Яков Шляпочник (Вестник НАУФОР №7-8 2013)

29.08.2013

Яков Шляпочник, председатель совета директоров компании "Норд капитал"

"НЕМНОГО ОПЕРЕЖАЯ" Интервью.

Новые технологии победили везде: они пришли в бухгалтерию, в торговлю, во все сферы деятельности. Побеждают они и в финансах

Председатель совета директоров компании "Норд капитал" Яков Шляпочник рассказывает главному редактору "Вестника НАУФОР" Ирине Слюсаревой о путях, которыми приходит идея создания метанациональной компании, и о том, почему направленная стратегия эффективней арбитража.

- Как возникла ваша компания?

- Первую компанию я создал в 1995 году, после окончания физтеха.

Торговал различными товарами, как многие тогда, чтобы выжить. Когда возник рынок ценных бумаг, провел там первые сделки с облигациями государственного сберегательного займа и векселями: этот бизнес понравился. Рынок тогда был дикий, он генерировал очень большую прибыльность. Кроме того, на рынке ГКО уже тогда начали применять математические теории, хотя еще совершенно примитивные. Это также питало мой интерес: ведь я хотел быть ученым.

Конечно, на неликвидном высокодоходном рынке бизнес имеет другой вид. В моей компании (она была известна как "Фининвестхлеб") работало всего 12 человек, но она была чрезвычайно эффективна: в 1996 году даже занимала 8-е место по объему брокерских операций с векселями. В 1999 году я принял решение продать 85% акций. А в 2003 году поступил в бизнес-школу INSEAD, во Франции.

Тогда же у меня возникла идея создать другую компанию, которая отвечала бы уровню развития рынка, ведь каждая компания отражает тот рынок, который существует в данный момент. Мне хотелось создать фирму с западной культурой, с таким уровнем услуг, который еще только появится в будущем, когда рынок станет более цивилизованным. То есть несколько опередить время. Вот тогда я и организовал ИГ "Норд-Капитал". Это было нетрудно сделать, у меня к тому моменту уже были и клиенты, и коллектив, в который я включил самых продвинутых людей.

Повторюсь, идея была - создать компанию с "упреждением".

Со школой INSEAD получилось так: 80% ее учащихся были выпускниками моего родного физтеха (Московский физико-технический институт). Чтобы поступить в INSEAD, нужно сдать известные тесты GMAT и TOEFL. Но многие выпускники физтеха их к тому времени уже сдали, - чтобы уехать учиться в Америку. Так что с бизнес-учебой все получилось достаточно просто.

И собственно, структуру группы я придумал именно в INSEAD. Курсовую работу писал на тему "Каким я вижу рынок инвестиционно-банковских услуг в России и что бы хотел на нем поменять". Использовал концепцию метанационального подхода - это когда организовываешь конкретные офисы в тех странах, где сильно то или иное конкретное направление. Например, если ты хочешь производить автомобили, то имеет смысл открыть сборочный цех в Китае, дизайнерское бюро в Италии, а офисы продаж - в крупных городах. Благодаря развитию коммуникаций этот подход сейчас довольно популярен.

Наша компания, "Норд капитал", имеет именно такую - метанациональную - структуру. Она имеет офисы в России, Швейцарии и США.

Россия - это базовый, исторический офис плюс настоящий исследовательский центр, в котором мы используем российский научный потенциал (к слову сказать, значительный). Швейцария - это услуги wealth-менеджмента и private banking, то есть хранение денег. Мы хотим конкурировать по типичным для этой страны услугам - открытие счетов, траст, хранение капитала, ну и конечно, инвестирование - для желающих. Америка - естественно, самый большой фондовый рынок, и наша компания в США - Nord Capital Advisors - занимается торговлей фьючерсами (СТА, commodity trading advisor).В Москве мы торгуем всем - фьючерсами через американскую компанию, американскими акциями напрямую отсюда, российскими акциями и фьючерсами плюс wealth management для российских клиентов.

- Wealth management - это понятно, в России много богатых клиентов, торговые операции - тоже понятно. А науку вы развиваете?

- Наш ключевой бизнес - алготрейдинг. Мы практически не торгуем вручную, кроме как на рынке облигаций. В России у нас огромный исследовательский центр, в котором работает порядка 40 человек. Кроме того, у нас частное компьютерное облако из 200 компьютеров. По российским меркам, мы средняя компания, а по западным - маленькая. Но исследовательский центр у нас далеко не маленький и даже не средний! Мы ориентируемся и приближаемся к уровню таких компаний, как Renaissance Technology и Citadel. Потому что к алготрейдингу уже давно применяется индустриальный подход. Это огромные исследования, это отдельные разработки моделей. Иногда на оттачивание модели уходит до двух лет, затем нужна её постановка в промышленное производство и серьёзные статистические исследования. Наше компьютерное облако считает круглосуточно, все праздники и выходные. Даже за облаком следит робот, чтобы расчет происходил постоянно. Для статистических исследований используется 10-20-летняя история цен.

В США этому бизнесу более 50 лет. Конкурировать в нем можно только будучи командой. Сейчас во всех передовых банках есть так называемые системы третьего поколения, вот ими мы и занимаемся.

- Значит, основной рабочий инструмент - это алготрейдинг?

- Грубо говоря, управляющие у нас заменены роботами. Для нас зарабатывают роботы, которых мы сами создаем. Мы три с половиной года занимаемся роботами теоретически и три года практически.

У этого бизнеса я вижу очень серьезные преимущества. Например, мы торгуем сотней акций из индекса S&P-500. Чтобы торговать американской акцией, трейдеру нужно многое знать о компании и вообще лучше быть американцем. Один человек может отслеживать не более пяти тикеров, потому что ему же нужно понимать, что происходит с компанией. Или нужно искать американских управляющих.

То есть, если проводить операции с сотней акций из S&P-500 на традиционном деске, нужно нанять 20 человек, арендовать соответствующее помещение. А вот роботу не нужно 20 человек обслуживающего персонала, не нужен трейдинговый зал. Но самое большое преимущество роботов - это отсутствие эмоций. Они методично и без ошибок делают одно и то же (в бэк-тесте 15 лет, в реальном времени - два года), при этом не ходят на обед, не пьют кофе, не опаздывают, не ходят в отпуск.

Но опять-таки, это индивидуальный подход, ведь широко известен факт: если хочешь заработать на акциях, то самый лучший способ - купить акции каких-то перспективных компаний, а через 20 лет их продать. Эта стратегия обгонит любую - и ручное управление, и может быть, даже роботизированное. Обгонит и индексы!

- Двадцать лет - это очень долго!

- Да, к сожалению, мы все хотим что-то заработать уже за год, 20 лет ждать не хочется. Только дело в том, что на годовом интервале инвестиция в индекс чаще всего имеет отрицательный показатель Шарпа (отношение доходности к волатильности). После кризиса 2008 года ситуация такова, что инвестиции в индекс приносят в лучшем случае ноль, они не приносят так называемую альфу (абсолютную доходность).

То есть ручная торговля на коротких промежутках точно уступает роботам. Я это просто знаю, через меня прошло примерно 40 "ручных" управляющих. Самый стандартный сценарий такой: когда даешь ему в управление небольшие деньги, он зарабатывает хорошо; когда даешь больше - он зарабатывает неплохо; а вот когда даешь уже большие деньги - он их просаживает. И это естественный отбор, потому что управляющему, который не заработал, денег просто уже не дают. Но если взять любых управляющих, самых успешных, то в любом случае в конце срока деньги теряют все.

Конечно, алготрейдинг - не единственный способ избежать такого сценария. Есть другие технологии, которые используют крупные банки, хедж-фонды. Мы работаем в своем сегменте. Но следует сказать, что за последние 15 лет доля алготрейдинга в операциях хедж-фондов США выросла, наверно, раз в десять. По оценкам американских аналитиков, из 2,2 триллионов долларов в управлении алгоритмически управляется 300 миллионов, то есть 15%.

Мы работаем на этом рынке и имеем в Штатах две тысячи конкурентов - в лице, во-первых, commodity trading advisers (у меня есть два американских сертификата в этом классе лицензий, и я являюсь официальным представителем американской компании здесь), а, во-вторых, в лице десяти тысяч хедж-фондов.

Хедж-фонды иногда инвестируют напрямую, иногда доверяют проведение операций агентам - компаниям commodity trading advisers, то есть нам. И я считаю, что мы добились огромных успехов. В 2011 году в своем классе компаний (имеющих под управлением более 10 миллионов долларов) мы заняли в Штатах первое место по доходности (из двух тысяч компаний), в прошлом году - седьмое. При этом конкуренция на рынке США очень жесткая.

- С кем еще вы конкурируете? Как соотносятся по доходности разные направления деятельности группы?

- Конкуренция везде разная. Швейцарский офис конкурирует, по сути, со швейцарскими банками, московский офис конкурирует со всеми инвесткомпаниями, которые работают в России.

Но 90% клиентов привлекает, конечно, наш конек - алгоритмические стратегии. Трейдинг дает нам 70% дохода; а 30% - это комиссии (сюда же входят услуги банковского характера и консультации по слияниям-поглощениям).

Мы видим, что на коротких промежутках (до трех лет) ручная торговля не приносит хороший коэффициент Шарпа. То есть для 50% операций, возможно, приносит, но для других 50% - нет. Тогда как алготорговля позволяет сместить это соотношение. Однако существует много "но".

Во-первых, для такой торговли нужна волатильность. Во-вторых, таким операциям часто наносят вред интервенции центробанков. Когда центробанки начинают манипулировать рынком, я говорю всем клиентам, что эти месяцы надо исключить (считать их летними).

Рекомендуемый период наблюдения - 18 месяцев. То есть за 18 месяцев проведения алгоритмических операций доходность (с вероятностью 95-99%) будет положительной, выше индекса. Как я уже говорил, в 2011 году, когда мы были на первом месте по доходности, у нас было 100% годовых, в следующем году - 24%.

- А чего вы хотели бы достигнуть глобально?

- Трех миллиардов долларов под управлением суммарно по трем офисам.

- Есть ли паритет между офисами, какова их конфигурация?

- В швейцарском офисе у нас больше всего денег под управлением, для этого он и был создан. Но агрессивных стратегий больше всего в московском офисе. Россия всё-таки развивающийся рынок, и мы хотим здесь зарабатывать.

Я бы хотел также открыть офис в Азии, но не сейчас, а возможно, лет через пять.

Профиль клиента в Азии похож на профиль нашего, он тоже любит агрессивные стратегии, нам такие клиенты интересны. Европейские клиенты никогда не будут вкладывать в стратегии с доходностью выше 10% годовых. Мы открыли европейский фонд, где максимально возможная доходность - 10-11% годовых. Специально выбрали такой профиль. Там есть доля агрессивного алготрейдинга и бонды, но эта доля специально уменьшена, потому что в большую доходность никто из европейских клиентов не поверит. У нас же в России, напротив, 10% годовых почти никому не продать. Из ста человек, участвующих в рынке, 90% будут недовольны именно большой волатильностью счетов, они ассоциируют ее с большим риском и поэтому требуют увеличенную доходность.

Но в России еще очень много работы.

У нас отличные клиенты, и многое хочется для них сделать.

-Как решается проблема низкой ликвидности на спотовом рынке акций (даже в США), если объём вложений в одну акцию превышает 35-50 тысяч долларов?

- Мы только что запустили прекрасную стратегию на американских акциях (которую тестировали полгода). Емкость ее составляет 5 миллиардов долларов, потому что мы торгуем акциями, среднегодовой дневной оборот которых - около миллиарда. При таком обороте легко можно покупать в день акцию одного эмитента на 50 миллионов долларов, и никто этого не заметит. Например, объем торгов акциями Apple составляет 10 миллиардов долларов в день.

У этой стратегии ИГ "Норд-Капитал" очень хорошая доходность. Выше 30% заработать нельзя (потому что это акции, а не фьючерсы), но эта стратегия сильно уравнивает волатильность акций и индекса. Её абсолютная альфа - от 10 до 30% (с вероятностью 98%).

Но еще раз повторюсь, слагаемые всего этого - развитые технологии, огромный коллектив, очень сложная ИТ-инфраструктура.

- Что представляет собой услуга "Опека инвестора" и какова ее эффективность?

- Это открытая архитектура, она состоит в разделении функций. После кризиса инвесторы стали требовать четкого разделения: хранение активов - отдельно, управление ими - отдельно, инвестирование отдельно. В такой архитектуре в любой момент времени можно расторгнуть контракт с одним управляющим, а активы передать другому. Раньше все было в одном месте: отдаешь деньги в банк, банк же ими управляет, он же сам выбирает куда инвестировать. А после кризиса сообщает инвестору: "извините, от ваших активов осталось 50%".

"Опека инвестора" - это одна из услуг, когда независимый депозитарий, где хранятся активы, шлет отчеты клиенту параллельно с управляющей компанией. Но ничего уникального в этом нет, сейчас многие так делают, хотя раньше такие методы вызывали споры.

- Какие депозитарии вы выбираете?

- "Опека инвестора" - это российская услуга. В Москве есть крупный депозитарий "Инфинитум", который предоставляет отличный сервис.

- Нравится ли вам алготрейдинг как высокоинтеллектуальное занятие? Или вы считаете его правильной продвинутой технологией?

- И то и другое. Мне моя работа нравится. У нее есть будущее, и это показывает самый большой рынок в мире, американский. Более того, у инвесторов уже сейчас есть к нам большой интерес, даже несмотря на 12 тысяч конкурентов. Раз в три дня мы проводим конференц-коллы, на которых рассказываем, что делаем. Инвесторов интересуют разные подходы. Наша стратегия, например, базируется на уравнениях термодинамики. Это нечто иное, нежели люди привыкли слышать, и это интересно им.

- Пользовались ли вы уравнениями Фредгольма первого и / или второго рода для решения задачи по выявлению зашумлённых функций плотности?

- Уравнения Фредгольма не подходят для инвестиционных процессов. Они подходят для стационарных процессов с искривленной плотностью вероятности, - например, таких, как арбитраж. Но в арбитражах мы используем другую технологию, другие виды статистики. А в неарбитражных, направленных стратегиях уравнения Фредгольма не работают. Мы используем класс дифференциальных уравнений - так называемые динамические стохастические уравнения. Мы их интегрируем, но применяем сглаживание в пятимерном пространстве (ряд исследований на эту тему я вел еще в институте), добавляем переменные: получается не просто цена-время, а еще плюс три измерения. Мир выглядит совершенно по-другому. Дело в том, что дифференциальные стохастические уравнения тяжело интегрировать напрямую, потому что там есть случайный член (то, чем занимаются уравнения Фредгольма).

Можно, наверно, брать еще какие-то методы. Но уже многие сошлись на том, что процесс можно описать тем классом уравнений, которые используем мы. И это не уравнения стационарных процессов. Но уравнения Фредгольма имеют право на жизнь в арбитражных роботах. Мы используем арбитражные стратегии в собственном трейдинге, делаем немного арбитражных операций на Западе, но не можем там конкурировать, поскольку не имеем там своего брокера.

Клиентам же в России мы предлагаем направленные стратегии. Они больше приспособлены для доверительного управления, для российского клиента. Тут имеет значение, во-первых, емкость российского рынка, во-вторых, ожидаемая клиентами доходность.

Для стационарного же стохастического процесса можно использовать другую математику, и она работает.

Роботов у нас отбирают роботы, считают роботы, торгуют роботы и следит за ними тоже робот. Объемы данных очень большие. В работе у нас постоянно находится до трех тысяч роботов, для слежения за которыми написана специальная программа.

Кроме того, автоматизирован и риск-менеджмент. Для этого мы используем независимую американскую компанию, которая делает претрейд-контроль всех сделок. И все это происходит внутрисекундно.

- Какова скорость исполнения сделки?

- В сто миллисекунд укладываются. И повторюсь - все потому, что у нас в основном работают направленные стратегии, high frequency-арбитраж мы используем только в России. Я считаю, что скоро он вообще пропадет. В Америке крупнейшие фирмы, которые занимались таким арбитражем, разорились. Дело в том, что в какой-то момент расходы на инфраструктуру начинают превышать доходы, потому что все игроки делают на рынке одно и то же. Теории примитивны и всем известны. А когда в одном пруду ловит рыбу не один рыбак, а 20, то рыбы там уже нет. И когда в 2009 году мы решили заняться алготрейдингом, я сразу отмел для себя это направление.

В направленных стратегиях позиция у нас держится от одного до десяти дней, три дня в среднем. Цель ее - сбор двух-трех волатильностей, от 1 до 3% в зависимости от инструмента. Поэтому когда купить, честно говоря, все равно, - можно даже через час, это не принципиально. Здесь не нужен high frequency. Есть две возможности - купить или продать, и нужно решать именно этот вопрос. Просто в России очень популярен арбитраж. Наш рынок неликвиден, поэтому есть много возможностей для частных лиц, в Америке же такого нет.

- Но там и регулирование другое.

- Там конкуренция идет уже за близость провода к стойке биржи. Это другой бизнес, - можно сказать, "гонка вооружений".

Первые люди, которые принесли компьютеры на биржу, сделали деньги на простом индикаторе "скользящая средняя". Затем такую стратегию стали делать все. То же самое случилось с известной стратегией "черепашки" (turtles), она тоже ушла в прошлое. Когда все начинают торговать одинаково, то приходят к вероятности 50 на 50, как при ручной торговле. Сейчас на рынке уже нужно применять более сложную математику.

Но ценовые коридоры мы не моделируем. Цены участвуют в наших расчетах для take profit, stop loss и расчетов более высших производных, но оперируем мы другими понятиями. У нас есть маленькая ниша на этом рынке, мы потратили три года на направленные стратегии и считаем, что в них будущее.

Скажем, рост активов под управлением commodity trading advisors идет не в арбитражных стратегиях, поскольку такие стратегии есть у всех, и ни один хедж-фонд не даст на них денег.

- Все ли вас устраивает на российском рынке в смысле инфраструктуры, законодательства?

- В законодательстве меня не устраивают два момента.

Первое. Российский рынок акций мизерный, а в доверительном управлении покупать западные инструменты запрещено. Однако, судя по нашим клиентам, тот, кто хочет иметь в своем портфеле американские акции, все равно их получает. Так что лучше бы это было разрешено и законодательно, чтобы развивать рынок здесь. Ведь с операций с западными бумагами люди готовы платить налоги - и те, кто купил акции, и те, кто получил комиссию. Сейчас произошел переток средств с российского рынка. Поэтому мы предлагаем клиентам стратегии и на американские фьючерсы, и на американские акции, и смешанные стратегии с бондами. Наши клиенты очень довольны, потому что у них есть альтернатива. Но почему это запрещено делать в оншоре, я не понимаю.

Также в ДУ запрещены товарные фьючерсы. Почему житель основной в мире нефтяной страны не может купить себе нефть? или золото (которого у нас тоже много)? Можно купить либо российские акции, либо фьючерсы на российские акции. Если вы не являетесь квалифицированным инвестором, то для вас вход на рынок сырья, по существу, закрыт. Но даже квалифицированным инвесторам не все разрешено. Не понимаю, для чего сохранять все эти барьеры. Ведь если их снять, то люди будут платить больше налогов. Смысл государственного регулирования в том и состоит, чтобы люди зарабатывали, но при этом не обманывали и платили налоги.

Второй момент - это пуловый учет. В России учет усложнен. Например, у меня сто клиентов. Для них я не набираю сто управляющих, а беру одного. Но к концу дня нужно все эти операции распределить на счета каждого клиента. Это неудобно и затратно. В некоторых странах учет происходит по оценке, а не по физическому количеству.

- Как вам удалось перестроить бутиковый бизнес на компанию полного спектра услуг? С какой целью это сделано? Каковы вообще глубокие мотивы вашей деятельности?

- Перед человеком, который родился и живет в России, рано или поздно возникает вопрос: неужели мы способны только на то, чтобы гнать за границу нефть и газ? Разве не в этой стране возникли серьезные научные школы? Ведь по уровню развития науки Россия всегда входила в мировой топ-3. Но в то же время способные ученые уезжали отсюда за границу, и продолжают уезжать. С моего курса МФТИ, например, уехало 30% выпускников.

Это нормально?

Приведу еще примеры российского абсурда. Одно время я инвестировал в сельское хозяйство. Компания скупала семечки подсолнуха, экспортировала, за рубежом из этого сырья давили масло, а потом привозили его сюда, в Россию. С финансами, допустим, - то же самое. Западные банки берут деньги у состоятельных россиян и нанимают российских специалистов, чтобы управлять этими деньгами на Западе. И деньги российские, и управляющие российские, но при этом и зарплаты они получают на Западе, и налоги платят там же. Это одна из причин, по которой я работаю здесь, в России: потенциал страны не должен исчезнуть. У русских высокая адаптивность, они выживают и бывают успешными в очень суровых условиях. Достаточно посмотреть, сколько в России существует компаний, созданных выпускниками физтеха - они же по всему миру продают софт, лазерные технологии. Все это происходит при отсутствии какой бы то ни было государственной поддержки. Адаптивность - хорошо, но вот отсутствие поддержки и стратегии - это плохо.

А что происходит с российским фондовым рынком? Индекс РТС сейчас находится на уровне 2009 года, а S&P и Dow Jones - на исторических максимумах.

Почему Америка растет, а Россия - нет? Потому что наш рынок не выполняет работу, которую должен выполнять в качестве посредника по перераспределению капитала. Ведь основная функция рынка - не нажива, а перенос информации. Однако новых IPO у нас не происходит. Из ликвидных акций есть разве что "Магнит". По сравнению с Западом объемы торгов нулевые. Или другой пример: компания ИГ "Норд-Капитал" создает много моделей, но на российском рынке работают лишь более простые из них, а более сложные - нет. Потому что рынок недостаточно развит.

Наш фондовый рынок носит некий индексный характер, он не выполняет рыночных функций, он архаичен и недоразвит. Меня это не устраивает. И это то, что не устраивает в нашем фондовом рынке всех бизнесменов, - отсутствие четкой юридической системы и стандартов корпоративного управления, непрозрачность компаний-эмитентов.

Но рынок в России все же есть, и его можно подправить. Нужно снять запреты, впустить сюда технологии, западную культуру. Собственно, так оно на начальном этапе и происходило. Но, немного подрастив ребенка, потом мы его бросили и больше им не занимаемся.

Нужна перспектива. Сила рынка в том, что могут происходить новые размещения, что инвесторы выявляют успешные компании, а успешные компании привлекают капиталы. Если на российских площадках в следующие 20 лет будут обращаться только акции "Газпрома" и "Сбербанка", то для чего тогда рынок?

- Давайте поговорим про написанные вами книги. Почему вы написали про алготрейдинг, понятно…

- Нет, первая книга была написана не об алготрейдинге, она про структурированные продукты. Эти инструменты заинтересовали меня после кризиса. О них создано много мифов, и есть определенное недопонимание того, как они устроены. Поэтому книга похожа на сборник кулинарных рецептов: чтобы было проще оперировать понятиями и объяснять клиентам суть дела. Но структурированные продукты не очень популярны в России. До кризиса у нас продавались в основном рискованные продукты, на которых люди потеряли деньги, после чего сделали вывод, что все структурированные продукты несут высокие риски. Но это не относится к продуктам с абсолютной альфой, там другое распределение доходности, нежели в ручных позициях или в алготорговле.

А почему я написал об этом книгу? Потому что послал ассистента купить книжку о структурированных продуктах, а на русском языке ее не оказалось. Английским же владеют не все клиенты.

"Психологию инвестирования" я написал по другим причинам. Мне всегда было интересно общаться с клиентами, пытаться понять, почему один человек поступает так, а другой иначе. Многим людям инвестициями лучше всего не заниматься вообще. Здесь же всегда две стороны - риск и доход, жадность и страх. Эти два начала управляют человеком, и он часто не понимает, что происходит. Если человек пришел инвестировать, нужно сначала спросить, а нужно ли ему это в принципе. Любой большой доход сопряжен с риском, это банально. И нужно понимать, кто перед тобой, выбрать продукт для каждого конкретного человека. У нас есть тесты, по которым мы определяем риск-профиль клиента и даем ему те или иные советы. Руководствуемся принципом "не навреди".

- То есть вам интересна именно инвестиционная психология?

- Мне интересна и просто психология, но тут я вовсе являюсь дилетантом. У меня нет амбиций по этому поводу. Книга по инвестиционной психологии - это то, что было нужно в моей работе.

- Как строятся ваши отношения со СМИ? чего бы вы хотели от них в идеале?

- У меня отличные отношения со СМИ. Мне приятно, когда нашей работой интересуются. Мы работаем в очень узкой области. Этот бизнес в России, можно сказать, пока отсутствует, но за ним будущее. Инвестиции в роботов в мире увеличились в десять раз, и в Россию это тоже придет. Новизна этого бизнеса заключается в связке новых технологий с финансами. А технологии победили везде: они пришли в бухгалтерию, в интернет-торговлю, - во все сферы деятельности. Замена людей в активной торговле роботами - это эволюционная смена технологии.

Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, думаю, что у нас идеальные отношения со СМИ. В нашей компании нет политики, интриг, люди заняты только работой. Единственное, что может нас подталкивать, - это рынок и его поведение.