Сессия VI "ЦФА"

30.05.2025

Екатерина Андреева: Очень рада вас всех приветствовать, рассаживайтесь поудобнее.

Меня зовут Екатерина Андреева, я первый вице-президент НАУФОР, отвечаю за всю профессиональную деятельность на рынке ценных бумаг. Вы, знаете, зарегистрировано у нас 15 АИС, 12 из них так или иначе являются членами НАУФОР. У нас действует Совет по цифровым финансовым активам, и, конечно же, тему ЦФА мы не могли обойти сегодня в нашей конференции.

Но начать я хочу не с этого. У нас сегодня есть знаменательное событие, мы пробовали раздать шампанское, но у нас чисто технологически это довольно сложно получается. У Алексея Илясова сегодня день рождения. Давайте поздравим человека, который пришел к нам. Я считаю это такой знак качества нашей конференции, когда люди предпочитают вечер своего дня рождения проводить в нашей компании. Спасибо тебе большое, Алексей, всего тебе самого хорошего. Мы еще попозже обязательно выпьем за твое здоровье.

Я представлю других спикеров. У нас сегодня: Дмитрий Аксаков - вице-президент ВЭБ.РФ, Борис Блохин - управляющий директор Московской биржи по фондовому рынку, Денис Додон - директор центра инноваций «Альфа-банка», Игорь Пимонов - директор по брокерскому бизнесу в «БКС», Илясов Алексей уже был поздравлен, но можно еще раз, Игорь Егоркин - генеральный директор «Токеона», и куда же мы без Рябова Сергея - бессменного руководителя дирекции ЦФА Банка ВТБ.

Господа, мы сегодня будем развивать тему ЦФА, которая была начата в первой сессии. Эльвира Набиуллина всем нам сформулировала позицию Банка России. Банк России видит арбитраж регуляторный между ЦФА и традиционным фондовым рынком, будет его устранять, нам пообещали, что это будет довольно быстро, и устранение этого арбитража, выравнивание регуляторных условий будет идти по двум путям - это упрощение выпуска простых ценных бумаг и уравнивание правил выпуска и обращения публично торгуемых обращаемых ЦФА с теми условиями в части раскрытия информации и критерии доступности неквалам и последствий делистинга (мы еще пока не очень поняли, что это такое) с теми инструментами, которые доступны на традиционном финансовом рынке.

Что касается традиционных ценных бумаг, мы уже неоднократно формулировали свои предложения по поводу выпуска простых ценных бумаг и направляли их в Банк России, это публичная информация, мы обсуждали это на Совете ЦФА. Мы просим допустить регистрацию биржей всех любых облигаций, в том числе структурных, упростить проспект выпуска ценных бумаг, увеличить объем выпуска ценных бумаг, доступных без регистрации проспекта, и вот что мне особенно нравится - освободить от тестирования сделки неквалов до 600 тысяч рублей. Немножко спекулятивная такая история, ну а почему бы и нет, да? Все-таки мы всех тестируем, а на рынке ЦФА тестируются не все.

Я приглашаю людей, которые наши коллеги представляют… Я писала эту сессию и у меня первый раз сформулировался термин «традиционные АИС». Несмотря на то, что рынок ЦФА все-таки достаточно новый и молодой для нашей страны, у меня уже сложилась такая формулировка «традиционные АИС» - это «Альфа», ВТБ и т.д. - традиционные АИС, которые занимаются собственно размещением, прокомментировать как раз тезис Эльвиры Набиуллиной о том, что уравнивание регуляторных условий будет вестись в отношении ЦФА, допущенных к публичному обращению. Здесь мы с вами можем логично предположить, что речь будет идти об АИСах, которые могут, возможно, иметь статус торговой системы.

Вот как вы это видите? Будет ли, по-вашему, такая регуляторная новелла, выравнивание таких условий способствовать, может быть, выравниванию налоговых условий? И вообще должна ли быть связана обращаемость ЦФА с налоговыми условиями? Насколько эмитенты, с которыми вы работаете, готовы раскрывать информацию? Потому что звучал уже неоднократно тезис о выравнивании, скажем так, того, что уже было когда-то, чтобы было возвращено раскрытие информации обратно на рынок. И делали ли вы вообще какие-то оценки, каким образом традиционный клиентский путь на рынке ценных бумаг применим на рынке ЦФА? То есть все эти КИДы, декларации о рисках, КИДы по инструментам и т.д. Насколько у вас воронка ваша клиентская способна это освоить?

Мы сейчас спорили немножко перед входом, традиционный разговор мужчин, кто молодец и кто лидер. Но я запланировала первым Дениса Додона, потому что по всем рейтингам «Альфа-банк» (на вчера, по крайней мере, я проверяла рейтинг) и по объемам выпуска, и как эмитент имеет наибольшее место. Поэтому, Денис давай начнем с тебя. Чем это все для вас обернется.

Денис Додон: Коллеги, добрый день. На самом деле приятно присутствовать как традиционный АИС среди традиционного сообщества. Но я хочу сказать следующее, что в целом я бы исходил из того, что на самом деле, когда ты начинаешь работать с публичным рынком, я сейчас не говорю даже про обращаемость на Московской бирже, в брокерах, то есть даже то, что мы в свою розницу выставляем, это уже публичный рынок. То есть это массовая продажа розничного сегмента, и так или иначе ты ответственность уже перед клиентом несешь. И я бы сейчас даже не связывал это с обращаемостью, с налогами и всем остальным.

Я считаю, что уровень раскрытия информации, он точно будет расти, этого будет требовать рынок. И мы со своей стороны, я думаю, что, скорее всего, придем к тому, что у нас появятся какие-то внутренние правила по этому раскрытию, нравится это эмитенту или не нравится. Был комментарий - хотят ли и готовы ли к этому эмитенты? Я считаю, что если компания привлекает деньги у розницы, значит, у тебя более высокая ответственность, чем когда ты берешь у банка, и значит, у тебя раскрытие будет появляться.

То, что какой-то арбитраж в какой-то момент случился и о нем говорят много и постоянно, что у ЦФА есть высокий арбитраж и все остальное.

Во-первых, я бы не связывал эту всю историю с налогами, то есть комментарий - влияет ли обращаемость на налогообложение? Вот эти два вопроса точно должны быть разделены, потому что даже здесь возникает некое понимание того, что, условно говоря, инструмент, который я выставляю у себя, в свою розницу, инструмент, который я выставляю как ЦСку, например, у брокера, вот они будут в каком состоянии? То есть если это как ЦСка, то это обращаемая, и значит, к нему одна ставка, а если это как внутри себя, то другая ставка. Не совсем понятно, честно говоря, вот этот арбитраж как он здесь будет происходить и существует ли он.

Поэтому с точки зрения раскрытия и приближения - ответ «да». Убьет ли это рынок ЦФА? Ответ «нет». Потому что, давайте так: сейчас на рынке 15 операторов, то есть это 15 продуктовых фабрик, которые одновременно информационная система, одновременно продуктовая фабрика, и они находятся в разном состоянии с точки зрения того, что такое дистрибуция, куда и как они продают и структурируют кредитные риски.

Я считаю, что то, что происходит с рынком ЦФА, точнее, появление вообще такого феномена как рынок ЦФА, оно определенно точно дополняет весь традиционный рынок, оно должно в него влиться. И, честно говоря, говорить, например, про нас, про Сбер, другие АИСы, которые одновременно в себе сочетают функцию и банка, и АИСа, или АИСы, которые рядом с банками стоят, я считаю, что мы, например, когда выставляем какие-то выпуски, они проходят какие-то комитеты - скоринговые, рисковые и т.д. Никто, кроме как банк, не умеет лучше работать с тем, чтобы оценить кредитное состояние эмитента, сформировать процедуры возврата, применить какие-то контроли за расходованием денежных средств эмитентом, когда ты ему сдаешь это, например, в пользование. Просто это пока еще не нашло своего применения в практике, но мы на это смотрим.

Почему смотрим? Потому что ты понимаешь, что если ты выставляешь в рынок и пытаешься каким-то образом отстраивать процесс вокруг эмитента, ты сделаешь это гораздо лучше, чем сделает это любая биржа. Биржа - это что? Это просто инфраструктура, туда принесли инструмент, рейтинговое агентство отдельно присвоило рейтинг, 39-й закон и остальные определили, как оно должно обращаться, и все. То есть они не занимаются тем, чтобы контролировать, куда и как эмитент потратил деньги, это не их функция. Но это может делать банк.

Екатерина Андреева: А вы занимаетесь?

Денис Додон: Я считаю, что на самом деле, когда появятся ЦФА с маркетмейкерами, которые будут предполагать проектное финансирование и длинные деньги, где ты можешь совмещать привлечение капитала, его обращение и контроль расходования этих денежных средств по контракту, я думаю, что мы к этому придем. Я просто вижу, что это та модель рынка, которая как раз отличает рынок цифровых инструментов с точки зрения того, как создать продукт, как его реализовать и где привлечь финансирование и как отконтролировать, куда эта инвестиция будет потрачена. Вот я считаю, что рынок придет туда.

Екатерина Андреева: Вот что мне выделилось в словах Дениса? На предыдущих сессиях говорили о том, что эмитенты на рынке ценных бумаг должны еще осознать, что люди, которые дают им деньги, вообще-то им тоже надо зарабатывать и с ними нужно выстраивать долгосрочные отношения. Вот Денис сейчас говорит такую очень интересную мысль, что эмитенты на рынке ЦФА, в общем, гораздо более осознанны и, видимо, находятся с вами в более плотном контакте. Будем надеяться, что не потому что они очень маленькие, а потому что они очень сознательные.

Денис Додон: Я думаю, что просто прямо к такому состоянию мы еще не пришли. Но если мы говорим о том, куда придет рынок и в контексте раскрытия, и сближения ответственности на традиционном рынке и на рынке ЦФА, я бы не говорил… по крайней мере я могу сказать про то, какие мы подходы вырабатываем с точки зрения условного листинга инструмента, критериев качества, скоринга и т.д.

Екатерина Андреева: Чуть попозже, в секции про цифровые финансовые свидетельства.

Я сейчас хотела бы про регуляторный арбитраж и привлечь к разговору Сергея Рябова, потому что я думаю, что есть у нас альтернативные точки зрения: кто-то считает, что ничего не будет с рынком ЦФА. Сергей, а ты как на это смотришь?

Сергей Рябов: Екатерина, спасибо большое. Еще раз хочу Алексея поздравить с днем рождения. Спасибо за приглашение, очень круто банкет организовал. А можно 11 июля тоже НАУФОР организовать на мой день рождения?

Ну, давайте по теме.

Екатерина Андреева: Свадьба, корпоративы - это все…

Сергей Рябов: На самом деле на данный момент как такового арбитража в пользу ЦФА практически не осталось. То, что был арбитраж по …, он фактически был только для одного типа игроков - это были только банки. Соответственно, поэтому мы сейчас видим, что топ-5, 6, 7 эмитентов на рынке ЦФА - это банки. Корпоративные клиенты - не такие объемы.

Во-первых, потому что у банков, у финорганизаций по-другому исчисляется налоговая база, они не видят проблемы с налогом на прибыль. И, во-вторых, потому что был арбитраж. Сейчас этого арбитража нет, то есть сближение это по арбитражу произошло максимально стремительно. Но, к сожалению, вопросов остальных в сближении не произошло. И несмотря на то, что Денис уже даже не упоминает налоговый вопрос, я все-таки об этом скажу, что пока не будет решен вопрос по налогу на прибыль, корпоративным эмитентам достаточно сложно работать с этим инструментом, потому что 25% налога на прибыль - это неэффективность от затрат на выпуск ЦФА, это достаточно весомый отрицательный результат при работе с ЦФА.

Касательно арбитража. Ну вот предложения по обращаемости цифровых финансовых активов, по становлению торговой системы и, таким образом, решение вопроса по раскрытию, по приближению к классическим ценным бумагам, и отчасти это решает вопрос с налогами для инвестора.

Но здесь другой вопрос возникает. Дополнительная лицензия торговой системы - она кратно увеличивает наши затраты как на инфраструктуру (это программное обеспечение, это «железо»), так и на людей, то есть мы сразу же попадаем под новое регулирование, ну и это опять же целый процесс. То есть если получение статуса оператора информационной системы в среднем занимает год, то здесь это еще получается какое-то время, даже если это будет упрощенная лицензия. И, к сожалению, эта инициатива не решает всех вопросов ЦФА. То есть, несмотря на то, что мы опять подпрыгнем, вспотеем, сделаем еще одну лицензию, потратим деньги, у нас не будет решен основной вопрос - налоговый. Я считаю, что тут все силы лучше бросить на вопрос налогов, чем на внедрение еще одного лицензирования.

Ну и тут есть еще один момент. Если уж мы будем получать торговую систему, тогда мы должны получить и право обращения не только ЦФА, но и других ценных бумаг, и тогда в этом будет какой-то смысл. Потому что, получая эту лицензию, мы посчитали: мы расширим штат, который будет заниматься ЦФА, почти в два раза, по моим оценкам, на моей «дочке», которая занимается ЦФА. Это, мягко говоря, бьет по карману и, соответственно, если не будет дополнительных плюшек, то это будет сложновато.

Касательно сближения ценных бумаг. Наверное, в этом есть определенный смысл. Но, кажется, я уже на одной из панелей говорил это, что если мы видим роль всего рынка ЦФА только в том, чтобы подсветить несовершенство 39-ФЗ, то как-то это очень дорого выходит.

Екатерина Андреева: Вот сейчас осторожнее. Мы его считаем высеченным в граните.

Сергей Рябов: Тут, к сожалению, в 2025 году мы видим именно такую позицию, что ЦФА используют как предлог для того, чтобы упростить работу с классическим рынком ценных бумаг, и таким образом нивелируется большинство преимуществ ЦФА, которые у нас забирают достаточно интенсивно, и при этом увеличиваются преимущества для традиционного рынка ценных бумаг.

Поэтому тут я бы сказал, что сближение вот этих позиций должно быть максимально аккуратным, чтобы все-таки не уничтожить зарождающийся рынок. Мы, конечно, будет заниматься интересными, гибкими инструментами, но мы должны еще параллельно на чем-то зарабатывать.

Екатерина Андреева: Надо не выплеснуть с водой ребенка.

Сергей Рябов: Да.

Екатерина Андреева: Я знаю человека, которого не пугает получение статуса торговой системы, он же заодно наш сегодняшний именинник. Прошу.

Алексей Илясов: Добрый вечер всем. Да, действительно, мы, наверное, где-то готовы, в первую очередь технологически, получать этот статус, ну я не могу сказать прямо на сто процентов. В этом есть определенный смысл, хотя, безусловно, это потребует дополнительных инвестиций и дополнительных людей. Но, еще раз повторюсь, если это сделает возможность дать те самые налоговые послабления, о которых говорят три года без результата, ну давайте попробуем и этим путем пойти. Все-таки в первую очередь получение этой лицензии для нас это возможность как-то расшить, мягко говоря, нерасшиваемую проблему с налогами.

Теперь, возвращаясь к вопросу, который вы задали, я, во-первых, поддержу сильно Дениса в плане того, что АИСы, особенно которые с банками рядом, мы клиентоцентричны и мы очень хорошо думаем о клиенте и за последние годы могу точно сказать, что сильно повысили требования по предоставляемой информации нам. Поэтому, действительно, эмитенту все сложнее и сложнее, особенно когда мы говорим про малый и средний бизнес. Когда они большие, у них все хорошо с этим с точки зрения и наличия отчетности, и наличия людей, и все остальное. А когда говорим про малый и средний бизнес, им, конечно, тяжело.

Но мы в эту смотрим, мы всячески повышаем уровень запрашиваемой информации, и, естественно, в этом плане мы хотим видеть таких клиентов нашими клиентами, клиентами банка. Потому что, как верно сказал Денис, банк знает все. И когда он обслуживает корпоративных клиентов, это даже не вопрос того, что мы предоставляем комплексный продукт, мы действительно знаем о его ситуации и можем более точно и тонко оценить риски. И это внутреннее наше право, независимо от того, какие действия предпринимает регулятор, мы понимаем, что это правильное направление.

Но при этом очень важно не закрутить бюрократически, чтобы не получилось так, что вот этот несчастный средний и малый бизнес занимался выпуском огромного количества бумаг и содержанием огромного штата. Поэтому мы говорим: давайте вы станете нашим клиентом, мы будем лучше вас понимать, и это нам в том числе поможет лучше оценить ваши риски и дать этот самый лимит, который мы даем.

Но на самом деле я хотел бы обратить на другое внимание. Вот мы много обсуждаем, как убрать регуляторный арбитраж, подразумевая, что - что классический рынок, что рынок ЦФА работают на одном продукте, то есть мы как бы каннибализируем. Но при этом сами по себе блокчейн и ЦФА технология позволяют создать совершенно другие механики, которые невозможны в классическом рынке: сделать какую-то смесь акций и облигаций, вот мы рассказывали про … модель - это то, ради чего, в моем понимании, в том числе и создавался рынок ЦФА. И здесь я регулятора со своей стороны призываю посмотреть, ну и хорошо, что они слышат, посмотреть на тему того, что… какое ключевое ограничение. Так сейчас записан закон, все эти продукты суперквальные, хотя на самом деле они не являются токсичными, они являются аналогами где-то облигаций, акций. Но они, потому что там не гарантирована доходность до последнего цента, то есть, ну чтобы понимали, даже если продукт даст гарантированную 30-ю доходность, а дальше довесить какую-то плюшечку в виде 1%, но она не гарантирована - все, это уже квальный продукт.

Поэтому я всячески призываю регулятора более гибко подходить с точки зрения квальности, посмотреть про какие-то гарантии, про то, чтобы сделать продукты, у которых есть возврат номинала, дать их неквалам. И тогда мы, в принципе, по механикам - вот есть бондовый рынок, понятно, это одна история, а есть рынок других совершено механик, экономик и взаимодействия, который, ну опять же если говорить про уровень компании, одни интересны более крупным компаниям, а средний и малый бизнес, он в принципе не идет в эти бонды размещение. Это некоторый аналог замены кредитования для них, ну давайте вот в эту сторону посмотрим, как нам порешать проблемы регуляторного дисбаланса.

Екатерина Андреева: Спасибо, Алексей.

Коллеги, заметили ли вы, что никто из предыдущих спикеров ни слова не сказал про то, каким образом возможно клиентский путь на рынке ценных традиционных бумаг, перенос такого клиентского пути, который сейчас существует для квалифицированных инвесторов, отразится на продаже ЦФА. Вот как-то этот вопрос затирается, как будто об этом никогда никто не говорил.

И я хочу вот впрямую спросить Игоря Егоркина, оценивали ли вы такие вещи? У вас большие, амбициозные планы, да?

Игорь Егоркин: Безусловно.

Екатерина Андреева: Да. И каким образом вы то, что сегодня было озвучено Эльвирой Сахипзадовной в плане выравнивая этих условий для неквалифицированных инвесторов в первую очередь, будете имплементировать в свои бизнес-модели.

Игорь Егоркин: Я, наверное, начну с того, что в целом присоединюсь к предыдущим спикерам с тем, что мы органично развиваем рынок и классических активов, имплементируя на себя качественные бизнес-практики, которые позволяют приравнивать, скажем так, и привлекать на рынок цифровых финансовых активов все больше новых инвесторов. Дополнительно мы четко понимаем, я сейчас опять же присоединяюсь к коллегам, мы говорим о налогах, но есть определенное понимание, что налоги все-таки больше интересны эмитентам, но мы забываем про инвесторов.

Когда Алексей говорил на тему 600 тысяч рублей - ограничение, когда мы говорили об инструментах, которые недопустимые сейчас на рынке ЦФА для неквалов (флоутеры и другие аналоги инструментов), то есть расширение вот этого юниверса позволит увеличить объемы и фактически дать новый виток развития рынка ЦФА. Это, наверное, первое, что бы я хотел отметить.

Второй момент. Когда мы говорим про арбитраж, я бы допустил еще следующую историю. Когда мы говорим о некой непубличности и раскрытии информации, мы, как бы оценивая рынок, видим некие инициативы, которые с точки зрения рейтинговых агентств добавляют ему преимущество о непубличных рейтингах. Для меня в целом непубличность таких выпусков и секьюренс-информация, она важна, потому что мы главный контрагент сегмента ОПК, это оборонно-промышленный комплекс, и, исходя из него, мы формируем новый контингент эмитентов, который будет фактически доступен на рынке. Исходя из этого, мы ищем не только, скажем, сохранить вот эту секьюрность для такого рода эмитентов и дать им дополнительное инвестирование на рынке, но и также хотим выстраивать коммуникацию со стороны классического рынка, в том числе с рейтинговыми агентствами. Я сейчас говорю про «Эксперт РА» как пример.

Исходя из этого, мы четко понимаем, что для того чтобы развивать этот кластер эмитентов, нам нужно точно взаимодействие с управляющими компаниями, которые фактически и готовы инвестировать в такого рода актив, потому что это надежный, качественный, а самое главное высокодоходный актив. Мы говорим про страховые компании, которые фактически (мы сейчас проведем арбитраж к управляющим компаниям) уже получают статус и лицензию УК и развивают свои стратегии с инструментами управляющих компаний, ну это нормально. И дополнительно мы понимаем, что новые клиенты, новые инвесторы частные, они хотят получить простоту доступа ко всем платформам, и решение этого вопроса в первую очередь лежит не только на банке. Потому что нам достаточно просто: мы работаем с банком-партнером, к нам онбордится очень много инвесторов институциональных, которые хотят поучаствовать в размещениях. Но для того чтобы вот этот паритет соблюсти, нам нужно правильный CGM выстраивать как для инвесторов - юридических лиц, так и для инвесторов - физических лиц. Поэтому здесь я бы еще акцентировал внимание на некую возможность АИСам работать с …, делать идентификацию клиентов либо работать с делегированной идентификацией от брокеров и других профучастников. На мой взгляд, это будет органичное вливание нас в классический рынок, показывать будет синергию, и мы, самое главное с учетом (давайте объективно скажем) низкомаржинальности для ОИСов цифровых финансов активов будем себя чувствовать комфортно. И про это нужно помнить, потому что мы все хотим быть не просто компанией, которая является сервисной и закрывает какие-то потребности эмитентов или инвесторов. Мы хотим быть компанией успешной на рынке, которая развивает, вкладывается в развитие и показывает лучшие практики, которые потом будут перенимать. Вот это мое умозаключение.

Екатерина Андреева: Игорь, спасибо большое. Но простота доступа для инвесторов и защита прав инвесторов у нас с некоторых пор диаметрально противоположные понятия. Ну, ладно, видимо, вам еще предстоит… Вы читаете новую редакцию базового стандарта защиты прав? Через полгода вступает. У нас новый клиентский путь. Очень поддерживаю перекрестную идентификацию, это тема, которую мы развиваем и поддерживаем, и проводим, пытаемся провести последние несколько лет. Конечно же, на традиционном рынке это точно так же будет нам полезно.

Господа, следующий раунд. Вот сейчас должен звонить гонг.

Как вам хорошо известно, в Госдуму внесен закон о цифровых финансовых свидетельствах. Это некий аналог расписок цифровых свидетельств на ЦФА. Мы надеемся, что этот закон также будет включать в себя положение о доступе брокеров к ЦФА, доверительных управляющих, УК ПИФ, НПФ и т.д. Это будет понятно, я надеюсь, чуть позже, уже ко второму чтению.

А пока у меня вопрос к нашим участникам. Мне хотелось бы включить в дискуссию Бориса Блохина. Биржа как площадка для совершения операций, вот по логике вещей, конечно, должна такой закон поддерживать. Но мы все прекрасно знаем, что у вас есть такая история, как оператор обмена. И к тебе вопрос: насколько история с цифровыми свидетельствами для вас будет являться основной либо будет дополнять те функции оператора обмена, которые вы сейчас развиваете? И как вы вообще видите себя как торговую площадку, ваше место в будущем счастливом мире, где все цифровизировано и все состоит из ЦФА?

Борис Блохин: Спасибо большое за вопрос. Видим будущее наше совместное в рамках этих инструментов как достаточно светлое. Это первый ответ, наверное.

Екатерина Андреева: Это ответ на любой вопрос.

Борис Блохин: Да, главное позитивный настрой всегда.

Но так как мы все с вами работаем на финансовом рынке, я, в принципе, из классического рынка больше, поэтому я считаю, что одна из ключевых, наверное, характеристик любого финансового инструмента - это его ликвидность и это достаточно широкая клиентская база, которая имеет доступ к этому инструменту. Поэтому и в вопросе свидетельств, и в вопросе оператора обмена кажется, что это абсолютно не противоречащие друг другу, так скажем, тенденции, которые, более того, могут друг друга дополнить.

Не прямой пример. Но вот я когда думал, какие могут быть здесь конфликты или синергия, ну вот есть, допустим, криптоактивы всевозможные и вроде там пробам с доступом в мире нет к криптоактивам, но почему-то все очень ждали, когда будет одобрен первый фьючерс, первый ETF на всевозможные криптоактивы, и весь рынок очень сильно лихорадило от этого.

Вот мне кажется, это будет то дополнение, которое очень сильно весь рынок ЦФА будет поддерживать, абсолютно его ни в одну ни в другую сторону не утянет, но будет абсолютно точно поддерживать. Появится ликвидность, появится возможность привлечь новые типы инвесторов в эти инструменты. Очевидно, за этим обязательно появятся новые требования, и то, что раскрытие информации мы абсолютно поддерживаем.

Я единственное, коллег бы хотел поправить, потому что прозвучало так, что бирже вроде как просто приносят и биржа ничего не смотрит, ну, конечно же, это не так, и на этапе мы достаточно много требований можем предъявить к будущим эмитентам, которые хотят свои инструменты предложить на публичный рынок. Например, определенные требования по ковенантам могут быть. Поэтому мы здесь с вами друг друга всегда дополняем.

Поэтому, отвечая на вопрос: мы будем развивать и поддерживать, безусловно, и вопросы цифровых свидетельств, безусловно, будем смотреть, как будет развиваться законодательство в этом вопросе. Уверены, что будут и клиенты, которые в этом заинтересованы, прежде всего клиенты, которые привыкли к, так скажем, классическому пути, сейчас на брокерском рынке, и будут эмитенты, и будут всевозможные дополнительные инструменты, которые будут развиваться. То есть, в принципе, весь финансовый рынок развивается за счет того, что появляются инструменты, всевозможные производные. Еще раз повторюсь: кажется, что это абсолютно не несет какую-то существенную угрозу для рынка, а, наоборот, будет помогать его развитию.

По оператору обмена - также, безусловно, будем развивать, и, повторюсь, не видим, наверное, какого-то существенного конфликта между двумя вот этими новациями.

Может ли в итоге выиграть что-то одно? Да, наверное, может. Но, наверное, все очень сильно будет зависеть от итоговой версии законодательства. Потому что, конечно, не хотелось бы, чтобы все те плюсы, которые имеют инструмент, они в итоге утонули в деталях и в возможности превращения этого инструмента в свидетельство.

Екатерина Андреева: Боря, большое спасибо. У нас разговоры и прения на самом деле о цифровых финансовых свидетельствах, наверное, это была самая горячая дискуссия, в которой я участвовали за последние полгода. Есть разные точки зрения. Есть точка зрения, которую озвучивает Борис, и есть точка зрения, которая предполагает обязательное введение ограничения выпуска, который будет обращаться через свидетельства, потому что надо сохранять то преимущество, которое дает собственно блокчейн. А есть точка зрения, что при сохранении такого лимитированного выпуска будет развиваться новая дискуссия об интернализации, которую вроде как мы закрыли, как мы слышали на предыдущих сессиях.

Давайте послушаем представителя традиционных АИС. Денис Додон, я не могу не дать тебе первое слово по этому вопросу. Как вы относитесь к свидетельствам? И что сделать, чтобы они были эффективны в вашей модели?

Денис Додон: Я на самом деле ко всем такого рода вопросам, как мы относимся к новым способам дистрибуции, положительно относимся, но я всегда смотрю через призму того, сколько и через какой канал ты можешь дистрибуции продать, внутри себя, через брокера. То есть сколько тебе дает и что тебе дает конкретно эта история. Условно говоря, когда к тебе приходит клиент и говорит, что надо привлечь 5 миллиардов, и ты понимаешь, что ты в свою розницу можешь предложить миллиард, например, а 4 миллиарда ты не добираешь. Соответственно, ты можешь на 4 миллиарда, наверное, выпустить, ну при соблюдении всех лимитов, требований и т.д., все, что прописано в отношении этого продукта, чтобы этот канал, в котором ты можешь собрать эту ликвидность, продать. Если вот с этой точки зрения смотреть, здесь самый важный момент, что у тебя не должны цифровые свидетельства ни в каком виде создавать, коль уж мы все говорим про разного рода арбитраж, существующему традиционному рынку ЦФА, назовем так. Потому что в законе о цифровых свидетельствах прописано что? Что это необращающаяся ценная бумага. Соответственно, к ней применяются все вот эти положения о том, что такое ценная бумага. Благо там сейчас могут делать это практически все депозитарии, не только расчетные, могут регистрировать, можно это выставить у брокера будет в какой-то момент.

Но самое главное, что если, условно говоря, ты сделал миллиард и предложил его в свою розницу и в формате цифрового свидетельства в брокера, мы же не только про биржу говорим. То есть мы говорим про то, что ты в формате цифрового свидетельства предлагаешь продукт в брокерскую базу. Это вот ключевая история. Потому что на бирже с точки зрения… Ну, исходим честно, что вся дистрибуция - это брокеры, то есть все обращается там. Да, понятно, «Финуслуги» сейчас организовывают свой какой-то рынок, но ключевой момент, что цифровые свидетельства не должны создавать арбитража вот этому традиционному рынку ЦФА.

Насколько это пойдет, сказать сложно. Я не знаю, насколько цифровые свидетельства действительно добавят широкой ликвидности, будет правильно предусмотрен режим налогообложения. Потому что сейчас, например, тоже получается отрицательный арбитраж, потому что все налоги, которые ты по ЦФА как физическое лицо инвестору выплачиваешь на рынке ЦФА, они не сальдируются с традиционным рынком. Если цифровое свидетельство попадает в брокерский «стакан», то что получается? У того инвестора, который купил в формате ЦС, сальдируется, а у того инвестора, который купил в формате ЦФА, не сальдируется.

Я к тому, что когда будут рассматриваться налоговые вопросы, которые надо не забывать, как уже показала практика за три года, не всегда, скажем так, многие вопросы учитываются. Вот это надо учесть, что в отношении инструментов, которые действуют на обоих рынках - на первом и на втором - должна соблюдаться синхронность. Коль уж мы говорим, что традиционный рынок учится, спасибо нам большое, что мы учим традиционный рынок, тому, как ему надо улучшиться с точки зрения раскрытия информации, выхода на рынок и т.д., то есть рынок ЦФА выступил…

Екатерина Андреева: Вы учите традиционный рынок?

Денис Додон: Вы на нас учитесь.

Екатерина Андреева: А, мы на вас учимся. Хорошо, ладно.

Денис Додон: Ну все же говорят о том, что надо придумать механизмы, которые бы позволили упростить допуск на традиционный рынок, посмотрев на рынок ЦФА за последние два года.

Я к тому говорю, что такого рода инициативы, они должны, коль уж мы там синхронно навстречу друг другу движемся, то и здесь мы тоже должны не во вред друг другу, в том числе с точки зрения налогов, создавать вот эти интересные мероприятия.

Екатерина Андреева: Хорошо. Спасибо, Денис.

Прозвучала фраза от Дениса, что свидетельства создают продукты для дистрибуции в брокерскую базу. Вот меня очень интересует позиция Игоря Пимонова по этому вопросу. Игорь, вы, собственно, первая АИС, которая представляет из себя некредитную финансовую организацию, первый брокер, классический брокер, который вышел на этот рынок, ну, по-честному, не в первых рядах. Вот вы посмотрели на коллег и решили, что вы так же хотите, или у вас какой-то свой путь? Как вы собираетесь развиваться? Потому что ваша модель, видимо, будет как-то уникальна.

Игорь Пимонов: Всем добрый день.

С точки зрения брокера, как мы смотрим на ЦФА. Когда ешь обед, все поел, вкусно, и нужно чем-то завершить. Обычно это десерт, что-то такое небольшое, необычное, очень вкусное, но очень маленькое. Вот с точки зрения бизнеса для классического брокера ЦФА - это примерно как десерт, вроде можно без него обойтись, но клиенты просят что-то попробовать такое необычное, видя, что есть у других операторов, хотят, соответственно, и у нас как у классического брокера иметь возможность инвестировать в такой инструмент.

Лицензию мы получили не так давно, сами продукты мы еще не выпустили, мы готовим. И, соответственно, для нас эта история как расширение просто продуктовой линейки для клиентов, которые хотят попробовать. Понятно, что в первую очередь это будут долговые какие-то обязательства. И, как раз прорабатывая клиентские пути для клиентов классического брокера, с обычным ЦФА мы сталкиваемся с такими различными сложностями на пути к клиенту, что кажется, что цифровые свидетельства будут выходом из этой ситуации для нас, по крайней мере, для нашего клиента, потому что их можно будет покупать с брокерского счета, например. Мы имеем лицензии и ЦФА, и брокера на нашем НКО. Но чтобы клиент смог купить обычный ЦФА, это ему нужно вывести деньги с брокерского счета, перевести на номинальный счет, соответственно, при выводе с брокерского счета, если у него был уже доход, он должен сразу заплатить НДФЛ, потом это все не сальдируется, налоги. Соответственно, свидетельство для нас такой способ значительно улучшить CGM для брокерского клиента и как раз возможность дистрибуции на большую базу наших брокерских клиентов попробовать эти продукты.

Что касается качества эмитентов, которые будут приходить, ну мы планируем их через наш DCM desk проводить, соответственно, наш DCM desk тоже будет их активно анализировать, глубоко анализировать. Мы не хотим на наших клиентах дистибутировать какие-то сомнительные истории, мы хотим достаточно качественных эмитентов, и видим интерес у эмитентов тоже к размещению своих недлинных долговых обязательств через цифровые свидетельства.

Спасибо.

Екатерина Андреева: Спасибо. Я честно вам признаюсь в отношении той группы, к которой принадлежит следующий спикер Игорь Егоркин, я очень пристрастна, мне очень нравится, что делает ПСБ на традиционном рынке финансовом. И вопрос к Игорю Егоркину: есть ли какая-то аналогия между вашими планами и теми планами, которые озвучил сейчас Игорь Пимонов? Будете ли вы использовать свидетельства, как вы на это смотрите в своей бизнес-модели? Как вы подходите к оценке того закона, который сейчас внесен в Госдуму? И планируете ли вы, как Игорь, использовать для классического брокера эти продукты?

Игорь Егоркин: Я, наверное, скажу следующее. Для нас это не десерт, это, наверное, второе блюдо, горячее. Исходя из этого, так как мы его очень долго готовим, мы хотим, чтобы оно все-таки приносило вэлью всем бизнесам, не только брокерам.

Я в самом начале своего спича говорил про… У нас достаточно большое количество партнеров, у нас большой рынок управляющих компаний, которые хотят использовать новые типы инструментов, у нас большая возможность при взаимодействии со страховыми компаниями. Почему мы не можем пойти на рынок к ритейлу через этих источников ликвидности, почему мы не можем через уникальные инструменты - управляющие компании, доверительное управление - использовать там ЦФА? Мы сразу увидим большой объем.

Для чего мы сейчас говорим вот о такой позиции по цифровым свидетельствам - упрощение? Я считаю, что для нас, как для непосредственно представителей рынка ЦФА, «Токеон» и ПСБ, мы все-таки идти должны по другому пути. Я поддержу здесь Дениса абсолютно точно: не понятно, как будет закрываться налоговая история, если ЦФА клиент купил у него - одни налоги, у цифровых свидетельств - другие. Мы не можем и не понимаем, как сейчас будет устроен вопрос ликвидности. Мы же все-таки говорим о качестве продуктов. Цифровое свидетельство - это та же самая оболочка, давайте объективно.

Если мы будем говорить про упрощение доступа ЦФА к институциональным инвесторам, вот для меня вот это развитие, я буду двигаться в этом направлении. Потому что структура и оболочка ЦФА дает уникальную возможность ввиду своего кода структурировать такие сделки, которые на текущий момент нельзя быстро сделать на классическом рынке. Для меня это важно. Потому что при таком отсутствии арбитража мы увидим как следствие развитие рынка ЦФА, получение новых уникальных эмитентов на рынке, мы увидим взаимодействие и синергию с классическим рынком, а не все более жесткое регулирование и проставку дополнительных заборчиков вокруг рынка ЦФА.

Для меня вот такой путь к развитию. Поэтому Игоря я понимаю, потому что брокер «БКС» - очень сильный брокер. Но как бы мы идем по разным дорогам, это точно.

Екатерина Андреева: Сергей Рябов. Прозвучали термины «десерт», «основное блюдо». Для вас свидетельства цифровые какое блюдо?

Сергей Рябов: Ох, я даже не знаю, с каким блюдом это сравнить. Нет, у меня есть аналогия, просто меня точно больше звать никуда не будут. Поэтому давайте я просто по существу.

Прекрасно знают и ЦБ, и НАУФОР нашу позицию по цифровым свидетельствам, мы ее высказывали и на совещании в ЦБ, и на встрече комитета в НАУФОР. Наверное, стоит ее повторить. Потому что мы видим в текущей версии закона о цифровых свидетельствах простор для монополизации рынка на традиционных биржевых игроках.

О чем я говорю? На данный момент может сложиться такая ситуация, при которой цифровые свидетельства закон будет принят, и биржа, например, скажет, что принимает цифровые свидетельства на ЦФА, выпущенные только в своем ОИСе, например, НРД, только в своем депозитарии, например, НРД, и только на Мосбирже. И, таким образом, клиенты-эмитенты, понимая, что ликвидность на рынке классическом гораздо выше, чем на рынке ЦФА, они естественным образом туда перетекут.

Поэтому наша позиция такая, что нельзя выпускать этот закон о цифровых свидетельствах без дополнительных ограничений по монополизации рынка. Мы это видим в виде ограничения доли цифровых свидетельств, выпускаемых на те ЦФА и выпускаемых теми депозитариями, которые связаны с биржей, где обращаются эти цифровые свидетельства. Это как бы первый такой поинт, который действительно важен для того, чтобы монополизации рынка не произошло.

Второй поинт, он не так очевиден, потому что… Ну вот я, например, у Игоря могу спросить: насколько быстро вы функционал номинального держателя сделаете, чтобы цифровые свидетельства запустить?

Игорь Пимонов: Мы пока сильно не анализировали, но мы и про ЦФА еще не…

Сергей Рябов: Просто поверьте: это целый процесс. У нас на данный момент из 15 операторов, по моей информации, нормально работающий функционал номинального держателя есть у 5-7, это оптимистично. Я считаю, что нормально работающий у четырех. Соответственно, мы увидим еще одно расслоение рынка после принятия этого закона. То есть понятно, что сейчас все переобулись, побежали делать функционал номинального держателя, понимая неизбежность закона о цифровых свидетельствах, но я сегодня позицию Бабы-Яги, которая против, занял и буду отстаивать ее до конца. Я опять же скажу про те косты, которые мы несем, инфраструктурные. Кто-то включился пораньше, попозже, но у нас была определенная стратегия, при которой мы, например (я могу говорить за ВТБ), то есть мы интегрируемся в традиционные каналы: ДБО - для «юриков», «ВТБ Онлайн Мои Инвестиции» - для «физиков». Мы пробрасываем туда определенный API, чтобы это все заработало, чтобы все попало в традиционный канал реализации. Получается, что бэклог, мягко говоря, заполнен.

И тут появляются цифровые свидетельства, для которых нужен просто новый функционал, для которого нужно перелопатить всю коробку, да, Игорь? Потому что мы на одной коробке, поэтому я точно это знаю. Соответственно, это дополнительные косты, это дополнительно время, и не все одновременно смогут запуститься.

Поэтому мы считаем, что цифровые свидетельства как идея повышения ликвидности неплохая, но ее нужно прорабатывать так, чтобы, опять же, тот же самый ребенок и та же самая вода. То есть если цифровые свидетельства появятся, то чтобы рынок не схлопнулся до двух-трех операторов, которые только вот они могут работать в моменте.

Спасибо.

Екатерина Андреева: Сергей, тебе спасибо, потому что ты завершил на позитивной ноте. А я уж собралась сказать, что надо было тебя первым выпускать, а не последним, чтобы закончить на, скажем так, мажорном настроении.

Коллеги, чтобы у вас не сложилось впечатление, что у нас две больных темы - это статус торговой системы и цифровые свидетельства, я предлагаю Дмитрию Аксакову порассуждать на тему применения ЦФА в иных сферах финансового рынка. Дмитрий, вы уже говорили как-то на других конференциях, что ВЭБ планирует направить на венчурные инвестиции 50 млрд рублей, возможно, это будут ЦФА. Вообще о роли ЦФА в венчурном инвестировании я предлагаю вам порассуждать.

Дмитрий Аксаков: Если говорить про венчурные инвестиции, то для традиционных институциональных инвесторов венчур, там все-таки свои уже сложившиеся правила, определенные традиции делового этикета, там принята достаточно сложная юридическая обвязка, и предлагать таким игрокам какие-то необычные конструкции, в рамках которых, допустим, они часть своего дохода получают не в виде финансовых площадей, а в виде продукции компании, в которую они инвестируют. С ними, ну по крайней мере на первых порах, наверное, будет сложно договориться, потому что все-таки у них сложные внутренние процедуры, комитеты. И особенно государственным игрокам, которые прикладываются к венчурному рынку, там это будет еще сложнее делать.

Но на сегодняшней конференции очень много говорилось про то, что розничные инвесторы там еще недостаточно проникновение и можно работать с ними, предлагать им какие-то новые оригинальные конструкции, которые их по-настоящему заинтересуют. И, с одной стороны, конечно, можно подумать, что розничный инвестор тоже в большинстве своем, возможно, не обладает достаточно глубокой финансовой грамотностью, зная, что есть депозиты, облигации и акции, и не будет экспериментировать с чем-то новым. Но те эксперименты, которые проводят существующие ОИСы, они вселяют некоторый оптимизм, потому что я видел, как много оригинальных конструкций было предложено.

Сейчас приведу пример не про венчур, но в целом про оригинальные инвестиции. Я сегодня заходил на платформу «Альфа-банка». Представьте себе полку, и на полке там сегодня стоит только вино. И это показывает, что вот такие оригинальные конструкции, они розничным инвесторам в целом интересны. И я, кстати, на себе хочу это попробовать, жду 30 мая, когда можно будет уже пойти в винный магазин и попробовать погасить это гибридное цифровое право, в физическом виде получив бутылку вина.

И задача венчурного рынка как раз - это пробовать конструкции, которые зацепят людей определенным образом эмоционально.

И я главную проблему здесь вижу в том, как все-таки это правильным образом донести до людей, как их правильным образом образовать, показать, что эти инструменты, они, с одной стороны, интересны и привлекательны как инвестиционные инструменты, а с другой стороны, они не являются каким-то обманом.

Я считаю, что те инфраструктурные проблемы, которые стоят перед рынком, они решаемы, потому что те ОИСы, которые у нас на рынке работают, они преодолели огромное количество трудностей для того, чтобы сделать свои платформы понятными и доступными для инвесторов.

Насколько мне видится, основная проблема с венчурными инвестициями, с привлечением инвестиций через ЦФА заключается в том, что нужно платформам иметь лицензию регистратора для того, чтобы выпускать ЦФА, дающие право участия в непубличных акционерных обществах. И для этого требуется поменять 259-й закон. Насколько я понимаю, не требуется каких-то других глобальных изменений в законодательстве. Это рынком подсвечено, и эти изменения будут вноситься.

Но самое главное - это как донести до инвесторов, что, например, можно не просто давать кредит производителям мороженого, для того чтобы они построили этот цех, а можно получать от этого вложения не только финансовую доходность, но и, допустим, мороженое на протяжении полугода бесплатно. Ну, или множество других конструкций. Опять же, нужно тестировать гипотезы, смотреть, что из этого будет работать.

Я сам имел отношение к двум выпускам цифровых активов необычным, не просто долговым, а необычным, на двух разных платформах. Оба были связаны с благотворительностью, и в обоих выпусках главная проблема была в том, чтобы сделать клиентский путь максимально простым и чтобы объяснить эту механику потенциальным жертвователям в данном случае, не инвесторам, а жертвователям. Ну, и с инвесторами та же проблема - как донести. Потому вопрос здесь маркетинговый. Как я сказал, в технические способности и в способности преодолевать законодательные трудности у текущих игроков рынка я верю.

Екатерина Андреева: Мне кажется, вы только что ввели новый термин «жертва благотворительности».

Дмитрий Аксаков: Благотворители, жертвователи. Скорее, благотворители было бы сказать более правильно.

Екатерина Андреева: Хорошо. А то я аж перепугалась, думаю: ничего себе, как интересно используются ЦФА. Спасибо вам большое за ваше дополнение к нашим дискуссиям.

Коллеги, я предлагаю блиц, начиная с Бориса, на следующую тему. Вы все прекрасно слышали, вот в прошлом году и сейчас примерно 293 млрд, по-моему, у нас выпущенных ЦФА. В том году все ждали триллион, в этом году все ждут триллион. Ну это как-то неинтересно, планировать на этот год.

Я предлагаю вам по очереди, начиная с Бориса, порассуждать, какой размер рынка ЦФА будет через три года, ваше место на этом рынке, ваша смелая бизнес-цель, и что вы лично делаете для того, чтобы эта цель была достигнута?

Борис, начинаем с тебя.

Борис Блохин: Я думаю, что рынок абсолютно точно вырастет кратно, не хочу называть какие-то цифры, может быть, даже еще больше, чем кратно.

По поводу места. Наши коллеги очень бизнес-идею подкинули интересную, обязательно изучим. Но на самом деле первое место мы точно абсолютно видим как место, где найдут свое обращение цифровые свидетельства. Это первый момент.

Екатерина Андреева: Что ты имеешь в виду, когда ты говоришь «место»? Просто я сейчас уже хочу начать защищать Московскую биржу, что ты имеешь в виду Московскую биржу.

Борис Блохин: Да, безусловно. То есть мы верим в этот инструмент, мы считаем, что это действительно увеличит дистрибуцию, это увеличит ликвидность, это привлечет новый тип инвесторов. Поэтому хотелось бы верить, что, соответственно, мы будем ключевым здесь на этом, так скажем, поприще.

При всем при этом мы, безусловно, верим в весь сегмент ЦФА, мы верим в операторов, мы верим в систему, и мы, безусловно, считаем, что этот рынок должен развиваться очень-очень гармонично. То есть да, ликвидность нужна, да, ликвидность опыт классического рынка показал, что ликвидность в одном месте, она лучше, и разные группы инвесторов лучше, и возникновение производных инструментов улучшает эту ликвидность.

Но при этом кажется, что все участники этого рынка сейчас, безусловно, я абсолютно с коллегами согласен, у них должна остаться бизнес-заинтересованность этот рынок развивать и вкладывать в него, привлекать эмитентов, соответственно, вкладывать свои силы в развитие законодательства.

Поэтому мы рассчитываем, что этот рынок будет расти и в количественном, и в качественном соотношении, и готовы вкладывать свои усилия, чтобы так оно и было.

Екатерина Андреева: Спасибо, Борис. Борис не уточнил, что он собирается лично для этого делать, но Ок.

Переходим к Сергею Рябову.

Сергей Рябов: Ну, раз уж я тут бизнес-идеи подкидываю, жду комиссию тогда. Если уж все монополизируется, почему бы и нет.

Если переходить к серьезному, что у нас первый квартал, мы как платформа готовились юридически, технически для полноценного запуска, в апреле уже можно заметить, как мы полноценно запустились. По итогам апреля 30 млрд выпусков у нас уже есть. Ну и, соответственно, можно сказать, что вот сегодня вышел бюллетень очередной, на четвертое место как платформа мы вышли и не планируем останавливаться. В первую очередь подогреваю уважаемых конкурентов, чтобы они еще интенсивнее работали на этом рынке и стремились к триллиону.

Кроме того, как я уже говорил, мы выходим в традиционные каналы привлечения клиентов, у нас будет автоматизирован процесс работы с крупными корпоративными клиентами, с малым и средним бизнесом и с розницей в наших обоих традиционных каналах, то есть и через «ВТБ Онлайн» и через брокера. Все это мы планируем сделать в 2025 году. К сожалению, розница у нас только к концу года будет, поэтому большой объем от розницы не ожидаем, а от В2В сделки я ожидаю достаточно серьезный объем. Те сделки, которые сейчас у нас прошли, это рыночные сделки. Мы целенаправленно не пошли во внутригрупповые игрища, могли большой объем показать, но мы ждали крупных корпоративных клиентов, которые придут к нам и согласятся с нами пойти в эти интересные, достаточно крупные, для них доходные сделки. То есть мы просто двигаемся поступательно к развитию рынка.

Екатерина Андреева: Сергей, а что ты собираешься сделать для того, чтобы рынок развивался поступательно и так оптимистично, как ты говоришь?

Сергей Рябов: Лично я? Я продолжу ходить на конференции и говорить, что нужно развивать нормативки.

Екатерина Андреева: Это, кстати, очень важно. Мы же с самого начала решили, что главное - это позитивный настрой.

Сергей Рябов: Да, позитивный настрой, он исключительно важен в этом деле. Но и то, что мы проговариваем, это все на самом деле тоже важно.

И, кроме того, ну давайте совсем в такие истории пройдем. У нас в этом году прошел обучающий курс на базе Высшей школы менеджмента СПбГУ, там было порядка тысячи слушателей активных, это не то что там зарегистрировались, а реально активных, кто в итоге прошли тестирование. Это были и студенты, и рыночные участники. Курс был абсолютно бесплатный, и мы провели курс, по-моему, девять лекций у нас было. Мы сейчас будем его масштабировать, чтобы еще больше рынок узнавал про этот инструмент ЦФА со всех сторон. То есть мы подсвечиваем не только, какой ВТБ классный на этом рынке, а и риски, технологическую основу, нормативку и т.д. То есть это личный вклад с точки зрения развития рынка.

Екатерина Андреева: Шикарный ответ на самом деле, мне очень нравится. Мы с тобой потом как преподаватель с преподавателем поговорим.

Игорь Пимонов. Размер рынка, смелая бизнес-цель, и что ты собираешься делать?

Игорь Пимонов: Я тоже, что будет кратный рост в течение трех лет, я надеюсь, что 3-4 триллиона будет на этом рынке.

А в целом, что для этого… Ну, как я говорил, мы классический брокер. Что для этого нужно? Нам нужно для наших клиентов по крайней мере построить клиентский путь, максимально похожий по механике на обычные финансовые инструменты. Если он будет сильно отличаться, там не будет роста, по крайней мере роста за счет клиентов, привыкших к обычным финансовым инструментам. Потому что когда у тебя в одном месте одна механика, а в другом другая, ну клиент либо совсем не будет пробовать, либо, попробовав раз, вернется туда, где ему привычно. Соответственно, устранив регуляторные и технологические, наверное, преграды тоже в том числе, ну и регуляторные тоже есть... Мы как брокер, например, у нас клиента квалифицируем на брокерской лицензии, мы не можем эту квалификацию (пока, по крайней мене, насколько я понимаю) переиспользовать на лицензии ОИС, то есть нужно заново все документы подавать. Это выглядит очень странно.

Вот если мы устраним все эти преграды по клиентскому пути, то, соответственно, увидим такой кратный рост. Наша основная задача как брокера сделать все, чтобы убрать эти преграды на клиентском пути.

Екатерина Андреева: Преподавать собираешься?

Игорь Пимонов: Пока нет.

Екатерина Андреева: Хорошо, оставим место другим.

Дмитрий Аксаков.

Дмитрий Аксаков: Меня поражает темп технологического развития. Я смотрю на большие языковые модели и, например, если мы загрузим аудиозапись сегодняшней конференции в большую языковую модель и попросим сформулировать основные тезисы каждого спикера, то она, в общем-то, это уже может неплохо сделать. И эти же технологии можно применять и к финансовому рынку. Если совместить технологии искусственного интеллекта с технологией блокчейн, которая обладает таким удобным свойством, как смарт-контракты, и сделать так, чтобы, допустим, исполнение каких-то ковенантов автоматически приводило к платежам в рамках использования цифровых финансовых инструментов, то на этот инструмент можно переводить будет в итоге и очень крупные сделки. Если вспомнить про ВЭБ, то, в принципе, это могут быть и триллионы сделок, переведенные на цифровые рельсы, если максимально быстро внедрять имеющиеся сегодня технологии.

Поэтому я считаю, что рынок точно будет исчисляться триллионами. А со своей стороны я буду делать все возможное, чтобы дуть в паруса всему рынку.

Екатерина Андреева: Дуть в паруса, я думаю, надо всем вместе.

Игорь Егоркин, собираетесь ли дуть в паруса?

Игорь Егоркин: Конечно. Мы и не прекращали.

Давайте я, наверное, начну с того, что мы ожидаем. Можно опять сказать про кратный рост и триллион…

Екатерина Андреева: Кратный рост - это неинтересно. Вы уходите все ответа.

Игорь Егоркин: Да-да, я поэтому скажу за себя.

Екатерина Андреева: Мы же мучаем этот триллион уже второй год, а я хочу конкретики.

Игорь Егоркин: Ну мы же к нему движемся, поэтому сейчас 400-500 миллиардов, да?

Екатерина Андреева: 293.

Игорь Егоркин: 293, Ок. Вот мы хотим в этом году внести лепту в 400 миллиардов, это наш план. Это прямо факт, который утвержден, и к которому мы будем двигаться.

Хотим ли мы оставаться в Топ-3? Безусловно, да. Но для меня как для генерального директора компании важно, чтобы мы стали прибыльной компанией. Вот Алексей меня понимает. Исходя из этого, для этого придется… Не понимаешь?

Алексей Илясов: Не понимаю. Перестал понимать после слов 400.

Игорь Егоркин: Ну, для этого есть определенные ресурсы. Давайте, наверное, скажу следующее. Не просто так сказал про ОПК, я не просто так сказал про синергию с профучастниками. Мы точно будем развивать партнерство, у нас уже проходили сделки для обеспечения, скажем так, операционки, чтобы внутри компании и профучастники понимали, как учитывать ЦФА у себя. Понятное дело, что это на свой баланс было выкуплено, но мы будем продолжать это делать, для того чтобы получить новые источники ликвидности.

Второй момент самый важный - что нужно сделать для того, чтобы стало клиентов больше? Обеспечить безопасность. Мы уже сделали это, мы внедрили совместно с внутренней компанией «Правокард»(?) на случай дефолта, кто будет обеспечивать инструменты сохранности и прав инвесторов после наступления. Мы уже это сделали. Поэтому это новый шаг к развитию, и мы будем вместе с рядом компаний писать определенные предложения регулятору для того, чтобы это имплементировать на весь рынок.

Что мы будем делать еще? Однозначно рассматривать и взаимодействие с компаниями, которые отвечают за рейтинги, и писать определенные предложения, которые поспособствуют доступу цифровых финансовых активов с текущими рейтингами, чтобы они спокойнее и проще имплементировались на стратегии доверительного управления. Потому что мы сами прекрасно понимаем: для того чтобы коллеги из УК, из страховых компаний могли в свои стратегии брать цифровые финансовые активы, они должны понимать, насколько оценка сопоставима с активом, который они будут предлагать своим клиентам. Мы дотянемся гораздо быстрее до конечного потребителя. Я не говорю только про розничных, про ритейл-клиентов, я говорю и про хайнетов, которым интересно это.

И более того, я скажу, что мы будем двигаться в расширение взаимодействия с внутренним контрагентом, для того чтобы развивать мотивацию. Очень много продуктов, и инструментарий, которым собственно блокчейн обладает, не используются на текущий момент. И наша задача, используя все бест практикс рынка абсолютно, имплементировать их и развивать те самые мощности, которые у нас есть. Поэтому мы будем вкладываться в развитие, и, самое главное, с теми деньгами, которые мы будем зарабатывать вместе с партнерами, и хотим стать не только Топ-3 и выше, но и в целом как компания прибыльной. На мой взгляд, это тот вызов, который нам нужно ставить всем. Спасибо.

Екатерина Андреева: Алексей. Я даже не буду подводку придумывать. Давай.

Алексей Илясов: Ну, после 400 даже уже не знаю, сложно давать прогнозы. На самом деле вопрос сложный, прямо вот действительно сложный, он просто связан с тем, что у нас законодательство вот вместе с нами растет, и он является одним из главных факторов движения. То есть будут добавлены УК, брокеры - будет приток ликвидности определенный, а там большие… Будут налоговые послабления - будет история, связанная с этим. Ждем, верим, надеемся. И если все сложится то, что, я так скажу, обещают, посылают позитивные сигналы в 2025 году, то, наверное, действительно 5 триллионов мы увидим через три года.

Но я бы хотел на самом деле сказать в первую очередь, что больше меня, например, в текущий момент волнует - это все-таки сколько у нас клиентов. Сейчас, мне кажется, что-то в районе 400 тысяч, где-то плюс-минус, при том, что не то что хочу кого-то обидеть, но, мне кажется, одна половина в «Альфе», вторая половина плюс-минус у нас, где-то так. Вот я надеюсь, что мы все-таки…

Екатерина Андреева: 334 тысячи, у меня написано.

Алексей Илясов: Это по итогам первого квартала, да

Екатерина Андреева: По первому кварталу.

Алексей Илясов: Да, я так аппроксимирую, я примерно представляю, какой рост ежемесячно идет, наверное, где-то мы сейчас в районе 400 тысяч. Я надеюсь, что это действительно будет продукт такой народный. То есть сейчас мы видим проблемы с проникновением, мы постоянно работаем с точки зрения снятия каких-то - сколько людей знает, что это за три буквы… По факту, там есть над чем еще работать. И, мне кажется, базовый потенциал, он весь там, насколько мы повысим сопричастность, знания вообще о блокчейне, о ЦФА, и вот этот первый контакт. Его можно делать через обучающие, и классно, что коллеги работают с университетами. Мы в свое время различные книги делали сообществом и продолжаем, у нас есть каналы различные, публиковать информацию, потому что нам важно, чтобы клиенты, жители России, участники фондового рынка в части инвестиционных всяких вещей, они понимали вообще, что это такое, и у них было какое-то осмысленное осознание.

И я бы сказал, что будет классная цель, если мы в течение трех лет увидим 2-3 миллиона открытых счетов. Крайне желательно, чтобы они не пустые были. Это, наверное, классная цель.

А вот с точки зрения объемов, если коллеги планируют в ОПК все засунуть, а еще кто-то в ОФЗ региональные, ну…

Игорь Егоркин: Чего сразу в ОПК?

Алексей Илясов: Ну, в общем, вам виднее, что.

Игорь Егоркин: Конечно.

Алексей Илясов: Поэтому там суммы большие. Но это на самом деле перекладывание, это взяли, оболочку поменяли. Мне кажется, еще раз повторюсь, ЦФА не для этого создавались.

Уважаемый регулятор, просьба подумать в сторону квалирования. Спасибо.

Екатерина Андреева: Взяли на заметочку, да, Кристина?

Екатерина Андреева: Спасибо.

Денис Додон. Денис, ну честно, тебя мне неудобно даже спрашивать, что ты будешь делать для развития рынка ЦФА. Тебя хочется спросить - а делаешь ли ты что-то в принципе, кроме как занимаешься развитием рынка ЦФА? Но тем не менее твой прогноз по размеру рынка и твоя самая смелая бизнес-цель?

Денис Додон: Вы знаете, на одной такой панели мы шутили, что от регулятора должен быть спущен план в рынок каждому оператору - всем по 300. Сейчас сколько? 15? Значит, будет 4,5 триллиона сразу. Но если шутки убрать в сторону, то я хочу сказать следующее.

Первое. Рынок ЦФА, он не ограничен только фондовыми инструментами, и заниматься чисто фондовыми инструментами - это неинтересно. Не то чтобы неинтересно в плане того, что это не нужно и т.д. Это будет занимать свой сегмент и, в общем-то, оно займет хорошую долю. Но я не буду говорить о том, что он будет конкурировать с традиционным рынком, потому что у этого продукта есть своя ниша, есть своя аудитория, есть своя продуктовая база, которая будет формироваться. Сейчас мы говорим о том, что рынок сформировался в короткой фазе, условно говоря, до года. Есть инструменты свыше года, но их крайне мало.

Второе. Я считаю, что будет появляться много новых продуктов на рынке ЦФА, и мы, например, то, что сейчас делаем, и Дмитрий подметил, я на самом деле не обращал внимания, там реально сейчас стоит только гибридный ЦФА, так уж сложилось просто, на полке в части вина.

Екатерина Андреева: То есть ты пришел на конференцию НАУФОР, чтобы тебе рассказали, что у тебя на полке?

Денис Додон: Нет, там просто должны были выпустить, еще пару выпусков поставить сегодня. Видимо, не успели.

Я к тому, что у этого продукта явно есть свой рынок, своя аудитория, и она будет продолжать формироваться в рамках разных ключевых продуктов, гибридных, в частности. Потому что мы четко видим, например, что эмитент, он приходит не затем, чтобы капитал привлечь. Например, конкретно тот эмитент, который с вином стоит, он пришел не за капиталом, он пришел за продажей. Ему нужно среди аудитории большой найти тех, кто будет покупать его конкретную продукцию. И это касается не только вина, есть разная продукция, которая на рынке будет вокруг этого формироваться. Это подпункт номер один.

Вторая история. Я считаю, что ЦФА продолжит встраиваться в целом в финансовый сектор экономики России. Это касается не только фондового рынка, это аккредитивы, гарантии, проектное финансирование, это ЭСКРОУ, это возможность каких-то иных инструментов, которые будут сюда встраиваться.

Третье. Банк России недавно выпустил все-таки разъяснение или указание относительно того, как будут работать иностранные цифровые права в России, как они сюда будут ходить и обращаться иностранные цифровые права здесь или, наоборот, как российские цифровые финансовые активы определенным образом могут выходить за пределы России. За скобки там регулирование в разных географиях, налогообложение и всякая другая сущность.

Вот я четко делю их на три направления - это работа с иностранными рынками, работа с транзакционными продуктами классического банковского сектора и фондовые инструменты, которые тоже вокруг этого формируются. И вот здесь надо сказать откровенно, что вторая и третья часть, она вообще не конкурирует с местным рынком …, она вообще идет отдельной стезей. Да, она пока не появилась, пока такая поросль зеленая пошла, но есть понимание, что это появится. И, честно говоря, говорить о том, что есть какой-то арбитраж… Я говорю в принципе о новой модели финансового рынка, которая меняет вообще подход к тому, как договоры займа были такими, стали такими, почему аккредитив был таким, стал таким, или банковская гарантия, или, хорошо, деривативы, пусть они будут смежные между первым и вторым.

Но вот я точно вижу, что на горизонте, сколько там, три года или пять?

Екатерина Андреева: Три. Мы сошлись на предыдущих сессиях, что пять это нереальный горизонт прогнозирования.

Денис Додон: Хорошо. На самом деле в контексте вот таких фундаментальных изменений 3-5 лет - это хороший срок для того, чтобы сказать, что через 3-5 лет мы увидели совершенно новую модель рынка, которая в целом поменяет как потребитель, не важно это корпорат, розница, финансовый институт или какой-то другой игрок, который работает с финансовыми продуктами, в целом оформляет свои отношения через цифровое право. Потому что цифровое право - это основа цифрового финансового актива, это основа гибрида, это основа любых цифровых вещей, которые там будут получать обращаемость, формирование сделок и т.д. Поэтому я бы здесь не сужал все это только до с точки зрения фондового рынка - квалы/неквалы, арбитраж. Вот эта вся история, я надеюсь, полечится в короткой перспективе, надеюсь. Потому что если не полечится, то можно вообще забыть про это все, закрыть рынок и идти заниматься облигациями.

Екатерина Андреева: Спасибо, Денис.

Господа, передо мной стоит таймер обратного отсчета времени, оставшегося до конца сессии, на нем ровно одна минута. Я считаю, что мне полагается приз как модератору, который закончил вовремя. И по этому поводу мне написали, что банкет все-таки будет.

Поэтому спасибо вам большое за то, что дождались вечера. Хорошего вам общения за банкетом. Ждем вас еще на наших конференциях и надеемся, что все позитивные прогнозы ЦФА будут воплощены в жизнь.

Спасибо, что были с нами.