пайщики также смогли принять решение относительно необходимости продолжения участия в таком фонде.

В случае возложения указанных функций на специализированный депозитарий, он обязан будет выполнять их в том же порядке, в те же сроки, что и управляющая компания в соответствии с нормативными актами Банка России.

При этом за управляющими компаниями остается гражданско-правовая ответственность за правильность и своевременность расчетов СЧА, но предусматривается несение спецдепозитарием солидарной ответственности, и административная ответственность тогда уже будет на спецдепе, безусловно.

Еще один аспект - это наделение спецдепозитария правом на получение информации об имуществе клиентов и об операциях с ним от третьих лиц, то есть не только от управляющей компании. Эту тоже опцию мы закладываем. Управляющая компания должна обеспечить такую возможность, возможно, в своих договорах со своими контрагентами. И соответствующее право спецдепозитария потребовать от указанных лиц передачи ему документов в отношении имущества ПИФа. Но здесь речь может идти только о профессиональных участниках - это брокеры, банки, клиринговые организации.

И третий момент - это отмена обязанности спецдепозитария по хранению движимого имущества ЗПИФов для квалифицированных инвесторов. Цель их - создание правовых условий развития института комбинированных ПИФов. Этот посыл тоже был от вас. Вызвал наибольшую дискуссию в подразделениях Банка России. Потому что, если отказываться от хранения, то, возможно, есть смысл отказаться и от учета каких-то аспектов.

В связи с этим, мы предусматриваем предоставление пайщиков таких фондов право исключить из ПДУ обязанность спецдепозитария не только хранить движимые вещи, но и учитывать их. То есть делаем эту функцию опциональной.

Мы рассматриваем вопрос о принципиальной целесообразности сохранения в таком случае законодательного требования об оказании спецдепозитарием услуг в отношении фондов с движимым имуществом. Не со всеми, безусловно. Здесь речь не идет о ценных бумагах. Мы говорим о том, что это движимое имущество, которое не может спецдепозитарий хранить. Поэтому здесь и вы, и спецдепы должны оценивать риски того, какое имущество закладывается в фонд.

Ну, если говорить, когда вы принимаете решение о наполнении ПИФа тем или иным имуществом, следует всегда помнить о том, что инвестиционный пай - это все-таки финансовый инструмент для инвестирования. Не имеет даже значения, на какую категорию инвесторов он ориентирован. Это означает, что его стоимость, формируемая за счет стоимости имущества ПИФа должна быть справедлива, однозначно определяться и контролироваться.

Ну, вот такие наши предложения. Вы, в принципе, в ближайшее время можете ознакомиться с проектом этого закона.

В принципе, если спецдепозитарий не осуществляет хранение, вы можете вести учет, а может и управляющая компания решить, что она сама может учитывать, если она несет ответственность за хранение этого имущества.

Татьяна Есаулкова: А если в этом фонде будут еще другие активы, тогда как осуществлять расчет стоимости активов, то есть часть активов будет учитываться в спецдепе, а часть не будет? Вот здесь тоже могут быть вопросы.

Ольга Шишлянникова: А в чем функция учета, когда вы не храните это имущество? Вот в чем она больше, чем возможности управляющей компании, если это имущество не хранится?

Татьяна Есаулкова: Мы осуществляем независимый учет, как и с другими активами, работаем на основе первичных документов.

Ольга Шишлянникова: Первичных. Вы все равно не осуществляете учет как таковой. Вы видите, учет у вас в первичных документах, а не учет активов. Еще раз: это опциональность. Вот, как решат пайщики, как решит управляющая компания.

Готовы ли вы брать на себя ответственность за то, что вы не держите в руках, но при этом должны обеспечивать точность этого учета в определенных пределах, и возможную ответственность за его хранение, потому что от этого будет зависеть стоимость ваших услуг.

Татьяна Есаулкова: То есть я правильно понимаю опционально, то есть, если мы ведем учет, значит, должны осуществлять их хранение?

Лариса Селютина: Все зависит от того, из чего будет формироваться этот ПИФ. И вы будете с управляющей компанией, в принципе, оценивать целесообразность того, и стоимость того, вот это же ваши расходы и расходы управляющей компании. Возможно ли, вот это имущество, я не знаю, о каком имуществе речь. Возможно, вы какое-то имущество готовы взять на хранение и учитывать его - это ваше право и ваша оценка этих рисков. Ну, значит, вы за это должны нести ответственность. И в случае реализации этих рисков, вы должны понимать, чем вы будете покрывать эти риски. А возможно, вы не согласитесь сформировать... Это означает, что управляющая компания должна иметь право взять на себя эти риски. Вот мы просто расширяем возможности.

Екатерина Черных: Это очень хорошее предложение для управляющих компаний, прямо замечательное.

Ирина Кривошеева: Да, мы сидим, переговариваемся, и очень благодарны Центральному банку.

Ольга Шишлянникова: Я только хочу, чтобы вы понимали, что слово про риски, которые возьмет на себя управляющая компания, будут сопровождаться определенными пруденциальными нормативами.

Алексей Тимофеев: Это означает, что за пределами контроля, контроля именно, спецдепа будет часть активов паевого инвестиционного фонда?

Екатерина Черных: Хранение и учет, я так понимаю. То есть, условно говоря, это договор с пайщиком. Пайщик - управляющая компания. Какое решение мы принимаем: какие риски пайщик готов взять, за что пайщик готов платить, за какую форму хранения, отчетности и учета. Мне кажется, это прекрасное предложение.

Алексей Тимофеев: Мне кажется, что речь идет о том, что все-таки функции контроля и управления должны быть разделены. Хранение в физическом смысле этого слова, наверное, не всегда возможно ни юридически, ни физически, в самом деле не всякое имущество может храниться специализированным депозитарием. Но это не означает, что он не должен осуществлять контроль, а значит, скорее всего, учет этого имущества. Даже концепция верификации, которую мы обсуждали, она не предполагала отказа от контроля.

Лариса Селютина: Ну, брокеры живут же без спецдепа, они сами свои риски оценивают, капиталом отвечают.

Здесь, наоборот, для специализированного депозитария тоже определенный вызов. На что они готовы? Они готовы взять на себя и функции контроля, и функцию учета? Это остается уже их право. Но это не должно мешать управляющим компаниям, в общем-то, создавать и развивать вот эти вот комбинированные ПИФы, если они не могут договориться со спецдепом.

Ольга Шишлянникова: Мне кажется, что главное даже здесь не про управляющие компании все-таки. Вот мы, когда инвесторам продаем историю с паевыми инвестиционными фондами, мы всегда продаем ее, что есть там значительная линия защиты в виде специализированного депозитария. Вот в случае, когда специализированный депозитарий не хранит это имущество и не может гарантировать стопроцентное соответствие учета тому имуществу, в определенных случаях это может вводить, в том числе в заблуждение инвесторов. И инвестор в лице пайщика в этом случае, а мы говорим про квалифицированные фонды квалифицированных инвесторов, должен принять взвешенное решение относительно того, в каком объеме он хочет получить услугу от специализированного депозитария, и готов ли этот специализированный депозитарий нести риски по такой услуге?

Алексей Тимофеев: Но это же тоже просто. Если есть такое имущество, за которое ни тот, ни другой не могут принять на себя ответственность, оно не будет входить в паевой инвестиционный фонд.

Алексей Тимофеев: Есть еще мнение и вопрос от Специализированный депозитарий.

Илья Фомичев: То, что предлагает сейчас Центробанк, он, в принципе, меняет полностью концепцию, о которой мы говорили и договаривались. Потому что мы все-таки говорили о том, что как бы задача не хранить активы и, в общем-то, это не свойственно функциями именно спецдепа, а обеспечить их сохранность. Сохранность может обеспечить либо управляющая компания, либо спецдеп. Каким образом они об этом договорятся - это другая история.

Опциональность, когда мы просто говорим, что спецдеп не осуществляет учет, а соответственно, раз не осуществляет учет, то и не осуществляет контроль, она как бы вот не в рамках изначальной парадигмы.

Кроме того, в любом фонде есть активы, которые спецдеп не хранит. Вот прямо сейчас, прямо в моменте в любом фонде есть такие активы - это денежные средства. И, тем не менее, нам ничего не мешает их учитывать отдельно, как независимый такой учет, и их контролировать, опять же, получая выписки ежедневно, как мы с недавних пор стали делать, в том числе, даже если там не было движения.

Мы на самом деле, когда рассматривали вот эту историю про обеспечение сохранности, мы даже думали про различные вещи, которые страховщики используют. Вот сейчас можно машину застраховать, просто воспользовавшись приложением, ее со всех сторон сфотографировать и получить какое-то предложение от страховой компании. Ровно то же самое можно сделать и вот с таким движимым имуществом на регулярной основе, когда вы будете просто получать в этом приложении информацию о том, что да, этот станок он прикручен к полу вот по такому-то адресу, он работает, он не сломался, его не вывезли и так далее.

Вот мне бы хотелось, чтобы все-таки мы осторожнее подходили, опять же вот в такое тяжелое время. Спасибо.

Ольга Шишлянникова: Мне кажется, вы заблуждаетесь. Учет денежных средств все-таки осуществляет кредитная организация, а не специализированный депозитарий. Просто уровень доверия не к банку и к его учету, он на порядок выше, чем уровень доверия к тем институтам, которые владеют движимым имуществом, которое может быть предметом управления активами.

Татьяна Есаулкова: Мы не отвечаем за сохранность денежных средств в банке, мы как спецдеп мы просто учитываем. Мы хотели бы таким же образом, например, золото учитывать или драгметаллы, когда они хранятся в хранилище.

Ольга Шишлянникова: Предложите услугу, которая будет востребована управляющими компаниями и инвесторами, и инвесторы будут понимать, за что они платят специализированному депозитарию.

Алексей Тимофеев: Речь шла о том, что нужно закрепить концепцию верификации почетче, когда оторвать учет и контроль от физического хранения. Это не одно и то же. Но давайте обсудим это больше в деталях. На бумаге просто есть некоторая новизна, коллеги.

Лариса Селютина: Ольга Юрьевна правильно сказала, вы должны развивать линейку сервисов, и вы, и управляющие компании. Сейчас говорили то, что не хватает инструментов. Ну давайте думайте о том, какие вы будете предлагать инструменты инвесторам, и насколько эти инвесторы соответствуют всем требованиям по сохранности и как бы доходности.

Драгоценные металлы - да пожалуйста. На самом деле, я считаю, что вы недостаточно внимания уделяете вот этим инструментам. Потому что драгоценные металлы, а те, которые в слитках обращаются на рынке, это финансовый инструмент, его очень легко учитывать, у нас огромное количество требований и нормативных актов к тому, каким образом драгоценные металлы должны учитываться. И храниться они будут, конечно, наверное, не в спецдепозитарии.

Вопрос о том, какую вы предложите услугу? Это только дает возможность расширять вам и более как-то активнее думать над своими сервисами. Если есть возможность вкладываться в развитие, в автоматизацию процессов, в учетную систему, учитывать различный перечень. Но их нет сейчас, нет большого количества разнообразия вот этих вот фондов, и в том числе, потому что спецдепы не хотят на себя брать эти риски. И правильно делают, потому что как бы риски надо чем-то покрывать. Поэтому мы даем возможность вам расширить эти предложения. Думайте.

Маргарита Бородатова: Добрый день, коллеги. Вопрос к Ларисе Константиновне и вопрос об управлении риском Центрального банка. Вот вы сказали, что мы сегодня находимся в ситуации, когда не надо ждать каких-то особо позитивных историй, санкционное давление будет только на нас нарастать. И сказали еще такую фразу о том, что вы просчитывали риск о том, что НРД попадет в санкционный список.

Вот первый вопрос у меня заключается в том, что Центральный банк сделал для того, чтобы запараллелить или создать новый институт, аналогичный НРД, который не будет какое-то время находиться под санкциями?

А второй вопрос у меня следующий. Если мы ожидаем седьмой пакет санкций, просчитывает ли Центральный банк риск того, что Московская биржа и клиринговый центр могут попасть в этот список? Я понимаю, что на самом деле это прозвучит, наверное, так очень пессимистично, но надо быть реалистами. Поэтому мне бы хотелось услышать ответ на этот вопрос.

Лариса Селютина: А вам не кажется, что вы должны просчитывать эти риски? Преференции того, что регулятор просчитать за всех риски, мне кажется, в общем-то, недальновидным. На самом деле, наша инфраструктура биржевая, она создавалась и работает в первую очередь для интересов нашего внутреннего рынка, и здесь ничего не изменилось. Посмотрите, биржа вчера работала и предлагала весь необходимый перечень инструментов. Поэтому и центральный депозитарий - это учетная инфраструктура российского финансового рыка. Она как работала, так и будет работать, и выполнять все свои функции.

Санкции ввели и для многих банков. Да, у них произошли определенные ограничения. Никакой трагедии не произошло. А вот риски замороженных иностранных ценных бумаг, все с этим столкнулись. И мы должны ими управлять и вы, в первую очередь, должны ими управлять, управляющие компании тоже должны были думать о том, что это может случиться. Вот я пока только так могу ответить.

А сейчас мы, по-моему, прекрасная была панель. Мы говорили о том, что мы должны сейчас сделать акцент на развитие своего инструментария, и позаботиться о своих инвесторах, и особо не уповать на то, что придет иностранный инвестор и иностранные ценные бумаги быстро появятся в нашем обращении. Нет, давайте создавать и акцентировать свое внимание на наших внутренних ресурсах и на нашем внутреннем. Еще несколько лет назад так это и было. Сейчас мы вернулись в эту точку и у нас есть время сейчас развивать свои инструменты.

Сергей Титов: Я поддержу. Действительно, торги на всех сегментах Московской биржи продолжаются, поэтому здесь, скажем так, событие не так сильно повлияло на наши торги. Это важно действительно.

Ирина Кривошеева: Просто в контексте НРД, вот почему, мне кажется, и Лариса Константиновна сказала, что это ожидаемое было действие, и, наверное, то, что мы обсуждали в рамках саморегулируемой организации и казалось, что ну просто два пути, просто фактически де-факто то, что происходило с Euroclear, что Euroclear не исполнял свои обязательства, стало оформлено де-юре. У нас появился хотя бы законодательный акт Еврокомиссии. Другого, наверное, было бы не дано, иначе все равно эти юридические риски концентрировались бы на самом Euroclear и менеджменте Euroclear, который уже начал получать претензии. То есть это был не прогноз, а это просто был наиболее вероятный базовый сценарий.

Василий Соловьев: У меня вопрос прикладной, и действительно предложение к Центральному банку. Ну, во-первых, я хочу поддержать Центральный банк, что надо сейчас ориентироваться на внутренний рынок, он совершенно не развит. Искать другие способы, куда запихать деньги этих несчастных частных инвесторов, на мой взгляд, никакого смысла нет. Китай, Индия, зарубежные рынки... Наш рынок хронически недооценен и приносит колоссальную доходность. Почему-то мы стремимся строить какие-то недостроенные дома, пока не построили свой.

Но у меня вполне прикладное предложение. Уже больше трех лет мы пробиваем совершенно, на мой взгляд, логичное разрешение для управляющих компаний - это возможность управляющей компании вкладывать собственные средства в фонды под ее же управлением. На мой взгляд, это настолько логично, что это должно быть не просто право, это должна быть обязанность. Потому что в этом случае любой клиент будет видеть, что управляющая компания собственными средствами разделяет с ним все риски. На мой взгляд, это вообще должно быть обязанностью. Но мы просим хотя бы о праве.

Это приведет и к определенному снижению расходов управляющей компании.

Ольга Шишлянникова: Мы не пройдем никогда с этой инициативой, это юридический нонсенс заключения договора с самим собой Мы с меньшими нонсенсами не смогли пройти. А это - основополагающее. С юридической точки зрения я не смогу переубедить ни один государственный орган - ни Минюст, ни Главное правовое управление относительно того, что такое возможно - заключение договора с самим собой.

Алексей Тимофеев: Уважаемые коллеги, позвольте от вашего имени поблагодарить выступающих за выступление, а от их имени поблагодарить вас за ваше внимание. Спасибо вам большое, встречаемся на следующей сессии.