Сергей Романчук (Вестник НАУФОР №3 2020)

06.04.2020

Руководитель операций на валютном и денежном рынке Металлинвестбанка, президент ACI Russia Сергей Романчук объясняет Ирине Слюсаревой устройство глобального валютного рынка и рассказывает, как строился мост между локальным российским и международным глобальным рынком.

«Металлинвестбанк» сумел первым наладить поставку на постоянной основе рублевой ликвидности на международную торговую платформу EBS

НЕТ КОНСЕНСУСА? ИЩЕМ КОМПРОМИСС

- Сергей, деск Металлинвестбанка уже лет 15, по оценкам коллег, входит в тройку лучших на российском валютном рынке и является одним из лидеров по оборотам на валютной секции Московской Биржи. Как удалось получить такой результат?

- Действительно, нашей команде удается долгое время сохранять лидирующие позиции. Уже можно шутить, что так сложилось исторически. Хотя, как мы понимаем, финансовый рынок - не то место, где традиции могут влиять на практические результаты, - на тот же оборот, допустим. Тем не менее ядро нашей команды действительно работает на рынке достаточно давно, мы начинали еще в 90-х годах, придя на рынок как бывшие физики и математики. Сам я начинал с позиции помощника трейдера, но довольно быстро прошел все промежуточные ступени и возглавил направление операций на валютном и денежном рынке.

Валютные сделки мы стали заключать в значительных объемах уже на первых порах командной работы, и тут нам сыграл на руку один факт, точно имеющий отношение к истории российского финансового рынка. Дело в том, что фактически с самого начала стратегия работы «Металлинвестбанка» на валютном рынке была завязана на электронную форму торгов. Началось все с СЭЛТ на ММВБ. Напомню, что СЭЛТ (система электронных лотных торгов) появилась на бирже ММВБ в 1996 году, в 1997 она уже заработала полноценно. Для того времени это был прорыв. Все сделки происходят в онлайн режиме, а расчеты надежно защищены центральным клирингом, сама система проста в эксплуатации и удобна трейдеру. В дальнейшем мы подключались по возможности ко всем новым электронным торговым площадкам, отсюда и большие обороты. Но в целом мы используем любые методы заключения сделок и покрываем все сегменты валютного, денежного рынка, а также рынка производных финансовых инструментов.

Стратегия банка в определенной степени определялась объемом имеющихся ресурсов. Разумеется, учитывалось, что наша команда быстро приобрела большой опыт успешной работы на валютном и денежном рынках. Мы достаточно продолжительное время показывали хорошие результаты - и в плане прибыли, и в плане рисков. Это являлось ключевым для банка, - в том числе, объем получаемой нашим подразделением прибыли. Сейчас зависимость банка от успеха операций на финансовых рынках уменьшилась за счет того, что банк активно растет в традиционных сегментах - банковской рознице и корпоративном сегменте. Доходы от финансовых операций уже не являются критически важными, но долгое время были таковыми.

Рейтинговые агентства долгое время считали сильные показатели нашего подразделения признаком слабой диверсификации бизнеса. Поскольку теоретически считается, что торговые прибыли не могут быть устойчивыми, поскольку связаны с высокими рисками. Но мы своими финансовыми показателями (смеется) это утверждение в какой-то степени опровергли. Наши риски на самом деле довольно невелики, поскольку реально мы фокусируемся на внутридневной торговле.

- Иными словами, наращивая банку капитал за счет операций на денежном рынке, валютное подразделение с течением времени увеличило его возможность заниматься классическим коммерческим банкингом?

- Ну я бы откорректировал. «Металлинвестбанк» - крупное кредитное учреждение, он входит в большую промышленную группу, всегда имел серьезную поддержку акционеров, обслуживает ведущие металлургические российские предприятия, имеет высокие рейтинги - короче, это серьезный и крупный банковский бизнес. Был таковым изначально. Конечно, банк сильно зависел от одного акционера, который был и клиентом тоже. Рейтинговым агентствам это не нравилось.

Но сейчас достигнута серьезная диверсификация: и доходы банка, и его активы/пассивы уже не так сильно связаны с единственным акционером. В то же время обороты банка на валютном рынке все равно очень существенны. Они генерируются в связке с корпоративным блоком, но все-таки определяются в большой степени объемами на межбанковском рынке. В отличие от алгоритмических фирм, которые работают только на биржах и площадках с центральным клирингом, наше подразделение является универсальным поставщиком ликвидности для всех сегментов валютного оптового рынка. Это и биржевой рынок, и внебиржевой рынок, операции и с крупнейшими российскими банками, и с международными банками. Такая широта охвата становится возможна за счет прочного финансового положения: мы имеем достаточное количество кредитных линий, в том числе с ведущими зарубежными финансовыми институтами.

Наш самый значительный успех состоит именно в том, что мы сумели стать мостом между локальным российским и международным глобальным рынком.

- Вы стали мостом между локальным российским и международным глобальным рынком: когда же именно и как это случилось?

- Рубль стал свободно конвертируемой валютой в 2006 году. В этот момент торговать им стало намного удобнее и возникли предпосылки для того, чтобы свести рынки - локальный и глобальный. «Металлинвестбанк» стал первым банком, который сумел наладить поставку на постоянной основе рублевой ликвидности на международную торговую платформу EBS (Electronic Broking Service), она является ведущей на глобальном валютном рынке.

Мы успели встать первыми между локальной и международной ликвидностью. И на протяжении нескольких лет после этого мы имели максимальный оборот по российскому рублю как на ММВБ, так и в мире. В общем, банком №1 по этому параметру.

За счет того, что мы успели использовать окно возможностей, которое потом постепенно закрывалось за счет постепенно нараставшей конкуренции. Количество банков, которые тоже стремились построить такой мостик ликвидности, увеличивалось.

- Но вы, получается, выстроили его мгновенно. Очень круто!

- Ну мы, конечно, готовились заранее, отлаживали технологии. Но такой мост - вопрос не только технологий, но также не в меньшей степени вопрос доступности кредитных отношений, как с иностранными банками, так и с российскими. Соответственно, тогда мы были, возможно, первым российским банком, который подписался с иностранными банками на услугу прайм-брокериджа на валютном рынке. В таком формате партнерский иностранный банк позволяет, по сути, использовать свои кредитные линии для того, чтобы торговать со всем остальным миром. Это делается на электронной платформе, сопровождается подписанием соответствующих договоров. Подготовка всего этого означает много работы не только для финансистов, но также для юристов.

Ну и, прежде всего, надо заинтересовать иностранного партнера в создании таких отношений, такого партнерства. Для этого следует иметь достаточную финансовую устойчивость и правильную профессиональную репутацию.

Даже сейчас получить услугу прайм-брокериджа от иностранного банка на валютном рынке достаточно проблематично. Особенно в свете новых санкций, накладываемых на Россию и ряд российских банков: ведь здесь возникают серьезные риски. Так что получить такого рода сервис от иностранного банка - не самая простая вещь. Не каждый мог это сделать: более крупные банки были заняты другим бизнесом, малым банкам не хватало возможностей. Мы оказались в уникальной позиции.

- Момент правильного выбора пула российских контрагентов важен?

- Как правило, здесь важны не правильные контрагенты, а возможность в течение долгого времени демонстрировать иностранному партнеру способность генерировать стабильные объемы. Прежде чем подписать договор на сервис прайм-брокериджа, мы долгие годы торговали с западными контрагентами на основании их прямых котировок и нарабатывали репутацию устойчивого надежного партнера, способного приносить прибыль иностранному контрагенту. Таким образом, эта работа, безусловно, связана не только с технологиями, но также с развитием бизнеса: установлением бизнес-контактов, участием в различного рода конференциях и подобных форматах, в экспертной работе через различные рыночные комитеты. Это такой сплав различных компетенций, дающий в итоге синергетический эффект.

- С кем в принципе приходится конкурировать валютному трейдеру российского банка - ведь валютный рынок глобален и не состоит из локальных рынков?

- Если говорить о текущем моменте, то мы конкурируем с игроками разного рода. Сейчас конкуренция на рублевом сегменте валютного рынка очень сильно выросла по сравнению с прошлым. С одной стороны, здесь работают российские банки, позиционирующие себя как поставщики ликвидности на валютном рынке. Это несколько банков, имеющих развитую электронную торговлю, их всех можно пересчитать по пальцам одной руки. Со стороны международного рынка основными игроками являются различные небанковские маркетмейкеры, которые теснят глобальные банки (в том числе как провайдеры ликвидности) на всех основных рынках ликвидности - таких, как евро, доллар, йена и так далее. Эта деятельность сопряжена, с одной стороны, с принятием рисков, а с другой стороны, с быстрым развитием технологической платформы. И так получилось, что команды, которые занимались в глобальных банках валютным трейдингом, в какой-то момент настолько развили свои компетенции, что покинули эти банки и основали собственные фирмы.

- Эти новые фирмы по формату являются чем-то вроде электронных валютных брокеров?

- Да, только это не брокера, поскольку брокера не принимают рисков. Это принципалы, маркетмейкеры, которые принимают риски. Другое дело, что эти риски принимаются на ограниченном горизонте времени. Как правило, это дневные риски, а на самом деле горизонт удержания позиции может составлять и минуту, и секунду, и долю секунды. Но, как правило, наши конкуренты - это те, кто держит горизонт от минут до часов, потому что есть еще категория игроков, занимающихся сверхвысокочастотной торговлей. Как правило, они используют технологии арбитража, которые заключаются в том, что риск почти не берется (за исключением операционного и риска не успеть закрыть арбитраж). Это называют технологической гонкой. Мы в ней частично участвуем, но в целом наш главный фокус - не на этом формате, как уже сказано. Так что основные конкуренты - это, во-первых, ведущие российские банки, каждый из которых сейчас имеет развитые платформы; во-вторых, со стороны глобального рынка - несколько ведущих банков, ведущих международную торговлю, и небанковские маркетмейкеры.

- Есть ли сейчас у Металлинвестбанка стратегия на валютном рынке: какие-то конкретные цели и ориентиры, которых следует достичь в конкретные сроки?

- На валютном рынке очень тяжело выстраивать стратегию в традиционном смысле: выставляя ключевые показатели эффективности.

Одним из показателей того, что мы занимаем заметную долю рынка, являются позиции в формальных рейтингах: например, объем операций на Московской бирже. Но это не может являться самоцелью. Живем-то не на обороты, а на генерируемую прибыль, главным показателем эффективности является ее максимизация. Такие вещи, как отзывы контрагентов либо публикуемые биржей рейтинги лидеров по объемам сделок являются косвенным показателем того, что мы получаем прибыль и работаем достаточно эффективно. Но, повторюсь, это не самоцель: мы не закладываем в показатели необходимость добиться того или иного места в конкретном рейтинге.

Стратегия заключается в том, чтобы применять наилучшие практики, которые появляются с течением времени.

Соответственно практикам меняется клиентская база. Раньше, когда межбанковский рынок в России по количеству участников был огромным, у нас существовал особый фокус на то, чтобы установить отношения практически со всеми участниками. За счет, во-первых, отлаженности бэк-офиса, во-вторых, возможности контролировать риски путем отслеживания быстрых прямых платежей и поставок мы старались закрыть большую часть рынка. Сейчас, в силу консолидации банковского сектора, эта ниша существенно уменьшилась. Соответственно, стратегия изменилась: сейчас мы стараемся отслеживать новые бизнес-возможности и выращивать их самостоятельно. Например, так было на начальном этапе развития системы электронных лотовых торгов (о чем шла речь в самом начале нашей беседы).

Если говорить об общих подходах, то они таковы. Биржа всегда ищет маркетмейкеров, а мы всегда в тот или иной новый продукт заходим. Это не влечет больших издержек, а в будущем хотя бы один из 10 таких заходов в новый продукт «выстреливает», давая возможность заработать. Но мы вполне готовы какое-то время поработать даже совсем без прибыли, давая возможность тому или иному новому проекту задышать. Так было с разными проектами - и с ПАО «Санкт-Петербургская биржа», и с площадкой Delta, и с различными фьючерсами на ставки, на валюты, в разных конфигурациях. Мы стараемся занимать новые возможности первыми.

Наше конкурентное преимущество состоит в быстроте разработке и минимуме бюрократизма. Сотрудникам крупных универсальных банков в этом плане сложнее: там многое нужно обсуждать на комитетах, согласовывать и так далее. У нас все эти процедуры тоже присутствуют, но есть возможность проходить эти стадии быстрее. И мы имеем возможность экстренно выделять деньги на новые проекты, а не придерживаться изначально принятого бюджета на год вперед.

- Вы как-то формулировали 10 правил успешного трейдера, среди них есть и такое «Найдите ту неэффективность, которую сможете использовать». Вот сейчас вы рассказали, как выглядит поиск неэффективности на практике?

- Да, конечно. Зачастую бывает так, что вы видите эффективность, но не можете технически ее использовать. Как правило, должны сойтись несколько факторов - и тогда на этой связке можно заработать. Скажем, мы изначально анализировали возможность торговли валютой не только на рынке спот, но также смотрели на фьючерсы - как на потенциально хорошую возможность развития бизнеса. При том, что многие банки тогда вообще не хотели торговать одновременно и на рынке спот, и на фьючерсах: не видели смысла связываться с открытием дополнительных счетов, подготовкой бэк-офисов и так далее. При этом в моменты финансовых кризисов неэффективности часто возникают как различия в ценах, обусловленные просто недостатком поставщиков ликвидности. Например, в кризис происходят большие валютные движения, и часть клиентов, сидящих во фьючерсах, хотят выйти из позиции. Мы такую возможность предоставляем, но берем несколько большую маржу за счет того, что можем перевести эти позиции на себя: допустим, купить позицию спот, продать фьючерс. Для того, чтобы это сделать, нужно обладать капиталом и запасом ликвидности, те или иные позиции надо ведь фондировать. Это доступно не всем.

Наш успех как раз заключается в том, чтобы быть ко всему готовым - внимательно отслеживать и как можно быстрее использовать возникающие возможности.

- То есть вы играете на большом поле большим количеством фигур и делаете это очень быстро.

- Я бы не назвал это поле очень большим. Мы торгуем и на долговом рынке, и на рынке акций, хотя это не является приоритетом для банка, делается в значительной степени для комплексного обслуживания клиентов, пользующихся услугой брокериджа. Но мы все-таки не разбрасываемся по очень широкому кругу инструментов, специализируемся на валютном денежном рынке - и вот здесь действительно стараемся охватить максимальное количество возможностей: как инструментов, так и площадок. Стараемся присутствовать максимально во всех форматах, для того чтобы и максимально собирать ликвидность в себя, и искать клиентов, которым она нужна.

- Является ли форекс отдельным рынком - или это лишь сегмент валютного рынка? Считаете ли вы, что его регулирование сейчас оптимально - или формат нужно менять?

- В отношении форекса в России (похоже, что только в ней) сложилась специфическая терминология и специфичный подход. Во всем мире форексом называется большой валютный рынок межбанковских операций, а у нас форексом называют предоставление услуг по торговле валютными курсами на условиях маржин-трейдинга для физлиц.

Банк России как регулятор в свое время предложил строить регулирование (и соответственно законодательство) таким образом, чтобы эта деятельность была вынесена в отдельное поле и в чем-то приравнена к азартным играм. На мой взгляд, это не является верным решением. Во всем мире форекс встроен в глобальный рынок и регулируется сходным с ним образом.

Не готов однозначно выносить решение, кто прав, кто виноват, потому что в локальном подходе правильно уловлена суть продукта и отображены существующие статистические практики. Большинство клиентов на рынке форекс действительно оперируют азартно, относятся к нему как к казино и теряют свои деньги. Но проводить четкую грань между рынком форекс и глобальным валютным рынком все же не совсем правильно. Потому что до того, как сложилось то регулирование, которое действует сейчас, у операторов форекса выстраивалось две книжки, два баланса. По одной книге риск не перекрывался, - это то, что сейчас называется в РФ форексом и считается азартной игрой: когда клиенту показывают котировку, но сделку не хеджируют. Вторая книга - для более крупных розничных игроков, риск с которыми хеджируется. Понятно, что с точки зрения компании, которая продает услуги форекс, выделение специфической категории их бизнеса в категорию азартных игр является неправильным. Такой подход создает недоброкачественные стимулы, при таком подходе фирма заинтересована в том, чтобы клиент разорялся. В то же время, если бы форекс-фирма была обязана хеджировать операции, то она была бы заинтересована в долгожительстве клиента: потому что тогда заработок шел бы с оборота, а не с разорения клиента. Тут возникают соображения противоположного свойства. С одной стороны, возможно, правильно дестимулировать эту деятельность в целом, поскольку азартная игра является опасной для широкой публики. С другой стороны, сформулировав законодательство таким образом, мы отрезали этому рынку возможность стать цивилизованным и регулированным.

С течением времени, как мне кажется, лучше было бы пересмотреть те практики, которые действуют сейчас. А для своей компании мы еще в девяностых годах приняли решение отказаться от розничного сервиса для физлиц, поскольку не хотели нести, в том числе, репутационных рисков. Наша задача - не оболванивать клиента, а предоставлять ему лучший сервис.

- Инфраструктура обычно состоит в сложных взаимоотношениях с пользователями. Удовлетворяют ли вас как участника рынка существующие возможности влияния на работу Московской биржи?

- Я в течение долгого времени возглавлял на Московской бирже множество комитетов и структур: и комитет по валютному рынку, и комитет по срочному рынку, также много лет являюсь заместителем председателя Совета ПАО «Московская биржа». Совет биржи является высшим консультационным органом, в котором биржа обсуждает с участниками рынка вопросы стратегии, развития различных инструментов. Так что существующая система взаимодействия Мосбиржи и рынка во многом выстраивалась и при моем участии. И да, я вполне доволен тем взаимодействием, которое сложилось. Конечно, происходила определенная эволюция: биржа (тогда ММВБ) начинала работу как, по сути дела, партнерство банков, полностью подконтрольное Центральному банку, а сейчас это открытое акционерное общество с большим free flow и большой базой акционеров. Сейчас это преимущественно коммерческая структура. Но для развития биржи ей обязательно нужны механизмы обратной связи и тонкой подстройки, которые как раз названными коллективными органами и обеспечиваются.

Хочу сказать, что партнерство с Московской биржей для нашего банка является одним из ключевых моментов стратегии. Мы стараемся оказывать благоприятное влияние на развитие биржи: на то, как конфигурируются конкретные инструменты, как меняется система риск-менеджмента. Естественно, делая это в партнерстве с остальными пользователями, здесь никто не имеет решающего голоса, это всегда конструктивная коллективная дискуссия.

И мне кажется, что все острые развилки, перед которыми стояла MOEX за годы существования, были пройдены достаточно благополучно. Нельзя сказать, что все остались удовлетворенными полностью, потому что в ряде случаев биржа, меняя свою бизнес-стратегию, вступала в конкуренцию с различными категориями участников торгов. В частности, так это случилось на валютном рынке. Изначально он был исключительно межбанковским, но потом биржа допустила туда брокеров, физлиц, корпорации. И тем самым стала напрямую конкурировать с теми же банками, которые оказывают те же услуги тем же категориям клиентов. Поэтому нельзя сказать, что здесь принципиально возможен полный консенсус. Но возможна выработка правил игры, которые бы устроили максимально число участников. Если все чем-то недовольны, но лишь чуть-чуть, - это и есть признак любого качественного компромисса.

- Расскажите, пожалуйста, о работе ACI Russia, ее результатах и стратегических целях. Вы ведь ее возглавляете с самого начала?

- Не совсем так. ACI Russia - это общественная организация, которая аффилирована с глобальной организацией The ACI, Financial Markets Association. История которой началась с 1955 года, практически с момента возникновения глобального валютного рынка. Изначально возглавлял российскую ассоциацию не я, идея ее образования принадлежит Игорю Суздальцеву. Соответственно, я являюсь вторым президентом.

ACI Russia - общественная организация, мы проводим съезды ежегодно, раз в два года они являются отчетно-выборными, соответственно, уже несколько раз проходили конкурентные выборы, на которых мне удавалось побеждать, за что я благодарен коллегам. Идея создания ACI на самом деле очень проста и органично ложится на философию валютного рынка, когда люди, которые занимаются валютными операциями в разных странах, встречаются непосредственно между собой, договариваются и развивают межбанковские отношения.

Соответственно, работа ACI строится по нескольким направлениям. Первое направление, с которого все началось - это классический нетворкинг: организация конференций, семинаров и других форм коллективного взаимодействия. Второе направление - система профессиональной аттестации: дипломы, дилинговый сертификат, сертификат для сотрудника бэк-офиса. Кроме того, есть диплом ACI, который по ряду параметров является аналогом диплома CFA, но предназначен не для трейдеров и аналитиков, а для руководителей трейдерских и казначейских подразделений. Сейчас ко всему перечисленному добавился экзамен на знание «Глобального кодекса валютного рынка», это новая вещь, о которой поговорим позднее.

И третье направление - экспертная работа в тесном сотрудничестве с ЦБ и регуляторами разных стран. Частью членской базы ACI изначально являются сами центральные банкиры. Собственно, международная ассоциация и возникла в результате договоренностей двух лидеров: это были, соответственно, сотрудник банка Англии и сотрудник коммерческого французского банка «Credit Lyonnais» («Лионский кредит» в русской версии названия).

Членами российской ACI является довольно большое количество сотрудников Банка России, мы не являемся в этом смысле организацией, объединяющий исключительно коммерческий рынок. Совместный совет валютного рынка с участием Банка России обеспечивает очень высокое качество экспертизы. Здесь становится возможным обсуждение инициатив регулятора и рынка, обсуждение лучших практик профессиональной работы, разрешение спорных ситуаций…В общем, это такая площадка, которая объединяет в себе различные формы профессиональной экспертизы.

Такая экспертиза может иметь серьезное значение. Например, действующий в глобальном ACI комитет по профессионализму дает экспертные оценки, которые могут быть использованы, в том числе, в ходе судебных разбирательств, для разрешения конфликтов между участниками. (У нас такая практика тоже была).

В последнее время глобальный рынок сотрясали скандалы, в том числе, связанные с уголовным преследованием различных трейдеров, с обвинениями в манипуляции, в манипуляции фиксингами. В ряде таких случаев глобальная ACI выступала со своим обоснованным профессиональным мнением, которое было представлено, например, в американский суд. Другое дело, что не всегда суды обращают внимание на это мнение, но сама возможность подобного рода есть. Если возникает какой-то профессиональный конфликт, то ассоциация всегда может дать свою экспертизу.

- Мне кажется, что суды не всегда обращают внимание на экспертные оценки подобного рода просто по причине того, что не в состоянии их понять: все же это очень сложные и специальные материи.

- Да, естественно. Поэтому у ACI всегда есть возможность решать какие-то вопросы между участниками. Эти решения не могут быть юридически обязывающими, они носят характер соглашений на доверии, что очень важно. Для успешного развития бизнеса нужна хорошая репутация. Если у какого-то института (или лица) репутация будет подпорчена, то с ним просто не будут заключать сделки. Поэтому тут имеет место настоящее саморегулирование, которое опирается в данном случае не на закон, а на обычаи делового оборота и профессиональную этику.

- Вы вместе с Валерием Ляхом из ЦБ РФ представляете Россию в Глобальном комитете валютного рынка, наднациональным органе, образованном центральными банками крупнейших стран мира. Для чего был создан этот орган и как строится его работа?

- Долгое время широкое наднациональное регулирование международного валютного рынка осуществлялось под эгидой глобальной ACI. Все практики, правила разрешения конфликтных ситуаций и заключения сделок были сформулированы в документе, который называется «ACI Model Code». В развитых юрисдикциях, особенно в Европе, сдача экзамена на получение сертификата ACI была, по сути, обязательной; а обладание сертификатом говорило о том, что человек, получивший этот документ, в курсе профессиональных и этических норм. Но эта практика не была всеобъемлющей и обязывающей. В итоге рынок потрясла серия скандалов, она началась с установления фактов манипулирования ставкой LIBOR (London Interbank Offered Rate, которая является бенчмарком процентных ставок), затем все докатилось до обвинений в манипуляции валютными фиксингами и так далее.

В результате центральные банки ведущих стран (начиная с Банка Англии, ФРС и Европейского центрального банка) решили, что нужен кодекс, который на основе принципов описывал бы правильное ведение бизнеса на валютном рынке. Чтобы убрать основания для возникновения подобного рода скандалов, нужен глобальный свод принципов и правил.

В результате несколько центробанков (изначально их было шестнадцать) объединились для создания такого набора принципов. ACI Model Code использовался в качестве основы, но работа над документом выстраивалась по каналам центральных банков, комитета по рынкам Базельского банка международных расчетов. Первая версия кодекса увидела свет в 2017 году, русская версия имеется на сайте Банка России.

Но началась работа в 2015 году, изначально в ней были задействованы две категории участников - центральные банки и коммерческий сектор. Для создания кодекса был создан глобальный комитет, каждый национальный комитет делегировал туда своих участников. Они встречаются для работы и в США, и в Европе, и в Англии на площадках FX-комитетов. У нас в России такого комитета до 2015 года не было. Можно сказать, что его роль во многом играл совет секции валютного рынка, а потом комитет по валютному рынку Московской биржи, но этот орган решал не все вопросы, а лишь относящиеся к биржевому рынку. Россия как юрисдикция в этой работе на первой стадии не участвовала. Но было очевидно, что это неправильно: ведь как национальный игрок валютного рынка мы точно входим в топ-20. Профессиональное общество считало, что России следует входить в процесс, мы нашли здесь понимание со стороны Банка России. И в 2018 году была создана соответствующая структура - Совместный Совет валютного рынка (The Moscow FX Joint Standing Committee). В Совет вошли представители регулятора и коммерческого сектора. Мы пригласили к участию представителей различных сегментов финансового рынка, ими являются не только непосредственно участники торгов, но также представители инфраструктуры - Московской биржи, информагентств, электронных площадок, корпораций (поскольку корпоративные казначейства тоже являются участниками валютного рынка), представители индустрии алготорговли. Спектр участников максимально широк, повестка тоже: обсуждаются все вопросы, связанные как с национальным, так и с наднациональным регулированием.

В 2019 году, когда мы сумели доказать, что такой комитет в России создан и правильно структурирован, мы подали заявку о вступлении в Глобальный комитет - и были приняты. Теперь участвуем в каждом заседании: я как делегат от частного сектора и Валерий Лях как представитель национального регулирующего органа. Банк России принял решение, что хотел бы дать рынку больше возможностей самоопределения, не стремясь поставить во главу национального комитета своего сотрудника. На сегодня российские представители приняли участие в двух заседаниях комитета (соответственно, в Токио и Сиднее). Сейчас я вхожу в рабочую группу, которая занимается ревизией и обновлением Глобального кодекса валютного рынка. В этом документе будут уточняться и дополняться те тонкие моменты, которые обнаружились за истекшее время в первой версии.

***

СПРАВКА. Electronic Broking Service (EBS) - автоматизированная брокерская система валютного дилинга. Она была разработана консорциумом крупных банков-участников валютных торгов вместе с компанией Quotron, специалистом в области информатики, и запущена в 1993 году. EBS объединяла ряд крупных мировых банков (в числе которых ABN AMRO Bank, Bank of America, Barclays Capital, Citibank, Commerzbank, Credit Suisse First Boston, HSBC Bank PLC, J.P. Morgan Chase, Royal Bank of Scotland, UBS AG) и японскую корпорацию Minex, созданную консорциумом японских банков совместно с японской телекоммуникационной компанией KDD и Dow Jones Telerate. Сейчас EBS является часть CME Group и предоставляет полностью интегрированный спектр дилинговых услуг для профессионального межбанковского рынка. Система EBS Spot Dealing System является одной из лидирующих электронных анонимных дилинговых систем для межбанковского трейдинга валютой.

***

СПРАВКА. Прайм-брокер - организация, оказывающая посреднические услуги по предоставлению кредитных линий одной или нескольким сторонам в отношении конверсионных сделок на основании предварительно согласованных условий предоставления такого сервиса.