4 сессия

24.05.2023

КОНФЕРЕНЦИЯ «РОССИЙСКИЙ ФОНДОВЫЙ РЫНОК 2023»

Сессия IV «Индустрия коллективных инвестиций»

Алексей Тимофеев: Уважаемые коллеги, дорогие друзья, разрешите начать следующую из наших сессий. Нас упрекают в недостаточном интересе и уважении к индустрии коллективных инвестиций. Ну, не знаю, как продемонстрировать свое уважение и интерес к этой индустрии? Может быть, мы эту сессию сделаем первой в следующей конференции. Не сомневайтесь, пожалуйста, в нашем...

Ольга Шишлянникова: Алексей, ты обещаешь мне это седьмой год подряд.

Алексей Тимофеев: Я пытаюсь отшутиться насчет долгосрочных планов, которые мы обсуждали всю предыдущую…

Ольга Шишлянникова: У меня есть предложение - давайте, скажем, как закон по ИИСам ПИФ примут, так первая сессия - ПИФовая.

Алексей Тимофеев: Ольга что-то знает. Но вот правда, неприятная новость для нас, что мы не нашли в законопроекте об ИИС-3 поправок, связанных с ИИС-ПИФ, Вопрос, который, как нам казалось, не вызывает никаких сомнений ни у кого и совершенно не травматичен для бюджета и при этом устраняет существующий дисбаланс… Но, о'кей, у нас есть повод об этом поговорить сегодня.

Итак, индустрия коллективных инвестиций. Я начну с того, что констатирую, а вы согласитесь или нет с тем, что острая какая-то фаза кризиса для этой индустрии прошла, но осталось немало вопросов, которые предстоит решить в течение этого года. Ну, конечно, же, разделение фондов с заблокированными активами. Это серьезная проблема, такое разделение вызывает вопросы, которые принятию управляющими компаниями своих решений по этому поводу пока препятствуют. Я думаю, что сегодня это может стать темой нашего обсуждения.

Второе - это, как нам кажется, серьезное недоразумение - ограничение на операции с акциями стратегических компаний тех ПИФов, где есть хотя бы один нерезидент. Кажется, что это не должно было бы распространяться на паевые инвестиционные фонды, тем более что в них весьма незначительные, в единицах процентов, доли компаний всяких, и стратегических в том числе.

Тем не менее, я испытываю оптимизм, связанный с индустрией коллективных инвестиций.

Во-первых, эта индустрия в течение прошлого года продемонстрировала меньшее падение активов. Понятно, что это оценка, потому что мы не можем до сих пор вполне оценивать активы некоторых из ПИФов, которые заблокированы, но тем не менее, паевые инвестиционные фонды лучше защитили интересы своих пайщиков, чем (ну, трудно упрекнуть в этом брокеров, это не их задача) те убытки, которые понесли клиенты брокеров, осмелившиеся на прямые инвестиции.

Особенно интересным является феномен закрытых паевых инвестиционных фондов. Это индустрия, которая, может быть, единственная, которая выросла в течение последнего времени. Понятно, что в значительной степени это связано с одной сделкой, но тем не менее не только с ней. И более того, мы видим все больший и больший интерес к этой индустрии со стороны розничных инвесторов. Розничных инвесторы находят там альтернативу финансовым инвестициям благодаря более широкому кругу активов, в которые эти фонды могут инвестировать. А те из них, чьи паи обращаются на бирже, создают необходимую, похожую на биржевые паевые инвестиционные фонды, ликвидность для инвесторов.

Мне кажется, что еще одним фактором, который мог бы содействовать развитию этой индустрии, является интерес к иностранным ценным бумагам. Он никуда не девался, и, возможно, что мы найдем с Центральным банком компромисс в том смысле, что именно паевые инвестиционные фонды станут способом в иностранные ценные бумаги розничным инвесторам инвестировать.

Ну, и наконец, сработала возможность, которая появилась с 2019 года по выплате регулярного дохода по паям паевых инвестиционных фондов. Все это вместе в сумме делает положение этой индустрии, как мне кажется, достаточно, боюсь сказать «комфортным», но внушает некоторую надежду на то, что она не только справляется с острыми вызовами, но также сохраняет потенциал к развитию.

Давайте поговорим о разделении ПИФов с заблокированными активами, давайте поговорим о 520-м Указе, давайте поговорим о всех других темах, которые вы сочтете необходимым обсудить.

Первый мой выступающий - Ольга Шишлянникова. Может быть, Оля, ты начнешь с какого-то своего видения происходящего на рынке коллективных инвестиций?

Ольга Шишлянникова: Коллеги, я человек еще молодой, но уже не совсем, и когда в советские времена училась, мы в истории все время сравнивали все достижения Советского Союза с 1913 годом. Вот я при сравнении показателей отрасли паевых инвестиционных фондов буду сравнивать с 2021 годом, потому что, да, год был, наверное, очень удачный, 2021-й. Мы видели, что и рост фондов был большой, и рост СЧА был. Ну и, да, потом события 2022 года. И вот посмотреть, где мы были в конце 2021 года, и посмотреть, где мы находимся сейчас, с нашей точки зрения, такая полезная задача для того, чтобы понять, куда нам двигаться дальше.

(Демонстрирует презентацию)

Вот на первом слайде, я не буду озвучивать все цифры, но первый слайд призван сказать следующее, что количество фондов у нас не снижается. Да, основной прирост по-прежнему дают закрытые паевые инвестиционные фонды для квалифицированных инвесторов, но в то же время мы видим определенный возврат к открытию фондов и для неквалифицированных инвесторов.

Да, мы не достигли в части количества фондов еще открытия новых фондов тех показателей, которые были у нас в 2021 году. Например, II квартал 2021 года - более 100 фондов для квалифицированных инвесторов было открыто за квартал. В 2022 году и I квартале 2023 года таких показателей у нас не было. Но вот показатели I квартала 2023 года - 83 фонда. Меньше. Да, у нас был взрывной рост открытия таких фондов в 2022 году, но совершенно под другие цели. Тяжело назвать это рынком коллективных инвестиций, он был для других целей, поэтому вот тот пример середины 2022 года нам представляется, что не стоит учитывать.

Что касается фондов для неквалифицированных инвесторов, то здесь все значительно скромнее было и в 2021 году, и сейчас скромнее. Если за 2021 год было открыто новых 121 фонд, то вот за 2022 год и I квартал 2023 года всего 48 фондов было открыто. Но мы видим, что уже в I квартале этого года 9 фондов открыто. Мы видим, что есть желание у управляющих компаний открывать новые фонды. Знаем, что управляющие компании столкнулись с определенными проблемами по регистрации новых фондов, но мы над этим работаем, и надеюсь, что мы найдем правильный компромисс в этой истории.

Что касается СЧА, которая, наверное, более показательна, чем количество фондов, то мы видим, что год от года СЧА только растет. И более того, в этом году мы видим, что совокупный объем СЧА превысил 8 трлн рублей, и это, конечно же, не может не радовать.

Но опять же прирост СЧА по фондам неквальным, он значительно скромнее, и он составляет всего 5,5% от предыдущего квартала, если мы берем за 2023 год, например, историю. И опять же, для сравнения: прирост СЧА в 2021 году по неквальным фондам составил 30%, по тем же неквальным фондам за 2022 год было падение на 20%. И, как я уже сказала, в I квартале мы видим позитивную динамику, видим, что фонды стали восстанавливать СЧА - плюс 5,5%. Если такая динамика сохранится, то мы можем надеяться на то, что к концу 2023 года мы как минимум по неквальным фондам вернемся к СЧА той, которая была у нас на конец 2021 год. Поэтому восстановление фондов идет, оно есть.

Что еще можно сказать про неквальные фонды, поскольку они все-таки нас интересуют немножко больше, чем фонды для квалинвесторов?

Мы видим, что по типам фондов практически ничего не поменялось. Создаются и закрытые паевые инвестиционные фонды, и открытые, и интервальные, чуть меньше у нас стало биржевых паевых фондов по сравнению с тем, что было, по количеству, чем было в конце 2021 года, но в целом динамика количества фондов, она приблизительно похожа. Вот мы за несколько лет ее привели, и она все время туда-сюда немножко ходит, то есть чего-то кардинального в этой части не произошло.

Также нет особых больших изменений в составе приходящихся на каждый из типов фондов СЧА, за исключением того, что я говорила по предыдущему слайду, когда говорила о том, что в целом СЧА фондов в прошлом году неквальных, оно понизилось. Только вот это вот и сказалось на тех цифрах, которые есть на этом слайде. И мы видим, что столбик I квартала 2023 года, он показывает уже рост этого СЧА относительно предыдущих кварталов.

Что интересно? Интересно то, что, да, действительно паевые фонды, они зарабатывают средства для пайщиков. Вот мы посмотрели средневзвешенную доходность за I квартал, и она в целом очень даже неплохая, она превышает и ту доходность, которую дают депозиты. Но один квартал сам по себе, наверное, не очень интересный.

Мы вот по негосударственным пенсионным фондам все время берем 5-летний период, и мы провели такую работу по накопленной доходности по паевым инвестиционным фондам. Понятно, что это средняя по больнице, но вот, нам кажется, это остаточно интересно. Мы посчитали цифры, что управляющие компании в тех или иных фондах заработали для своих пайщиков, и как это соотносится, например, с доходностью по депозитам, как это соотносится с инфляцией либо соотносится с какими-то бенчмарками, которые есть на рынке.

Все очень показательно: мы видим, что конец 2021 года паевые фонды - и биржевые, и закрытые, и открытые, и в целом все паевые инвестиционные фонды, если взять всех типов, обгоняли инфляцию, чувствовали себя достаточно хорошо, зарабатывали приличные деньги для инвесторов. Потом у нас случился 2022 год, и по итогам 2023 года мы видим, что достаточно хорошо себя чувствуют биржевые паевые инвестиционные фонды, и немножко нас, конечно, огорчает то, что такой фонд как открытый паевой инвестиционный фонд, который в первую очередь и направлен был для неквалифицированных инвесторов, к сожалению, они пока и инфляции на 5-летнем периоде проигрывают, и до депозитов чуть-чуть не дотягивают, но вот будем надеяться, что стратегии, которые управляющие компании планируют применять, они смогут улучшить эту ситуацию.

Структура активов. Тоже все достаточно понятно и прозрачно. Банк России не может не радовать, что снижается доля иностранных ценных бумаг в составе, но, к сожалению, снижается, может, не так быстро, как нам бы хотелось, но это выбор управляющих компаний.

Что мы видим? Мы видим, что по сравнению с 2021 годом управляющие компании снизили долю в классических инструментах, в ценных бумагах и нарастили долю в недвижимости и в инструментах денежного рынка. Причем это мы видим как в квальных фондах, так и в неквальных фондах, то есть в целом динамика, она понятная: ушли в защищенные активы и предлагают клиентам защищенные активы, поэтому здесь тоже добавить, наверное, уже нечего.

И последний слайд с цифрами. Мы слышали, как тяжело участникам финансового рынка, на предыдущих сессиях, мы тоже решили посмотреть, насколько тяжело. Выяснилось, что в целом год прошлый был удачный для управляющих компаний. Прибыль, чистая прибыль аж на 74% выросла, но это, конечно, цифра такая не показательная, потому что выросла она не за счет комиссионных доходов, то есть за счет той основной деятельности, которой занимаются управляющие компании, и поэтому более правильно смотреть на комиссионные доходы от доверительного управления.

И здесь мы видим, что, в принципе, они соответствуют тем, которые были в 2021 году, у них есть сезонное определенное колебание, но оно вот сохраняется, и в целом в комиссионных доходах управляющие компании как минимум не потеряли.

Более того, мы взяли и посмотрели, поделили компании на крупные, средние и малые компании и увидели, что крупные компании у нас все прибыльные, средние компании - у них сохранилось их разделение, 2/3 - прибыльные, треть - убыточных компаний, ну это понятно, это компании, которые созданы под определенные проекты и живут за счет других ресурсов, а не для того, чтобы зарабатывать чистую прибыль.

А что порадовало? Порадовали маленькие компании, потому что у них сократилось количество убыточных компаний уж не знаю, за счет чего, но именно в первую очередь за счет комиссионного дохода. Поэтому, мне кажется, что цифры, о которых я рассказала, они в целом говорят о том, что в целом в отрасли все действительно, как Алексей и сказал, неплохо, и есть от чего оттолкнуться и сделать следующий рывок. Но, да, у нас с вами есть накопленные обязательства, назовем их так.

Про что я говорю? Ну, вот закрытые паевые инвестиционные фонды. У нас по состоянию на 12 мая еще есть 120 фондов (кстати, на каком-то из слайдов 125, потому что это апрель месяц, а я говорю последнюю цифру). 120 фондов, шесть из которых сейчас находятся в стадии прекращения, которые приостановлены и по которым до сих пор не были возобновлены выдача, обмен и погашение паев. Это боль, под эту боль было разработано в прошлом году законодательство, так называемые закрытые паевые инвестиционные фонды, мы их называем типа A. Это там, где происходит выдел заблокированных активов в закрытый фонд из вот таких фондов, а та ликвидная часть фонда, которая может существовать дальше, должна будет продолжить свою работу, но уже на обычных правилах, то есть возобновить выдачу, обмен и погашение паев.

И мы надеялись, что с принятием законодательства и принятием необходимых подзаконных актов, всё, мы уже более или менее близки к решению этой проблемы, и у нас есть с вами конечная дата - 1 сентября, когда управляющие компании вот по этим 114 фондам (потому что шесть, я уже сказала, в стадии прекращения) должны будут принять решение и выбрать одну из двух процедур - либо полностью изменить тип фонда на закрытый паевой инвестиционный фонд и, по сути, приступить к распродаже тех активов, которые есть, и то, что получают от распродажи этих активов, возвращать пайщикам.

Либо второй тип - это выделить только ту заблокированную часть, которой распоряжаться возможности нет, в такой же закрытый фонд и опять же ждать либо погашения, либо распродавать эти активы и прекращать деятельность этого фонда, а основную часть возобновить. Все законодательство принято, сегодня у нас с вами 16 мая, на сегодняшний день только одна управляющая компания с одним фондом подала документы на замену типа фонда на закрытый паевой инвестиционный фонд.

Мы опрашивали в рабочем порядке управляющие компании и поняли, что с решениями все очень тяжело обстоит. Только по шести фондам более или менее компании определились с принятием будущего решения, ну то есть морально уже готовы, по остальным компаниям, а это, соответственно, 107 компаний, по 107 фондам управляющие компании до сих пор не приняли решений о том, они будут делать.

Да, наверное, коллеги расскажут сейчас о тех проблемах, с которыми они столкнулись при принятии решения. Хочется, конечно, услышать и попытаться помочь, но хочу напомнить, что мы, принимая соответствующее регулирование, проводили с рынком все необходимые консультации, вырабатывали совместные решения, и вот то регулирование, которое принято, оно было принято с учетом тех реалий, которые были на момент принятия этих решений, поэтому либо реалии поменялись, либо рынок нам что-то не рассказал в период принятия, какие-то аспекты не назвал, которые мы не смогли учесть в наших регуляторных новеллах, которые мы под это делали.

Поэтому проблему решать надо, потому что, еще раз, 114 фондов, в них 1 млн 600 тыс. пайщиков, это люди, которые на сегодняшний день ограничены в той или иной степени в распоряжении своими инвестициями, и нам кажется, что вот год с небольшим, которые мы живем в новой парадигме, уже говорят о том, что нам надо принять какие-то решения для того, чтобы дать возможность инвесторам распоряжаться своими активами и либо возобновить нормальную деятельность фондов, либо перевести эти фонды в разряд либо прекращающихся, либо амортизируемых, которые ждут погашения активов, и возвращать активы эти клиентам.

Регулирование. Ну, у нас на этот год с вами поправки в 4129-У - это состав и структура активов. Там много новелл, догадываюсь, что новеллы рынкам, которые ожидаемые, ну, например, которая сегодня уже упоминалась, что мы готовы отказаться от минимальной суммы для входа в закрытые в фонды недвижимости, да.

Как и предполагалось, когда мы обсуждали предыдущие поправки, когда снижали с 300 тыс. до 100 тыс., нам был нужен этот промежуточный шаг для того, чтобы понять, что, да, тесты сработали, они играют ту роль, которую были призваны играть, что, да, ничего катастрофического не происходит, и, да, мы готовы теперь пойти к следующему шагу и отменить, соответственно, вообще какой-либо лимит на вхождение в эти фонды. Да, наверное, в позитиве опять же для недвижимости мы добавляем машино-места, возможность включения их в состав и структуру активов, поэтому, думаю, это тоже в позитиве.

Порешали проблему с замещающими облигациями, но это вынужденная история, мы понимаем, что замещающие облигации, получая их, управляющие компании могут переставать соответствовать тем требованиям, которые предъявлялись изначально для приобретения этих активов. И, да, мы понимаем, что если эти активы были уже в составе фонда, то надо дать возможность держать эти замещающие облигации, несмотря на то, что они не в полной мере отвечают установленным требованиям.

Другая история. Мы знаем, рынок хочет начать приобретать замещающие облигации дополнительно в состав структуры активов, и тоже не соблюдает требования. Но вот в данном случае от того, что они замещающие, от того, что мы разрешили держать, по сути, до погашения эти бумаги без изменения требований к ним, не означает, что надо дополнительные риски, связанные с недостаточной ликвидностью, потому что основное требование, которое нарушается замещающими облигациями, они не обращаются на рынке, то есть они не являются ликвидными.

Вторым требованием может быть, что нет рейтинга у этих облигаций, но это дело решаемое. С моей точки зрения, если это актив хороший, надо просто получать рейтинг по таким активам, и дальше они будут обращаться так же, как обращались, тогда проблем не будет.

Поэтому в части замещающих облигаций по тем активам, которые были в составе ПИФов, еще раз повторюсь, мы считаем, что, да, их можно держать, несмотря на то, что они не соответствуют базовым требованиям, а вот в части приобретения новых активов мы пока не готовы разделить желание рынка приобретать их вот на каких-то льготных условиях, скажем так.

Что еще из того, что в этом проекте и что, наверное, не очень приветствуется рынком? Это действительно то ограничение по иностранным ценным бумагам недружественных эмитентов, где мы говорим о том, что по аналогии с бумагами для квалифицированных инвесторов, вы помните, конечно, что у нас состав паевого фонда для неквалов можно включать бумаги для квалифицированных инвесторов, но в ограниченном размере 40%.

Поскольку с 1 сентября иностранные ценные бумаги недружественных эмитентов у нас тоже становятся инструментами для квалифицированных инвесторов, то мы предлагаем применить ровно такой же подход - 40% держать в портфеле можно. Да, это требование не будет распространяться на закрытые паевые инвестиционные фонды, которые будут создаваться в рамках 319-го Федерального закона, потому что мы понимаем, что ничего с этим сделать уже нельзя, и, соответственно, будем жить так, как будем жить.

Да, у управляющих компаний есть другой вариант - выбрать и сказать, что, да, мы не будем снижать долю этих инструментов в действующих фондах, но при условии того, что не будем выдавать новые паи новым пайщикам. Почему такой подход? Все очень просто - пайщики, которые сейчас уже купили, они уже с этим риском живут, а вот те пайщики, которые будут приходить, они будут приобретать новый риск, поэтому нам представляется, что в случае, если фонд планирует продолжить в паевом фонде держать иностранные ценные бумаги, то, соответственно, он должен либо тогда снизить до 40% в течение года эту долю, либо приостановить выдачу новых паев, и тогда, да, может сохраниться та доля, которая есть на сегодняшний день.

Наверное, радостных новостей по указу 520-му у меня, к сожалению, нет. Все, что мог сделать Банк России, он сделал, мы подготовили, согласовали необходимые поправки в 520-й, но не за Банком России принятие этих поправок. И, да, мы солидарны с рынком, что, наверное, для управляющих компаний то ограничение, которое есть, оно неэффективно, скажем так. Но вот все, что мы могли, что зависело от Банка России, мы это выполнили. Ну, наверное, все. А дальше, если будут вопросы, я с удовольствием отвечу.

Алексей Тимофеев: Каковы перспективы решения Т+0 и реестра пайщиков?

Ольга Шишлянникова: Про Т+0. Можно и сегодня выдать в Т+0, но по завершению дня, то есть можно в 19 часов, например, рассчитать СЧА и до 20 часов выдать пай, заявка на который подана в день подачи, проблем нет.

Насколько я понимаю, у рынка есть другая потребность, другое желание - это иметь возможность в течение рабочего дня выдавать эти паи. Но в последний раз наша дискуссия закончилась на том, что мы бы хотели услышать от рынка, как вы предлагаете тогда рассчитывать СЧА под эти паи, по какой цене вы будете их выдавать? Мы ждем по-прежнему от вас эти предложения и готовы будем их рассмотреть. Большого отторжения не вызывает, но мы пока не видим механизма, как это можно решить, поэтому давайте к этой дискуссии вернемся в рабочем порядке.

Что касается второго вопроса про лицевые счета. Я думала, вопрос закрыт, потому что насколько я знаю, мои коллеги из департамента инфраструктуры финансового рынка давали ответ не вам, правда, а СРО НФА давали и давали ответ ряду управляющих компаний, где они рассказали о том, что в случае, если заявление подписано электронной подписью, то прохождение тех процедур, которые у вас вызывают отторжение, не требуется. И образец подписи собственноручной можно направить и получить в любом порядке, который предусмотрен правилами.

Понимая, что этот вопрос может возникнуть, я их попросила, они обещали, в том числе и в вашу организацию, направить тот ответ, который они дали. Мне кажется, что, может быть, я, конечно, заблуждаюсь, тогда расскажите, в чем проблема, но мне казалось, что такой вариант ответа, он позволяет сохранить те дистанционные каналы привлечения пайщиков, которые есть на сегодняшний день у управляющих компаний. Если, еще раз говорю, заблуждаюсь, хотела бы узнать тогда, что конкретно еще мешает в этом механизме.

Алексей Тимофеев: Ну, прежде чем я передам слово другим, скажу, что это, строго говоря, решением-то не является, то есть то, что вы должны указать, это как именно это делается, кто-то да должен взять на себя ответственность за то, чтобы освободить приобретателя пая от представления образца подписи. То есть где-то либо управляющая компания, либо специализированный депозитарий должны в своих правилах сказать, что если есть электронная цифровая подпись, то живой подписи не нужно, потому что в противном случае...

Ольга Шишлянникова: Нет, живая подпись нужна. Представление этого образца подписи не сопряжено с теми процедурами, которые требуются при использовании собственноручной подписи для подписания заявления, то есть ее можно, образец этой подписи отправить отсканированной по электронной почте в случае, если используется электронная подпись. И вот порядок представления: по почте, расписаться и отправить по почте, и это придет в управляющую компанию, но это как будет прописано...

Алексей Тимофеев: Выглядит так, что Центральный банк, это, конечно, немножко другого подразделения ответственность, но тем не менее, выглядит так, что Центральный банк согласен с тем, что в том случае, если заявление подписывается электронной цифровой подписью, то образца подписи может не быть вовсе.

Ольга Шишлянникова: Нет, образец подписи может быть, но ведь в чем, коллеги, поправьте меня, управляющая компания, в чем главная проблема?

Алексей Тимофеев: Должен быть.

Ольга Шишлянникова: Проблема в том, что образец подписи собственноручной, если используется не электронная, надо, чтобы потенциальный пайщик пришел в управляющую компанию либо к трансфер-агенту и в его присутствии поставил эту подпись. Вот в случае использования электронной подписи этой процедуры для собственноручной подписи нет, но собственноручную подпись представить каким-то образом, установленным правилами, ее надо.

Ирина Кривошеева: Но вот в этом-то и проблема.

Алексей Тимофеев: Я хочу предложить слово Ирине Кривошеевой не только по этому, а вообще по любому вопросу, связанному с индустрией коллективного инвестирования. Ира.

Ирина Кривошеева: Спасибо. Вот как раз я, просто завершая, как раз и была дискуссия - а действительно ли, вообще, в принципе, нужно где-то когда-то хранить эту живую подпись? Потому что, мы сейчас видим, что, с одной стороны, у Центрального банка есть очень прогрессивные направления - это тот же (и спасибо, что управляющие компании тоже могут принять участие) цифровой паспорт, это и последние законодательные инициативы, связанные с возможностью чисто электронного голосования по реестрам. А в тоже время вот именно почему-то индустрии паевых инвестиционных фондов кажется важным все-таки где-то когда-то хранить этот скрижаль. Да, это чуть-чуть, то есть мы облегчили там горящую проблему, но при этом отнесли этот вопрос опять на ответственность самих управляющих компаний и/или регистратора. И, насколько я понимаю, на ноябрь чуть сдвинули «горящую пору», но не поменяли текст 799-го (Положения Банка России - прим ред. https://naufor.ru/tree.asp?n=25817). То есть мы более подробно вернемся с операционным описанием еще раз схемы, ну и будем просить, наверное, на уровне НАУФОР все-таки еще раз провести более четкое обсуждение, именно исходя из чисто онлайн-процедур, работы с клиентами удаленных каналов продаж.

И переходя, наверное, все-таки от этого технического вопроса, может быть, чуть больше в сторону тех тем, которые кажутся действительно нам актуальными, но вообще в целом мы верим в то, что 2023 год, есть понятные факторы роста для нашей индустрии коллективных инвестиций. И что-то, что, может быть, является в некоторой степени негативом, можно трактовать как позитив для управляющих компаний. Ну, например, то, что уже проговорили, действительно в чем-то сокращение интереса или запрет для неквалинвесторов, покупки ценных бумаг иностранных эмитентов, недружественных стран. Все-таки нам кажется, и мы уже видим, что спрос меняется, это значит, что паевые инвестиционные фонды будут становиться, наверное, более актуальными, и уже сейчас становятся для наших российских клиентов.

Нам кажется, что действительно сейчас очень важное время, и мы видели это и на предыдущих панелях и дискуссиях. А если мы долгие-долгие годы старались сформировать спрос со стороны клиентов, то есть мы делали все, чтобы завлечь клиентов на наш рынок, наверное, сейчас время работать в большей степени над предложением, то есть расширять и действительно количество, разнообразие, ну насколько это возможно, паевых инвестиционных фондов, которые мы предлагаем, действительно сдвинуться в сторону чуть более пристального внимания к альтернативным инвестициям. Потому что видим, и международная практика это показывает, что альтернативные инвестиции, которые по прошлому году там международная индустрия управления активами условно на уровне 17% активов, при этом приносит уже больше половины выручки управляющим компаниям, потому что, безусловно, эта работа, она более профессиональная, более качественная и требует действительно такого более детального, внимательного осмысления со стороны управляющих компаний.

Нам кажется, что действительно то, что связано с непрозрачностью рынка, должно уходить. Мы понимаем, что все-таки, тем не менее, может быть, и на этом фоне именно качество профессиональных управляющих, которые все-таки стараются получить ту или иную дополнительную информацию по эмитентам, но это вот тоже то преимущество, которое мы, наверное, можем доносить до наших клиентов.

Ну и, конечно, как всегда это бывает, мы тоже уже многие годы с этим сталкиваемся, все-таки нашему рынку уже 32 года, если происходит когда-то переток на депозиты, потом все-таки рано или поздно происходит возврат. Мы видели, что в прошлом году клиенты все-таки как-то относились более трепетно к своим средствам и на повышении ставок банковских депозитов уходили, сейчас в этом году мы уже видим, что какой-то возврат будет.

И вот мы просто провели для себя исследование, спросили у клиентов - а во что вы готов сейчас инвестировать, в какие фонды? Ну, вот по нашей аудитории 35% ответили, что это именно фонды российских акций, то есть это на первом месте, и на втором месте, соответственно, 21% - российские облигации, дальше уже на третьем месте уверенно стоят фонды недвижимости с долей 14%. То есть мы видим, что отрыв уже между облигациями и недвижимостью, он, понятно, что это психологическое восприятие самих людей, которые тоже во многом сами смотрят на уже реальную покупку квартир, расширение жилплощади, но, тем не менее, на этом фоне действительно тема ЗПИФов становится актуальной. На третьем месте золото, и вот зарубежные акции - уже всего лишь доля 7%. То есть мы понимаем, что здесь даже не стоит как бы так сильно уж напрягаться, может быть, и нам самим или даже регуляторные ограничения вводить, потому что сам спрос со стороны клиентов, он уже совершенно не такой, как был раньше.

То же самое интересные опросы и по валютам. То есть мы видим, что уже сейчас больше 55% хотят только исключительно рублевые инвестиции, то есть никаких валютных фондов, на втором месте с 22% в нашем, собственно, опросе - это юани. И здесь, конечно, вот та тема, которая есть, что нам хотелось бы действительно расширения и со стороны эмитентов предложения новых бумаг. Но здесь и наша задача, наверное, как управляющих, институциональных инвесторов работать тоже с эмитентами и говорить им о том, чтобы они выпускали опять-таки новые инструменты.

В то же время, если говорить из такого негатива небольшого, конечно (и это где-то соотносится с первым обсуждением нашим по долгосрочным инвестициям), сейчас готовность к долгосрочным инвестициям, она ниже, чем была раньше, то есть, конечно, 62% говорят, что максимум от года до трех лет они готовы инвестировать и только 10% рассматривают для себя вариант инвестирования от трех до пяти лет. То есть свыше пяти лет в нашем восприятии это уже как бы техническая погрешность, практически там меньше 5% людей готовы инвестировать.

Поэтому, конечно, нам кажется очень важным обсуждение темы долгосрочных сбережений, ИИС-3, мы тоже принимали в этом активное участие. И здесь, возвращаясь, Алексей, к тому, что сказал Владимир Викторович Чистюхин, очень хочется, чтобы действительно наше СРО доказало приверженность индустрии управления активами и все-таки активно сейчас вовлеклось в процесс обсуждения на уровне Минфина, чтобы управляющие компании точно не были забыты, и ИИС-ПИФ все-таки имел место быть с теми же льготами. Потому что даже если сегодня этот продукт, может быть, не взлетит вот до такой степени, если все-таки останется в текущей модификации по длинному сроку, то все равно через год или через два это может стать темой во всем мире, это тема все-таки управляющих компаний. И давайте доделаем уже в нормальном виде, чтобы у нас было все это готово к тому, чтобы мы через два-три года приняли и предложили это достаточно активно нашим клиентам.

Ну и еще из тех тем, которые нам кажутся действительно важными, все-таки упомянуть заблокированные активы. Мы понимаем, что в том диком ритме прошлого года, возможно, мы тоже как управляющая компания, как участник рынка, предусмотрели не все нюансы, связанные с процедурой выделения ЗПИФов, мы точно не снимаем с себя этой ответственности. Но, тем не менее, мы понимаем, что управляющие компании многие сделали все возможное и невозможное, чтобы запустить те фонды, и нормальная жизнь бы у них была, у клиентов, где, например, доля не 10%, а предположим 12% или 14% заблокированных активов. И вот сейчас, а это крупные, безусловно, фонды со 100 тыс. или больше, там по 100, по 200 тыс. клиентов, и, конечно, сейчас очень хочется, чтобы вот здесь мы не внесли какой-то негатив в этом году дополнительный. Потому что как только начнется выделение доли из фондов, предположим, 15-процентой доли из работающего, хорошего, понятного фонда, в котором клиенты, а фонд большой, и клиенты, в принципе, там совершенно это не чувствуют, и можно спокойно ждать. Но вот как только произойдет это выделение, я боюсь, что какие-то недобросовестные практики могут появиться и могут появиться такие лозунги, что кто первый выйдет из фондов, тот будет в более привилегированном положении. И фактически, если неправильно это будет прокоммуницировано, а этот риск есть в индустрии, то мы можем такой ажиотаж в этом году выхода из фондов, погашение паев стимулировать, который вообще не нужен. Ну то есть он сейчас крайне такой опасен. Потому что мы сейчас в хорошей, нормальной, стабильной ситуации, и нам главное, чтобы какой-то негатив для клиентов не добавлять.

Конечно, по 520-му указу это тоже из того, на что хотелось бы обратить внимание. Нам кажется, что здесь уже важно тогда участие, и вот мы слышим позицию Банка России, который очень много предпринял шагов для того, чтобы на уровне администрации президента объяснить потребности индустрии. Мы понимаем, что на уровне общестрановых проблем наша индустрия иногда забывается, но, значит, наша задача как участников рынка активнее говорить о том, что, да, действительно это проблема. Потому что странно, что мы нашим клиентам не можем, если у нас один клиент оставшийся нерезидент, который вдруг затесался в фонд 100-тысячный, в крупный фонд, и вот вдруг мы потом не можем почему-то совершать операции со стратегическими правильными компаниями, которые так нужны для наших клиентов. Поэтому здесь, конечно, это, наверное, в большей степени наша собственная какая-то работа и задача, которая должна вестись.

Ну и с точки зрения, наверное, каких-то тем, которые, нам кажется, что, может быть, стоит все-таки на них обратить внимание как перспективные направления, потому что ведь наша индустрия должна идти таким флагманом перегрузки, в том числе российского финансового рынка. Нам хотелось бы обратить, первое, на просьбу к Банку России поддерживать инициативы по созданию новых фондов на ценные бумаги в валютах дружественных стран и на ценные бумаги, собственно, дружественных стран, пускай это будет Индия, Китай, там тоже есть, в общем, интересные возможности, но есть и какие-то недостатки нашего регулирования.

Мы понимаем, что по доверительному управлению это будут те самые ограничения регуляторные, когда мы деньги можем хранить исключительно в российских кредитных организациях, а, например, те же депозитарные счета мы можем открывать только, если прямой депозитарный договор. А иногда, например, в том же арабском мире есть такая структура, что брокер ведет, собственно, у правильного депозитария открывает счет, и дальше клиент приходит к нему.

В Индии, там вообще своя ужасная специфика, ну просто у них такое законодательство, мы вряд ли сможем себе позволить сейчас GR активность на индийском рынке. Поменять их нам, в общем, не удастся, а вот сделать клиентам какое-то новое интересное решение и здесь подстроиться, ну, наверное, стоит. То же самое касается и китайских фондов на китайский рынок.

Еще одна тема - это те же ЦФА, которые мы очень долго обсуждали. Но вот мне хочется, что если уж ЦФА начнут торговаться на Московской бирже, ну почему же управляющим компаниям не сделать фонды, которые будут состоять из цифровых финансовых активов? Это было бы нормально, это было бы правильно. Если уж будет цифровой рубль, то давайте уж сделаем первый фонд на нашем российском рынке, который будет с ЦФА и на котором можно будет платить за цифровой финансовый рубль. По крайней мере, это покажет, что наша индустрия не только решает какие-то операционные проблемы, но может быть таким ярким новатором и выступать в авангарде и такие темы тоже, собственно говоря, захватывать и как-то решать.

То есть повторюсь, давайте, в общем, как-то не ухудшать все, что связано с доступом наших клиентов, то все, что связано с удаленными каналами продаж, все-таки держать в фокусе. И, конечно, задача этого года все-таки создавать новые предложения, а значит, новые фонды, новые валюты, новые инструменты в составе фондов. И тогда, мне кажется, что перспективы у нас действительно есть. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Ира, а каким могло бы быть решение для фондов с заблокированными активами по разделению в той ситуации, о которой ты говоришь?

Ирина Кривошеева: Ты знаешь, вот мне бы хотелось, чтобы все-таки, ну я не знаю, насколько это возможно, чтобы мы могли прийти в Центральный банк, в какой-то экспертный совет или даже правкомиссию и объяснить по каким-то конкретным кейсам, вынести, что если это не 10%, как это написано в законе, а 14%, обосновать позицию и оставить этот фонд работать в интересах клиентов без вот какой-то дополнительной нервотрепки. Потому что мы всегда понимаем, ну, есть пограничные значения, есть как бы точечные какие-то решения. Мы готовы же доказывать, мы готовы показывать. Есть механизм, в конце концов, правкомиссии, вплоть до правкомиссии или какой-то другой механизм, который бы предусмотрел регулятор.

Поэтому я понимаю, что сейчас нереалистично переписывать.. Любой закон, который пишется в спешке, ну потому что время сейчас такое, это тяжелые все решения, он решает же, этот текущий закон решает многие проблемы, которые обозначила Ольга Юрьевна с точки зрения того, что давайте выделим и клиентам скажем, что это вот амортизированное. Но это все очень хорошо звучит в контексте фондов, которые уже заморожены, или в которых доля замороженных активов, предположим 60%, 70%. А там, где это не 10%, а, предположим, 14%, вот и возникают вот эти сложности при такой детальной реализации закона, которые приведут к дискриминации интересов пайщиков.

Ольга Шишлянникова: Там не будет дискриминации интересов пайщиков. Ведь вы заблокированные активы выделите в закрытый паевой инвестиционный фонд, дадите паи этого фонда пропорционально тому количеству паев, который есть сейчас. А то, что останется, будет действовать, как действовало. Вопрос того «выход, кто первый, того и тапочки» - это другая история, история того, как вы оцениваете стоимость чистых активов и как вы оцениваете заблокированные бумаги в этих фондах. В этом есть вопрос и проблема.

Если бы запускали фонд и предполагали, что вы знаете, как правильно оценить стоимость заблокированных бумаг, то тогда перекоса и желания кого-то выйти из этого фонда в недобросовестных целях, ее не должно быть. Соответственно, либо есть проблема с оценкой активов - раз, либо второй вопрос, который, я понимаю, который там может быть, ну возможно, связанный с тем, что проведение каких-то процедур дополнительных могут дополнительные вопросы у пайщика вызвать.

Ирина Кривошеева: Верно.

Ольга Шишлянникова: Но эти вопросы будут возникать в любом случае. Что 15%, что 60% заблокированных, они все равно будут возникать.

Ирина Кривошеева: Просто сейчас как бы такой момент времени, когда всем хочется какой-то небольшой стабилизации. И в нормальной ситуации, если бы мы были в таком нормальном состоянии, то да, все действительно так, и, может быть, все не было бы настолько критичным. Но есть опасение, что сейчас клиенты и так после прошлого года находятся в таком эмоционально стрессовом состоянии. Они же не будут детально вчитываться в текст закона. И вот то, что вы называете, как «кто первый шел, того и тапки», вот, к сожалению, если будет хотя бы один пример на уровне Telegram-каналов такого недобросовестного описания механизма вот этого регулирования, то мы можем получить просто какие-то эмоциональные шаги со стороны клиентов.

Еще раз повторюсь, это не значит, что это правильно, это не значит, что управляющие компании не готовы будут с этим бороться или не готовы объяснять, или не готовы корректировать методологию оценки заблокированных активов. Нет, это не совсем так. А просто время напряженное все еще.

Алексей Тимофеев: Ира, спасибо.

Оля, может быть, ты продолжишь аналогичную тему, прежде чем я попрошу Катю прокомментировать уже тему, которую мы так активно анонсировали «Закрытые паевые инвестиционные фонды и преимущества этой индустрии перед всеми остальными частями индустрии коллективных инвестиций». Оля, прошу тебя.

Ольга Сумина: Алексей, спасибо большое. Про закрытые фонды, наверное, лучше, чем Ирина Владимировна сказала, сказать достаточно сложно. При этом могу поделиться практикой, что не только мы смотрим в сторону выделения активов, я имею в виду российское регулирование, но и международная практика тоже пошла по пути деления существующих фондов на ликвидную и неликвидную части. Есть какие-то отдельные требования в зависимости от юрисдикции, но в целом логика, она единая. И деталей много, которые требуют дополнительной проработки.

И плюс еще, ну опять же хочется сказать, что мы очень дружим с коллегами со смежных индустрий - инфраструктура и т.д., но опять же порой наше мнение, оно разнится с мнением тех же самых специализированных депозитариев, регистратора и т.д., поэтому комплексного решения пока что, честно, не нашли. То есть где-то видение управляющего по оценке разнится, где-то понимание того, что такое заблокированный актив, с какого момента он стал таким, что такое ликвид/неликвид. Это что касается технических вопросов.

Что касается вопросов финансовых, там тоже достаточно сложно. Шаг, который необходимо управляющему либо сделать, либо не сделать, это вот сейчас уже есть предложение о приобретении наших активов. То есть управляющий, продавая тот или иной заблокированный актив во вне, вот на какую цену опираться сейчас? И страшно, потому что дальше придут к нам, и здесь уже клиентский риск, он максимально высокий. И доказывать ФЕР прайс, ну, здесь достаточно сложная история, и поэтому ориентируемся на дисконт 20%. Но цены сейчас, ну опять же если честно, за 20% купить готовы, и все, причем достаточно таких предложений много.

У нас, слава богу, таких активов, наверное, намного меньше, но при этом есть фонд, где 30% заблокированных активов, остальные, соответственно, разблокированные. И у нас есть предложение о покупке этого пула, и мы всегда идем по пути тестирования гипотез, общения с инвесторами. Но там тоже единого мнения нет - кто-то готов выйти здесь и сейчас, они говорят: «Да, управляющий, давай продавай», а кто-то говорит: «Нет, я буду ждать, не мне, так внукам и так далее, соблюдайте все процедуры». Поэтому в теории да, но на практике, наверное, может быть, еще из-за этого управляющий вот до сентября. Ну, тяжело пока сейчас решить, что да, точно мы пойдем по этому пути и, да, точно мы будем придерживаться тех или иных правил, более того, они должны быть согласованы.

Основное, с чем столкнулись, - это что такое заблокированный актив сам по себе и что такое цена?

Касательно очень важного вопроса в части изменения правил работы онлайна. Здесь что хочется добавить? Все-таки опять же развивать управляющему онлайн, вот, Алексей, даже, если вспомнить лет назад, казалось, ну, утопия. Вот Ирина Владимировна, да, шла впереди планеты всей, развивала-развивала и сейчас у управляющих появляются собственные каналы, ну потому что действительно проще было с банком синтегрироваться, инфобез победить, быть представленным в линейке. А управляющий же - это не только про стратегию доверительного управления, но еще и про удобство, про интуитивную понятность продукта, если ты в онлайне. И здесь без права на ошибку. И сколько мы уже, ну лет пять с этим работаем, собственно, мы утвердили свое место в банковских онлайнах на первых страницах, ну такого пять лет назад представить - это, господи, вы кто, зачем нам вы и т.д.

Вот, наверное, такие мысли в дополнение по основным вопросам. А так, в целом, конечно, уже, наверное, в прошлом году подводили такой итог и в этом, индустрия у нас максимально качественно проходит из всевозможных вариантов вызовы и внутренние, и внешние. Под внутренними можно понимать что угодно, но они действительно существуют, и клиенты у нас действительно стали серьезнее относиться и к собственным инвестициям с точки зрения именно посудиться и т.д. В общем, здесь мы закалены, наверное, уже не первый год.

И при этом опять же наши продукты, они заняли очень качественную нишу и в банковских линейках, и в персональных портфелях инвесторов, и, в общем, сейчас уже точно можно сказать, что любые вызовы мы проходим, исходя из максимального желания быть полезными для инвесторов, клиентов и, соответственно, продолжать развивать эту индустрию.

520-й (Указ Президента РФ - прим) , да, конечно, это очень непонятно для клиентов, крайне сложно объяснить, что вообще происходит и с какой стороны он заблокированным оказался. Поэтому говорить о том, в фонде нерезы, поэтому мы что-то не делаем, ну, оно звучит как-то с нашей стороны максимально неубедительно. И пока что судебной практики, слава богу, не было, но это тоже такая небезосновательная перспектива.

Поэтому здесь, пожалуйста, если есть какая-то возможность нам помочь в этом, потому что действительно стали заложниками. А так как все-таки коллективные инвестиции - это отдельная регуляция, это отдельный тип продукта, и во всем мире оно так, и вот как-то под общую гребенку нас, получается, что захеджировались там, где мы, в общем, не могли никак никому помешать.

Алексей Тимофеев: Я, например, верю, что Центральный банк сделал все возможное в этом смысле.

Ольга Сумина: Да, мы тоже верим.

Алексей Тимофеев: У нас тут полное согласие в этом смысле. Я хочу уточнить: мы ждем позиции теперь, да, по этому поводу? Это рассматривается или это...

Ольга Шишлянникова: Есть согласованная редакция, и она должна быть кем-то внесена. У Банка России нет права вносить эти документы.

Ольга Сумина: Спасибо.

Роман Серов: Алексей, можно добавить пару слов по заблокированным активам?

Алексей Тимофеев: Да.

Роман Серов: У нас немножко другая ситуация: из наших ПИФов в основном были рублевые, те, которые были нам переданы успешно, два открытые и два с базовыми активами российскими, безусловно, мы сейчас будем пытаться открывать, там есть проблемы с ликвидностью. Но, грубо говоря, есть восемь фондов, которые никак не квалифицируются на 10%, то есть там нет тех 10%.

С точки добросовестности и лицензионных требований к нам мы предприняли все необходимые действия, подали на разрешение через наших уважаемых партнеров, депозитариев и брокеров, но, как Эльвира Сахипзадовна сказала, у нас контрагенты бельгийские не очень дружественные и навстречу к нам никак не идут. Вот, может быть, идея была бы сформировать рабочую группу с участием регулятора, оценить масштаб ущерба, неважно, это ПИФы или это ЗПИФ, разбить по составу, и структуре, конкретно эти бумаги и выйти на межправительственный уровень для того, чтобы начать диалог в том числе обмена активами. Просто не мечтать и думать, что это как-то само собой произойдет, а предпринимать какие-то действия?

И в данном случае мы как управляющая компания несем ответственность. Мы видим, что там есть нормальные активы, они здоровые, не банкротные, мы видим, что там есть положительная динамика, и нам не хотелось бы новировать это в ЗПИФ для того, чтобы его расформировать и ликвидировать. Понятно, что это более удобный инструмент. Мы хотим дать надежду тем пайщикам, которые были наши старые и новые пришли, что рано или поздно ситуация разрулится, и верить в это. Но нам нужно демонстрировать шаги.

Вот я призываю на самом деле выходить с рабочей группой, с оценкой этих активов, выходить на межправительственный уровень и привлекать специально обученных людей, которые знают, как общаться на нужном языке, может быть, даже в судебном порядке.

Алексей Тимофеев: Ну, давайте, может, мы к этому еще вернемся. Я обещал дать слово Кате Черных. Катя, прошу тебя.

Екатерина Черных: В общем, как бы радостно, что тема закрытых фондов поднимается не только на этой сессии, и в целом я бы даже сказала, что прошлый год продемонстрировал, что можно говорить не закрытые фонды, а защитные фонды. Потому что мы знаем, что основное владение стоимость чистых активов закрытых фондов - это крупный корпоративный бизнес, это не секрет, но тоже в первую очередь он использует для того, чтобы выстроить такую структуру владения, чтобы защитить бизнес, структуру собственности, бенефициаров. В общем, в целом вот эта вот защитная функция у ЗПИФов, она прям проявила себя максимально, мне кажется, в прошлом году, и это видно.

С другой стороны, для розничных фондов недвижимости мы продемонстрировали совершенно замечательную защиту от инфляции. В частности, наша компания за прошлый год заплатила больше 10 млрд рублей инвестиционного дохода, и на фоне, конечно, всего остального, то, что происходило на рынке, это дало такой максимальный эффект, который обеспечил и приток новых клиентов, и большой интерес к этой индустрии. Потому что когда все вокруг падает, а что-то растет и продолжает платить регулярно каждый квартал, конечно, это вызывает большой интерес.

Банк России в своем годовом отчете отметил, что рост розничных инвесторов, в первую очередь, конечно, это изменения 4129-У, когда снизили порог до 100 тыс. за полгода, у нас сразу приросло на 50 тыс. клиентов после изменения. И однозначно новые изменения приведут к росту новых розничных инвесторов, потому что более доступным становится вход, и можно пытаться докупать. Вот количество повторных покупок, когда рентные ЗПИФы начинают использовать как инструмент долгосрочных сбережений, они у нас растут, и у нас клиенты, которые докупают и несколько раз год, их становится все больше и больше. И, в целом, как бы это то, ради чего, в общем-то, стоит делать вот эти рентные консервативные фонды, которые обеспечивают защиту капитала от инфляции, качественной коммерческой недвижимости в первую очередь.

Это однозначно не весь портфель клиента, однозначно нет той ликвидности, о которой мы говорим. Мы всегда говорим, что это не больше, чем 10% от портфеля клиента, потому что это та кубышка, которую лучше передать по наследству, получать регулярный рентный доход, но не сильно продавать. Как бы для этого в 90% портфеля должно быть других инструментов рынка, которые активно мы все здесь обсуждаем.

Поэтому, в целом, я уже не боюсь быть белой вороной и говорить о том, что, когда все говорят, что ИИС 10-летние продавать нельзя, мы хотим сказать регулятору, что пора отменять ограничения по сроку в 15 лет и пора делать фонды 25-летние, 50-летние, 90-летние. И это важно не только для… ну хотя бы, не знаю, амортизация недвижимости 33 года, в целом, как бы можно смело делать. У нас уже 10-летние фонды, и мы первый фонд 15-летний запустим в этом году розничный. То есть как бы рынок готов.

Да, это не те объемы, это не 23 млн, не 2,5 млн клиентов, но потихонечку, я думаю, что индустрия покажет в этой части, что она имеет право на существование, и эти сроки тоже работают.

С другой стороны, вот это ограничение, отмена сроков, она очень важна и для крупного капитала, потому что это обеспечивает качественную преемственность, передачу активов, когда уже вступает второе, третье поколение в наследство. И здесь, ну почему 15 лет? Если у вас семья либо один, два, три пайщика, то, в целом, фонд можно закрыть при желании в любой момент. Поэтому сделать сразу фонд на 50 лет, на 100 лет было бы очень удобно для какой-то категории. А если мы говорим о корпоративных клиентах, которые таким образом структуру выстраивают и защищают свой бизнес, то уж тем более компании создаются бессрочно. И почему часть структуры должна иметь срок 15 лет, тоже как бы уже не совсем даже понятно.

Я хотела сказать, что на самом деле в прошлом году не только 4129-У, еще изменения наконец-то мы дождались в Положение 796. И здесь было два очень важных изменения, которые однозначно помогли нашей индустрии.

Первое - наконец у нас появилось электронное голосование. Большое спасибо. В марте этого года мы провели первое электронное голосование в стране по фонду 70 млрд с 10 тыс. клиентами, и, в общем-то, 92% приняли участие - это абсолютно рекордная история. 55% - «за», 38% - «против». Тема была - продлить фонд на 10 лет. Мы продлили фонд еще на 10 лет против того срока, который истекал, и это как раз говорит о том, что если правильная стратегия, правильные проекты, правильные базовые активы, то клиенты-то, в общем, готовы инвестировать на длинный срок. Может быть, не так массово, как хотелось бы, но это нормально для начала.

И второй очень важный момент в этом положении был для фондов для квалинвесторов. Мы теперь знаем, что мы можем проводить общие собрания фактически за один день при желании или укладывать в неделю против двух месяцев, которые были ранее. И с точки зрения гибкости корпоративного управления, конечно, это очень важно. И это еще такой как бы плюс в копилочку развития индустрии закрытых фондов.

Нам не хватает теперь все-таки паев разных классов, потому что это нужно, вот в ответ для Филиппа (Габуния - прим), что как бы что нужно? Нужны паи, которые будут четко получать определенный рентный доход, примерно, как привилегированные акции, и нужны паи, которые будут получать только то, что останется от дохода, но при этом принимать корпоративные решения, как бы участвовать в инвестиционном комитете, как бы участвовать в решениях, связанных с управлением активов этих фондов. Это позволит и привлекать розничные средства, с одной стороны, с другой стороны, тоже очень важно для передачи в наследство, для преемственности, потому что какие-то наследники должны получать фиксированный доход, а какие-то наследники принимать участие в управлении.

Вот сейчас совершенно замечательная наша структура, которая выстраивает полное равенство на один пай, она действительно хороша. Но, может быть, если мы хотим более сложные проекты, линейку расширить того продукта, который мы предлагаем клиентам, то здесь, конечно же, выделение двух видов паев, паев разных классов, на мой взгляд, тоже даст такой хороший эффект. И уже понятно, то есть если раньше мы не могли ответить на вопрос регулятора: «Приведите примеры. Вот мы разработаем нормативный документ, а что дальше, то есть сколько таких фондов появится?» В целом, я думаю, что мы уже готовы сейчас дать конкретные примеры, даже дать объемы, потому что рынок созрел, и уже есть большое количество существующих фондов, персональных, с корпоративным управлением, которые говорят: да, мы перейдем в этот тип паев разного класса, потому что у нас есть задачи, которые мы так бы хотели решать. Поэтому здесь нам есть, над чем поработать. Мы надеемся, это найдет отклик у регулятора. Потому что в целом хорошие результаты за последние пять лет, на мой взгляд, у индустрии, много очень было сделано то, что добавило гибкости, то, что добавило возможности реализовывать совершенно разные стратегии. И в целом, конечно, любые виды активов можно внутри фонда помещать, и на базе закрытых паевых инвестиционных фондов, пожалуйста, можно построить колоссальную линейку продукта. В частности, допустим, те же компании, которые на первом этапе не готовы на IPO, потому что им нужно... но они уже приносят доход дивидендный, но, условно говоря, выпускать облигации на 500 млн рублей или продавать акции на рынке до 1 млрд рублей не сильно выгодно, затраты от этой процедуры больше.

Привлечь деньги через ЗПИФ, где управляющая компания от имени инвесторов ведет политику, то есть у нас с вами каждые шесть месяцев оценка - это, значит, отчетность, это куча прозрачных механизмов, которые позволяют настроить корпоративные процедуры в этом бизнесе и подготовить его к следующему шагу роста, выходу уже на IPO, к продаже его на фондовом рынке как самостоятельного акционерного общества, например.

И вот этот период, когда это уже не венчур, но это еще не крупное предприятие, можно вполне проходить как раз в составе ЗПИФов, где управляющая компания будет внедрять отчетность, прозрачность, оценка, корпоративные решения, управление. У нас так настроена наша отчетность, что мы будем, ну как бы мы не можем по-другому работать с активами внутри фонда. И мы будем прививать эту культуру тем компаниям, которые, например, придумали хороший продукт, не знаю, переработка пластика, пожалуйста, чего угодно, но объем бизнеса их пока не позволяет им выйти на фондовый рынок. Вот, наверное, все, спасибо.

Алексей Тимофеев: Это, конечно, удивительно, мне кажется, то, о чем говорит Катя, и Оля, а до нее Ира, что, несмотря на сложную ситуацию на рынке, что касается индустрии паевых инвестиционных фондов, то она вышла на какой-то новый этап. И вот те идеи, которые сейчас обсуждаются, или констатация того, что усилия по привлечению клиентов уже не те, что были прежде, - знак качественного и сильного изменения индустрии. И не то, чтобы для этой индустрии не делалось, посмотрите, как много изменений. Я хочу поблагодарить Центральный банк за это. Как бы эта индустрия не считала себя недооцененной в ряду прочих индустрий, она добилась очень многих изменений, и за последнее время в том числе, которые ее развитию содействовали. И сейчас люди, сидящие здесь, они отнюдь не подавлены, они, похоже, чувствуют, что, решив незначительные проблемы, выйдут на совершенно новый уровень развития.

Не знаю, интонационно ли, но смысл того, что я слышу, это мне знакомо по тем индустриям, с кем это происходило уже. И я, может быть, впервые это так воочию вижу. Извините эту лирику.

Сейчас я дам слово Сергию Дюдину. Не смотрите на нули, счетчик включился чуточку раньше, чем мы сели на свои кресла. Но я хочу еще дать возможность Оле отреагировать на выступление участников. Сергей.

Сергей Дюдин: Ну вот не совсем выигрышная позиция говорить последним на последней сессии, все уже устали и все гениальные мысли, все чаяния уже выражены, но, тем не менее, есть одно преимущество, как говорил Штирлиц, последняя фраза запоминается хорошо.

Поэтому повторюсь, но 520-й указ - это вот реальная боль, очень большая боль. И я призываю Центробанк, если он сделал все, что было в его силах, призываю НАУФОР сделать что-то экстра. Конечно, случай специфический, но пришло не только пришло к проблеме того, что есть препятствия к эффективному управлению фондами, и уже препятствия к тому, что пайщики не могут получить выплаты из фондов, потому что активы заблокированы. Поэтому 520-й - большая проблема, требует решения.

И вторая тема, постараюсь быть краток опять же в силу времени: то, что у нас фактически основной шок на рынке - это заморозка активов и сокращение инвестиционной вселенной, резкое сжатие. И основная потребность для текущих клиентов - это диверсификация, которая с учетом инфраструктурных рисков довольно-таки ограничена сейчас. И, соответственно, если еще иметь представление о том, что, в принципе риски страновые возросли, и активы вполне могу ходить в унисон, в одно и то же направление, это выглядит как довольно-таки… ну потребность в диверсификации еще более выросла.

Поэтому опять же, исходя из третьего пункта, факторы роста экономики, которые в России сейчас, экономического роста, не финансовых рынков, экономического роста, сейчас тоже имеют некоторое ускорение, исходя из в первую очередь импортозамещения, я вот так плавно-плавно подвожу к истории, вот упомянута коллегами, но все-таки фонды прайвет эквити.

Мне кажется, что в условиях опять же отсутствия альтернативных инструментов диверсифицированных, в условиях того, что есть много, а сейчас, большая потребность именно в подобного рода финансировании, и будет эта потребность, импортозамещение предоставит это на несколько лет вперед, фонды будут крайне востребованы, управляющие компании, которые имеют экспертизу в этой сфере, могут масштабировать свои знания и реально помочь развитию экономики, но во опять же очень присоединяюсь к истории того, что необходимы разные классы активов. Поэтому с двумя этими последними фразами, по Штирлицу, очень прошу запомнить их и попытаться решить. Спасибо.

Алексей Тимофеев: Хорошо. Кто я такой, чтобы пытаться своей фразой перебить последнюю фразу Штирлица? Оля, прошу твоего комментария.

Ольга Шишлянникова: Мои коллеги и руководители в предыдущих двух сессиях ввели хорошую традицию, - я со всем согласна.

Алексей Тимофеев: Так, прекращайте уже. Вы, знаете, с вами становится невозможно спорить теперь.

Ольга Шишлянникова: Сроки фонда, ну, мы обсуждаем с рынком, да, у нас не вызывает отторжения в части квальных фондов, абсолютно точно не вызывает отторжения. По неквальным фондам - там есть что пообсуждать, но для квальных фондов можем над этим работать. С разными классами паев тоже мы готовы работать. Надо понять более конкретные предложения, мы в дискуссии, закончим в рабочем порядке обсуждать эти вопросы и тоже готовы будем двинуться в этом направлении.

Алексей Тимофеев: Хорошо. Давайте вернемся еще по возможности к теме дистанционного предложения паев. У нас есть некоторая отсрочка терпения со стороны Центрального банка, спасибо большое в отношении соблюдения этих требований. И, насколько я понимаю, нам бы еще разрешить поскорее трудности с регистрацией ПДУ для того, чтобы... И момент требует высокого темпа регистрации новых фондов для какой-то реакции индустрии на происходящие на рынке события. И, как сказал Сергей, 520-й. И что еще, чтобы Штирлиц не был бы разочарован? Да, большое спасибо.

Ольга Шишлянникова: Работы много, да?

Алексей Тимофеев: Уважаемые коллеги! На этом мы завершаем не только эту сессию, но также нашу конференцию.

Спасибо вам от имени выступающих за ваше внимание, спасибо вам за ваше внимание.