1 сессия
22.05.2023
КОНФЕРЕНЦИЯ «РОССИЙСКИЙ ФОНДОВЫЙ РЫНОК 2023»
Сессия I «Диалог с регулятором»
Олег Вьюгин: Доброе утро.
Эльвира Набиуллина: Доброе утро.
Олег Вьюгин: Два или три года прошло, по-моему, как мы вот так не встречались - да, Алексей (обращается к Алексею Тимофееву - прим) , правильно? Поэтому поздравляю всех с возобновлением такой регулярной жизни фондового рынка с точки зрения общения и контактов.
Сейчас у нас короткая сессия, примерно 40 минут, мы пообщаемся с руководителем Банка России Эльвирой Сахипзадовной Набиуллиной по вопросам, которые были подняты директорами НАУФОР и профсообществом. Я попытаюсь некоторые из этих вопросов сегодня здесь в таком диалоге обсудить. Если не против, конечно?
Эльвира Набиуллина: Не против.
Олег Вьюгин: Первый вопрос, или тема, достаточно общая, но, мне кажется, важно это услышать от регулятора. Она касается достаточно мощного шока, который в прошлом году пережил рынок, наверное, у каждого есть свое мнение - то ли это шок 90-х годов, то ли 2008 года, а может, это и самое сильное воздействие на рынок, которое было исторически. В результате у нас произошло падение на 30% оборота по акциям, на 64%, если первый квартал посмотреть этого года, минус 30 капитализация рынка. Нерезиденты ушли, количество финансовых инструментов несколько сократилось.
И вот в этой ситуации рынок, по-моему (ну я надеюсь, что услышу и мнение регулятора), отреагировал достаточно адекватно, и, на мой взгляд, со стороны регулятора тоже была достаточно быстрая и адекватная реакция на ситуацию. Я, в общем-то, даже уполномочен членами Совета директоров НАУФОР выразить благодарность регулятору за разумный, мудрый, не побоюсь этого слова, подход к регулированию вот в этот очень сложный период.
Эльвира Набиуллина: Давайте сразу я взаимно поблагодарю участников финансового рынка. Потому что был очень ответственный подход и действительно адекватный, зрелый, и это показывает уровень зрелости финансового рынка - то, как участники финансового рынка отреагировали на эти беспрецедентные внешние ограничения, на эти шоки.
Олег Вьюгин: Хорошо, спасибо.
Первая тема, которую хотелось обсудить, - это видение рынка. Есть мнение, что сложившаяся внешняя ситуация - долгосрочная, то есть российский рынок не будет функционировать в привычных условиях глобально открытого рынка, а во многом замкнутого рынка. Какое все-таки видение со стороны регулятора развития фондового рынка в России? Это будет открытый рынок или мы будем придерживаться закрытого рынка? Мы будем по-прежнему опираться на розничных инвесторов, которые сейчас, по определенным данным, 70-80% оборота, а роль институциональных инвесторов не так велика. Требуется ли трансформация учетной инфраструктуры?
Эльвира Набиуллина: Действительно финансовый рынок столкнулся с серьезными вызовами - это и снижение котировок, и объемов, и блокировки активов розничных инвесторов, которые пришли на рынок и столкнулись сразу вот с таким на самом деле вызовом.
Олег Вьюгин: Да, я этот вопрос не упомянул.
Эльвира Набиуллина: Информация многих эмитентов будет закрытой до 1 июля. Мы сейчас эту тему обсуждаем. Дивидендная политика изменилась, количество компаний, которые выплачивали дивиденды, сократилось. Все это, конечно, скажем так мягко, создало риски для доверия инвесторов к финансовому рынку.
Что будет дальше? Я считаю, что в стратегических направлениях, в которых рынок развивался, не должно быть изменений. Конечно, мы стали более закрытыми. Это вынужденная закрытость. Но мы как регулятор намерены работать, чтобы обеспечить максимально возможную в этих условиях открытость. И привлечение иностранных инвесторов, может быть, так немодно говорить сейчас, но тем не менее должно быть одним из направлений, привлечение инвесторов из дружественных, да и из недружественных, если они готовы вкладываться в российскую экономику. Мне кажется, нужно стараться максимально сохранить интегрированность финансового рынка в глобальный рынок. Хотя сам глобальный рынок меняется. Мы видим, что возникает блоковость не только в экономических вопросах, но и в финансовых. Я думаю, это будет на национальные финансовые рынки во многих странах.
На наш взгляд, финансовый рынок будет оставаться комбинированным. У нас преобладает банковское финансирование, и, видимо, будет преобладать в ближайшие годы, в том числе и в силу того, что рынок капитала, на мой взгляд, почувствовал на себе больше негативных последствий, чем даже банковский. Наверное, в ближайшее время банковское финансирование будет оставаться преобладающим.
Как регулятор мы намерены сделать все, чтобы рынок капитала рос опережающими темпами. Потенциал финансового рынка лежит в основном в опережающем развитии рынка капитала - и долгового капитала, и долевого финансирования. Долговое финансирование через рынок капитала уже активно развивалось. Наши совместные с вами действия привели к тому, что рынок корпоративных облигаций очень быстро рос. Сейчас около 20% заимствований компаний - это через рынок капитала.
Недоразвито долевое финансирование. Мы говорили об этом до всех этих событий. Но, мне кажется, с учетом того, какую трансформацию переживает наша экономика, тема развития именно рынка капитала, капитала в экономике, приобретает еще больший смысл и большее значение.
Наши меры стимулирования, и мы обсуждаем их с правительством, прежде всего направлены на то, чтобы стимулировать долгосрочные сбережения, долгосрочные инвестиции. Можно это сделать через разнообразие инвесторов. Вот вы спрашивали, какие будут инвесторы - будут и частные, и институциональные. Институциональные инвесторы - это всегда было нашей проблемой, и раньше, и сейчас. Нужно продолжать работать над тем, чтобы институциональные инвесторы становились более значимыми на финансовом рынке.
Но хотя рынок испытал сложности, есть некоторые индикаторы последних месяцев, которые дают основания для осторожного оптимизма. Растет число розничных инвесторов. Растут счета, некоторые счета спящие, но мы видим, что растут и активные счета, восстанавливается объем клиентских активов. Все в наших руках, чтобы этот потенциал задействовать. И мы как раз над этим работаем. И сегодняшнее обсуждение позволит нам выработать именно те меры, которые будут наиболее эффективны.
Олег Вьюгин: К рынку капитала. Есть опыт таких стран, как Иран, Южно-Африканская Республика когда рынок заперт от внешних инвесторов и их влияние практически отсутствует. На нем превалируют во многом розничные инвесторы либо персонально, либо агрегированные в какие-то формы коллективного инвестирования. Этот рынок как бы «вскипает», то есть резко увеличивается оборачиваемость и растут рыночные индексы, растет капитализация компаний, хотя, в принципе, возможно, что не происходит реально…
Эльвира Набиуллина: И отрывается от роста реальной экономики.
Олег Вьюгин: Да, а никаких фундаментальных изменений вроде бы и нет. Вот как к этому относится регулятор? И что можно было бы сделать, чтобы как-то это пустить в более конструктивное русло?
Эльвира Набиуллина:Подобный перегрев на финансовом рынке, который может отражаться в быстром росте индексов, должен нас настораживать, нежели радовать, если эти индикаторы развития финансового рынка отрываются от тенденций, которые есть в реальном секторе экономики. Я думаю, что здесь очень важно действительно сбалансированное развитие, как и на любом рынке, где случаются перегревы. Перегревы случаются когда? Когда спрос опережает предложение. Если будет спрос инвесторов, у которых сужаются возможности для инвестирования, конечно, нужен особый акцент на предложении ценных бумаг. Здесь у нас есть очень большие возможности. У нас компании нечасто становятся эмитентами, а если и выходят на рынок, то с очень небольшим предложением бумаг. И вот эту часть надо раскрывать, надо раскрывать предложение для того, чтобы избежать такого отрыва.
Олег Вьюгин: Понятно, что эмитенты, предлагая акции публичному рынку, хотят подать их наиболее выгодным способом, а когда потенциал инвестирования ограничен, это делать неинтересно. На рынок с предложением акций сейчас идет очень мало компаний, в основном не очень крупных.
А вот все-таки интересно было бы, а не надо было бы (я понимаю, что это во многом такое экономико-политическое решение) все-таки предложить госкомпаниям выпустить некоторое количество акций? Да, они будут стоить недорого для них, но их же купят российские граждане, то есть не иностранный капитал скупит по дешевке российские активы, а их купят российские граждане. А потом, когда вырастет курс этих акций, граждане заработают. И насколько это сложно сделать сейчас, или все-таки…
Эльвира Набиуллина: Я думаю, что это непросто сделать, не все госкомпании хотят выйти на рынок. Но считаю это очень важным. Я поддерживаю эту идею, потому что проблема нашего финансового рынка - это небольшое число эмитентов. Даже отраслевые лидеры не выходят на рынок, а это узнаваемые имена, в которые могут инвестировать наши граждане. Но даже и те, кто выходят, выходят с очень небольшим пакетом, free-float очень небольшой. Мы считали: увеличение на несколько процентных пунктов free-float в нашей экономике может привлечь в эти компании от частных инвесторов триллионы рублей. Это ресурс для развития, это ресурс для экономики. Конечно, мне кажется, это надо делать, и не только крупным компаниям: не искать финансирование через банковские кредиты и жаловаться на высокие процентные ставки, но и предлагать бумаги.
Почему эмитенты не хотят этого сделать? Это издержки: требования к прозрачности, к предсказуемости дивидендной политики, к правилам корпоративного управления. Вот это все нам нужно, мне кажется, вместе с правительством продумывать, для того чтобы это предложение на рынке было. Потенциал выхода на рынок крупных компаний, в том числе с госучастием, очень большой.
Кстати, сейчас в рамках правительственной комиссии обсуждается следующий вопрос: сделки покупки у иностранных собственников компаний, долей, акций и т.д. происходят по разрешению правительственной комиссии. И мы считаем, что при такой покупке должно быть обязательство - как минимум часть акций вывести на рынок. Это тоже даст некоторое разнообразие инструментов для инвесторов.
Олег Вьюгин: Да, есть такая идея. Хорошо, что она живет. В общем, позиция понятна.
Еще все-таки из этой же темы я бы хотел коротко коснуться вопроса учетной инфраструктуры, современной учетной инфраструктуры фондового рынка. Мы ей гордились всегда.
Эльвира Набиуллина: Ну, вообще было чем гордиться.
Олег Вьюгин: Было, чем гордиться, да, но она и есть. Она и есть, просто там произошли некоторые негативные события, которые, я думаю, что не уменьшили ее качество и роль. Но все-таки некоторые участники рынка и профессионалы поднимают вопрос - не надо ли как-то модернизировать или изменить эту инфраструктуру? Или все-таки, в принципе, мы ею довольны и пусть она дальше живет?
Эльвира Набиуллина: Мне кажется, в целом, действительно, она очень современная, отвечающая лучшим международным стандартам. Но мы как регулятор готовы всегда выслушивать предложения рынка. Если что-то не устраивает в этой учетной инфраструктуре, давайте обсудим, посмотрим, что предлагается сделать. Здесь, скорее, мы будем реагировать на потребности рынка.
Олег Вьюгин: Хорошо. Тогда от такой более общей части тематики я бы хотел перейти к более конкретной.
Это вопрос индивидуальных инвестиционных счетов. Мы знаем, что есть инициатива регулирующих органов поменять общую концепцию через создание инструмента ИИС-3 и при этом фактически исключить со временем ИИС-1 и ИИС-2, к которым уже многие частные инвесторы привыкли и пользуются. Разница очень простая: ИИС-3 - это 10 лет, а ИИС-1 и 2 - более короткие. То есть, в принципе, три года высидеть можно, а десять, как говорят участники рынка, высидеть будет очень трудно.
Вопрос спорный, неоднозначный, но вот в ситуации, в которой мы жили до 2022 года, это выглядело как возможный вполне вариант, потому что когда рынок стабильный, глобально открытый, конечно, он подвержен глобальным кризисам, внутренним кризисам, но тем не менее он большой и устойчивый. В нынешней ситуации это может показаться как невостребованный инструмент, ИИС-3 не будет сильно востребован инвесторами просто потому, что очень длинный срок - и, собственно говоря, в чем прелесть этого инструмента? Я не высказываю свое собственное мнение, я высказываю ход обсуждений, которые мне приходилось слышать.
Естественно, я думаю, что если попросить голосовать, то, наверное, большинство проголосует за то, чтобы концепцию ИИС-3 либо сохранить вместе с предыдущими ИИСами, либо доработать. Такой вот вопрос.
Эльвира Набиуллина: ИИСы в целом очень хорошо себя зарекомендовали. Я помню, как начинали обсуждать этот механизм, и этот проект реально выстрелил. ИИСы стали инструментом привлечения инвестиций.
Но мы - активные сторонники ИИС-3. Потому что ИИС-1 и ИИС-2 - это был инструмент, если хотите, первоначального знакомства с финансовым рынком, когда человек только хочет стать инвестором. Мне кажется, несмотря на обстоятельства и сложности, мы созрели для того, чтобы инвестиции были, если хотите, более осознанными, а не просто рост числа людей, которые живут с открытыми мертвыми инвестиционными счетами и начинают активизироваться только при окончании трехлетнего периода, чтобы получить налоговый вычет.
Почему нужно сделать именно сейчас? Ну, потому что наш фондовый рынок находится не в безвоздушном пространстве, это часть экономики. Экономика переживает структурную перестройку, критически нужны долгосрочные сбережения, долгосрочные инвестиции. И поэтому, на мой взгляд, именно сейчас это надо делать, и не нужно тратить время, чтобы бесконечно обсуждать плюсы и минусы. У нас с правительством идут обсуждения, много вопросов, но, на мой взгляд, надо ускорить принятие решения по этим вопросам.
ИИС-3 направлены на то, чтобы стимулировать долгосрочные сбережения, долгосрочные инвестиции. У них есть преимущество: нет ограничений по минимальному размеру взносов, возможность изъятий при определенных обстоятельствах. Мы с правительством обсуждаем набор изъятий. На наш взгляд, он должен быть шире, чем просто жилье или дорогостоящее лечение, потому что сделает этот инструмент более привлекательным. Также у нас идут обсуждения на тему, как все это плавно трансформировать: зачитывать ли, например, срок ведения ИИС-1 и ИИС-2 в ИИС-3? На наш, взгляд, нужно зачитывать. Соответственно, как должно быть выстроено налогообложение, учитывая необходимость выравнивания налогообложения с договором негосударственного пенсионного обеспечения, страхования жизни и т.д. Налогообложение процентных доходов тоже, на наш взгляд, здесь есть проблемы арбитража, и нужно их убирать.
Но если мы говорим о льготах, чего, как мы слышим, опасаются участники рынка, что заберут льготы у ИИС-1 и ИИС-2 и передадут их в ИИС-3, и ИИС-1 и ИИС-2 будут непривлекательными, ИИС-3 тоже не станут привлекательными, то есть такой случится провал. Конечно, нельзя допустить, сделать так, чтобы у ИИС-1 и ИИС-2 забрали льготы, а у ИИС-3 были недостаточные льготы вот с теми же изъятиями, с плавностью переходов, зачетов, налогообложения. Если этот набор льгот будет недостаточным, то мы можем получить вместо долгосрочных инвестиций сокращение инвестиций розничного инвестора. Конечно, этого нельзя допустить. Но мы прекрасно понимаем, что ресурс для льгот ограничен. Я скептически отношусь к тому, что найдется ресурс на льготы и по ИИС-1, по ИИС-2, по ИИС-3. Но, на мой взгляд, как раз нужно усилия направить на то, чтобы сделать льготы по ИИС-3 достаточно привлекательными, чтобы этот инструмент заработал. И вот позиция Центрального банка в этом заключается, и я бы хотела, чтобы участники рынка ее тоже поддержали, и понимали, это неизбежность, именно трансформация поддержки государства все больше и больше в пользу долгосрочных сбережений, долгосрочных инвестиций. Нужно думать о дизайне этой поддержки государственной для того, чтобы она действительно сработала.
Олег Вьюгин: Спасибо за содержательный ответ. Мне кажется, что это хорошая информация для нашей аудитории.
Продолжая тему потенциальных инвестиций и их длительности, я бы хотел затронуть вопрос негосударственных пенсионных фондов. Это значимый игрок на российском рынке и это, в принципе, игрок, который вполне может и должен инвестировать на достаточно длительный период времени.
Но мы знаем проблемы. Проблемы активности НПФ на рынке связаны с тем, что эти институты очень сильно ограничены в возможностях взятия риска. Они ведут себя очень консервативно, неактивно и недостаточно участвуют на рынке капитала. Это расхожее мнение. Я вижу здесь проблему не только в этом, но и в том, что система вознаграждения самих НПФ устроена таким образом, что их вполне устраивает консервативное поведение.
Не следует ли снять ограничение на сохранность активов и ограничения на возможности участия НПФ в IPO?
Эльвира Набиуллина: Вы знаете, по НПФ - это каждый раз сложный поиск баланса. Потому что с одной стороны, мы должны защитить права будущих пенсионеров, то есть это должны быть очень надежные вложения. Они связаны с выплатами пенсий, это не просто человек пришел, инвестировал свои деньги и выбирает инвестиционные стратегии, это все-таки пенсионные деньги в будущем. С другой стороны, мы должны научиться использовать этот длинный ресурс, который есть в пенсионных фондах, для длинных инвестиций. Вот этот баланс мы постоянно нащупываем.
И если говорить о консервативности стратегии, нам все время говорят о том, что, вот смотрите, пенсионные фонды очень мало инвестируют в рынок акций. Но надо сказать, что они активно стали инвестировать в корпоративные облигации. Я помню, еще в 2013 году основные деньги пенсионных фондов лежали на депозитах в банках, значительная часть, сейчас - это корпоративные облигации. И пенсионные фонды, даже ведя эту относительно консервативную стратегию, научились зарабатывать. Доходность в прошлом году у НПФов была выше 2021 года.
Но тем не менее мы понимаем, что нужно расширять инвестиционные возможности. Мы рассматриваем сейчас отмену части требований к составу и структуре инвестиционных портфелей с тем, чтобы делать больше упора при риск-менеджменте (вот риски с точки зрения защиты прав пенсионеров) на фидуциарную ответственность, которую мы ввели, и на стресс-тестирование. То есть больше через эти инструменты, нежели через требования к структуре и составу. Хотя определенные требования, конечно, останутся.
Кроме вопросов инвестирования в акции, все время ставится вопрос о том, что пенсионные фонды должны больше осуществлять венчурных инвестиций. У меня всегда вопрос по этому поводу, все-таки пенсионный фонд - это не лучший венчурный инвестор. Тем не менее мы и здесь готовы снять некоторые барьеры по инвестированию небольших частей в инвестиционные товарищества, которые являются формой привлечения венчурного капитала. Рассматриваем, во всяком случае, этот вопрос, но с большой осторожностью, скажем так.
IPO. У нас действительно в IPO можно участвовать, но IPO эмитента с достаточным рейтингом. Пока не случилось признания рынком этих ценных этих бумаг, на что мы можем ориентироваться? - на рейтинг эмитента. Ну, и это должны быть достаточно большие размещения, чтобы пенсионный фонд не был единственным инвестором. Поэтому ограничение на долю в этой эмиссии, мы считаем, что нужно оставить. Эта тема, я думаю, будет развиваться, будем внимательно с вами обсуждать.
Система вознаграждения. Тоже надо посмотреть. По-моему, несколько лет назад мы меняли подходы к системе вознаграждения, во многом это были предложения участников рынка. И были заявления, заверения, что это как раз поможет увеличить длину инвестиций. Этого не произошло, надо сказать, в достаточной мере не произошло. Надо посмотреть, что мы можем здесь сделать, чтобы система вознаграждения также стимулировала, безусловно, адекватное управление рисками, но и в том числе возможность расширения горизонтов инвестирования.
Олег Вьюгин: Если посмотреть на результаты негосударственных пенсионных фондов, их инвестирования, то на самом деле они очень разные. Есть фонды, которые достаточно устойчиво приносят пенсионерам-вкладчикам достаточно приличный доход, а есть, которые живут с очень низким доходом. Но стимулируются они одинаково, и инвестиционные декларации у них примерно одинаковые. Вот я себе все время этот вопрос задаю - а почему так происходит, в чем здесь дело?
Эльвира Набиуллина: Если инвестиционные декларации похожие, то здесь скорее вопрос фидуциарной ответственности той же.
Олег Вьюгин: Возможно, да.
Эльвира Набиуллина: Когда на рынке есть аналогичные инструменты с большей доходностью, почему-то идет инвестирование в инструменты с меньшей доходностью. Надо смотреть. Хорошее предложение, мы посмотрим обязательно. Коллеги, я уверена, смотрят на это и смогут прокомментировать.
Олег Вьюгин: Ну и, наверное, из этой темы еще вопрос. Вот я сегодня прочитал, что европейский регулятор предлагает снизить требования к профессиональным инвесторам с 500 тыс. евро до 250 тыс., то есть вдвое, мотивируя тем, что таким образом они хотят простимулировать активность. Мы двигаемся как бы навстречу, получается. По крайней мере, по последним каким-то предложениям, которые были, предлагалось ужесточить требования к квалифицированным инвесторам, в том числе с точки зрения суммы, которой они должны обладать и вкладывать на фондовом рынке. Как вы считаете, это правильный ход? Понятно, что со стороны рынка есть желание, чтобы эти требования были поменьше.
Эльвира Набиуллина: Нам нужно донастроить систему критериев для квалифицированных инвесторов. На наш взгляд, существующий механизм и признание квалифицированных инвесторов недостаточно эффективны. Он действительно больший упор делает на вопрос наличия активов, имеет решающее значение. На наш взгляд, нужно усилить критерий, связанный с опытом, знаниями. И международный опыт показывает все-таки, что имущественные критерии есть, но они не единственные, они всегда в сочетании с опытом, знаниями, и имущественный критерий (либо активы, либо годовой доход), они выше наших даже после снижения.
Олег Вьюгин: 20 млн рублей.
Эльвира Набиуллина: И поэтому, на наш взгляд, должно остаться это сочетание. Но по имущественным критериям, все-таки мы считаем, что нужно увеличить, посмотрим еще раз на международный опыт. А то, что касается опыта и знаний, такие критерии, еще раз, в международной практике тоже существуют - это и наличие сертификата, и частота сделок. Мы здесь как раз готовы расширить возможности. Например, спецэкзамен, если у людей нет соответствующего профильного образования. Причем требования к этому образованию мы хотим отвязать от ВУЗа, то есть расширить возможность соответствия критериям по уровню опыта и образования. Такое сочетание будем продолжать обсуждать с рынком.
Олег Вьюгин: То есть подход должен быть такой комплексный.
Эльвира Набиуллина: Комбинированный, да.
Олег Вьюгин: То есть надо попытаться оценить профессионального инвестора не только по кошельку.
Эльвира Набиуллина: Абсолютно точно.
Олег Вьюгин: А как вы смотрите, я имею в виду регулятор и вы как руководитель, на то, чтобы для неквалифицированных инвесторов предусмотреть некоторое право СРО, ну в данном случае фактически речь идет о НАУФОР, определять круг доступных финансовых инструментов? Ну, естественно, что НАУФОР как СРО находится под надзором Центрального банка, ну и, соответственно, конечно, речь не идет о том, что ассоциация это будет делать произвольно или как-то неподконтрольно.
Эльвира Набиуллина: Мне кажется, сама эта система различения квалифицированных/неквалифицированных, набор инструментов, доступных для неквалифицированных, должна как минимум устояться, мы должны прийти к некой такой, ну если не постоянной, то более устойчивой конструкции. И тогда, может быть, можно ставить вопрос о том, что СРО дополняет и убирает какие-то типы инструментов вокруг этих классов. На наш взгляд, мы не созрели до этого на данном этапе. Тем более сейчас идут дискуссии, мы надеемся, они как-то завершатся - будет у нас единая СРО, не будет единой СРО, тоже хотелось бы понимать. У нас потому что и сам рынок СРО, если хотите, хотя это не совсем рынок, но сама структура СРО находится в движении. Я думаю, что это вопрос на перспективу, но не на ближайшую.
Олег Вьюгин: Понятно. То есть, в принципе, можем допустить такой вариант, но не завтра.
Эльвира Набиуллина: Не завтра. И если начинать допускать, то в определенных рамках.
Олег Вьюгин: Ну хотя бы какой-нибудь один финансовый инструмент. Понятно.
Ну что, тогда опять же к теме, которая остается достаточно острой. Я в начале не упомянул, но вы упомянули. По-моему, порядка 6 трлн средств российских инвесторов заблокированы. Ну, это оценка активов, она не очень точная, но вот приходится слышать от нашего российского НРД, что порядка 6 трлн рублей (эквивалент) заблокированных активов в «Евроклире». Во-первых, это огромный потенциал для рынка. Во-вторых, хотя жизнь показала, что люди продолжают инвестировать, но все-таки это очень болезненная вещь для рынка и для людей. Понятно, что, с другой стороны, заблокированы средства внешних инвесторов недружественных стран в российские активы, которые они произвели. Такое вот взаимное блокирование средств. Я не обладаю цифрой, какая примерно это сумма, но подозреваю, что они сопоставимы. И, конечно, взаимный интерес и той и другой стороны каким-то образом эту ситуацию расшить. Я имею в виду не регуляторов, но интерес инвесторов здесь очевиден и понятен: давайте разойдемся и будем жить дальше хорошо и здорово. Есть ли вообще какие-то шансы эту проблему решить? Или это все-таки настолько политизированная вещь, что вряд ли что-то получится в ближайшее время?
Эльвира Набиуллина: Блокировка активов - это действительно одна из болезненных проблем для нашего финансового рынка, и мы как регулятор, конечно, заинтересованы в том, чтобы она решилась. Это позволит быстрее восстанавливать доверие к финансовому рынку широкого круга инвесторов.
Было сделано немало для того, чтобы нашим инвесторам вернуть их права. Это и автоматически принудительная конвертация депозитарных расписок, это принудительный перевод учета прав в нашу российскую учетную инфраструктуру, это и замещающие облигации. В итоге у нас были восстановлены права инвесторов на сумму, близкую к 3 трлн рублей, то есть это немаленькая сумма. Но, безусловно, часть активов остается заблокированной.
Здесь возможны разные решения: индивидуальная защита инвесторов (сейчас многие инвесторы идут по этому пути, и, конечно, нужно идти). Если говорить о некоторой такой более централизованной системе возможного обмена заблокированными активами - это вопрос политический, это вопрос согласия обеих сторон, это вопрос разрешений регуляторов с обеих сторон. На ближайшее время я такой возможности не вижу, но тем не менее этот механизм, как возможный остается.
Мы обсуждаем также, кстати, разные подвиды и механизмы этого, предложения рынка. Есть несколько вариантов, которые, может быть, можно быстрее реализовать, чем вот такой тотальный обмен. Но еще раз: в любом случае это требует согласия с той стороны и проявления как минимум интереса со стороны иностранных участников на российском рынке, у которых бумаги (акции, облигации) были заблокированы, для того чтобы это состоялось.
Олег Вьюгин: Кстати, к замещающим облигациям. Удастся все-таки этот вопрос окончательно решить? Мы все знаем, что речь идет о таком решении руководства страны, регуляторов о том, чтобы все-таки российские корпорации, которые выпускали облигации, номинированные в иностранной валюте, на международных рынках, которые активно покупали российские инвесторы в том числе, заместить их обязательном порядке? Я знаю, что есть определенная дискуссия, и есть компании, которые не хотят этого, у них есть свои аргументы. Если можно, как-то на этот вопрос нас немножко просветить.
Эльвира Набиуллина: Замещающие облигации, тоже мы считаем, что это был эффективный инструмент восстановления прав наших инвесторов, и это, кстати, увеличило ликвидность на нашем рынке, поэтому хороший инструмент. Я, в принципе, за то, чтобы был следующий механизм: обязательно замещающих облигаций, но с возможностью исключений, а не наоборот. Мы знаем, что некоторые компании, которые могут выпустить замещающие облигации, нет объективных причин, чтобы они их не выпускали, просто не хотят это делать, и не восстанавливают права инвесторов.
Но есть и случаи, нам некоторые эмитенты рассказывали, когда выпуск замещающих облигаций действительно невыгоден: издержки несопоставимо гораздо больше, чем права инвесторов, может быть, их даже небольшое число, российских инвесторов. Поэтому для этих случаев должно быть исключение. Поэтому, на мой взгляд, как основной принцип - это обязательность с возможностью исключения через коллегиальное решение правительственной комиссии.
Олег Вьюгин: Хорошо бы, если бы мы к этому пришли.
Эльвира Набиуллина: Это требует обсуждения с правительством, это не наше решение, Центрального банка, но вот наша позиция такая.
Олег Вьюгин: Ну, позиция Центрального банка, я думаю, очень весомая в этой ситуации.
Тем не менее, наверное, завершая эту тему, есть механизмы, с помощью которых российские инвесторы приобретают все-таки облигации и, может, даже другие финансовые инструменты у недружественных стран, переводя их как бы в инфраструктуру соседних, дружественных стран и т.д., мы знаем все это. Известно, что Центральный банк вторичное обращение таких облигаций не разрешает. И последнее продление, по-моему, до конца 2023 года. И есть Указ N138 Президента Российской Федерации, который говорит о том, что если хотите на вторичное обращение, то нужно проследить историю этой бумаги, от кого она попала - от дружественного или недружественного региона. Очень сложно этот указ выполнять, потому что, в принципе, это не автоматизированная процедура, требуется исключительно ручная работа и это нагрузка на депозитарий. Все-таки это что, это такая принципиальная позиция?
Эльвира Набиуллина: Да, это позиция. Это позиция, не только связана с тем, чтобы избежать избыточной волатильности на рынке, когда может большой объем бумаг приобретенных выйти того или иного класса. Вы же только что говорили: в перспективе возможен обмен заблокированных акций на заблокированные акции. Если заблокированные с той стороны акции таким образом через продажу российским приобретателям выходят на наш рынок, это выход из блокирования, и, по сути, это обход тех решений по ответной заморозке, которые были приняты. Поэтому да, нужно проследить и показать, что эти бумаги появились до определенного времени, до принятия этих решений по ограничению. Да, это позиция.
Олег Вьюгин: Понятно. Так что рынок должен это учесть.
И последнее. Раскрытие информации. Понятно, что когда мы находились в шоке 2022 года, то реакция закрытия была вполне понятна, потому что непонятно было, как с этой открытой информацией могут поступить те страны, которые генерят санкции. Сейчас некоторые компании и банки, многие банки уже открывают финансовую информацию.
Эльвира Набиуллина: Банки обязаны. Просто ввели обязательство с некоторыми изъятиями, которые мы проработали с банками с точки зрения санкционных рисков, обязали раскрывать отчетность за 2022 год и, соответственно, первый квартал 2023-го и т.д.
Олег Вьюгин: То есть речь идет об эмитентах, скорее всего, в большей степени?
Эльвира Набиуллина: Да, речь идет об эмитентах. Там существует право закрывать информацию до 1 июля.
Олег Вьюгин: До 1 июля. А 1 июля - это дата, после которой либо все это в какой-то степени продолжится, либо все-таки раскрытие будет осуществлено. Для фондового рынка это очень важная вещь, потому что не имея финансовой информации, приходится питаться только либо инсайдом, либо предположениями, которые делают некоторые то ли ответственные, то ли безответственные люди. Насколько я знаю, позиция Центрального банка в том, чтобы все-таки финансовую информацию (или, может, я ошибаюсь) раскрывать.
Эльвира Набиуллина: Нет, вы не ошибаетесь, у нас давно позиция, мы ее давно пропагандируем, о том, что нужно раскрывать всю информацию, помимо чувствительной к санкциям. Этот объем информации нужно обсуждать, на наш взгляд, он не очень большой, может касаться бенефициаров и т.д., а не столько финансовой информации. По финансовой информации возможно некоторое агрегирование, но, конечно, нужно раскрывать информацию. Мы хотим привлечь финансовый ресурс для развития экономики. Часть ресурса идет через банки, но финансовый рынок не работает, он работает на публично раскрываемой информации. И если мы хотим привлечь в экономику этот финансовый ресурс, конечно, нужно раскрытие информации. Предположить, что инвестор будет под имя давать свои деньги, не понимая, что это за компания, какие ее перспективы, - ну, это нонсенс. Поэтому нужно переходить к раскрытию информации. Если мы не будем раскрывать информацию, это существенно снизит финансовые возможности для развития экономики. Это не просто удобство инвесторов, это, на мой взгляд, принципиальная базовая вещь.
Олег Вьюгин: Ну да, и искажение цен.
Ну что же, я надеюсь, что все-таки после 1 июля этот процесс раскрытия пойдет.
Эльвира Набиуллина: Да, мы с правительством обсуждаем, и, в принципе, подход - что надо раскрывать информацию.
Олег Вьюгин: Да, согласен, что, в принципе, могут быть ограничения, но вот именно финансовая информация имеет огромное значение для финансового рынка.
В заключение я тогда хочу, во-первых, поблагодарить Эльвиру Сахипзадовну и вообще команду Центрального банка за то, что они так чутко отнеслись к этой конференции, все здесь присутствуют и дали достаточно содержательную информацию для нас.
Эльвира Набиуллина: Спасибо. Спасибо, действительно, у нас же с вами единые задачи, мы все заинтересованы в развитии рынка капитала, рынка ценных бумаг и его инфраструктуры. И это наша обязанность, не просто наше желание поддержать, это наша обязанность как регулятора в сложной, критической ситуации принимать меры для того, чтобы обеспечить стабильное функционирование финансового рынка. И, несмотря на вот те цифры, которые вы приводили, действительно, падение по многим показателям, но рынок функционировал. И даже после закрытия он достаточно плавно открылся, и то, что возвращаются инвесторы, есть интерес инвесторов - это еще одно доказательство. Еще раз хочу поблагодарить за вот такое ответственное поведение в сложные периоды.
Действительно, зрелость проверяется и ответственность участников рынка не в спокойные времена, а в такие критические времена. И, мне кажется, такой тест наш финансовый рынок прошел. Так что спасибо вам большое. А мы с командой и сегодня, и далее готовы обсуждать все детальные вопросы, которые помогут развитию финансового рынка.
Спасибо большое.
Олег Вьюгин: Спасибо.
В конференции, посвященной ключевым вопросам российского рынка ценных бумаг, приняли участие Председатель Банка России Эльвира Набиуллина, первый заместитель Председателя Банка России Владимир Чистюхин, председатель Комитета Госдумы РФ по финансовому рынку Анатолий Аксаков, заместитель Председателя Банка России Филипп Габуния, руководитель Службы Банка России по защите прав потребителей и обеспечению доступности финансовых услуг Михаил Мамута, директор Департамента инвестиционных финансовых посредников Банка России Ольга Шишлянникова, председатель правления ПАО Московская Биржа Юрий Денисов, председатель правления, генеральный директор ПАО «СПБ Биржа» Роман Горюнов, руководители крупнейших компаний-профессиональных участников рынка ценных бумаг, управляющих компаний, специализированных депозитариев.
